Будь лучшей версией себя. Как обычные люди становятся выдающимися

Дэн Вальдшмидт
Будь лучшей версией себя. Как
обычные люди становятся
выдающимися

Издано с разрешения WALDSCHMIDT PARTNERS INTL.
Книга рекомендована к изданию Оксаной Флэнэгэн
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма
«Вегас-Лекс».
© Daniel E. Waldschmidt, 2014
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление.
ООО «Манн, Иванов и Фербер«, 2015
* * *

В начале книги обычно приводятся мнения и отзывы читателей,
которым она понравилась. Но, по сути, какое вам дело до чужих мнений?
Прочтите книгу и сделайте выводы сами.

Пролог
С чего все началось
Я до сих пор помню привкус холодного
промасленного металла на языке.
В 25 лет я собирался умереть. Я просто хотел избавиться от боли. В тот
день я сидел на ступеньках гаража с дулом пистолета во рту, в пьяном
угаре, с ощущением горькой, убийственной безнадежности.
У меня было все, что можно пожелать. Но я все разрушил…
Я всегда хотел быть незаурядным, потрясающим, эксцентричным. Я
хотел изменить мир и, несомненно, уже многого достиг.
К двадцати двум годам я был известен в вашингтонских деловых
кругах как Вундеркинд – глава растущей компании, которая быстро
расширялась по обе стороны Восточного побережья, ведя дела по всему
миру. У меня была прекрасная жена, замечательный сын и дом, слишком

большой для нас троих. И тем, кто не пытался заглянуть за ширму
роскошных костюмов и беззаботного трепа, казалось, что у меня все в
порядке. Однако внутри я был полон вины и неверия в собственные силы.
Я устал.
Несмотря на страстную увлеченность экстремальными видами спорта и
склонностью работать до потери пульса – нередко я проводил на работе по
несколько суток подряд, – я утратил способность подчинять мир своей
воле. Мой брак разбился вдребезги. На миллион мелких осколков. И я
остро чувствовал, как осколки этой катастрофы впились в мое существо.
Я не уделял внимания жене, поэтому рядом с ней появился другой
мужчина. Какое-то время я делал вид, что ничего не замечаю и мне
безразлично то, что происходит. Но ощущение, что твое место кто-то
занял, разъедает душу. Оно сводило меня с ума. Я обвинял жену.
Проклинал ее. Пытался выбросить из своей жизни. Ну что с того, что у
меня не было на нее времени?!
Но где-то в глубине души я ясно понимал, что мое эгоистичное
поведение и неспособность проявлять любовь испортили наши прекрасные
отношения. Я больше не мог притворяться, что эта драма не разрывает мое
сердце на части.
Не то чтобы мне было впервой что-то терять. Я и до этого множество
раз терпел неудачи, но, как правило, рассматривал их как очередную
ступеньку к успеху. И всегда считал успех чем-то неизбежным. Похоже,
так и было.
Только в этот раз неудача постигла меня в семейной жизни. И казалось,
ничего нельзя было сделать.
Я сходил с ума, поскольку не мог ничего изменить своими силами. Мне
всегда удавалось решать любые проблемы и задачи раньше других
благодаря
безудержному,
целенаправленному,
сверхчеловеческому
энтузиазму. Но сделать что-либо в этой ситуации было мне неподвластно.
Я не мог заставить жену верить мне. Или любить меня.
И это причиняло невообразимую боль.
Хотя со стороны все наверняка выглядело иначе.
Да, я не хотел терять жену – но не по каким-то благоразумным
причинам. Я не мог допустить любую потерю. Ни за что! Никогда!
Поэтому я изменил свое поведение на несколько месяцев – ровно на
столько, чтобы показать, что я примерный семьянин. Я соблюдал все
формальности: стал проводить больше времени с женой, водил ее в
дорогие рестораны, устраивал сказочные шопинг-туры. Я ожидал, что три

месяца образцового поведения вернут мне ее любовь и уважение. Я даже
сказал ей об этом. Но это только еще больше отдалило ее.
Поэтому я ударился в то, что мне давалось лучше всего – в крайности.
Дольше работал. Громче клялся. Усерднее тренировался. Каждую минуту
без сна я проводил в попытках утихомирить боль.
День за днем я закрывал за собой дверь кабинета и рыдал над своим
столом. Мой ассистент учтиво стучался, напоминая мне о совещаниях. Я
умывался, поправлял галстук и отправлялся проворачивать невероятные
сделки. Но внутри я был подавлен и эмоционально разбит. А значит, нужно
было прикладывать еще больше усилий. Что я и делал.
Я понуждал себя до изнеможения, и даже сильнее. В какой-то момент
за пару дней я даже похудел на девять килограммов; а во время
беспощадных тренировок в зале подхватил стафилококковую инфекцию. И
сначала врачи не сумели ее обнаружить.
Четыре дня я пролежал в реанимационном отделении больницы. Ко мне
водили инфекционистов, мне сделали анализ крови на СПИД и другие
аутоиммунные заболевания. Все было чисто. Врачи не могли понять, в чем
же дело, и видели один выход – пробовать разные антибиотики. Если один
не помогал, назначали другой. Затем еще один. И так снова и снова. В
конце концов я пошел на поправку.
Но мое тело было разбито. Я был слаб и потерял форму. Все, ради чего
я так упорно работал, исчезло. И это причиняло мне еще больше
страданий.
Я всегда считал, что сумею справиться с любыми трудностями, и всегда
прилагал достаточно усилий, чтобы преодолеть их. Но сейчас, впервые в
жизни, я был физически на это не способен. Мало того, что я подвел
семью, я подвел самого себя. Единственный друг, который у меня
оставался (я сам), меня бросил. И я не мог избавиться от ощущения
одиночества. Я был поглощен своей неудачей. В голове беспрестанно
крутились страшные мысли.
На этот раз я был побежден. Пришло время выйти из игры.
Если стафилококковая инфекция не убила меня, то теперь я хотел
сделать это собственноручно. Вот так я очутился посреди гаража, в стельку
пьяный, со стаканом виски в одной руке и пистолетом в другой.
Слезы катились градом по лицу. Моя печаль вылилась в рыдания. Она
была настолько глубокой и причиняла столько боли, что я готов был
умереть. Другого выхода не было. Я жаждал смерти. Смахивая слезы, я
схватил коробку с пулями. Словно в тумане (в конце концов, мне придется
самому выполнить эту работу), я старательно совал пулю за пулей в свой

браунинг 22-го калибра, пока не набил полную обойму.
Сделав еще глоток виски и шатаясь, я поплелся к заднему крыльцу
гаража. Присаживаясь, я неловко, с грохотом стукнул стакан о ступеньку.
Но он уцелел. На несколько секунд это наблюдение отвлекло мое внимание
от грустных мыслей. Но они тут же накатили снова.
Я поднял пистолет и поднес его к голове. Мне было любопытно, как
будет лучше – приставить пистолет к виску или ко рту? Смогу ли я хотя бы
в этом не напортачить? Я решил, что выстрелить в рот будет надежней.
Я был совершенно серьезен, когда почувствовал на языке вкус
ружейного масла. Отчасти мне было интересно, решусь ли я это сделать, а
отчасти хотелось скорее со всем покончить. Я устал от страданий.
Скоро боль уйдет. Я кивнул, как бы подтверждая самому себе, что все
делаю верно.
Поставил палец на курок и стал нажимать…