§ 3. Причины и предпосылки децентрализации

 
 
59
звавших данное явление к жизни. Современная оценка причин политиче-
ского кризиса Улуса Джучи, наблюдаемого в 60–70-е годы ХIV века, не-
однозначна.  Наиболее  глубокие  расхождения  среди  исследователей,  об-
ращавшихся  к  данной  проблеме,  определяются  различием  концептуаль-
ных подходов к вопросу выбора приоритетных критериев, оказавших ос-
новное  влияние  на  внутриполитическую  трансформацию  Улуса  Джучи  в 
указанный  период.  Как  правило,  изменение  внутриполитической  обста-
новки в Улусе Джучи трактуется исследователями с позиций проявления 
определенных  социальных  закономерностей развития  феодального  обще-
ства
206
. Вместе с тем и в новейших публикациях по данной теме встреча-
ются  попытки  отдельных  авторов  объяснить  нараставшие  в  недрах  джу-
чидского  общества  социально-политические  сдвиги  существенным  влия-
нием природных факторов экстраординарного характера (осушением кли-
мата,  повышением  уровня  Каспийского  моря,  эпидемиями  и  т.п.)
207
.  По-
следний подход, основанный на признании доминирующей роли физиче-
ских  причин,  в  известной  степени  базируется  на  положениях  климатоло-
гической  теории  Э.  Хантингтона,  концепции  истории  цивилизаций 
А.Тойнби и теории этногенеза Л.Н. Гумилева. 
Обращаясь к рассмотрению причин названного явления, следует отметить 
некоторые обстоятельства, которые представляются нам необходимыми для 
дальнейшего  анализа  как  априорные.  Действительно,  физические  факторы, 
отчасти  связанные  с  колебаниями  климата,  изменениями  элементов  ланд-
шафта  и  стихийными  бедствиями,  имевшие  одинаковое  по  последствиям 
воздействие как на жителей Азии, так и Европы, в особо экстремальных си-
туациях могли порождать временную изоляцию очагов поражения, способ-
ствовать ограничению внешних контактов населения этих районов, а также 
оказывать  влияние  на  активизацию  миграционных  процессов,  обусловлен-
ную возникновением новых центров ремесла и торговли и упадком старых. 
Так, основание в 30-е годы XIV века «второй» столицы Ак-Орды могло быть 
вызвано, помимо прочего, трансгрессией уровня Каспия, о чем свидетельст-
вует заметка на карте М.Сануто
208
 и упомянутое Ибн ал-Варди частое изме-
нение  гидрографии  Волги
209
,  следствием  которых  стало  затопление  Сарая, 
отмеченное папским легатом Д.Мариньолли, посетившим этот город в 1338 
                                                 
206
  См.:  Федоров-Давыдов Г.А.  Общественный…  С.  109;  Егоров  В.Л.  Историческая…  С.  56  сл.; 
Он же. Развитие… С. 36–50; Он же. Золотая… С. 174–180. 
207
  Русев  Н.Д.  Возникновение  городов  Поднестровья  XIV  в.  в  свете  нумизматических  материа-
лов. // Нумизматические исследования по истории Юго-Восточной Европы. – Кишинев: Штиин-
ца, 1990. – С. 134; Измайлов И. Улус Джучи. Взгляд на историю средневековой империи. // Та-
тарстан. – 1993. – №8. – С. 41. 
208
 См.: Miller K. Mappaemundi… III H. – S. 135; Багров Л.С. Материалы… С. 22 сл. 
209
  См.  Шпилевский  С.М.  Древние  города  и  другие  булгаро-татарские  памятники  в  Казанской 
губ. – Казань, 1877. – С. 21. 

 
 
60
году
210
.  Однако  утверждение  Н.Д.  Руссева  об  основополагающем  влиянии 
чумы на процессы урбанизации в Приднестровском регионе в середине ХIV 
столетия
211
, остается не более чем рабочей гипотезой. Расположенные здесь 
города Лилия и Маврокастро (современный Белгород-Днестровский)  уже  в 
начале ХIII столетия входили в систему черноморской международной тор-
говли
212
 и их последующий рост в ХIV веке являлся естественным следстви-
ем интенсификации торговой деятельности жителей итальянских республик, 
Византии,  Киликийской  Армении,  а  также  местного  купечества  в  Северо-
Западном  Причерноморье.  Экономический  подъем  этих  и  более  северных 
центров  (Старый  Орхей,  Костешты-Гырля  и  других)  в  60-е  годы  ХIV  века 
мог  быть  вызван  также  изменением  направлений  традиционных  торговых 
маршрутов,  возникшим  вследствие  осложнения  внутриполитической  конъ-
юнктуры  в  Улусе  Джучи  и  соседних  государствах  и  увеличения  политиче-
ской самостоятельности периферийных районов. Не случайно именно в это 
время  большое  значение  приобретают  так  называемые  «татарская»  и 
«львовская» дороги, связывающие крымские и приднестровские порты с го-
родами Западной Европы
213
. 
Столь  же  неправомерным  представляется  выделение  в  качестве  основ-
ной причины территориально-политического распада Улуса Джучи изме-
нение климатической ситуации в Восточной Европе. Если данный фактор 
имел решающее воздействие, то в соответствии с той же концепцией ис-
тории кочевых народов, предложенной в свое время А. Гойнби, он должен 
был  предопределить  дальнейшее  вторжение  в  образованный  субрегио-
нальный вакуум со стороны народов с противоположной формой хозяйст-
вования.  Однако  такового  не  последовало  ни  в  XIV,  ни  в  ХV  столетии. 
Наконец,  следует  отметить,  что  исключительным  влиянием  отдельных 
природных  факторов  или  даже  совокупностью  таковых  невозможно  объ-
яснить,  почему  ни  одно  из  государственных  образований  Чингизидов  в 
Китае, Центральной и Средней Азии, Иране в Восточной Европе не пере-
живает  ХV  столетия.  Резюмируя  сказанное,  мы  придерживаемся  направ-
ления,  объясняющего  политическую  смуту  и  междоусобную  борьбу,  со-
ставляющие  процесс  распада  Улуса  Джучи,  социальными  мотивами  их 
участников, а не последовательным  чередованием климатических циклов
 
аридизации и гумидизации среды обитания. 
Проявления внутриполитического кризиса Улуса  Джучи, наблюдаемые в 
указанный  период,  явились  результатом  эволюции  улусной  системы,  обу-
                                                 
210
 См.: После Марко Поло… С. 197. 
211
 Русев Н.Д. Возникновение городов… С. 133 слл. 
212
 См.: Полевой Л.Л. Очерки исторической географии Молдавии XIII–XV вв. – Кишинев: Шти-
инца, 1979. – С. 133–136. 
213
 См.: Бадян В.В., Чиперис А.М. Торговля Каффы… С. 184 сл.; Мохов Н.А. Молдавский торго-
вый путь в XIV–XV вв. // Польша и Русь. Черты общности и своеобразия в историческом разви-
тии Руси и Польши XII–XIV вв. – М.: Наука, 1974. – С. 301 слл. 

 
 
61
словленной возрастанием правового иммунитета и экономического значения 
отдельных владений
214
. Образованная  завоевателями  улусная  система осно-
вывалась первоначально на осуществлении права верховного правителя рас-
пределять  земельную  собственность  между  отдельными  кочевыми  коллек-
тивами,  организованными  по  военно-территориальному  принципу.  Улусы 
XIII века представляли, таким образом, удельные владения членов правяще-
го рода, пожалованные на условиях полного подчинения верховному прави-
телю, выраженного в необходимости периодического подтверждения полу-
ченной инвеституры и несения воинской службы
215
. 
Как  уже  отмечалось,  границы  между  наиболее  крупными  удельными 
держаниями  в  целом  совпадали  с  прежним  этнотерриториальным  разме-
жеванием  племенных  объединений  кочевников  Средней  Азии  и  Восточ-
ной
 
Европы.  Данное  положение  во  многом  составляло  основу  для  воз-
можности возникновения дальнейших конфликтов. Уже к концу XIII века 
обнаруживаются первые симптомы образования улусных владений нового 
типа.  Произошедшее  в  это  время  обособление  Улуса  Ногая,  последовав-
шее,  в  свою  очередь,  за  вторичным  разделением  западной  части  Улуса 
Джучи  на  правое  и  левое  крыло,  демонстрирует  появление  провинции, 
владетель  которой  проводит  самостоятельный  внешнеполитический  курс 
и  организует  монетную  чеканку  от  собственного  имени
216
.  Подобные  ис-
ключения,  наблюдаемые  в  ХIII  веке,  в  следующем  столетии  становятся 
повсеместным явлением. 
Развитие общественного строя Улуса Джучи в  ХIV  веке нашло отраже-
ние в функциональном изменении элементов улусной системы. Новые про-
цессы, характеризующие эволюцию улусной системы, были связаны с воз-
растанием социально-правовых привилегий владетелей феодов, установле-
нием  фиксированных  границ  отдельных  улусов,  объединением  степных 
держаний  с  городскими  центрами  и  оседло-земледельческими  районами. 
Именно  о  выделении  подобных  провинций  в  60–70-е  годы  XIV  столетия 
свидетельствует арабский автор Ибн Халдун
217
 и топография монетных на-
ходок, подтверждающая образование в указанный период локальных вари-
антов денежного обращения
218
. Среди городов, представлявших в это время 
центры  районов  с  самодостаточным  хозяйством  и  изолированным  денеж-
ным обращением, следует назвать Сарай и Хаджи-Тархан (Нижнее Повол-
жье),  Булгар  и  Мохшу  (Среднее  Поволжье),  Маджар  (Северный  Кавказ), 
Азак и Орду (Приазовье). Шехр ал-Джедид (Пруто-Днестровское междуре-
чье), Хорезм и Сыгнак (Средняя Азия). Существовали и более мелкие уде-
                                                 
214
 См.: Федоров-Давыдов Г.А. Общественный… С. 109 сл. 
215
 См.: Федоров-Давыдов Г.А. Общественный… С. 52 сл. 
216
 Лебедев В.П. Символика… С. 148. 
217
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 389 сл. /373 сл./. 
218
 Подробнее см.: Федоров-Давыдов Г.А. Клады… С. 109 сл.; Он же. Общественный… С. 134. 

 
 
62
лы,  обладавшие  определенными  правовыми  и  налоговыми  иммунитетами. 
По-видимому  именно  о держаниях  последнего  типа  упоминается  в  описа-
нии поездки митрополита Пимена в Царьград
219
. Наличие cтоль значитель-
ного числа административных единиц во второй половине ХIV века свиде-
тельствует о том, что ленные пожалования с возросшей ролью правовых и 
налоговых  иммунитетов  становятся  в  это  время  преобладающей  формой 
землевладения. 
Оседлые и кочевые феодалы, являясь ханскими наместниками в отдель-
ных провинциях, контролируют уже целые районы вместе с расположен-
ными здесь городскими центрами. Известно, что правители из рода Джу-
чидов  и  их  окружение,  а  также  многие  крупные  аристократы  в  зимнее 
время предпочитали находиться в пределах городов и оставлять их весной 
для  участия  в  традиционных  меридиональных  перекочевках,  которые  яв-
лялись  непременным  атрибутом  самого  существования  ханской  власти 
всех  династийных  ветвей  Чингизидов.  Однако  если  в  Средней  Азии  лю-
бые отступления от кочевого быта еще в ХIV столетии могли рассматри-
ваться в качестве предлога для устранения претендентов на ханский пре-
стол
220
, то в Улусе Джучи в то же время прослеживается тенденция как к 
сокращению дальности проходимых дистанций, так и к полному отказу от 
соблюдения  вышеуказанной  традиции.  Если  хан  Узбек  в  30-е  годы  ХIV 
века  еще  кочевал  на  Северном  Кавказе,  то  актовые  материалы  его  сына 
Джанибека  локализуют  местопребывание  орды,  как  правило,  в  районе 
Нижнего Поволжья
221
. Совершенно ничего не известно об участии в мери-
диональных перекочевках саранских владетелей в 60–70-е годы XIV века. 
По-видимому в это время, в условиях крайней нестабильности внутрипо-
литической  обстановки,  ордынские  ханы  предпочитали  не  покидать  сто-
личные  центры  Поволжья.  Лишь  Мамай,  не  опасавшийся  в  своем  улусе 
угрозы  со  стороны  противников,  не  изменял  кочевому  быту  и  свободно 
передвигался во главе собственной орды по восточноевропейским степям. 
В то же время существующий дуализм столичного центра и ханской коче-
вой ставки – орды, определенное противопоставление между ними не по-
зволил джучидскому городу стать решающим фактором (как это наблюда-
ется в Западной Европе) дальнейшего развития общества и замедлил тем-
пы так называемого «второго разделения труда». 
Владетели  наиболее  крупных  держаний  пользовались  в  своих  улусах 
практически полной самостоятельностью и нередко находились в оппози-
                                                 
219
 См.: Mojeska G.P. Russian travelers to Constantinopole in the fourteenth and fifteenth centuries. – 
Washington: Dumbarton Oaks Studies, 1984. – H. 83 ff. 
220
 Cм.: Федоров-Давыдов Г.А. Исторические особенности… С. 219. 
221
 Ср.: Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 289.; Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Узбе-
ка… С. 99; Памятники русского права. Вып. III: Памятники права периода образования Русского 
централизованного государства (XIV–XV вв.). – М.: Гос. изд-во юридич. лит-ры, 1955. – С. 467, 
469 сл., 476, 479 сл. 

 
 
63
ции по отношению к центральной власти. Падение авторитета последней в 
60–70-е  годы  ХIV  века  рассматривалось  отдельными  представителями 
правящей  верхушки  наподобие  Мамая  и  Булат-Тимура  как  возможность 
реализации собственных претензий на ханский престол. Столь значитель-
ные  амбиции  некоторых  эмиров  подкреплялись  соответственной  эконо-
мической базой, образованной посредством накопления значительных до-
ходов  (наиболее  крупные  держатели  феодов,  по  сообщению  ал-’Умари, 
имели городовой доход,составляющий 100–200 тысяч «ходячих динаров») 
/  ghاررDWXد  /
222
,  и  наличием  в  своем  распоряжении  собственных  воинских 
формирований
223
. 
Экономическая  база  наиболее  крупных  феодалов  основывалась  также 
на  получении  государственных  должностей,  позволявших  им  не  только 
получать доход от ханской казны в силу исполнения возложенных на них 
обязанностей,  но  и  самим  в  той  или  иной  степени  оказывать  влияние  на 
проводимую  ханами  политику.  Сборы  налогов  в  общегосударственную 
казну  и  получение  пошлин  от  торговых  операций,  проводимых купцами, 
являлись крупными источниками обогащения ханских наместников, кото-
рые  далеко  не  всегда  информировали  сарайское  правительство  о  собст-
венных  инициативах,  имеющих  ярко  выраженный  меркантильный  харак-
тер. Так, крымский наместник Туглук-Тимур в 30-е годы XIV века без со-
гласования данного вопроса с ханом Узбеком предложил венецианцам ос-
новать  торговую  факторию  в  Боспоре  (Vosporo  итальянских  источников, 
современная  Керчь)  на  условии  взимания  3-процентной  пошлины  от 
стоимости  реализованных  товаров
224
.  Позже,  в  1356  году,  преемник  Туг-
лук-Тимура,  Рамадан,  на  тех  же  условиях  предоставил  для  венецианской 
торговли в Крыму порт Прованто
225
, в то время как ханским указом тамо-
женный сбор в Азаке определялся 5-процентами. Документы дипломати-
ческой  переписки  свидетельствуют,  о  том  что  к  середине  XIV  века  от-
дельные  торговые  сборы  взимались  уже  в  пользу  удельных  владетелей, 
каковыми  являлись  «господин  Солхата»  /segnor  Sorgati  /  или  «господин 
Таны»  /dominus  Ianе/
226
.  К  ним  же  итальянские  колонисты  нередко  обра-
щались  в  обход  верховного  правителя  для  решения  различного  рода  на-
сущных проблем. 
Рассмотренные  нами  источники  позволяют  констатировать  тот  факт, 
что некоторые из наместнических должностей в первой половине XIV ве-
ка  становятся  наследственными,  передаваемыми  из  поколения  в  поколе-
                                                 
222
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 244/222/. 
223
 См.: Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 113; Армянские источники о монголах. Извлечения 
из рукописей XIII–XIV вв. /Пер., пред. и прим. А.Г. Галстяна. – М.: Изд-во вост. лит-ры, 1962. – 
С. 88. 
224
 См.: Heyd W. Geschichte… S. 187. 
225
 См.: Heyd W. Geschichte… S. 202. 
226
 См.: Heyd W. Geschichte… S. 187, 202. 

 
 
64
ние. Так, в указанное время мы видим три поколения одной семьи, являв-
шихся  обладателями  должности  наместников  Крыма
227
:  сын  Могул-Буги, 
Ильяс,  известный  как  улугбек  в  период  правления  Джанибека,  занимает 
аналогичную должность при хане Мюриде
228
,  а  сын  эмира  Нангудая,  Ху-
сейн  Суфи,  соответственно  становится  родоначальником  династии  хо-
резмских наместников 60–70-х годов XIV века
229
. Таким образом, потомки 
наиболее  влиятельных  наместников  благодаря  своему  происхождению 
могли  расчитывать  на  замещение  почетных  и  выгодных  должностей,  ис-
пользуя при этом правовой и экономический потенциал, накопленный их 
родителями.  Учитывая  также  то  обстоятельство,  что  владетели  наиболее 
крупных улусов, как правило, состояли в родственных отношениях с хан-
ской фамилией, остается предполагать, что в случае отсутствия законного 
правопреемника престола все они могли составить конкуренцию в борьбе 
за  верховную  власть.  В  период  правления  Джанибека  (1341–1357  годы) 
наиболее  приближенными  к  хану  эмирами  являлись  упомянутые  в  дого-
ворах  с  венецианцами  сановники  Могул-Буга  /Mogalbey/,  Кутлуг-Буга 
/Cotloboga/,  Ярд-Ходжа  /Jerdhozin/,  Ягалтай  /Jagaltay/  и  Тайдзы  /Thouazi/. 
Ярд-Ходжа и Тайдзы к 1353 году были отстранены от занимаемых долж-
ностей и заменены Асам-беком /Asambei/, Сарабеком /Sarabei/ и Тоглубе-
ком /Tolobei/
230
. Некоторые из перечисленных эмиров, как мы увидим да-
лее, принимали непосредственное участие в событиях 60–70-х годов. 
Суть рассматриваемого нами конфликта определялась не только проти-
востоянием  между  представителями  правящей  династии  и  сепаратистски 
настроенными  сановниками,  но  и  противоречиями  в  среде  самой  аристо-
кратии, обусловленными разногласиями в вопросе выбора форм эксплуа-
тации  покоренных  земель  и  способов  изъятия  доходов  с  податного  насе-
ления. Несмотря на указанную тенденцию сближения городской и военно-
кочевой знати, данный процесс в ХIV веке в большинстве государств, где 
у  власти  стояли  Чингизиды,  еще  не  завершился  образованием  единого 
феодального  сословия,  воплотившего  объединение  названных  категорий 
аристократии  под  эгидой  сильной  центральной  власти.  Именно  дискрет-
ность  этого  процесса,  усугубленная  децентрализацией  ханской  власти, 
нашла  отражение  в  отмечаемых  письменными  источниками  прецедентах 
конфронтации между группировками аристократии, придерживающимися 
различной  социально-политической  ориентации.  Борьба  кочевой  и  осед-
лой  знати  в  государствах,  образованных  завоевателями,  получила  доста-
точно  полное  освещение  в  работах,  посвященных  внутриполитической  и 
социально-экономической  истории  хулагуидского  Ирана  и  Чагатайского 
                                                 
227
 См.: Сафаргалиев М.Г. Распад… С. 70. 
228
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.II. – С. 130/235/. 
229
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.II. – С. 155. – Прим. 2. 
230
 См.: Сафаргалиев М.Г. Распад… С. 110; Федоров-Давыдов Г.А. Общественный… С. 146. 

 
 
65
Улуса
231
. По мнению И.Л. Петрушевского, данное противоборство дости-
гало своего апогея в моменты прекращения активных завоевательных по-
ходов, после чего военно-кочевая знать начинала выступать под лозунгом 
феодальной  самостоятельности
232
.  В  меньшей  степени  сокращение  внеш-
неполитической  активности  государства  влияло  на  действия  аристокра-
тии, связанной с оседлым укладом, товарным производством и проведени-
ем торговых операций. Для последней категории непременным  условием 
получения  стабильных  прибылей  являлось  наличие  сильной  централизо-
ванной  власти,  выступавшей  в  роли  гаранта  устойчивого  политического 
курса и экономического процветания. 
Каждая из названных группировок стремилась к идеологическому обос-
нованию  избранного  уклада  и  проводимой  деятельности.  Представители 
первой из них опирались на старые монгольские традиции, являлись хра-
нителями и проводниками предписаний «Великой Ясы» с ее общим нега-
тивным  отношением  к  оседлой  жизни,  земледелию  и  городам.  Привер-
женцы  второго  направления,  искавшие  опору  в  городах,  предпочитали 
конфессиональную ориентацию, выраженную в принятии мусульманской 
религии, почитаемой в наиболее экономически развитых областях Улуса – 
в Булгаре и Хорезме. 
Зафиксированные авторами средневековых сочинений прецеденты проти-
воборства  указанных  группировок  отмечаются  на  всем  протяжении  XIV 
столетия.  Еще  в  начале  этого  века  в  ханском  окружении  преобладающее 
влияние имели представители первого направления и именно они определя-
ли образ действий сарайского правительства. Выразителем этого же направ-
ления являлся и верховный правитель – хан Токта (1291–1312 годы), обще-
государственная  деятельность  которого  (проведение  унифицированной  де-
нежной реформы 1310 года) еще не является очевидным проявлением хан-
ской заботы по отношению к потребностям городских жителей, а скорее на-
поминает ответную реакцию ханской власти на усиление в конце XIII века 
децентралистских  тенденций  и  попытку  расширения  социальной  опоры  за 
счет  определенных  уступок  городским  мусульманским  кругам
233
.
 
Офици-
альная  арабская  средневековая  историография,  как  правило,  сообщает  о 
симпатиях Токты к мусульманам
234
, а отдельные ее представители извещают 
                                                 
231
 Петрушевский И.П. Земледелие и аграрные отношения в Иране в XIII–XIV века. – М.-Л.: Нау-
ка, 1960. – С. 47–53; Он же. Иран и Азербайджан под властью Хулагуидов (1256–1363). // Тата-
ры-монголы в Азии и Европе. – М.: Наука, 1970. – С. 232 слл.; Он же. Рашид ад-Дин и его исто-
рический труд // Рашид ад-Дин. Сборник… Т.I. – С. 12–16; Строева Л.В. Борьба кочевой и осед-
лой  знати  в  Чагатайском  государстве  в  первой  половине  XIV  в.  //  Памяти  академика  Игнатия 
Юлиановича Крачковского. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1958. – С. 206 сл. 
232
 Петрушевский И.П. Иран… С. 232 сл. 
233
 См.: Мухамадиев А.Г. Булгаро… С. 62 сл. 
234
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 206/202/, 277/274/, 514/486/; Поляк А.Н. Новые… С. 40. 

 
 
66
даже  о  принятии  этим  ханом  ислама  в  704  г.х.  (1304–1305  годы)
235
.  Такая 
пристрастность  в  освещении  конфессиональной  принадлежности  Токты 
диктовалась политическими расчетами мамлюкского правительства, направ-
ленными на создание прочного альянса с Улусом Джучи, необходимым для 
совместной  борьбы  с  хулагуидским  Ираном.  Однако  некоторые  авторы 
представляют и более реалистичную  оценку,  указывая,  что Токта  «был не-
верным, /державшимся/ религии поклонения идолам, любил Уйгур, т.е. лам 
и волшебников и оказывал им большой почет»
236
.  Пришедшему  к  власти  в 
1313 году племяннику Токты – хану Узбеку, провозгласившему ислам в ка-
честве официальной религии Улуса Джучи, с самого начала своего правле-
ния  пришлось  столкнуться  с  общим  сопротивлением  ревнителей  старых 
обычаев, ранее входивших в число сподвижников прежнего хана
237
. Военно-
кочевая  знать,  оправдывая  свое  нежелание  приобщиться  к  новой  религии, 
ссылалась на некодифицированное обычное право:  «каким образом мы по-
кинем закон / ارAI / и устав / قDF^ا / Чингиз-хана и перейдем в веру арабов?»
238
. 
Деятельность  нового  правителя,  выступавшего  в  роли  покровителя  город-
ского  уклада и торговли, характеризуется  усилением позиций представите-
лей второго из вышеназванных направлений. Показателен тот факт, что мо-
нетная чеканка Булгара с 1321 года демонстрирует появление нового эпите-
та  «богохранимый»  /  fYوHjZTا  /
239
,  который  был  призван  подчеркивать  кон-
фессиональное значение этого города, в то время как ранее он использовался 
лишь  по  отношению  к  столичному  центру  Улуса  Джучи.  По-видимому,  во 
время правления Узбека Булгар наряду  с  Сараем  становится основным оп-
лотом хана в проводимой им политике исламизации. Не случайно, что в ХIII 
столетии хан Берке, не скрывающий своих симпатий к мусульманской рели-
гии, также, по свидетельству М. Поло, «жил в Болгаре да Сарае»
240
. Однако 
проведенные новым ханом репрессивные меры, направленные на истребле-
ние религиозной оппозиции, не разрешили противоречий на идеологической 
основе.  Даже  в  конце  правления  этого  хана  противники  новой  политики 
предпринимали  акции,  имевшие  целью  физическое  устранение  неугодного 
верховного правителя. Так, в письме папы Венедикта ХII к Узбеку, датиро-
ванном  1340  годом,  рассказывается  о  попытке  захвата  и  поджога  ханского 
дворца
241
.  Следует  также  отметить,  что  официальная  религия  длительное 
время не пользовалась популярностью среди кочевой части населения Улу-
са. Археологические данные свидетельствуют, что население степной зоны 
этого государства вплоть до конца XIV столетия придерживалось традици-
                                                 
235
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 196. 
236
 Ср.: Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 174, 437/424/. 
237
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.I. – С. 316/323/, 371/384 сл./, 486/515 сл./. 
238
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.II. – С. 141/244/. 
239
 Френ Х.М. Монеты… С. 7, №37. 
240
 Книга Марко Поло… С. 39. 
241
 Юргевич В. Рассказ… С. 1003. 

 
 
67
онного погребального обряда, не соблюдая при захоронении мусульманских 
канонов. То же отмечается и в отношении городских жителей кипчакского 
происхождения
242
.  
С приходом к власти хана Джанибека в 1341 году, на которого военно-
кочевая аристократия возлагала свои надежды, происходит усиление тен-
денции  к  противоборству  названных  группировок.  Не  отказываясь  от  ре-
лигиозного  наследия  своего  отца,  Джанибек  был  вынужден  лавировать 
между партией сподвижников Узбека и приверженцами старой правовой и 
идеологической принадлежности
243
. Именно в период правления этого ди-
наста создается шаткое и временное равновесие сил сторонников оседлого 
уклада,  с  одной  стороны,  и  выразителей  идей  кочевого  быта  –  с  другой, 
лишь до определенной степени сдерживающее проявления децентралист-
ских устремлений. В то же время происходит ослабление позиций город-
ских кругов, вызванное общим ухудшением экономической ситуации как 
в самом Улусе Джучи, так и за его пределами. 
К середине XIV столетия сложившаяся к этому времени система транса-
зиатской  торговли  обнаруживает  первые  кризисные  симптомы,  обуслов-
ленные изменением внутриполитической конъюнктуры в ряде  государств, 
образованных в ходе монгольского завоевания. К 40-м годам XIV века от-
носится  окончательный  распад  Чагатайского  Улуса,  территория  которого 
была разделена между самостоятельными владетелями Моголистана и Ма-
вераннахра
244
.  К  тому  же  времени  относится  раздел  хулагуидского  Ирана 
на несколько частей, управляемых местными феодалами и прежними эми-
рами
245
. В 1338 году крупнейший торговый центр Ирана – город Тебриз – 
из-за страха перед начавшимися междоусобицами покидают венецианцы, а 
еще через 6 лет генуэзский сенат также запрещает проведение каких-либо 
торговых  операций  на  территории  этой  страны
246
.  Неблагоприятная  для 
торговых сношений ситуация сложилась и в Китае, где на протяжении се-
редины  ХIV  века  отмечается  ряд  антимонгольских  выступлений,  завер-
шившихся  падением  юаньской  династии  в  1368  году
247
.  Внутриполитиче-
ское положение Делийского султаната этого времени также характеризует-
ся  непрекращающейся  борьбой  между  султанской  властью  и  эмирами  из 
афганцев  и  монголов,  поддерживаемых  местными  сепаратистами
248
.  В  от-
                                                 
242
 См.: Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники… С. 248. 
243
 См. Мухамадиев А.Г. Булгаро… С. 81 сл. 
244
 Строева Л.В. Борьба… С. 217. 
245
 Петрушевский И.П. Иран… С. 245 слл. 
246
 Карпов С.П. Итальянские морские республики… С. 97. 
247
  См.:  Чулууны  Далай.  Монголия  в  XIII–XIV  веках  /  Пер.  П.  Нихлая.  –  М.:  Наука,  1983.  –  С. 
129–132. 
248
  См.:  Ашрафян  К.З.  Делийский  султанат.  К  истории  экономического  строя  и  общественных 
отношений (XIII–XIV вв.). – М.: Изд-во вост. лит-ры, 1960. – С. 71–74. 

 
 
68
носительно благополучном на этом фоне Улусе Джучи наблюдается, тем не 
менее, сокращение торговой деятельности иноземных купцов. 
В 1343 году в Азаке происходит конфликт между татарскими жителями 
города и проявлявшими столь большой интерес к освоению причерномор-
ских  рынков  венецианскими  колонистами,  в  результате  которого  нахо-
дившиеся в Тане итальянские жители и купцы понесли значительные ма-
териальные  потери  (общая  сумма  ущерба  составила  650  тысяч  золотых 
гульденов), после чего венецианцы, генуэзцы и флорентийцы были выну-
ждены  покинуть  этот  крупнейший  центр  левантийской  торговли
249
.  В 
1344–1345  годах  хан  Джанибек  дважды  осаждал  другую  итальянскую 
факторию – город Каффу, используя при этом такой некорректный способ 
борьбы,  как  попытки  распространить  среди  защитников  крепости  эпиде-
мию  чумы.  Только  потеря  Ганы  (Азака),  охарактеризованная  З.  Гейдом 
как «катастрофа» для левантийской торговли, оказала существенное влия-
ние на изменение конъюнктуры рыночных цен как в Византийской импе-
рии, где стал ощущаться недостаток в зерне и в соленой рыбе, так и в са-
мой Италии, где стоимость доставляемых с Востока шелка и специй воз-
росла в 2 раза
250
. Угроза окончательной потери черноморских колоний за-
ставила  Генуэзскую  и  Венецианскую республики  забыть  о  недавних раз-
ногласиях  и  предпринять  согласованную  акцию,  направленную  на  торго-
вую блокаду городов Улуса
251
. Более того, проводимая Джанибеком осада 
Каффы  едва  ли  не  спровоцировала  войну  общеевропейского  значения.  В 
письмах  папы  Климента  VI,  датированных  18  декабря  1345  года  содер-
жится призыв к организации нового крестового похода на защиту Каффы 
с обещанием предоставления индульгенций всем его участникам
252
. Нала-
дившиеся к концу 1347 года отношения с Улусом Джучи осложнились за-
труднениями другого рода – в том же году венецианский сенат запрещает 
направлять  торговые  галеи  в  Черное  море  в  связи  с  распространением 
здесь эпидемии чумы
253
, а еще через три года прежние союзники, вновь не 
поделившие сферы влияния в Причерноморье, начинают очередную пяти-
летнюю войну. Одним из главных условий Миланского мирного договора, 
заключенного между Венецией и Генуей 1 июня 1355 года, явился пункт, 
запрещавший  обеим  сторонам  в  течение  трехлетнего  срока  проводить  в 
Тане торговые операции
254
. Возобновление венецианской торговли в Аза-
ке в 1358 году уже не могло оказать существенного влияния на дальней-
                                                 
249
 Подробнее о конфликте в Тане см.: Григорьев А.П., Григорьев В.П. Ярлык Джанибека… С.85; 
Heyd W. Geschichte… S. 189. 
250
 См.: Heyd W. Geschichte… S. 190.  
251
 См.: Волков М. О соперничестве Венеции с Генуею… С. 208; Heyd W. Geschichte… S. 197 f. 
252
 Heyd W. Geschichte… S. 197. 
253
 Русев Н.Д. Возникновение городов… С. 134. 
254
 См.: Волков М. О соперничестве Венеции с Генуею… С. 167; Скржинская Е.Ч. История… С. 
35; Heyd W. Geschichte… S. 201 f. 

 
 
69
шее  развитие  трансазиатскои  торговли,  поскольку  вскоре  и  территория 
Улуса Джучи становится ареной междоусобной борьбы. Здесь, так же как 
и  на  всем  Востоке  того  времени,  возникает  положение,  когда,  по  словам 
испанского монаха Пасхалиса, торговые караваны «задерживались по до-
роге... из-за страха войн и грабежа»
255
. 
Описанные выше события предопределили экономический спад прежде 
всего для собственно городских центров Улуса, во многом ориентирован-
ных на внешние рынки сбыта и выполнявших посреднические функции в 
транзитной торговле между Азией и Европой. Вряд ли создавшаяся ситуа-
ция  могла  способствовать  перераспределению  центров  трансазиатской 
торговли  в  пользу  Среднего  Поволжья,  и  особенно  Волжской  Булгарии, 
как это представляет французский исследователь М.Жанэ
256
.  В  новых  ус-
ловиях города западной части Улуса, вовлеченные ранее в мировую тор-
говлю,  становятся  экономически  изолированными  не  только  от  зарубеж-
ных  торговых  центров,  но  и  друг  от  другу,  образуя  при  этом  самодоста-
точные формы хозяйствования и локальные варианты денежного обраще-
ния.  Развитие  процесса  экономического  обособления  отдельных  провин-
ций наблюдается, кроме того, на фоне политической смуты, когда многие 
поволжские города выступают в качестве объектов ожесточенной борьбы 
между соперничествующими группировками аристократии. 
По-видимому, именно потеря влиятельными феодалами основных источ-
ников доходов, получаемых в мирное время, вызвала в конце 50-х годов XIV 
века новый всплеск внешнеполитической активности Джучидов, завершив-
шийся на этот раз захватом богатых областей Азербайджана. Только распо-
ложенный здесь город Тебриз, являвшийся до основания Султанийи в 1306 
году столицей хулагуидского Ирана, по валовому обороту торговых сделок 
превосходил  все  города  Передней  Азии  и,  по  оценке  Хамдаллаха  Казвини, 
ежегодно  приносил  в  казну  ильханов  87,5  тумана  (7,8  тонны)  серебра
257
.
 
Джанибек,  захвативший  в  1356–1357  годах  крупнейшие  закавказские  цен-
тры – города Тебриз, Тбилиси, Тифлис, Гянджу, Нахчван, Кара-Агач и дру-
гие
258
, получил не только огромную добычу в виде материальных ценностей 
и  их  непосредственных  производителей,  но  и  право  контроля  над  прохо-
дившими через этот район важными торговыми маршрутами, имевшими ко-
                                                 
255
 Cathay… P. 235; Подробное положение отмечают и сирийские источники XIV столетия. См.: 
История маар Ябалахи III и раббан Саумы / Исслед., пер., прим. Н.В. Пигулевской. – М.: Изд-во 
вост. лит-ры, 1958. – С. 70, 72. 
256
 Janet M. Les uskujniki de Novgorod: Marchands ou pirates? // CMRS. – Vol. 16/2. – 1975. – P. 5. 
257
 См.: Петрушевский И.П. Хамдаллах… С. 896. Прим. 3, 897. 
258
 См.: Пахомов Е.А. Монетные клады Азербайджана и других республик, краев и областей Кав-
каза. – Вып.IX. – Баку: Изд-во АН СССР, 1966. – С. 68 слл.; Он же. Борьба феодальных династий 
за Восточное Закавказье с половины XIV в. до начала XV в. по монетным данным. // КСИИМК. – 
Вып.66. – 1956. – С. 47 сл.; Сейфеддини М.А. Монетное дело и денежное обращение в Азербай-
джане XII–XV вв. – Кн.II. – Баку: Элм, 1981. – С. 73 сл., 78 слл. 

 
 
70
нечной целью рынки Афганистана, Ирака, Малой Азии, Индии. Прекраще-
ние активной завоевательной  политики при хане Бердибеке, отказ от обла-
дания торговыми путями с городами Закавказья, а следовательно, и от зна-
чительной доли прибылей вызвали рост недовольства среди представителей 
как военно-кочевой знати, так и городской аристократии. Деятельность но-
вого правителя, добровольно уступившего завоеванные его отцом позиции в 
Азербайджане,  способствовала  в  условиях  осложнения  международной  об-
становки дискредитации самого института ханской власти. 
В  меньшей  степени  данные  тенденции  прослеживаются  в  восточной 
части  Улуса  Джучи.  Общая  социальная  и  экономическая  консерватив-
ность развития Кок-Орды в сравнении с правым крылом этого государст-
ва
259
,  препятствовала  широкому  распространению  здесь  институтов  типа 
«суюргал»  или  «икта».  Письменные  источники  не  сохранили  сведений  о 
существовании на этой территории ленных владений с предоставленными 
их  держателям  широкими  налоговыми  и  административно-судебными 
полномочиями.  Во  многом  это  положение  отразилось  на  экономическом 
единстве  оседлых  и  кочевых  районов  Кок-Эрды,  где  присырдарьинские 
города  образовывали  сравнительно  замкнутую  в  хозяйственном  отноше-
нии  систему.  Зарегистрированные  в  рассматриваемом  регионе  монетные 
находки  демонстрируют  достаточно  слабую  вовлеченность  окружающей 
степи в экономическую жизнь местных центров ремесла и торговли
260
. 
Указанная  ситуация  и  географическое  расположение  восточной  части 
Улуса  Джучи  не  позволяли  кок-ордынским  династам  в  полной  мере  из-
влекать  выгоду  от  проводимых  на  подвластной  им  территории  торговых 
операций. Несмотря на то, что Ф.Б. Пеголотти следующими за Хорезмом 
пунктами  транзитной  торговли  называет  Отрар  и  Алмалык
261
,  эти  города 
по своему торговому обороту не могли сравниться с транзитными рынка-
ми  правого  крыла.  Кроме  того,  внутриполитические  события  в  Чагатай-
ском Улусе в 40-е годы XIV века, по-видимому, исключили из указанной 
торговой  трассы  Алмалык,  некоторое  время  являвшийся  столицей  Чага-
таидов, а Отрар, как уже отмечалось, мог и не входить в состав подвласт-
ных ханам левого крыла земель. Таким образом, проблема потери основ-
ных  рынков  товарообмена,  с  которой  пришлось  столкнуться  ак-
ордынским  правителям,  не  стояла  в  столь  острой  форме  перед  кок-
ордынскими династами и в меньшей степени затрагивала их интересы. 
Определенное  отставание  Кок-Орды  в  темпах  и  уровне  развития  фео-
дальных  отношений  позволяло  левому  крылу  оставаться  в  ХIV  столетии 
сравнительно  стабильной  в  политическом  отношении  единицей.  Относи-
тельная  нивелировка  социально-экономического  статуса  представителей 
                                                 
259
 См.: Федоров-Давыдов Г.А. Общественный… С. 141. 
260
 Федоров-Давыдов Г.А. Общественный… С. 141. 
261
 Pegolotti F.B. La pratica… P. 21. 

 
 
71
кок-ордынской аристократии обусловила консервацию в восточной части 
Улуса  Джучи  преимущественно  кочевого  быта,  в  целом  напоминающего 
доминирующий уклад в Чагатайском Улусе, правители и эмиры которого 
отличались враждебным отношением к оседло-городской культуре
262
. По-
добно чагатайским феодалам, местная знать выступает в роли проводника 
политической линии, реализация которой требовала от кок-ордынских ди-
настов  сохранения  преданности  заветам  Великой  Ясы  и  направляла  по-
следних на захват военной добычи в оседлых районах. Сходная ситуация 
наблюдается во многих государственных образованиях, основанных Чин-
гизидами,  где  кочевая  аристократия  поддерживает  верховного  правителя 
лишь при условии проведения им активной внешней политики
263
. 
Непосредственное  вмешательство  кок-ордынских  владетелей  в  борьбу 
за престолонаследование в Ак-Орде было спровоцировано и осложнением 
династийной ситуации, создавшейся после смерти хана Бердибека и двух 
его  ближайших  преемников  на  сарайском  престоле.  Еще  в  XIII  столетии 
практика  монгольского  наследования  подчинялась  обычному  правовому 
регулированию, цель которого заключалась в обеспечении положения, где 
«старший  (сын.  –  Ю.В.)  получает  больше  младших,  младший  же  сын  на-
следует  хозяйство  отца»
264
.  Однако  с  завершением  завоевательных  похо-
дов  и  возникновением  у  монголов  государственных  образований  данный 
принцип  наследования  постепенно  изживает  себя.  Прежние  защитно-
правовые механизмы, закреплявшие за младшими сыновьями правонасле-
дование отцовского юрта, уже не акцентируются и не реализуются в силу 
того обстоятельства, что старшие потомки не могли, как раньше, обеспе-
чить себя новыми улусами, образованными в результате проведения воен-
ных кампаний. Таким образом, указанный принцип престолонаследования 
был приспособлен и имел функциональную значимость лишь для «герои-
ческого» периода, главная потребность которого заключалась в расшире-
нии  подвластных  монголам  территорий  и  увеличении  численности  зави-
симого населения. В новых условиях реализация практики престолонасле-
дования все чаще сопровождается попытками со стороны младших членов 
рода добиться устранения родственников, обладавших большими правами 
и способных составить весомую конкуренцию в борьбе за престолонасле-
дование. Так, в первой половине XIV века с соизволения Узбека был убит 
его двоюродный брат и сын хана Токты – Ильбасмыш; в момент воцаре-
ния  Джанибека  был  устранен  законный  наследник  престола  Тинибек,  а 
приход  к  власти  Бердибека,  по  сообщению  Му’ин  ад-Дина  Натанзи,  со-
                                                 
262
 Строева Л.В. Борьба… С. 207, 216 сл. 
263
 См.: Ахмедов Б.А. Государство… С. 83. 
264
  Цит.  по:  Рязановский  В.А.  Монгольское  право  (преимущественно  обычное).  Исторический 
очерк. – Харбин: Чинарев Н.Е., 1931. – С. 15. 

 
 
72
провождался истреблением всех родных братьев
265
, количеством 12 чело-
век,  –  конкретизируют  это  свидетельство  русские  летописцы
266
.  Об  этом 
же событии рассказывают и другие восточные авторы
267
, а в «Шаджара-и 
тюрк» Абу-л-Гази приводится распространенная среди узбеков еще в XVII 
столетии пословица «в Бердибеке ссечен ствол гранатового дерева»
268
, ут-
верждающая тем самым о пресечении династийной линии Джучидов, бе-
рущей свое начало от хана Бату. 
Практика  престолонаследования,  существующая  у  средневековых  кочев-
ников Евразии, предоставляет прецеденты передачи власти от отца к сыну, 
от старшего брата к младшему и, наконец, от дяди к старшему племяннику. 
В создавшейся в западной части Улуса Джучи ситуации, обусловленной от-
сутствием законных наследников из рода Бату, на роль верховного правите-
ля  могли  теперь  претендовать  и  представители  Джучидов,  происходившие 
от линий, непосредственно не связанных с именем второго сына Джучи. Ес-
ли ранее сарайские династы выносили формальный вердикт на утверждение 
кок-ордынских правителей и потомков Шибана, то последние в 60–70-е го-
ды  XIV  века  сами  активно  включаются  в  борьбу  за  верховный  престол. 
Внутриполитическая история Улуса Джучи на всем протяжении указанного 
периода определялась противостоянием названных династииных группиро-
вок в борьбе за верховную власть. 
При общей неустойчивости и размытости внутригосударственных границ 
между наиболее значительными удельными держаниями выделяются четыре 
основных  политико-территориальных  образования,  первоначальное  разгра-
ничение которых сохраняло прежнюю структуру этнополитических объеди-
нений Евразии начала  XIII столетия. В числе наиболее  крупных админист-
ративных  единиц  Улуса  Джучи  следует  назвать:  правое  крыло  Ак-Орды, 
формально подчиненное крымским  наместникам верховного владетеля; ле-
вое крыло Ак-Орды, управляемое потомками Бату, Шибана и хорезмскими 
эмирами,  состоящими  в  родственных  отношениях  с  ханской  фамилией;  а 
также  Кок-Орду,  правители  которой  пользовались  в  пределах  своего  улуса 
практически полной самостоятельностью, однако сохраняли при этом номи-
нальную  форму  вассалитета  по  отношению  к  сарайским  династам.  Приве-
денная схема административного районирования Улуса Джучи в известной 
степени  предваряет  внутриполитическое  размежевание  государства,  насту-
пившее  в  рассматриваемый  период.  В  составе  перечисленных  администра-
тивно-территориальных  образований  существовали  и  более  мелкие  сдель-
ные владения, количество которых, по некоторым оценкам, лишь в западной 
                                                 
265
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.II. – С. 129/234/. 
266
 Московский… С. 180; Патриаршая… С. 229; Псковские и Софийские летописи // ПСРЛ. – Т.5. 
– СПб. – 1851. – С. 228. 
267
 Тизенгаузен В.Г. Сборник… Т.II. – С. 52. Прим. 4. С. 98, 211/270/. 
268
 Родословное древо… С. 156. 

 
 
73
части Улуса Джучи к концу XIV столетия достигало 70
269
. Именно развитие 
улусной  системы,  предопределившее  существенный рост  правового  и  иму-
щественного статуса держателей этих феодов, являлось одной из основных 
причин децентрализации Улуса Джучи, последовавшей в 60–70-е годы XIV 
века.  Среди  дестабилизирующих  факторов,  оказавших  влияние  на  рост  на-
блюдаемой  в  этот  период  конфронтации,  следует  отметить  и  незавершен-
ность,  дискретность  процесса  консолидации  военно-кочевой  знати  с  одной 
стороны, и оседло-городской – с другой, отстаивающих диаметрально про-
тивоположные  подходы  к  практике  организации  управления  зависимыми 
территориями и населением. 
Дезинтеграция  Улуса  Джучи  была  обусловлена  также  и  существенными 
сдвигами,  прослеживаемыми  в  экономике  рассматриваемого  региона.  Ха-
рактер  хозяйственных  связей,  установленных  еще  до  начала  XIII  столетия 
между Волжской Булгарией, Хорезмом и Крымом, во второй половине этого 
же  века  претерпевает  существенные  изменения.  Если  до  монгольского  за-
воевания  названные  области  представляли  самостоятельные  в  экономиче-
ском отношении единицы, с преобладанием в каждой из них определенных 
хозяйственных отраслей, то после объединения под властью Джучидов они 
образуют  систему  хозяйственного  районирования  в  рамках  централизован-
ного  государства.  После  завершения  завоевательных  походов  монгольские 
правители  реализуют  хозяйственную  доктрину,  направленную  на  создание 
благоприятных условий для развития  транзитной торговли, трансформируя 
эту непроизводственную сферу деятельности в основу экономического бла-
госостояния образованных государств. В начале XIV столетия вслед за хула-
гуидским  Ираном  Улус  Джучи  вовлекается  в  систему  мировых  торговых 
связей между Западом и Востоком. В новых условиях внутренняя торговля 
Улуса  Джучи  подчиняется  задачам  внешней  и  становится  атрибутом  по-
следней,  когда  товары,  направляемые  в  один  из  вышеназванных  регионов, 
перекупаются  здесь  иноземными  купцами  с  целью  дальнейшей  перепрода-
жи. Процветание крупных торговых центров Улуса Джучи в первой полови-
не  XIV  века  определяется  внутриполитической  конъюнктурой,  зависит  от 
прочности экономических связей как с иноземными торговыми партнерами, 
так  и  с  другими  районами  государства.  Любые  нарушения  этого  баланса 
влекли  за  собою резкий  упадок  городской  культуры,  образование  изолиро-
ванных  в  хозяйственном  отношении  областей.  Среди  последних  наиболее 
жизнеспособными оказывались те, чья экономика ранее была менее подвер-
жена  искусственному  стимулированию  и  которые  в  силу  данного  обстоя-
тельства смогли создать на собственной основе самодостаточные хозяйства. 
 
                                                 
269
 См.: Егоров В.Л. Историческая… С. 167. 

 
74 

жүктеу/скачать 1,25 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: