Уфимского научного центра российской академии наук совет молодых ученых иэи унц ран этносы и культуры
жүктеу/скачать 9,62 Mb. Pdf көрінісі
|
№ ан. Название Уч/Погр * ** Mn Fe Co Cu Zn As Pd Ag Cd Sn Sb Тип сплава 846 височная подвеска Р. I, кв А1, ЮЗ часть 2 2 0,11 1,00 0,17 75,07 0,48 0,32 0,37 0,23 22,33 CuSn 863 накладка Р. I, п.12 2 2 0,12 0,85 0,14 77,00 0,25 0,31 0,34 20,77 CuSn 879 пронизка Р. I, п.4 1 1 0,10 0,52 0,11 72,80 0,17 0,31 0,50 25,30 0,18 CuSn 880 пронизка Р. I, п.4 1 1 0,08 2,51 0,01 74,25 0,23 0,32 0,43 21,80 CuSn 883 пронизка Р. I, п.4 1 1 0,12 0,44 0,13 75,35 0,08 0,37 0,40 23,05 CuSn 890 пронизка Р. I, п.6 1 1 0,40 0,14 70,47 0,02 0,64 0,45 0,38 27,27 CuSn 891 пронизка Р. I, п.6 1 1 0,09 0,41 0,14 76,87 0,04 0,98 0,39 0,41 20,03 0,10 CuSn 892 пронизка Р. I, п.6 1 1 0,11 0,47 0,14 70,87 0,08 0,37 0,48 0,32 0,23 26,83 CuSn 898 височная подвеска Р. I, кв.А4, СЗ часть 2 2 0,10 2,18 0,04 71,93 0,27 0,37 0,41 0,23 24,33 CuSn 900 височная подвеска Р. I, кв.А1, ЮЗ часть 2 2 0,10 1,18 0,10 71,70 0,08 0,30 0,37 0,23 26,10 CuSn 902 височная подвеска Р. I, п.1 2 2 0,07 1,91 0,02 63,97 0,33 0,35 0,50 0,23 32,30 CuSn 903 височная подвеска Р. I, п.1 2 2 0,09 1,22 0,07 75,07 0,34 0,32 0,42 0,23 21,73 CuSn 904 накладка Р. I, п.13 2 2 0,10 0,84 0,04 71,00 0,21 0,38 27,07 CuSn 905 накладка Р. I, п.13 2 2 0,11 0,58 0,13 73,93 0,17 0,33 0,38 0,23 23,70 0,08 CuSn 906 пронизка Р. I, п.8 2 2 0,10 1,40 0,07 53,67 0,18 0,56 0,43 43,47 CuSn 907 пронизка Р. I, п.8 2 2 0,12 0,91 0,12 74,17 0,02 0,25 0,40 0,38 23,43 CuSn 908 пронизка Р. I, п.8 2 2 0,10 0,77 0,12 69,37 0,01 0,25 0,44 0,40 28,47 CuSn 174 УДК 39 Старостин А.Н. г. Екатеринбург КАЗАХИ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ: К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА ОБ ИЗУЧЕНИИ ТРЕТЬЕГО КОРЕННОГО ТЮРКСКОГО ЭТНОСА СРЕДНЕГО УРАЛА Аннотация: В статье предпринята попытка проанализировать имеющуюся информацию о казахском населении, проживающем на юго-западе Свердловской области и степени сохранения ими этнокультурных традиций казахского народа, поставить исследовательские проблемы и сформулировать гипотезы, требующие более тщательного изучения в ходе дальнейших этнографических экспедиций. Ключевые слова: Казахи, Свердловская область, традиции, обычаи, поселенческая сеть, кочевники, ислам Annotation: In article an attempt to analyse the available information on the Kazakh population living in the southwest of Sverdlovsk region and extent of preserving ethnocultural traditions of the Kazakh people by them to deliver research problems and to formulate the hypotheses requiring more in-depth examination during further ethnographic expeditions is made. Key words: Kazakhs, Sverdlovsk region, traditions, customs, settlement network, nomads, Islam Когда говорят о казахах на территории большого Урала, прежде всего, приходят в голову пограничные с Казахстаном субъекты Российской Федерации, где имеются целые районы компактного проживания казахов: Оренбургская, Челябинская, Курганская и Тюменская области. Однако мало кто знает, что и на территории Свердловской области имелись и, как выяснилось, имеются населенные пункты с компактным проживанием казахов, которые являются третьим после татар и башкир коренным тюркским этносом Среднего Урала. Впервые в историографии на эту проблему обратила внимание заведующая кафедрой документационного обеспечения управления УрГУ им. А.М. Горького (ныне УрФУ им. первого Президента России Б.Н. Ельцина) д.и.н. Людмила Николаевна Мазур. Анализируя советские переписи населения, в своей монографии и научных статьях она отмечает, что в структуре сельского расселения Свердловской области в 1950–1970-е гг. отмечается значительное количество казахских населенных пунктов. В первой половине XX в. в Списках населенных мест Пермской губернии и Уральской области они не фиксируются. Всего во второй половине ХХ в. на территории Свердловской области было зарегистрировано 98 аулов, что значительно больше, чем татарских или марийских населенных пунктов. В 1959 г. насчитывалось 44 аула казахов, в 1970 г. – 45, в дальнейшем их численность сокращается: в 1979 и 1989 гг. – до 6. Наибольшее число казахских населенных пунктов располагалось на юге и юго-востоке области: в Камышловском, Байкаловском, Ирбитском, Пышминском, Сухоложском и Каменском районах. По своей хозяйственной направленности все населенные пункты были сельскохозяйственными. В материалах переписей населения они обозначаются как бригады или фермы совхозов и колхозов. Среднее число жителей в них колеблется от 35,5 человек в 1956 г. до 8,7 человек в 1989 г. Чаще всего жителями аула выступали члены одной семьи, о чем свидетельствуют названия поселений: аулы Абишева, Есмигамбетовых, Жамбекова, Жампетова, Жаркимбаевых, Жасуповых и др. с числом жителей от 6 до 23 человек. Л.Н. Мазур отмечает и еще одну особенность казахских поселений – их временный характер. Подавляющее большинство аулов казахов с моноэтническим составом населения существовали недолго, в течение одного – двух переписных периодов (1959, 1970 гг. а затем исчезли из регистрационных списков. Автор предположила, что возможно, сокращение численности поселений в 1970–1980 гг. связано с тем, что, в силу малолюдности, значительная часть аулов перестала регистрироваться, а их население приписывалось к близлежащим крупным населенным пунктам, так, например, в 175 175 УДК 39 Старостин А.Н. г. Екатеринбург КАЗАХИ СВЕРДЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ: К ПОСТАНОВКЕ ВОПРОСА ОБ ИЗУЧЕНИИ ТРЕТЬЕГО КОРЕННОГО ТЮРКСКОГО ЭТНОСА СРЕДНЕГО УРАЛА Аннотация: В статье предпринята попытка проанализировать имеющуюся информацию о казахском населении, проживающем на юго-западе Свердловской области и степени сохранения ими этнокультурных традиций казахского народа, поставить исследовательские проблемы и сформулировать гипотезы, требующие более тщательного изучения в ходе дальнейших этнографических экспедиций. Annotation: In article an attempt to analyse the available information on the Kazakh population living in the southwest of Sverdlovsk region and extent of preserving ethnocultural traditions of the Kazakh people by them to deliver research problems and to formulate the hypotheses requiring more in-depth examination during further ethnographic expeditions is made. Когда говорят о казахах на территории большого Урала, прежде всего, приходят в голову пограничные с Казахстаном субъекты Российской Федерации, где имеются целые районы компактного проживания казахов: Оренбургская, Челябинская, Курганская и Тюменская области. Однако мало кто знает, что и на территории Свердловской области имелись и, как выяснилось, имеются населенные пункты с компактным проживанием казахов, которые являются третьим после татар и башкир коренным тюркским этносом Среднего Урала. Впервые в историографии на эту проблему обратила внимание заведующая кафедрой документационного обеспечения управления УрГУ им. А.М. Горького (ныне УрФУ им. первого Президента России Б.Н. Ельцина) д.и.н. Людмила Николаевна Мазур. Анализируя советские переписи населения, в своей монографии и научных статьях она отмечает, что в структуре сельского расселения Свердловской области в 1950–1970-е гг. отмечается значительное количество казахских населенных пунктов. В первой половине XX в. в Списках населенных мест Пермской губернии и Уральской области они не фиксируются. Всего во второй половине ХХ в. на территории Свердловской области было зарегистрировано 98 аулов, что значительно больше, чем татарских или марийских населенных пунктов. В 1959 г. насчитывалось 44 аула казахов, в 1970 г. – 45, в дальнейшем их численность сокращается: в 1979 и 1989 гг. – до 6. Наибольшее число казахских населенных пунктов располагалось на юге и юго-востоке области: в Камышловском, Байкаловском, Ирбитском, Пышминском, Сухоложском и Каменском районах. По своей хозяйственной направленности все населенные пункты были сельскохозяйственными. В материалах переписей населения они обозначаются как бригады или фермы совхозов и колхозов. Среднее число жителей в них колеблется от 35,5 человек в 1956 г. до 8,7 человек в 1989 г. Чаще всего жителями аула выступали члены одной семьи, о чем свидетельствуют названия поселений: аулы Абишева, Есмигамбетовых, Жамбекова, Жампетова, Жаркимбаевых, Жасуповых и др. с числом жителей от 6 до 23 человек. Л.Н. Мазур отмечает и еще одну особенность казахских поселений – их временный характер. Подавляющее большинство аулов казахов с моноэтническим составом населения существовали недолго, в течение одного – двух переписных периодов (1959, 1970 гг. а затем исчезли из регистрационных списков. Автор предположила, что возможно, сокращение численности поселений в 1970–1980 гг. связано с тем, что, в силу малолюдности, значительная часть аулов перестала регистрироваться, а их население приписывалось к близлежащим крупным населенным пунктам, так, например, в 175 Ключевые слова: казахи, Свердловская область, традиции, обычаи, поселенческая сеть, кочевники, ислам. Key words: Kazakhs, Sverdlovsk region, traditions, customs, settlement network, nomads, Islam. 176 материалах переписи 1989 г. отмечено 15 деревень, население которых состояло из русских и казахов. Кроме того, есть основания говорить о сохранении полукочевого характера образа жизни, вследствие чего семья могла неоднократно менять место жительства, выполняя подряды и работы (пастьба скота) в др. колхозах и совхозах и создавая временные поселения. В целом говорить о влиянии казахского народа на развитие сельского расселения Среднего Урала затруднительно, т.к. казахи не сформировали постоянную поселенческую сеть и не закрепили за собой определенные территории расселения 1 . Естественно возникает вопрос, а что же сталось с этими поселениями? Куда исчезли населявшие их казахи? Согласно данным переписи населения 2010 г. в Свердловской области проживало 4406, из них 2594 – в городах, 1812 – в сельский местности 2 . С 2004 г. функционирует Свердловская региональная общественная организация «Евразия-Казахстан», однако, она объединяет в основном казахов, проживающих в Екатеринбурге и других крупных городах региона. Вот имена известных казахов, проживающих на Урале: Серик Султангабиев, полковник, уроженец Костанайской области, спасший солдата, закрыв собой гранату, Герой России; Танаткан Букин, ветеран боевых действий в Афганистане, заслуженный мастер спорта, член сборной команды России по волейболу сидя, паралимпиец, бронзовый призёр Паралимпийских игр в Пекине 2008 г. Касымбек Байгеленов, полковник в отставке, кандидат медицинских наук, заслуженный врач РФ. Организация «Евразия-Казахстан» участвует в этнических праздниках и фестивалях, например, на Дне народов Среднего Урала, занимается сохранением национальной культуры, например, в 2013 г. по просьбе уральских казахов удалось на базе Уральского государственного юридического университета организовать курсы казахского языка. Но из-за отсутствия финансирования они просуществовали всего девять месяцев. В материалах организации и интервью ее президента Хыдырбая Бегжанова, ничего не говорится о казахах, проживавших на востоке Свердловской области 3 . В 2016 г. автор настоящей статьи в феврале и августе вместе с представителями ЦРО «Духовное управление мусульман Свердловской области (Центральный муфтият)» несколько раз выезжал в Камышловский, Пышминский и Богдановический районы Свердловской области, где удалось выяснить, что казахское население по-прежнему проживает в местах обитания своих предков. В ходе знакомства с рядом семей (Жамбаевы, Исмагиловы, Правдины), записью глубинных интервью, стало известно, что казахи, проживающие в данных районах, попали в Свердловскую область в результате откочевки из северного Казахстана в ходе голода в Казахстане 1932–33 гг, когда тысячи семей переселились в Тюменскую и Свердловскую области. Вслед за ними начали приезжать их родственники. Родители наших собеседников занимались скотоводством, объединяясь в колхозы, вели кочевой и полукочевой образ жизни и только в 1960-х гг. стали оседать в стационарных населенных пунктах. Длительное проживание по соседству с русскими привело к распространению смешанных браков и утрате языка представителями молодого поколения (тем, кому сейчас 30– 35 лет), представители старшего поколения (40– 60 лет) помнят родной язык и сохраняют родственные связи с казахами из Тюменской, Курганской областей и северного 1 Мазур Л.Н. Села и деревни Среднего Урала в ХХ веке: Статистико-этнографическое описание. Екатеринбург, 2003. С. 105–110; Она же. Сельское тюрко-мусульманское население Свердловской области // Ислам на Урале: энциклопедический словарь / Сост. А.Н. Старостин, отв. ред. Д.З. Хайретдинов. М.-Н. Новгород, 2009. С. 328–330. 2 Всероссийская перепись населения 2010 г. Население по национальности, полу и субъектам Российской Федерации – Свердловская область Электронный ресурс // Официальный сайт журнала «Demoscope weekly». URL: http://demoscope.ru/weekly/ssp/rus_etn_10.php?reg=59 (дата обращения 23.10.2016). 3 Соколова Т. Саламатсызба! Кал-калай? Электронный ресурс // Областная газета. URL: http://www.oblgazeta.ru/society/28140/ (дата обращения 23.10.2016). 176 Казахстана, ездят друг к другу в гости, обмениваются подарками. Казахи, с которыми мы беседовали, помнят свой род и своих предков. У некоторых семей до сих пор сохранилась традиция совместного проживания представителями трех-четырех поколений (крестьянское хозяйство Правдиных Богдановический район), но в основном современная казахская семья – это мать, отец и несколько детей. От религиозной практики остались лишь обряды жизненного цикла (имянаречение, никах, жаназа-намаз – соблюдаются по возможности), в некоторых жилищах присутствуют шамаили и мусульманские календари, празднование Курбан-Байрама и Ураза-Байрама путем организации застолий. В отсутствие своих собственных имамов, мусульманские священнослужители казахской национальности приглашаются из соседней Курганской области. Сохранилась практика содержания большого количества (по сравнению с русскими соседями) домашнего скота (овец, коней). С определенной периодичностью устраиваются «курбаны» – когда представители одной семьи закалывают лошадь по случаю какого-то значимого события (возвращение сына из армии, выздоровление от болезни и др.) и приглашают своих родственников (до 100 человек). Это помогает не терять этнические связи, обмениваться новостями, поддерживать родственные контакты и заключать брачные союзы. Примечательно, что связей с казахами, проживающими в Екатеринбурге, казахи юго-востока Свердловской области не поддерживают, т.к. не знают о существовании казахской общественной организации 1 . Приведенные данные носят лишь предварительный, разведывательный характер. Изучение истории, современного быта и этнического самосознания казахов Свердловской области необходимо продолжать в ходе этнографических экспедиций. © Старостин А.Н., 2016 1 Полевые материалы автора, 2016 г. Свердловская область, Богдановический, Пышминский и Камышловский муниципальные районы. 177 177 Казахстана, ездят друг к другу в гости, обмениваются подарками. Казахи, с которыми мы беседовали, помнят свой род и своих предков. У некоторых семей до сих пор сохранилась традиция совместного проживания представителями трех-четырех поколений (крестьянское хозяйство Правдиных Богдановический район), но в основном современная казахская семья – это мать, отец и несколько детей. От религиозной практики остались лишь обряды жизненного цикла (имянаречение, никах, жаназа-намаз – соблюдаются по возможности), в некоторых жилищах присутствуют шамаили и мусульманские календари, празднование Курбан-Байрама и Ураза-Байрама путем организации застолий. В отсутствие своих собственных имамов, мусульманские священнослужители казахской национальности приглашаются из соседней Курганской области. Сохранилась практика содержания большого количества (по сравнению с русскими соседями) домашнего скота (овец, коней). С определенной периодичностью устраиваются «курбаны» – когда представители одной семьи закалывают лошадь по случаю какого-то значимого события (возвращение сына из армии, выздоровление от болезни и др.) и приглашают своих родственников (до 100 человек). Это помогает не терять этнические связи, обмениваться новостями, поддерживать родственные контакты и заключать брачные союзы. Примечательно, что связей с казахами, проживающими в Екатеринбурге, казахи юго-востока Свердловской области не поддерживают, т.к. не знают о существовании казахской общественной организации 1 . Приведенные данные носят лишь предварительный, разведывательный характер. Изучение истории, современного быта и этнического самосознания казахов Свердловской области необходимо продолжать в ходе этнографических экспедиций. © Старостин А.Н., 2016 1 Полевые материалы автора, 2016 г. Свердловская область, Богдановический, Пышминский и Камышловский муниципальные районы. 177 178 УДК 39 (4/9) Столярова Г.Р. Фазлиев А.М. г. Казань ИСЛАМСКИЕ КАНОНЫ КУЛЬТУРЫ ПИТАНИЯ И РОЛЬ СЕМЬИ В ИХ ПОДДЕРЖАНИИ Аннотация: В докладе на основе материалов, полученных в ходе полевых исследований, рассматриваются некоторые особенности исламской культуры питания, их бытование в зависимости от уровня религиозности респондентов на примере татар и таджиков г. Казани. Подчеркивается роль семейного воспитания в формировании религиозного сознания, в частности, поддержании традиций, связанных с культурой питания. Ключевые слова: Ислам, культура питания, халяль, харам, религиозное сознание, семейное воспитание, татары, таджики, г. Казань. Annotation: The report is based on the materials received during the field studies and is devoted to some features of Islamic food culture, the existence that depends on the level of religiosity of the respondents an example of the Tatars and the Tajiks of Kazan. The role of family education in the formation of religious consciousness, in particular, maintaining the traditions related to food culture is observed. Key words: Islam, food culture, halal, haram, religious consciousness, family education, the Tatars, the Tajiks, Kazan city. Пища и все, что с ней связано, входит в тот блок компонентов материальной культуры этносов, которые являются базовыми, первостепенными, направленными на обеспечение системы жизнедеятельности. Формирование и развитие этого компонента происходило и происходит под действием различных факторов внешней и внутренней среды, каждый из которых может активизироваться в определенный исторический отрезок времени. В современных условиях стремительной актуализации религиозности во всех сферах, усиления значимости идеалов и ценностей мировых и региональных религий вполне уместно говорить и о детерминированности системы питания религиозными факторами. Именно этой теме посвящен проект, поддержанный Российским гуманитарным научным фондом, исполнителями которого являются, в частности, авторы данной статьи. Субъекты наших полевых исследований – две мусульманские общины столицы Республики Татарстан г. Казани – татары (представители титульного этноса, исповедующие ислам суннитского толка со значительными влияниями реформаторских движений ХΙХ – начала ХХ вв.) и таджики (представители новых мигрантских диаспор, сунниты более традиционного типа). Основные методы сбора материала – опросы по специально составленному вопроснику и глубинные интервью. Поиск респондентов-татар осуществляется согласно сформированной выборке, являющейся моделью генеральной совокупности по основным признакам (пол и возраст) и с учетом особенностей социальной и образовательной структуры. При поиске респондентов-таджиков (численность которых составляет в Казани немногим более полутора тысяч человек) применялся метод «снежного кома». Уровень религиозности респондентов замерялся по их самоопределению. Поскольку сбор материала еще продолжается, для написания настоящего текста были использованы данные микровыборки – результаты опроса 100 татар и 100 таджиков. Исследователи, изучающие уровень религиозности татар в Татарстане, отмечают устойчивую тенденцию его повышения. По их данным, в 1990 г. к верующим отнесли себя 34 % опрошенных горожан-татар; в 1994 г. – 66 %; в 1997 г. – 81 %; в 2011 г. – около 84 %. На всем протяжении указанного периода времени сохраняется соотношение «активных» Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 16–01–00285 «Религиозные детерминанты в культуре питания (на примере татар и таджиков г. Казани). 178 верующих (людей, соблюдающих религиозные обычаи и обряды) и «пассивных» верующих (людей, не соблюдающих религиозных предписаний) – половина на половину с незначительными отклонениями 1 . Особо отмечается усиление религиозности в молодежных группах татар (в возрасте до 35 лет), при этом достаточно высока доля «активных» верующих 2 . Что касается таджиков, проживающих в Казани, то уровень их религиозности специально не замерялся; но общие наблюдения (включая данные наших опросов) позволяют считать их в большинстве своем «активно» верующими людьми. Ислам, являясь самой молодой мировой религией, уделяет большое внимание вопросам, связанным с пищей и питанием. Отступая от принципа простого овеществления питания как необходимого средства человеческого существования, выработанный в исламских источниках комплекс повелений, запретов и рекомендаций направлен на придание еде высокого смысла и ценности, представления еды в качестве элемента, влияющего на жизнь людей в этом мире и следующем. По сути, в исламской культуре питания продукты являются и источниками питания, и источниками удовольствия, и источниками здоровья, и средством терапии, и связующим элементом, и средством возвышения и совершенствования человека. В исламе основным и базисным принципом питания является дозволенность пищи ( халяль), который строится на заповедях, законах, предписаниях, запретах и рекомендациях Корана. Если в нерелигиозной гастрономической культуре важнейшими факторами, оказывающими влияние на выбор еды, можно считать доступность продуктов питания, их цвет, запах и вкус (что зачастую объясняет употребление различных продуктов, таких как все виды газированных напитков, алкогольной продукции, еды быстрого приготовления, чипсов и прочих подобных продуктов, вредное воздействие которых на организм человека разделяют многие), то в исламской гастрономической культуре более важную роль, по сравнению с другими факторами, играет приемлемость (дозволенность) пищи. Все, что недозволенно – запрещено (харам). Среди мусульман этот принцип представляет собой наиболее влиятельный и сильный компонент в различных сферах жизни, связанных с питанием, так что его нарушение в нормальных условиях считается грехом. В настоящее время, благодаря широкому распространению индустрии халяль, это понятие известно многим 3 . Как показывают наши материалы, термины «халяль» и «харам» знают практически все (в наших выборках – 100 % опрошенных), однако абсолютное соблюдение правил дозволенности обнаруживает взаимосвязь с уровнем религиозности респондента. К примеру, люди, позиционирующие себя как «верующий (ая) мусульманин (мусульманка), соблюдаю все предписания ислама», абсолютно согласны с утверждением, что вся пища делится на дозволенную и запретную, а на вопрос «Придерживаетесь ли Вы этого деления пищи?» в 100 % случаев выбирают вариант ответа «да, всегда». Несколько иная картина наблюдается в случаях, когда респонденты относят себя к верующим, частично соблюдающим предписания ислама или к верующим, не соблюдающим предписаний (чаще встречаются среди татар). В таких группах люди затрудняются безоговорочно принять разделение всей пищи на дозволенную и запретную; на вопрос «Придерживаетесь ли Вы этого деления пищи?» большинство выбрало вариант ответа «да, во время религиозных праздников». По остальным вопросам анкеты, связанным со знанием тех или иных правил, рекомендаций и 1 См.: Мусина Р.Н. Этноконфессиональные процессы в городах РТ: тенденции развития в постсоветский период // Этнологические исследования в Татарстане. Выпуск V. Казань, 2011. С. 329. 2 Ходжаева Е.А., Шумилова Е.А. Типы религиозности татарской молодежи Республики Татарстан: по материалам массовых опросов первой половины 2000-х годов // Этносоциологические исследования в Республике Татарстан. Казань, 2009. С. 192–193. 3 Габдрахманова Г.Ф. Исламская экономическая модель в России: теоретико- методологические проблемы изучения // Конфессиональный фактор в развитии татар: концептуальные исследования. Казань, 2009. С.101–124. 179 179 верующих (людей, соблюдающих религиозные обычаи и обряды) и «пассивных» верующих (людей, не соблюдающих религиозных предписаний) – половина на половину с незначительными отклонениями 1 . Особо отмечается усиление религиозности в молодежных группах татар (в возрасте до 35 лет), при этом достаточно высока доля «активных» верующих 2 . Что касается таджиков, проживающих в Казани, то уровень их религиозности специально не замерялся; но общие наблюдения (включая данные наших опросов) позволяют считать их в большинстве своем «активно» верующими людьми. Ислам, являясь самой молодой мировой религией, уделяет большое внимание вопросам, связанным с пищей и питанием. Отступая от принципа простого овеществления питания как необходимого средства человеческого существования, выработанный в исламских источниках комплекс повелений, запретов и рекомендаций направлен на придание еде высокого смысла и ценности, представления еды в качестве элемента, влияющего на жизнь людей в этом мире и следующем. По сути, в исламской культуре питания продукты являются и источниками питания, и источниками удовольствия, и источниками здоровья, и средством терапии, и связующим элементом, и средством возвышения и совершенствования человека. В исламе основным и базисным принципом питания является дозволенность пищи ( халяль), который строится на заповедях, законах, предписаниях, запретах и рекомендациях Корана. Если в нерелигиозной гастрономической культуре важнейшими факторами, оказывающими влияние на выбор еды, можно считать доступность продуктов питания, их цвет, запах и вкус (что зачастую объясняет употребление различных продуктов, таких как все виды газированных напитков, алкогольной продукции, еды быстрого приготовления, чипсов и прочих подобных продуктов, вредное воздействие которых на организм человека разделяют многие), то в исламской гастрономической культуре более важную роль, по сравнению с другими факторами, играет приемлемость (дозволенность) пищи. Все, что недозволенно – запрещено (харам). Среди мусульман этот принцип представляет собой наиболее влиятельный и сильный компонент в различных сферах жизни, связанных с питанием, так что его нарушение в нормальных условиях считается грехом. В настоящее время, благодаря широкому распространению индустрии халяль, это понятие известно многим 3 . Как показывают наши материалы, термины «халяль» и «харам» знают практически все (в наших выборках – 100 % опрошенных), однако абсолютное соблюдение правил дозволенности обнаруживает взаимосвязь с уровнем религиозности респондента. К примеру, люди, позиционирующие себя как «верующий (ая) мусульманин (мусульманка), соблюдаю все предписания ислама», абсолютно согласны с утверждением, что вся пища делится на дозволенную и запретную, а на вопрос «Придерживаетесь ли Вы этого деления пищи?» в 100 % случаев выбирают вариант ответа «да, всегда». Несколько иная картина наблюдается в случаях, когда респонденты относят себя к верующим, частично соблюдающим предписания ислама или к верующим, не соблюдающим предписаний (чаще встречаются среди татар). В таких группах люди затрудняются безоговорочно принять разделение всей пищи на дозволенную и запретную; на вопрос «Придерживаетесь ли Вы этого деления пищи?» большинство выбрало вариант ответа «да, во время религиозных праздников». По остальным вопросам анкеты, связанным со знанием тех или иных правил, рекомендаций и 1 См.: Мусина Р.Н. Этноконфессиональные процессы в городах РТ: тенденции развития в постсоветский период // Этнологические исследования в Татарстане. Выпуск V. Казань, 2011. С. 329. 2 Ходжаева Е.А., Шумилова Е.А. Типы религиозности татарской молодежи Республики Татарстан: по материалам массовых опросов первой половины 2000-х годов // Этносоциологические исследования в Республике Татарстан. Казань, 2009. С. 192–193. 3 Габдрахманова Г.Ф. Исламская экономическая модель в России: теоретико- методологические проблемы изучения // Конфессиональный фактор в развитии татар: концептуальные исследования. Казань, 2009. С.101–124. 179 180 запретов, с отношением к ним и их соблюдением наблюдаются аналогичные закономерности. Материалы, полученные в ходе нашего исследования, свидетельствуют, что основы исламского воспитания закладываются, в первую очередь, в семье. Именно в семье у детей формируются начальные религиозные представления и знания, включая пищевые предпочтения и модель поведения, связанного с питанием. Участие детей в повседневных трапезах, а также в застольях, связанных с ритуалами, обычаями и обрядами религиозного содержания, формируют целую систему стереотипов их последующего поведения. Чем выше уровень религиозности взрослых членов семьи (по самоидентификации), тем строже соблюдаются правила, рекомендации и запреты, тем большее внимание уделяется приобщению детей к религиозным ценностям. У таджиков этот процесс детерминирован тем обстоятельством, что сама диаспора является очень сплоченной, члены ее стараются селиться ближе друг к другу, помогают вновь прибывающим мигрантам с поисками мест проживания и работы (зачастую там же, где живут и работают сами). Учитывая недостаточное знание русского языка и незнание татарского языка, общение членов диаспоры ограничивается внутриэтническими связями, а дети (их немного, в основном малолетние) целиком и полностью воспитываются и социализируются в семье. Что касается татар, то специалисты отмечают их существенную особенность: исламизация татар имеет столь долгую и неоднозначную историю, что сопровождалась, в частности, появлением формы «народного» ислама, в которой тесно переплелись элементы конфессионального и этнического самосознания 1 . Другими словами, многие религиозные составляющие семейных обрядов (никах, исем кушу, погребально- поминальный комплекс) воспринимаются как обязательные компоненты татарской этничности. Подобное восприятие становится особенно характерным для представителей молодежных возрастных групп, которые целый ряд религиозных моментов по определению считают «татарскими». Еще раз оговоримся, что наше исследование не закончено, и сделанные заключения, основываясь на неполных выборках, носят предварительный характер. Тем не менее, считаем, что допустимо, используя эти выводы, проверять выдвинутые в ходе формирования программы исследования гипотезы и даже обозначать некоторые тенденции, правильность которых будет проверяться в дальнейшем. © Столярова Г.Р., 2016 © Фазлиев А.М., 2016 1 См. подробнее: Мухаметшин Р.М. Общественная жизнь и духовная культура. Глава 14. Религия // Татары. М., 2001. С. 423–436; Уразманова Р.К. «Религиозная» составляющая семейно- бытовых обрядов – способ и средство презентации этнической идентичности современных татар // Этнологические исследования в Татарстане. Выпуск ΙΙΙ. Казань, 2009. С. 188–199. 180 УДК 392:398.3 жүктеу/скачать 9,62 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|