В. Я. Сквирский гений

Евтушенко! И в то же время  я ясно слышу Бродского, и скажу 
вам честно, даже моего любимого Булата. Как? Как  все это вам 
удалось сочетать воедино,- просто не укладывается в голове. И 
наш   долг-   познакомить   читателя   с   уникальной   личностью 
полюбившегося   ему   поэта.   Скажите,   когда   бы   вы   ,   наш 
несравненный,   могли   бы   принять     корреспондента   нашей 
редакции?
--Не   понял?   Это   еще   зачем?   Я,   знаете   ли   ,не   люблю   этой 
показухи  и  никому никаких интервью не даю, даже за деньги. 
Не умею и не уважаю я этого занятия. Только трата дорогого 
времени.   Я   вот   однажды   после   неудачной   игры   поболтал   с 
одним   корреспондентом   из   заводской   многотиражки,   так   он 
,сукин   сын,   такого   там   понацарапал,   что   я   ему   потом   всю 
мордуленцию   чуть   было   не   расквасил.   Хорошо   еще   жена 
помешала . А то бы….
--Сергей   Никандрович,   о   чем   вы   говорите!   У   нас   солидный 
журнал   и   корреспонденты   высочайшего   класса!   В   прошлом 
номере  мы  поместили интервью  с   самим   Жириновским!  Вы, 
надеюсь,   понимаете,   что,   даже   отбросив   ненормативную 
лексику   нашего   героя,   записать   беседу   с   ним   близко   к 
оригиналу   была   задача   не   из   легких.   Однако,   наша 
корреспондентка с ней прекрасно справилась!   И поверьте, что 
при   всей   вашей   столь   удивительной   и   приятной   мне 
скромности этих формальностей вам   все равно не избежать. 
Короче, вы в ближайшее время никуда не выходите из дома?
--Вообще   –   то   ,   я   тут   хотел   забежать…   в   одно   заведение 
неподалеку, так сказать прочистить мозги после напряженной 
творческой работы, но если уж так сильно надо для читателей, 
так   уж   и   быть,   подожду   маленько…   Да,   один   маленький 
вопросик.
--Весь внимание, Сергей Никандрович.
--У вас в штате сотрудников есть снабженец?
--А   как   же.   Канцелярские   принадлежности,   то   да   се…
Обязательно.
--А он у вас из Молдавии ничего такого интересного…ну ,то 
есть ,--то, сё  не привозит?
 

--Я вас не совсем понимаю, Сергей Никандрович?
  --А   чо   тут   понимать   –   то…   Вот,   к   примеру,   в   «Записках 
отечества»,   с   которым   я   тесно   работаю,   ихний   снабженец 
Александр   Сергеевич   из   Молдавии   замечательный   коньячок 
привез….Фирштейн? 
--Ох и шутник   же вы , Сергей Никандрович! Ох и шутник! 
Архимед   Пифагорович   как   –то   мне   похвастался   этим 
знаменитым коньячком. Неужели даже дал попробовать? 
--Клоподавчик   ,   между   прочим,   совсем   неплохим   оказался! 
Забористым!   Выдержка   ,   видать,   была,   будьте-   нате!   До 
последней капли бутылек выжали!
--Еще бы! Почитайте, ему было годков под сто семьдесят, а то и 
все   двести…   Намек   понял,   Сергей   Никандрович.   У   меня 
Айтматовский   из   Киргизии   уже   лет   десять   как   в   баре   силу 
набирает. Обязательно пришлю! Сочту за честь! Так что ждите!
Серега хлопнул в ладоши и сбацал чечетку.
--Порядок,   Тамуся!  Скоро   они  у  меня   все   вот  в  этом  кулаке 
будут. Коньяками выдержанными зальемся! Вся литература у 
меня   чечетку   плясать  станет,  вот   увидишь!  Молодец  Петька! 
Видать и вправду неплохую штуку нарисовал!... Неплохую!... 
Жаль,   у   нас   в   стране   вшивых   интеллигентиков   маловато 
осталось. Подвывел ихнюю породу Иоська Конопатый. Сильно 
подвывел. А новые что- то медленно размножаются.
--А   зачем   они,   интеллигенты   эти   ,тебе   вдруг   понадобились? 
Раньше ты и без них неплохо обходился? 
--Недалекая   ты   особь   ,   Тамарка.   Недалекая…То   же   было   до 
Петькиных стишат. А сейчас новая эра началась. Эра Сергея 
Никандровича   Кадушкина.   С   ударением   на   первый   слог   с 
буквой «а», Поняла?
--Ой! Какой у меня умный муж ,оказывается. Слова – то какие 
знает. Особь, эра! Ты у меня скоро как какой ученый профессор 
говорить начнешь! 
--Погоди, начну. Скоро начну! Пить брошу, а уж умных слов 
цельный   справочник   выучу!   А   интеллигенты   вшивые   мне 
нужны   для   того   ,   чтобы   больше   наших   с   Петькой   книжек 
продавалось . Фирштейн , мадам? Рабочий народ, вроде нас с 
 

тобой эту тягомотину читать – то очень навряд ли будет. Ну 
,разве что, заместо снотворных таблеток,…когда на мальвазию 
денег не хватает.
--Кто тебе сейчас звонил? Уж больно ты разошелся.
--Так, еще одна редакция. Велят давать интервью, а я не хочу. 
Что я им скажу? Ляпну еще чего- нибудь такое….
--А деньги  - то заплатют?
--Нет , это я сам сразу отказался. На всякий случай. От греха 
подальше.   Знаешь,   если   задарма,   как   говорится,   в   шефском 
порядке, то и спроса меньше.
--Да уж , Сереженька, назвался груздем – всё. Теперь по ихним 
законам нужно жить. А то  того и гляди- деньги взад заберут.  У 
их , Сереженька, свои законы.
--Том, а что мне говорить этим корреспондентам?
--А   ты   лучше   молчи.   Мол   об   искусстве   предпочитаю   не 
говорить.   Вот   такой   я   чудак.   Так   и   скажешь   –чудак.   Только 
смотри первую букву в этом слове не перепутай, с тебя такое 
станет, а то подумают , что ты жлоб некультурный. 
  --Это   верно.   Давай   другое   слово   придумаем.   А   то   знаешь, 
чисто автоматически, как говорится, по привычке ляпну….
--Нет, Серега, слово чудак для этого дела  очень подходящее. 
Поэт имеет полное право быть этим самым чудаком, не то что 
мы   грешные.   Среди   этих   поэтов,   знаешь,   сколько   придурков 
было,…ужас! Что там до них нашему Петьке… Я как- то по 
телевизору   вечер   поэзии   смотрела,-   господи,   прости   меня, 
грешную!   Выйдет   какой   –   нибудь   чокнутый   ,   да   как   начнет 
выть!...Как начнет! Как все равно пожарная сирена.   Я тогда 
еще   про   себя   подумала:   хорошо,   что   мой   мужик   не   поэт,   а 
футболист.
Звонок в дверь прервал беседу, и Тамарка открыла дверь. Все 
что   произошло   в   следующее   мгновение,-прекрасно   описал 
Михаил Юрьевич Лермонтов в гениальной поэме «Мцыри» . 
Быстрее   молнии   небесной   ,скорее   смертоносных   стрел   в 
комнату ворвалась невеста Петра - Люся. Как Серега устоял на 
ногах от двух сильнейших молниеносных пощечин , знает один 
Спаситель.
 

--Воры! Мерзкие воры! -Спазм ненависти сковал ей горло, и 
она   без  сил  опустилась  на   стул.  Тамарка   мигом   принесла   из 
кухни   стакан   воды   и   почти   насильно   заставила   её   сделать 
несколько   глотков.   Кадушкин,   растирая   залитые   багровым 
румянцем щеки, отошел в дальний угол и от греха подальше 
выставил   перед   собой   в   качестве   баррикады   стул.   Люся   ,с 
трудом отдышавшись, достала из сумки номер журнала и, ткнув 
пальцем в портрет автора, грозно спросила:
--Сергей, что это значит?
--Что значит- что значит! Вот поэму написал. Что , не нравится?
--Очень нравится… Очень. Я просто оторваться не могла. Всю 
ночь не спала ,читала.
--Ты   что   руки   распустила?   Чо   дерешься   -   то   как   дура 
сумасшедшая! Думаешь, если ты дикая баба, я тебе и ответить 
не   могу?   Еще   как   могу!   Так   запендюрю   справа,   в   девятку 
залетишь. В самый угол. Все щеки мне отбила, идиотка. Хоть 
отбивные из них жарь. Тамар, скажи ты.
--И скажу. Еще как скажу! Ты чего это , писаная красавица , 
руки распускаешь на чужого мужика, а?.
--Не мужик он , а вор! Жалкий отвратительный вор! И за это не 
по морде бить надо, а в тюрьму сажать! И надолго! Ведь в этой 
поэме все его! Все Петра! В ней он сам! Цельный ! Умный! 
Верный в своих чувствах, устремлениях! Ты сравни себя с ним! 
Ты   жалкий   необразованный   жлоб!   Алкаш   почти   что     из 
подворотни! Ты посмотри на себя в зеркало! Посмотри на свою 
фотографию   в   журнале!   Это   же   лицо   вырожденца!   Морда 
Шарикова! 
--Ну,   насчет   морды   ,-это   ты   потише!   Я   не   знаю   твоего 
Шарикова, но на мою физию еще никто не жаловался! Конечно, 
в   конкурсах   красоты   не   участвовал,   но   в   заводской 
многотиражке   и   даже   на   доске   почета   в   заводоуправлении, 
почитай,- неоднократно!... 
--На   доске   почетных   алкоголиков   районного   вытрезвителя 
твоей фотографии место! Вот где!
--Да он меня сам в кафешке за кружкой пива попросил, чтобы я 
по   редакциям   побегал   с   его   стишатами.   Мне   это   надо?   Я 
 

вообще никаких стихов от рождения не читал. Даже Пушкина! 
А уж твой -то гениальный Петька мне и на фиг не нужен.  Не 
веришь, спроси Тамарку. Уж она – то не даст соврать. 
--И что же он тебя просил?
--Ты   ,   Люська,   на   чужих   мужиков   руки   –то   не   распускай! 
Разберись сначала, а уж потом по мордам. Это же надо! До чего 
человека изуродовала, что человек на стихах своих боится свою 
фамилию   поставить!   Приходит,   плачет   вот   такими 
каркадиловыми   слезами,   чуть   не   на   коленях   ползает: 
Сереженька, дорогой , любимый мой школьный товарищ отдай 
мою поэму в любую редакцию и поставь свою фамилию, чтобы 
моя Люська -дура ничего не узнала! А моего – то дурака, да ещё 
когда он под этим делом, на любую глупость уговорить можно. 
А   тем   более   ,   когда     они   ещё   со   школы…     Так   вот   тебе 
благодарность   за   твои   труды   и   доброту   –   по   мордам!     По 
мордам! Вот как оно в наше время людям хорошее делать!
--Это   правда!?   Неужели   он   до   такого   додумался   ,   дурачок… 
Ненормальный!   Ненормальный!   Всю   жизнь   свою   этой 
глупостью   перечеркнул!   Всю   и   свою   и   мою   -   пустил   под 
откос….
--Да   не   реви   ты…   Тут   уже     слезами   делу   не   поможешь… 
Опоздали мы …Сегодня, мне Пифагорыч сказал, вся мировая 
общественность   узнала   нового   большого   поэта   по   фамилии 
Кадушкин…Поняла?   Тут   главное   не   свалиться   с   пьедестала 
раньше   времени   …Поняла?   А   там   когда   Петька   приедет   – 
разберемся… 
--Прости меня , Сережа! Что очень больно?
--Ты с Петькой тоже так же разбираешься? Тогда бы я тоже от 
тебя к пингвинам удрал.
--Какой дурак! Какой дурак!
--Кто   это   дурак   –   то   ?   Кто?   Ты     уж   ,Люсина   ,   выражайся 
поконкретнее.
--Оба вы дураки… Правда , Тамара?
--Это уж точно.
--И   как   это   ты   ,   Серега,   думаешь   разобраться   после   своего 
портрета?
 

--Все, Люся, очень даже просто решается , если хорошенько 
пораскинуть толковой головой! Мы подзаработаем деньжат на 
этих   стишках   и   сделаем   Петьке   пластическую   операцию, 
причем,   точно   под   моё   изображение.   Так   что   самое   главное 
сейчас -это копить эти деньги. А уж по этому –то вопросу моя 
Тамарочка превеликий спец! Верно , Томка? 
--Да куды я их дену – то.
--А с хорошими – то деньгами все сегодня сделать можно! Вон 
этот Рабинович, раз -и  губернатором Чукотки стал. А уж морду 
–то   перепластовать   под   портрет,   так   это   для   нынешней 
медицины раз плюнуть. Были бы у меня большие деньги, я бы 
из моей Тамарки мисс мира сделал.
--Миссис, Сережа. Я ведь уже не девушка, а дама.
--Между прочим, на эту тему есть один классный анекдотик:
В   купе   поезда   едет   женатая   парочка   и   попутчик.   Женщина 
страшная как баба- яга и такая же сварливая. Она всю дорогу 
пилит   своего   мужика,   а   он   ей   задницу   лижет,   и   ни     гу-гу 
плохого словечка  в ответ. Ну, попутчик не выдержал, выманил 
мужа в коридорчик якобы покурить и говорит ему: -Слушай, 
как   ты   эту   сучару   терпишь?     Я   бы   её   давно   уже…привел   в 
чувство…. У меня , между прочим, есть приятель-   сосед по 
гаражу.   Он   хирург   по   мордашкам.   Пластует   их.   Я   с   ним 
потолкую , и он мне по дружбе недорого, тысячи за три –четыре 
баксов   ей   рожу   перевернет   наоборот,   и   она   хоть   издали   на 
человека   станет   немного   похожа!   –О   ,это   прекрасное 
предложение,-   сказал   муж   .   Четыре   тысячи   баксов   за   такое 
дело- это не деньги. Правда, я сейчас еду к себе в город, там я 
уже кое с кем договорился, её за нашу   деревянную пятерку 
убьют к едреней фене! 
Серега   заразительно   заржал,   чем   несколько   разрядил 
сложившуюся , мало приятную обстановку..
--Скажи   ,   Сергей,   только   честно,   ты   сам   –   то   хоть   прочел 
Петину поэму?
--Вы, чо, с Тамаркой сговорились, что ли? Та надоедает, и ты, 
блин,   туда   же.   Когда   мне   читать   –   то   её   было?   Сейчас 
финальные   матчи   на   земном   шарике   происходят.   Весь 
 

прогрессивный   мир   только   этим   событием   и   живет   .   Газеты 
надо читать , Люсенция! Смотреть в голубой ящик! Слушать 
последние известия! А вы о какой –то поэме мне талдычите! 
--Люся, он свой «Спартак» больше меня любит. А на ночь по 
праздникам   «Дядю   Степу»  читает,   конечно,   если   хоть   чуть  - 
чуть трезвым спать ложится.
--Я , Тамар, между прочим, и «Зенит» больше тебя люблю. Там 
хоть поглядеть есть на что. А   «Дядю Степу»- не трожь! Её 
написал   великий   писатель.   Он   два   государственных   гимна 
нашей страны накропал!
Телефонный   звонок   прервал   любопытнейшую   полемику 
«профессионалов»   о   значении   того   или   иного   произведения 
мировой   литературы.   Люся   машинально     взяла   трубку   и 
раздраженно спросила:
-- Вам кого, товарищ, великого поэта?
--Барышня, милочка, вы угадали. Мне бы к трубочке позвать 
Сергея Никандровича, если вас это не затруднит.
--Серёжа, тебя, какой –то старомодно- вежливый мужчина.
--Спроси,   кто   спрашивает.   А     если   из   очередной   газеты   или 
журнала-–посылай подальше…Мол, нет его . Утоп в туалете. 
Или нет,- захлебнулся славой! Так точнее.
--Простите, он, оказывается, вышел. Что ему передать?
--Вышел… Передайте ему , пожалуйста, что звонил Толстой.
--Простите,… не поняла? Какой Толстой?
--Граф, Лев Николаевич Толстой.
Люся закашлялась и, поперхнувшись, ответила с хрипотцой , 
сдавив горло рукой:
--Минуточку, минуточку, простите Лев Николаевич , он только 
что вернулся…из туалета…
 --Это серьезно… В моем возрасте хорошо функционирующий 
желудок , -это ежедневный праздник старика.
Люся   зажала   рукой   микрофон   телефона   и   прошипела 
Кадушкину:
--Это сам Толстой!.
--Какой Толстой?! «Война и мир» !?Лев Иванович?
--Идиот! Лев Николаевич! Дубина!..
 

--Чо, обзываться сразу – то?! Ну, ошибся малость человек!...С 
кем не бывает! А то ,-дубина…
--Кадушкин на проводе, Лев Николаевич.
--Здравствуйте, Сергей Никандрович, здравствуйте , батенька. 
Порадовали   ,   старика,   порадовали.   А   я   уж   совсем   было 
собрался помирать, да нет, вижу рано.
--Так   точно,   рано,   Лев   Николаевич.   Мы   с   вами   еще   не   всю 
положенную   нам   водочку   оприходовали   ,   да   и   хорошенькие 
телочки   на   этом   свете   с   формами   не   перевелись,   как 
говорится…Ха-ха…
Насчет водочки- вы правы , милейший. Да и телочки в моём 
подворье тоже славненькие родятся. Я ведь , как вы наверное 
знаете, сельское хозяйство с малолетства уважаю и скот у себя 
племенной   держу.   Вологодский.   Софи   меня   собственным 
маслицем и парным молочком потчует.
--А кто доит-то, сама?
--Шутник вы, однако, милейший. Шутник. Она у меня больше к 
плотницкому делу страсть имеет, -пилит меня тупой пилой с 
утра до вечера.
--Понимаю вас , Лев Николаевич, моя Тамарка не лучше.
--Что в субботу делаете, Сергей Никандрович?
--В субботу же «Арарат» с « Пахтакором» играют.
--Увлекаетесь. А чья музыка, либретто?
--Либретто?   А   причем   здесь   «Пахтакор»?   Сразу   видать, 
гражданин граф, что с футболом вы знакомы поменьше , чем с 
писаниной.   Либретто   же   за   «Турин»   играет,   правый 
полузащитник.   Игрок   ,   между   прочим,   дерьмо.   Даже   в   моей 
заводской команде правый полузащитник ему сто очков вперед 
даст. Сто процентов! 
--Сергей   Никандрович, что- то вас плохо слышно стало. А то 
приезжайте   ,   батенька,   ко   мне   в   субботу   погостить? 
Познакомимся , поговорим. Я , ведь, батенька, в поклонники к 
вам записываюсь, так уж уважьте старика. А юмор у вас просто 
великолепный, я давно уже так не смеялся. Приезжайте.
--О   чем   разговор   ,   граф,   мы   с   Тамарой   Васильевной   , 
супружницей моей законной, с превеликим удовольствием . Я с 
 

собой партвешка три семерочки пару бутылочек прихвачу для 
расслабона.   Между   прочим,   классный   клоподав.   Дешевый,   а 
забирает,   гад,   с   трех   стаканов,   хотя   градусов   всего   –   то 
пятнадцать. Так сказать, алкогольный парадокс! Зря смеётесь, 
Лев   Николаевич.   Попробуете   –   оцените.   Кстати   ,вы   бы   дали 
адресочек. Тамарка …Васильевна зафиксирует.
--Я, как всегда, безвылазно в Ясной Поляне живу.
--Понятно. Болдинская осень, как говорится.
--Моя   –   то   уже   прошла.   Это   у   вас,   батенька,   если   по 
«Скитальцам» судить, все впереди.
--Не   переживайте,   господин   граф,   Кадушкин   не   подведет. 
Талант , как говорится, за короткую жисть не пропьешь!
--Так   я   за   вами   часикам   к   двенадцати,   если   не   возражаете, 
машину пришлю. Большой привет вашей супруге.
--И вашей бензопиле тоже.
--Софи, тебе большой привет от нашего замечательного поэта –
юмориста! 
Серега   повесил   трубку,   маханул   стакан   портвейна   ,   хлопнул 
Тамарку по крепкому заду и выдохнул:
--Ну , старикан и хохмач. Коров сам доит. Ох, аж взмок. Тамарк, 
тебе от графа привет. В субботу к нему едем, и, между прочим, 
на халяву, на его машине. Вот так , Люсенька. Если бы я не 
уговорил   Пифагорыча   напечатать   Петькины   стихотворения   в 
его журнале, графья бы по утрам не трезвонили и на дачу в 
деревню не приглашали бы, а гнили бы Петькины   стишата в 
твоём шкафу. Так что скажи талантливому Сереге Кадушкину 
большое человеческое спасибо и не возникай по пустякам. Как 
у нас говорится: не пссы, подруга , пробьемся! Фирштейн?
--Ох, что я одену – то? К Толстому едем, а надеть то на своё 
тело   нечего.   Тут   ,   хочешь-   не   хочешь,   а   придется   у   Вальки 
шубейку   перехватить…   Не   позорить   же     мне   Серегу   …с 
Петькой?
--Вы не имеете права ездить к Толстому. Это нечестно! Вы не 
имеете права мистифицировать такого великого человека! Это 
уже не просто позор, это -преступление! Подлог! Вы аферисты! 
 

И   на   это   есть   статья   в   уголовном   кодексе!   Боже   мой,   какой 
ужас! Какой ужас! Эх Петька , Петька, что же ты наделал!
Глаза Люси, полные слез, горели негодованием. Щеки пылали. 
Кисти рук сжаты в кулачки. Серега, от греха подальше, вновь 
отгородился стулом. Тамарка демонстративно взялась за ручку 
сковороды с жареной картошкой , стоящую на столе.
--Люси!   Ты   бы   заткнулась   лучше.   Не   приведи   Господь, 
доведешь   меня   до   греха.   Вон   и   Тамарка   за   сковороду 
ухватилась.   Ты   и   её   уже   достала!     Чо,   считаешь,   что   лучше 
отказать старику , что –ли? Великий человек приглашает, а мы , 
значит, к нему задом?! Может еще и трусы спустить вместе с 
брючатами!? А статьей меня не пугай, я в этом вопросе попугай 
стреляный.   Мне   уже   не   раз   грозились.   И   ,вообще,   подруга, 
катилась бы ты  из моей законной жилплощади , как говорится, 
по Большой Спасской! Фирштейн? И звони пореже.
--Психованная! Ей богу , психованная! Я ,Серега, так на неё 
обозлилась,   чуть   было   сковородкой   не   огрела.   Картошку 
пожалела,   больно   румяная   и   духовитая     получилась.   Нет   , 
Серега   ,   как   ни   говори   ,   а   базарное   масло   -   это   тебе   не 
магазинное. У его и дух совсем другой! Подсолнуховый. А эта 
дура   –   то,   погляди,   как   разревелась   –   то.   Ну   и   пусть   себе 
поревет , может поумнеет. А я так считаю ,Серенький, раз он 
тебе поэму эту отдал, значит и денежки твои.
--Нет , Тамарка, неудобно получается, все же он в этом деле 
тоже принимал участие.
--Какое участие? Какое участие? Ты же сам мне рассказывал, 
как тот писатель бомжом стал, никак свои рассказы пристроить 
не мог. А ты раз и на матрац! Это же какой труд затратить надо 
было. Написать стишки это и любой дурак сможет, особливо, 

жүктеу/скачать 0,93 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: