Малкольм и Тэго молчат. Они видели, как я набросился на него,
будто с цепи сорвался.
Меня продолжает трясти.
Я мог бы его убить, даже при том что не собирался этого делать. Не
знаю, как бы я дальше жил, если бы все же его прикончил. Не-е, все
вранье, я точно знаю как, просто хочу казаться крутым. Но никакой я
не крутой. Я терзаю себя даже за то, что выжил, когда моя семья
погибла, а ведь в их смерти не было моей вины. Без вариантов: я не
смог бы спокойно жить, зная, что забил кого-то до смерти.
Я срываюсь с места и бегу к нашим великам. Мой руль застрял в
колесе Тэго, когда мы бросили их на землю, преследуя Пека.
– Вам со мной нельзя, парни, – говорю я, поднимая свой велик с
земли. – Поняли, да?
– Ну нет, мы за тобой. Просто…
– Не обсуждается, – перебиваю я. – Я бомба замедленного
действия, и даже если вы не взлетите на воздух вместе со мной – все
равно можете обжечься. Причем в буквальном смысле.
– Ты так просто от нас не избавишься, – говорит Малкольм. – Куда
ты, туда и мы.
Тэго кивает, и его голова дергается вправо, а тело – нет, будто не
хочет следовать за мной. Он снова кивает, на этот раз спокойно.
– Вы как будто мои тени, – вздыхаю я.
– Потому что черные? – уточняет Малкольм.
– Потому что вечно ходите по пятам, – говорю я. – Верные до
самого конца.
До конца.
Мы замолкаем. А после садимся на велики и съезжаем с бордюра,
и колеса подпрыгивают на асфальте одно за другим. Как некстати я
сегодня оставил дома шлем.
Тэго и Малкольм не могут торчать со мной весь день, я это знаю.
Но мы плутонцы – братья по интернату – и никогда не поворачиваемся
друг к другу спиной.
– Поехали домой, – говорю я.
И мы едем.
Достарыңызбен бөлісу: