В.А. Подобед, А.Н. Усачук, В.В. Цимиданов

280

в

опросы

 

археологии

  к

азахстаНа

.

 Выпуск 3.

лявшими орудия из кремня [Макарен-

ко М., 1933, с. 25].

С.А. Локтюшев, докапывая в 1933 г. 

разрушенный  курган  близ  г.  Луганск 

(Украина),  обнаружил  там  интерес-

ное  погребение,  инвентарь  которо-

го был представлен кремневым нукле-

усом,  кварцитовым  отбойником  и  ро-

говой  проушной  «киркой»  [Локтю-

шев С.А., 1937, с. 195-197]. К сожале-

нию, среди инвентаря отсутствовал со-

суд, что затрудняет культурную атрибу-

цию  погребения.  Погребальную  кон-

струкцию проследить не удалось, но тот 

факт,  что  костяк  перекрывал  слой  су-

глинка,  позволяет  предполагать  нали-

чие катакомбы, свод которой обвалил-

ся.  Умерший  был  уложен  вытянуто  на 

спине,  и  это  –  типичная  черта  погре-

бений  ингульской  катакомбной  куль-

туры [Санжаров С.Н., 2001, с. 71]. От-

сюда  можно  предполагать,  что  имен-

но  к  данной  культуре  и  относится  рас-

сматриваемое погребение. Такой атри-

буции не противоречит и присутствие в 

комплексе «кирки». Подобные изделия 

встречаются  в  катакомбных  захороне-

ниях [Братченко С.Н., 1976, рис. 26, 9]. 

С.А.  Локтюшев,  учитывая  ассортимент 

находок  из  погребения,  предположил, 

что погребенный при жизни имел отно-

шение к производству кремневых ору-

дий труда и, вероятно, добыче кремня 

[Локтюшев С.А., 1937, с. 198].

В  последующие  десятилетия  было 

опубликовано много работ, авторы ко-

торых анализировали погребения эпо-

хи бронзы с орудиями труда и т.н. «про-

изводственными  наборами»  (см.,  на-

пример:  [Шилов  В.П.,  1959,  с.  11-38; 

Бочкарев В.С., 1978, с. 48-54; Рынди-

на Н.В., 1978, с. 85; Березанская С.С., 

1980, с. 246-249; Післарій І.О., 1982, 

с.  72-73;  Молодин  В.И.,  1983;  Смир-

нов Ю.А., 1983, с. 164-187; Санжаров 

С.Н.,  1985,  с.  17-18;  2008;  Березан-

ская  С.С.,  Кравец  Д.П.,  1989,  с.  156-

168;  Березанська  С.С.,  Ляшко  С.М., 

1989,  с.  19,  22-28;  Берестнев  С.И., 

1990, с. 110-112; Шилов Ю.А., 1990, 

с.  64-66;  Кубышев  А.И.,  Нечитайло 

А.Л., 1991, с. 6-17; Ляшко С.Н., 1995, 

с.  222-228;  Пустовалов  С.Ж.,  1995, 

с.  211-221;  Смирнов  А.М.,  1996,  с. 

63,  116;  Литвиненко  Р.А.,  1998;  Ива-

нова  С.В.,  2001,  с.  42-43,  45,  83-85; 

Цимиданов  В.В.,  2004,  с.  24-25,  55, 

57,  81-88;  Березуцкий  В.Д.,  2005,  с. 

29-30;  Халяпин  М.В.,  2005,  с.  203-

217;  Bátora  J.,  2006,  s.  55-120;  Разу-

мов  С.  М.,  Шевченко  Н.П.,  2007;  Раз-

умов  С.Н.,  2009;  Кайзер  Е.,  2010,  с. 

117-118  и  др.]).  Более  всего  написа-

но о погребениях «металлургов» («ли-

тейщиков»,  «кузнецов»)  и  «мастеров 

по изготовлению стрел», ибо они часто 

содержат орудия, которые можно диа-

гностировать даже визуально, без тра-

сологических  определений.  А  вот  за-

хоронения  с  инструментами  для  иных 

производственных  процессов,  в  част-

ности,  обработки  кожи,  привлекали 

значительно  меньше  внимания.  Поэ-

тому  стоит  приветствовать  появление 

статьи  В.Н.  Войнаровского,  автор  ко-

торой  поставил  цель  выявить  погре-

бения  мастеров-кожевенников  и  рас-

смотреть развитие кожевенного произ-

водства  в  эпоху  бронзы  и  раннего  же-

леза [Войнаровський В., 2007]. Попыт-

ки выделять захоронения мастеров, ра-

ботавших с кожей, имели место и рань-

ше [Березанская C.С., 1980, с. 246; Си-

нюк А.Т., 1983, с. 165-166; Константи-

неску Л.Ф., 1987, с. 43-44; Березансь-

ка С.С., Ляшко С.М., 1989, с. 23-25; Вы-

борный В.Ю., 1989, с. 100; Ляшко С.Н., 

1990, с. 56-57; Марина З.П., 1995, с. 

64-67; Bátora J., 2006, s. 115, 117], и 

позже  выхода  работы  В.Н.  Войнаров-

ского [Лопатин В.А., 2010, с. 91-92], но 

281

В.А. Подобед, А.Н. Усачук, В.В. Цимиданов

п

огребеНия

 

c

 

орудиями

 

кожевеННого

 

производства

...

В.Н.  Войнаровский  первым  из  восточ-

ноевропейских  археологов  посвятил 

данной  проблеме  большой  по  объему 

монотематический труд.

Статья автора, как мы полагаем, яв-

ляется  весьма  своевременной.  Несом-

ненно,  она  привлечет  внимание  ис-

следователей  древних  производств. 

Как  вполне  справедливо  констатиру-

ет  В.Н.  Войнаровский,  погребальный 

обряд  отражает  прижизненное  соци-

альное  положение  умершего  [Война-

ровський  В.,  2007,  с.  441].  Он  порой 

фиксирует  и  принадлежность  челове-

ка  к  определенной  «профессии»  [йет-

тмар  К.,  1986,  с.  225,  397;  Каменец-

кий  И.С.,  2002,  с.  114-115].  Интерес-

но, что это иногда имело место даже в 

христианстве,  несмотря  на  присущее 

данной религии негативное отношение 

к помещению в могилы вещей [Масло-

ва  Г.С.,  1984,  с.  97;  Скуратівський  В., 

1996, с. 281; Ульяновська С., 1999, с. 

338; Цимиданов В.В., 2004, с. 55]. Та-

ким образом, попытки выделять погре-

бения  «ремесленников»,  в  том  числе 

кожевников,  не  являются  бесперспек-

тивными.  Исследователь  не  только  со-

брал сводку погребений, где в качестве 

инвентаря присутствовали, как он счи-

тает, орудия для обработки кожи, но и 

коснулся  ряда  теоретических  вопро-

сов.  Многие  идеи  автора  заслуживают 

внимания.  Например,  важным  являет-

ся наблюдение о том, что с нарастани-

ем социальной дифференциации, ору-

дия  труда,  в  том  числе  –  кожевенно-

го  производства,  все  реже  попадают  в 

погребения  [Войнаровський  В.,  2007, 

с.  444].  Интересными,  но  требующи-

ми  проверки  являются  предложенные 

исследователем  критерии,  по  которым 

можно  определять,  достигла  ли  обра-

ботка кожи уровня ремесла, существо-

вало ли в ней разделение труда [Война-

ровський В., 2007, с. 445].

Но  не  со  всеми  взглядами  автора 

рассматриваемой  работы  мы  можем 

согласиться,  что  вполне  естественно, 

ибо исследователь избрал очень слож-

ную  тему.  Главное,  что  ослабляет  впе-

чатление  от  статьи,  –  не  вполне  аргу-

ментированный  подход  к  выделению 

захоронений  кожевников.  В.Н.  Война-

ровский справедливо отмечает, что пре-

жде,  чем  искать  данные  погребения, 

следует выделить «орудия с монофунк-

циональными характеристиками, кото-

рые соответствовали бы лишь операци-

ям конкретного производства (в нашем 

случае – обработки кожи) и не встреча-

лись  бы  в  других  отраслях  деятельно-

сти» [Войнаровський В., 2007, с. 441]. 

Какие же орудия, по мнению исследо-

вателя, являются таковыми?

Одним из важнейших критериев вы-

деления  погребений  лиц,  которые  при 

жизни  занимались  обработкой  кожи, 

В.Н. Войнаровский считает присутствие 

в составе погребального инвентаря т.н. 

«проколок»  –  заостренных  изделий  из 

кости и рога. В частности, большинство 

погребений  «кожевников»  в  степных 

культурах эпохи бронзы было выделено 

исследователем именно по этому при-

знаку.  По  мнению  автора  рассматри-

ваемой  статьи,  данные  артефакты  ис-

пользовались  как  колышки  для  фикса-

ции  расстеленной  кожи  при  ее  обра-

ботке. В пользу этой трактовки В.Н. Вой-

наровский привел некоторые (в основ-

ном,  косвенные)  аргументы.  Стоит  от-

метить,  что  исследователи  и  раньше 

иногда трактовали «проколки» как ору-

дия  кожевенного  производства  [Семе-

нов С.А., Коробкова Г.Ф., 1983, с. 125; 

Субботин Л.В., 1993, с. 14; Ляшко С.Н., 

1994, с. 169]. Но, в отличие от В.Н. Вой-

наровского, упомянутые авторы делали 

это  осторожно,  допуская,  что  «прокол-

282

в

опросы

 

археологии

  к

азахстаНа

.

 Выпуск 3.

ки»  могли  находить  и  иное  примене-

ние, в частности, использоваться в тка-

честве [Субботин Л.В., 1993, с. 14; Ляш-

ко С.Н., 1994, с. 169], служить колыш-

ками  для  развешивания  вещей  [Ляш-

ко С.Н., 1994, с. 169]. Добавим, что в 

трудах  разных  исследователей  данные 

изделия трактовались и как собственно 

проколки (т.е. шилья), коклюшки (ору-

дия  для  плетения  кружев),  спицы  для 

вязания,  ткацкие  челноки,  фрагменты 

гребней для расчесывания волокон при 

прядении, детали ткацких станков, ору-

дия  гончарства,  гребни  для  расчесы-

вания  человеческих  волос,  украшения 

(булавки, подвески), орудия для приго-

товления пищи и т.п. [Петерс Б.Г., 1986, 

с.  56;  Цимиданов  В.В.,  1995,  с.  35; 

Смирнова Л.И., 2000, с. 236-237].

Естественно,  трасологические  ис-

следования  позволили  бы  прояснить 

ситуацию,  но,  к  сожалению,  большин-

ство  «проколок»  трасологами  не  об-

работано.  Поэтому  при  рассмотрении 

проблемы  придется  поступить  ина-

че – проверить, с какими вещами кор-

релируются «проколки». Уместно обра-

титься  к  погребениям  срубной  культу-

ры.  В  срубных  погребальных  комплек-

сах  артефакты,  напоминающие  «про-

колки»,  рассматриваемые  В.Н.  Вой-

наровским,  встречаются  не  часто.  За-

хоронения,  где  выявлены  данные  из-

делия,  составляют  лишь  0,14%  в  мас-

сиве  из  учтенных  нами  7044  погребе-

ний  срубной  культурно-исторической 

общности,  но  они  обнаружены  поч-

ти по всей ее территории – от Приура-

лья  до  Поднепровья.  Нам  известно  10 

срубных  захоронений,  где  присутство-

вали костяные предметы с заостренным 

концом, которые авторы публикаций по 

большей  части  именуют  «проколками» 

и  «шильями»  [Степанов  П.Д.,  1955, 

с.  76;  Беляев  А.С.,  Рудаков  А.П.,  Збе-

нович В.Г., Кротова А.А., Швецов М.Л., 

1976, с. 36; Старцева Т.С., 1980, с. 75-

77;  Федорова-Давыдова  Э.А.,  1986, 

с.  125;  Археологические  памятни-

ки..,  1988,  с.  10;  Дворниченко  В.В., 

Федорова-Давыдова Э.А., 1989, с. 27; 

Берестнев С.И., 1990, с. 112; Памятни-

ки.., 1993, № 503; Ляшко С.Н., Попан-

допуло  З.Х.,  Дровосекова  О.В.,  2004, 

с. 69-70]. Уточним, что мы не учитыва-

ли тождественные изделия из срубных 

погребений,  которые  были  орудиями 

прядения  и  ткачества  (см.,  например: 

[Усачук  А.Н.,  Литвиненко  Р.А.,  1999, 

с.  205-206;  2003,  с.  163-165;  Пан-

ковський  В.Б.  2005б,  с.  121;  Андрее-

ва О.С., 2009, с. 12-16]) или деталями 

гребней  для  расчесывания  человече-

ских волос и/или украшения причесок 

[Цимиданов В.В., 1995, с. 35; Копьева-

Колотухина Т.А., 2004, с. 72].

Типологически «проколки» из сруб-

ных погребений довольно разнообраз-

ны.  Часть  их  выделяется  наличием  т.н. 

«фигурных  головок»,  а  в  погребении 

из  Котовского,  2/1,  Харьковская  обл. 

5 «проколок» имели такие головки, а у 

трех  данная  конструктивная  деталь  от-

сутствовала.  Этот  комплекс  интересен 

еще и тем, что в нем вместе с «прокол-

ками» были выявлены бронзовые шило 

и  игла  [Берестнев  С.И.,  1990,  с.  112]. 

То,  что  иглу  сопровождало  шило,  яв-

ляется аргументом в пользу употребле-

ния  двух  последних  орудий  для  сши-

вания кожи. Бронзовое шило было и в 

еще одном захоронении с «проколкой» 

[Степанов  П.Д.,  1955,  с.  76].  Отсюда 

правомерен  вывод,  что  часть  «проко-

лок»  употреблялась  людьми,  шивши-

ми  кожаные  изделия.  А  вот  комплекс 

из  Петромихайловки  II,  11/10,  Запо-

рожская обл. демонстрирует сочетание 

«проколок»  с  пряслицем  [Ляшко  С.Н., 

Попандопуло  З.Х.,  Дровосекова  О.В., 

283

В.А. Подобед, А.Н. Усачук, В.В. Цимиданов

п

огребеНия

 

c

 

орудиями

 

кожевеННого

 

производства

...

2004, с. 70]. То есть, «проколки» могли 

использоваться  и  в  прядении.  Учиты-

вая отмеченное, мы не склонны согла-

ситься с утверждением В.Н. Войнаров-

ского, что рассматриваемые артефакты 

были  монофункциональными.  Не  от-

рицая  возможности  их  использования 

в  кожевенном  производстве,  следу-

ет  признать,  что  бесспорным  критери-

ем  выделения  захоронений  мастеров-

кожевников «проколки» быть не могут

1

.

В.Н.  Войнаровский  относит  к  «ис-

тинно  кожевенному  инструментарию» 

керамические  и  костяные  скребки  для 

очистки кожи от волос и шерсти, а так-

же  –  мездрения  [Войнаровський  В., 

2007,  с.  442],  но  и  в  данном  случае 

не  всегда  можно  быть  уверенным,  что 

данные  орудия  применялись  именно 

для работы с кожей. Так, фрагменты ке-

рамики с затертыми краями могли ис-

пользоваться  для  заточки  бронзовых 

орудий  [Килейников  В.В.,  1985,  с.  9; 

1988,  с.  104;  1990,  с.  67-68;  1999, 

с. 123, 126; 2001, с. 180-181; Пряхин 

А.Д., Килейников В.В., 1986, с. 21-22; 

Пряхин А.Д., 1996, с. 95], снятия нага-

ра  с  литейных  форм  [Постников  С.Н., 

1996,  с.  62],  как  орудия  гончарства 

[Семенов  С.А.,  Коробкова  Г.Ф.,  1983, 

с.  223;  Глушков  И.Г.,  1996,  с.  55,  57, 

59;  Гавриш  П.,  Гейко  А.,  2004,  с.  38], 

фишки  для  игры  и  культовых  манипу-

ляций [Гавриш П., Гейко А., 2004, с. 38, 

40], возможно, скребки для обработки 

кости  [Пряхин  А.Д.,  Килейников  В.В., 

1986, с. 22; Пряхин А.Д., 1996, с. 95] 

или  горелой  древесины  [Шамана-

ев  А.В.,  1996,  с.  46].  Подчеркнем,  что 

разнообразие  функций  орудий  из  об-

ломков глиняной посуды определяется 

чаще всего благодаря данным трасоло-

гического анализа. В отношении костя-

ных  орудий  разброс  возможного  при-

менения  несколько  меньший,  но  раз-

личные «скребки» из кости могут быть, 

к  примеру,  орудиями  гончарства,  то 

есть данные трасологии нужны и здесь.

Несколько упрощенным является и 

подход  В.Н.  Войнаровского  к  кремне-

вым скребкам. Судя по данным трасо-

логии,  они  не  обязательно  были  ко-

жевенными  орудиями.  Скребки  мог-

ли  использоваться  для  обработки  де-

рева [Березуцкая Т.Ю., 1993, с. 48, 51; 

Иванова  С.В.,  2001,  с.  42;  Субботин 

Л.В.,  2003,  с.  15,  42]  и  даже  металла 

[Агульников  С.М.,  1990,  с.  4].  Крем-

невые  скобели  также  часто  применя-

лись  для  работы  с  деревом,  костью, 

рогом  [Яровой  Е.В.,  1990,  с.  95;  Ива-

нова С.В., 2001, с. 42], а ножевидные 

пластины  –  как  «мясные»  и  строгаль-

ные  ножи  [Бибиков  С.Н.,  Збенович 

В.Г., 1985, с. 196]. Отсюда погребение 

LXXXIV из Мариупольского могильни-

ка,  которое  В.Н.  Войнаровский  отнес  к 

захоронениям  кожевников  [Войнаров-

ський В., 2007, с. 446], учитывая при-

сутствие в нем, кроме скребков и пла-

стин, еще и кремневого сверла (любез-

ная  консультация  С.М.  Дегерменджи), 

можно  при  желании,  поскольку  нет 

трасологических  определений,  трак-

товать  как  захоронение  мастера,  зани-

мавшегося  деревообработкой.  Нелиш-

не  отметить,  что  неолитические  погре-

бения с бесспорными (т.е., определен-

ными трасологически) орудиями коже-

венного производства все-таки имеют-

ся. Они выявлены в китойской культуре 

(Прибайкалье).  Данные  захоронения 

содержали кремневые скребки и ножи, 

а также разнообразные скребки из ко-

1

Заметим, что и гораздо позже эпохи бронзы различные уже металлические шилья использовались не 

только для пошива кожаных изделий [Курбатов А.В., 2009, с. 290-291].

284

в

опросы

 

археологии

  к

азахстаНа

.

 Выпуск 3.

сти  и  рога  [Кунгурова  Н.Ю.,  Базалий-

ский В.И., Вебер А.В., 2008, с. 59-61].

Еще  одна  категория  «четких  коже-

венных  орудий»,  согласно  автору  ста-

тьи – лощила. Но и с ними ситуация не 

очень однозначна. К лощилам В.Н. Во-

йнаровский  отнес  ребра  животных  с 

зашлифованным  концом,  «коньки», 

астрагалы,  каменные  и  керамические 

«утюжки»  и  т.д.  [Войнаровський  В., 

2007, с. 442]. Между тем, упомянутые 

ребра, согласно трасологическим опре-

делениям, могут быть и орудиями гон-

чарства  [Даниленко  Т.А.,  1985,  с.  39, 

43;  Усачук  А.Н.,  1993,  с.  138,  144; 

1996а, с. 62; 2000, с. 94-95; Беседин 

В.И., 1996, с. 165-166; Пышкина М.В., 

2007, с. 121-122], копания земли [Ки-

лейников В.В., 1997, с. 103-105; 2005, 

с. 82-83], обогащения медной руды [Го-

ращук И.В., Колев Ю.И., 2004, с. 92-93; 

Панковський В.Б., 2005а, с. 189-192], 

изготовления литейных форм [Антипи-

на Е.Е., 2004, с. 230].

Каменные лощила находили приме-

нение в гончарном [Глушков И.Г., 1996, 

с.  55,  57;  Зданович  С.Я.,  Коробкова 

Г.Ф.,  1988,  с.  67]  и  металлургическом 

производствах  [Кунгурова  Н.Ю.,  Удо-

дов В.С., 1997, с. 76, 78-79; Килейни-

ков В.В., 2001; Иванов Г.Е., 2004, с. 49], 

при  приготовлении  напитков  [Пушка-

рев В.Е., 2002, с. 65-66].

Орудия  в  виде  «коньков»  связаны 

не  только  с  обработкой  кожи.  Они  ис-

пользовались и в керамическом произ-

водстве  [Коробкова  Г.Ф.,  Шапошнико-

ва О.Г., 2005, с. 93, 95, рис. 46, 1, 2]. 

Вероятно, эти изделия могли служить и 

как  собственно  коньки  для  катания  по 

льду [Давидан О.И., 1966, с. 113; Фле-

рова  В.Е.,  2001,  с.  82-84;  Kuchelmann 

Н.С., Zidarov Р., 2005, с. 425-445; Пан-

ковський  В.Б.,  2005б,  с.  121;  Панков-

ский В.Б., 2006, с. 75]

2

.

Что касается астрагалов, то спектр их 

использования также был очень широк 

[Цимиданов  В.В.,  2001,  с.  222-223; 

Марков С.С., 2002, с. 43-46]. В частно-

сти,  помимо  игр  и  ритуалов,  они  при-

менялись  как  лощила  не  только  в  ко-

жевенном,  но  и  в  керамическом  про-

изводстве [Кадырбаев М.К., Курманку-

лов Ж., 1992, с. 160; Мур К.М., 1994, 

с. 256; Кашуба М.Т., 2000, с. 323; Са-

машев З.С., Ермолаева А.С., Лошакова 

Т.,  2004,  с.135],  и  как  орудия  для  об-

работки  металлических  поверхностей 

[Кунгурова  Н.Ю.,  Удодов  В.С.,  1997, 

с.  76,  78;  Молодин  В.И.,  Ефремова 

Н.С., 1998, с. 305].

Таким образом, можно констатиро-

вать,  что  В.Н.  Войнаровский,  выделяя 

погребения кожевников, не всегда был 

критичным к источникам. Особенно это 

относится к погребениям степных куль-

тур эпохи бронзы, которые исследова-

тель включил в свою сводку. В большин-

стве случаев принадлежность выявлен-

ных в них орудий к кожевенному про-

изводству сомнительна. Вместе с тем, к 

сожалению,  автору  остались  неизвест-

ными погребения, находки из которых 

более  надежно  могут  быть  связаны  с 

кожевенным  производством.  Обратим 

внимание на некоторые из этих захоро-

нений.

Усатовский комплекс из Пуркар, 3/1 

(Молдова) содержал каменное лощило 

для обработки кожи, а также бронзовое 

шило [Яровой Е.В., 1990, с. 104-108].

В погребении ямной культуры из Ва-

сильевки, 1/23 (Донецкая обл., Украи-

на) костяк женщины пожилого возраста 

2

 Попутно отметим, что проблема «коньков» неоднократно обсуждалась нами с В.Б. Панковским, за что 

мы ему искренне признательны.

285

жүктеу/скачать 10,67 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: