том, почему я больше не нужен Эйми. Если бы до меня не дошли эти
слухи, я бы не душил его прямо сейчас и он не был бы напуган
сильнее меня.
– Ты не «победил», понял? Эйми со мной рассталась не из-за тебя,
так что выкинь эту лажу из головы. Она любила меня. Да, у нас с ней
все было сложно, но рано или поздно она бы вернулась ко мне. – Я
знаю, это чистая правда, и Малкольм с
Тэго тоже так думают. Я
напираю на Пека еще сильнее и не отрываясь смотрю ему в
незаплывший глаз. – Не хочу тебя видеть до конца жизни. – Да-да, не
так уж это и много. Но он же реальный мудак, так пусть не
расслабляется. – Понял?
Пек кивает.
Я отпускаю его, вынимаю у него из кармана телефон и швыряю об
стену. Экран разлетается на куски, а корпус Малкольм давит ногой.
– Вали отсюда.
Малкольм хватает меня за плечо.
– Нельзя его отпускать. У него связи.
Пек уходит, испуганно прижимаясь к ограде, как будто идет по
карнизу небоскреба высоко над городом.
Я стряхиваю руку Малкольма с плеча.
– Я же сказал:
вали, чтоб я тебя больше не видел
!
Пек переходит на бег зигзагами. Он не оборачивается, не
проверяет, бежим ли мы следом, и не останавливается, чтобы забрать
комиксы и рюкзак.
– Разве не ты рассказывал, что у
него друзья в какой-то банде? –
продолжает Малкольм. – Что, если они вернутся за тобой?
– Это не настоящая банда, и вообще его оттуда поперли. Нет
смысла бояться банды, которая сто лет назад его пригрела. Он даже
позвонить им не сможет, ни им, ни Эйми. Об этом мы позаботились. –
Я не хотел, чтобы он набрал Эйми до того, как это сделаю я. Мне
придется с ней объясняться, а я не уверен, что она захочет меня
видеть, если узнает, что я наделал. И не важно, Последний у меня
сегодня день или нет.
– Отдел Смерти тоже теперь ему не дозвонится, – говорит Тэго, и
шея его дважды дергается.
– Я не собирался его убивать.
Малкольм и Тэго молчат. Они видели, как я набросился на него,
будто с
цепи сорвался.
Меня продолжает трясти.
Я мог бы его убить, даже при том что не собирался этого делать. Не
знаю, как бы я дальше жил, если бы все же его прикончил. Не-е, все
вранье, я точно знаю как, просто хочу казаться крутым. Но никакой я
не крутой. Я терзаю себя даже за то, что выжил, когда моя семья
погибла, а ведь в их смерти не было моей вины. Без вариантов: я не
смог бы спокойно жить, зная, что забил кого-то до смерти.
Я срываюсь с места и бегу к нашим великам. Мой руль застрял в
колесе Тэго, когда мы бросили их на землю, преследуя Пека.
– Вам со мной нельзя, парни, – говорю я, поднимая свой велик с
земли. – Поняли, да?
– Ну нет, мы за тобой. Просто…
– Не обсуждается, – перебиваю я. – Я бомба замедленного
действия, и даже если вы не взлетите на воздух вместе со мной – все
равно можете обжечься. Причем в
буквальном смысле.
– Ты так просто от нас не избавишься, – говорит Малкольм. – Куда
ты, туда и мы.
Тэго кивает, и его голова дергается вправо, а тело – нет, будто не
хочет следовать за мной. Он снова кивает, на этот раз спокойно.
– Вы как будто мои тени, – вздыхаю я.
– Потому что черные? – уточняет Малкольм.
– Потому что вечно ходите по пятам, – говорю я. – Верные до
самого конца.
До конца.
Мы замолкаем. А после садимся на велики и съезжаем с бордюра,
и колеса подпрыгивают на асфальте одно за другим. Как некстати я
сегодня оставил дома шлем.
Тэго и Малкольм не могут торчать со мной весь день, я это знаю.
Но мы плутонцы – братья по интернату – и никогда не поворачиваемся
друг к другу спиной.
– Поехали домой, – говорю я.
И мы едем.
Достарыңызбен бөлісу: