1 iутыж борис поэт, писатель, драматург 2 3

255
следующие виды: мелодрама – «ГукъэкIыжхэм я гъатхэ» («Весна вос-
поминаний»), фарс – «Хьэцацэ дахэ» (Хацаца красавица), трагифарс – 
«Олигарх гуащэ» («Леди олигарх»); в его драматургии появилась также 
масса одноактных комедий, отдельные сатирические монологи. Весьма 
удачно драматург использовал сатирический персонаж народных пред-
ставлений  адыгов  «Ажегафу»  (образ  ряженого).  Ажегафа  у  адыгов  в 
народных игрищах выполняет роль ведущего шута. Б. Утижев «расши-
рил» его обязанности и сделал его выразителем идей автора и ведущим 
сюжет  произведения.  С  этим  опорным  персонажем  драматург  создал 
двадцать восемь комедий, объединив их в цикл «Игры Ажегафы». Эти 
комедии наполнены современными проблемами. Если народный Аже-
гафа в основном развлекал и смешил зрителей, то в комедиях Б. Ути-
жева этот образ заставляет людей переживать, думать, искать выход из 
современных нравственных проблем общества. 
Совершенно новыми для кабардинской литературы являются так-
же  такие  виды  комедии,  как  водевиль,  фарс, трагифарс,  которые вве-
дены в литературный процесс Б. Утижевым. Им написаны и либретто 
для  музыкальных  комедий.  Во  многом  новаторскими  можно  считать 
ремарки автора.
Вопрос о музыкальном и хореографическом «сопровождении» ко-
медий Б. Утижева требует специального изучения. Мы же отметим, что 
автор широко использовал для этого народные традиции, существенно 
обогатив их своими художественными находками. Песни, куплеты, тан-
цы, подтанцовки органично входят в комедии Б. Утижева, они делают 
спектакли увлекательными и любимыми зрителями. Иногда в комеди-
ях Б. Утижева звучат мелодии популярных лирических адыгских песен 
с новым содержанием текста самого драматурга. Они всегда уместны, 
как и монологи ведущего Ажегафы.
Как  отмечалось  выше,  новым  приемом  в  нашей  комедиографии 
можно  считать  емкие  и  краткие  характеристики,  даваемые  автором 
персонажам  произведения  в  перечислении  действующих  лиц.  (Они 
отсутствуют  в  трагедиях).  В  них  отображены  особенности  личности 
персонажа; драматург, словно фотограф, высвечивает какую-то деталь, 
через  которую  индивидуализируют  персонаж.  По  своему  юмористи-
ческому накалу такие характеристики близки к фразеологическим вы-
ражениям, крылатым словам.
В  комедиях  Б.  Утижева  широко  использованы  традиции  фоль-
клора. Однако обращение драматурга к богатому устно-поэтическому 

256
творчеству носит совершенно иной уровень, нежели это было у писате-
лей  старшего поколения.  Он не  берет  готовых  сюжетов,  не  пользуется 
«напрокат» эстетическими приемами фольклора. В комедиях Б. Утиже-
ва на высоком художественном уровне обыгрываются мотивы и приемы 
из устного народного творчества. Например, образ Ажегафы в народе и 
комедиях драматурга воплощен различными средствами. Единственное, 
что  роднит  –  это  роль  ведущего  в  народных  играх  и  пьесах  автора.  К 
этому можно добавить, что в комедиях Б. Утижева, написанных в сти-
хотворной форме, автор старается быть ближе к разговорной речи.
Народность  комедий  Б.  Утижева  особо  наглядно  проявляется  в 
комедии  «Аул  Свергайсвекрухово»,  в  которой  использован  «вечный 
источник» юмора и сатиры – взаимоотношения невест и свекрух. Эта 
тема связана с национальным менталитетом адыгов (с древних времен 
присутствует культ старших в семье). Автор тонко подмечает те изме-
нения, которые произошли в современных семьях и заставляет смеять-
ся зрителей над издержками в этом вопросе.
Б.  Утижев  обогатил  кабардинскую  комедиографию  как  новыми 
приемами, такими как «апарт», «узнавание», «переодевание», репли-
ки, иносказания, так как и новыми жанрами, используя мировой эсте-
тический опыт.
Вместе с тем он глубоко национальный писатель, как по образам, 
созданным им, так и по выразительности языка автора и языка персо-
нажей. Пожалуй, трудно найти другого драматурга в адыгских литера-
турах, поэтический язык которого так сочен и разнообразен. Удивляет 
и  огромный  запас  слов,  использованных  в  его  творчестве.  Эта  тема 
ждет своего исследователя.
Спектакли  по  комедиям  Б.  Утижева  прочно  вошли  в  репертуар 
кабардинского театра. Они известны и в других республиках Север-
ного Кавказа. Пьеса «Аул Свергайсвекрухова» была поставлена Дар-
гинским  театром  в  Дагестане.  В  Адыгейском  драматическом  театре 
им. А.С. Пушкина, кроме названной комедии, поставлены пьесы «Кра-
савица Хацаца», «Базархан в Африке». О популярности автора говорит 
и тот факт, что к комедиям Б. Утижева обращаются не только профес-
сиональные театры, но и самодеятельные коллективы республики.
Характеризуя комедии, мы вынуждены были уделить много внима-
ния изложению сюжетов. Дело в том, что большинство пьес Б. Утижева 
не  переводилось  на  русский  язык,  хотя  и  переводы  далеко  не  всегда 
способны передать весь колорит оригинала.

257
2. Трагедии
Этот жанр занимает особое место в творчестве Б. Утижева. Имен-
но трагедии принесли ему славу и известность. Им написаны следую-
щие трагедии: «Тыргъатауэ», «Дамэлей», «Кушыкупщ», «Эдип», «Ма-
зэгъуэ», «Зулий» («Лъыгъажэ жэщ»). Все они, кроме трагедии «Князь 
Кучук»,  написаны  в  стихотворной  форме.  Надо  сказать,  что  есть  не-
которое  разночтение в определении жанров  драматургии  Б.  Утижева. 
Например, литературоведы А.Ч. Абазов и С.М. Нагоева в учебном по-
собии  «Драматургия  Бориса  Утижева.  Жанрово-видовое  и  стилевое 
многообразие  пьес»  [64]  драму  «Кушыкупщ»  («Князь  Кучук»)  не  от-
носят к жанру трагедии, тогда как сам Б. Утижев в 2007 г. издал книгу 
«Трагедии» [65], куда включил произведения «Тыргатао», «Дамалей» 
и «Князь Кучук». В предисловии сам автор считает эти три трагедии, в 
основе которых лежат мотивы адыгской истории, своеобразной трило-
гией. С этим трудно спорить, ибо эти пьесы соответствуют принципам, 
определяющим этот жанр.
В основе жанра трагедии испокон веков лежат острые, часто не-
разрешимые конфликты, приводящие человека к гибели. Трагедия как 
драматургический  вид  сложилась  еще  в  эпоху  античности.  Общена-
родные интересы затрагивались в пьесах Эсхила, Еврипида, Софокла. 
Еще Аристотель разработал теорию «катарсиса», очищение человека 
через страх и сострадание. В то далекое время конфликты связывались 
с роком, «божественным началом» человека. Революционные измене-
ния  в  содержание  и  принципы  трагедии  внес  в  эпоху  Возрождения 
В. Шекспир. Его пьесы проникнуты пафосом жизнеутверждения (От-
елло, Галилей). В русской литературе новый этап в развитии трагедии 
обозначил А.С. Пушкин («Борис Годунов», «Маленькие трагедии»).
В советское время идеологи нашли эпитет «Оптимистическая тра-
гедия» (А. Корнейчук). Большинство трагедий, как правило, построе-
ны  на  историческом  конфликте.  Не  является  исключением  и  творче-
ство Б. Утижева. Необходимо сразу подчеркнуть, что до Б. Утижева в 
жанре трагедии не выступал ни один кабардинский драматург. Он стал 
новатором. О серьезном отношении автора к этому жанру говорит тот 
факт, что Б. Утижев не раз возвращался к уже апробированному про-
изведению, исправлял часть текста, усиливал те или иные эпизоды. По 
признанию  автора,  он  переработал  тексты  пьес  «Тыргатао»  и  «Князь 
Кучук» после просмотра постановок в театре. По сути дела эти пьесы 

258
вышли в новой редакции в 2007 году в книге «Трагедии» [66]. Самая 
известная трагедия – «Тыргатао» – была написана в 1975 г., через два 
года  она  была  поставлена  на  сцене  Кабардинского  театра.  Премьера 
прошла успешно. Пьеса была принята зрителями с восторгом, на нее 
откликнулись  с  положительными  рецензиями  театральные  критики, 
искусствоведы и литературоведы А. Шортанов, В. Фролова, Е. Зубко-
ва, Б. Курашинов и др.
Несколько вразрез с мнением этих критиков идут замечания теа-
трального критика Е.Ш.  Белгороковой, которая обвиняет автора в от-
сутствии логичной последовательности пьесы. Она не считает оправ-
данным  самоубийство  героини  в  тяжелое  для  страны  время  [67].  На 
наш  взгляд  очевидно,  почему  в  первой  части  произведения  Тыргатао 
показана как предводитель народа, а во второй части как женщина, су-
пруга, мать. Рушится общенародное дело, затем личное счастье Тырга-
тао. По законам жанра жизнь главной героини потеряла всякий смысл, 
когда  она  потеряла  мужа,  сына,  в  плане  общественном  она  так  и  не 
смогла объединить меотов и синдов. Все это вкупе приводит к личной 
трагедии – самоубийству. Критик не учитывает специфику новой, со-
временной трагедии, разворачивающей сюжет не по классическим ка-
нонам, а по сложным современным художественным принципам.
О художественном уровне трагедий Б. Утижева говорит тот факт, 
что пьеса «Тыргатао» в 1990 году была переведена на арабский язык и 
вышла отдельной книгой в Дамаске, а «Дамалей» в 1996 году обошла 
подмостки театров в Стамбуле, Кайсери, Османии, Мерсине, Гексуне. 
Пьесы Б. Утижева ставились в Нальчике, Майкопе, Черкесске, Сухуме, 
Махачкале, Владикавказе, Элисте и Москве. Прежде чем приступить к 
анализу пьесы, отметим одно обстоятельство, связанное со сценической 
судьбой трагедии «Тыргатао». Ее премьера в театре прошла успешно. 
«В 1977 году, – как впоследствии пишет сам Б. Утижев, – после одной 
явно заказной газетной публикации, наше высочайшее начальство при-
шло в театр и запретило дальнейший показ пьесы «Тыргатао» [68].
Не  вдаваясь  в  подробности  этого  инцидента,  в  чем  повинны  не-
безызвестные «первые и вторые лица» республики, надо отметить, что 
грубое вмешательство в творчество писателя было типичным для того 
времени, времени господства одной идеологии, культа партии. К тому 
же  вложенные  в  уста  отдельных  героев  реплики  интерполировались 
на современное положение народов, причем явно не в пользу офици-
альным идеологическим доктринам. Б. Утижев в своей пьесе вернулся 

259
к  истории  адыгов  древних  эпох,  когда  наши  предки  имели  рабовла-
дельческое  государственное  образование  «Синдика»  под  патронатом 
древних  греков.  Большевики  же  с  1917  года  нивелировали  историю 
всех народов, вошедших в советскую империю. Историки в основном 
исследовали только историю КПСС, а подлинно гражданская история 
изучалась только единицами, которые приспосабливали  ее  к  домини-
рующей идеологии.
Б. Утижев признавался:  «Кстати,  последствия  запрета спектакля 
«Тыргатао» были для меня весьма неприятными и затяжными: моя пер-
вая книга, которая должна была вот-вот выйти, была исключена из из-
дательского плана, мои произведения сразу стали нежелательными для 
газет, журналов, радио и телевидения, последующие мои пьесы перво-
начально читались и проверялись в обкоме партии, где был поставлен 
крест на мою другую пьесу «Мазаго», которая давно репетировалась и 
была близка к сдаче; девять лет я разъезжал по городу в поисках жилья 
и ютился с семьей в частных квартирах» [68, с. 588]. Много пересудов 
и ненужных разговоров было вокруг пьесы Б. Утижева «Эдип». Читая 
эти пьесы сегодня, невозможно найти какую-то крамолу в них. Часть 
обвинений была следствием  элементарного  невежества придворных  чи-
новников. Один из них, ссылаясь на слухи, на обсуждении сказал: «А, мо-
жет быть, пьеса эта вовсе не его произведение, а списана откуда-то…».
Как это часто бывает в истории литературы, только талант и упор-
ство драматурга позволили произведениям Б. Утижева проложить путь 
к  зрителю.  Спустя  какое-то  время,  трагедия  «Тыргатао»  вновь  была 
поставлена в Кабардинском театре, вскоре она вышла и за пределы ре-
спублики.  Не  менее  успешным  стала  постановка  пьесы  «Эдип».  Как 
видим,  новаторство  прививается  с  трудом,  и  тому  примеров  много  в 
литературах разных народов.
Общеизвестно, что главная идея «Слова о полку Игореве» – объе-
динение русских земель. С аналогичной проблемой сталкивались пред-
ки адыгов-синдов и меотов, живших 25 веков назад у стыка Черного и 
Азовского морей. Б. Утижев посвятил сюжет трагедии «Тыргатао» вза-
имоотношению этих родственных племен и Боспорского царства. Эти 
сложные, порой трагические взаимоотношения показаны автором через 
образы  главных  героев,  представляющих  синдов,  меотов  и  греков.  К 
тому же Борис Утижев очень оригинально соединил меотов и синдов 
узами  одной  семьи,  в  которой  муж  Джагатей  является  царем  Синди-
ки, а жена Тыргатао представляет меотов, являясь дочерью духовного 

260
лидера  меотов  Шупаши  («Шупаша»  на  кабардино-черкесском  языке 
означает  буквально  «головной  всадник»,  «ведущий  всадник»).  У  них 
девятнадцатилетний сын Джатагаза (Джатагаза – букв. «поворачиваю-
щий мечом», «ведущий мечом»). В пьесе персонажей немного. Кроме 
перечисленных  основных  героев,  в  трагедии  присутствуют  и  другие 
образы: ГущIасэ (тоже говорящее имя – «приятная для сердца»), воз-
любленная  Джатагазы,  ее  отец  Бзарабза,  60-летний  Босфорский  царь 
Шатир  с  дочерью  Адисой  (вторая  жена  Джагатея).  Кроме  них  в  пьесе 
действуют безымянные персонажи: оруженосцы с той и другой стороны, 
греческие командир и воин, глашатай, воин синдов, воин меотов, хор.
Первое действие происходит в стране меотов, их лидер Шупаша 
всматривается вдаль, а затем обращается к кинжалу, считая, что и он 
найдет успокоение на его могиле. Наблюдая за холмами вдали, он рас-
суждает  о  том,  какой  высоты  будет  холм  на  его  могиле,  ведь  «вели-
чина  человека  определяется  после  смерти».  Шупаша  мечтал  о  сыне-
наследнике, а у него только дочь Тыргатао. Но она, предводитель войск 
меотов, возвращается с победой в войне с Боспорским войском, пленив 
командира неприятельских войск. 
Автор изображает встречу Тыргатао и воинов-меотов. По просьбе 
плененного военачальника устраивается его встреча с Шупашей. Диа-
лог  между  ними  интересен,  ибо  Б.  Утижев  вкладывает  в  уста  персо-
нажей особенности менталитета адыгов, а неприятель, хотя и в плену, 
угрожает силой Боспорского царства,  у  которого воинов больше, чем 
всё население меотов, да и синдов они могут позвать на помощь, ибо 
те  подчиняются грекам.  Появляется Тыргатао, и предводитель греков 
с ужасом и недоумением узнает, что его войска разбиты, и он пленен 
женщиной.  Шупаша  хочет  оставить  пленного  в  живых,  но  Тыргатао 
непреклонна – врага надо казнить, ибо «гнев будет со временем расти, 
и он вернется еще раз». Пусть грек-воин отнесет голову предводителя 
своему  царю и  расскажет: «Так впредь  будут возвращаться домой те, 
кто нападет на меотов» [68, с. 19].
Первое действие заканчивается диалогом между отцом и дочерью. 
Отец хочет короновать дочь, но Тыргатао отказывается:
Излишне говорить мне, что преданная народу,
Служить ему я буду до конца.
Но будет лучше, если корону эту
Отдашь кому-то, а не мне.
Найдется из меотов этого достойный.

261
А мне велит Бог-Всевышний
Опять стать супругой, матерью мирской.
Перевод подстрочный
Отец  хочет  широко  отпраздновать  победу  войск  и  дочери,  но 
Тыргатао  против  этих  пышных  ритуалов.  Она  напоминает,  что  у  нее 
есть семья в Синдике, ее ждут супруг и сын. Отец Тыргатао недоволен 
синдами, он не верит им, ставшим под патронаж Боспорского царства. 
Тыргатао  убеждает  отца  в  необходимости  примирения  с  родственни-
ками – синдами, чтобы вместе противостоять Боспорскому царству в 
борьбе за независимость. Для этого она хочет привлечь мужа Джага-
тея – царя синдов.
Борис  Утижев  изображает  многогранный  и  сложный  характер 
Тыргатао уже в первом действии. Она показана не только как талант-
ливый  военачальник,  но  и  как  человек,  обладающий  аналитическим 
умом.  Она  лидер  народа,  объединитель  земель,  дипломат,  имеющий 
железную волю, терпение и выдержку.
Во втором действии пьесы тональность резко меняется. На сцене 
появляется ГущIасэ  –  возлюбленная Джатагазы, сына Тыргатао. Дей-
ствие  происходит  в  крепости  царя  синдов,  расположенного  у  моря.  Де-
вушка ГущIасэ восхищается цветами, целует их, нежно обращаясь к ним. 
В ее уста автор вкладывает стих, соответствующий адыгскому на-
родному стихосложению. На сцене появляется Джатагазэ и предлагает 
девушке добавить к букету еще один цветок, имя которого тот забыл. 
Она находит нужные слова для него:
Мыр – нысащIэу щIэращIэ,
МащIэ дыдэр зи гъащIэ,
Дахэ дыдэр зи теплъэ,
Губгъуэм уардэу щытеплъэ
Удзхэм я тхьэу дахэкIейрщ,
И цIэ дыдэр – Сатэнейщ!
Это – нарядная, словно невеста,
Чей век очень короток,
Чья красота неимоверна,
Кто гордо оглядывает поле,
Красавица, царица всех цветов.
Имя настоящее ее – Сатаней!
Перевод подстрочный
Подстрочный  перевод  (как  и  художественный)  не  сможет  пере-
дать  нюансы  организации  этой  строфы,  настолько  она  полифонична. 

262
Общеизвестно, что со времен античности язык трагедии более сухой, 
менее организованный. В нем скромные рифмы. Для него самое глав-
ное – передача содержания, действий, поступков. Здесь важен темп, на-
пор и т.д. В лирике всегда богаче инструментовка стиха, многообразнее 
изобразительно-выразительные средства. Борис Утижев – хороший ли-
рик, и этот дар он  использует в драме. В  частности,  в  данном  произ-
ведении, показывающем отношения  Джатагаза  и  ГущIасы,  мы  видим 
совершенно иную тональность и эмоциональность стиха. Здесь автор 
сочетает  фольклорную  рифму  и  концевую,  повтор  звуков  (в  первых 
двух  строках  звук  «щI» повторяется 4  раза),  повтор слов  (слово  «ды-
дэр» – 3 раза).
Если первую строфу ГущIасэ декламирует, то во второй строфе она 
переходит на вокал. Текст своей мелодичностью сам располагает к та-
кому исполнению. Интересна и сцена признания молодых в любви друг 
другу.  Джатагазэ  и ГущIасэ не говорят прямо  о своем  чувстве. Но оно 
проявляется  в  их  размышлениях.  Особенно  остро  героями  ощущается 
прелесть природы, именно сегодня Джатагазэ видит мир таким сказочно 
красивым, рассуждает о скоротечности их жизни, с  которой  так  жалко 
расставаться. Возлюбленная тоже чувствует то же самое и вторит: «Что 
это, что за сила, которая меняет внезапно весь мир?»
Здесь диалог переходит в монолог. Джатагазэ объясняет понятие 
«любовь», ссылаясь на какую-то книгу греков. В свою очередь, в моно-
логе  девушка  признается,  что  в  жизни  нет  слаще  детства.  Тут  же  ее 
охватили новые силы, «сны стали чудесными, явь превратилась в сказ-
ку, вокруг предметы превратились в драгоценности, а сердце вылетает 
из груди, словно ласточка из гнезда [68, с. 33]. Постепенно монологи 
возвращаются  к  диалогу,  и  возлюбленные  признаются:  их  освещает 
одно солнце по имени «любовь».
Соблюдая  принципы  историзма,  Б.  Утижев  вкладывает  в  уста 
возлюбленных древние формы  клятв («Уащхъуэ мыващхъуэ кIанэ» и 
др.), персонажи обращаются к языческим богам адыгов: к «Хыгуащэ» 
(Богиня моря), «Псатха»… Влюбленные уходят со сцены, а на ней по-
является Бзарабза, отец девушки. Он одновременно был воспитателем 
Джатагазы.  (У  адыгов  в  прошлом  функционировал  обычай  отдавать 
сыновей  для  спартанского  воспитания  до  12–14  летнего  возраста  в 
чужие  семьи).  Бзарабза  видит  вдали  на  высоком  берегу  свою  дочь  и 
воспитанника. Он замечает, что они подходящая пара, но… Его мысли 
прерывает песня о Боге Плодородия – Тхагаледже (здесь использова-
ны  традиции  адыгского  фольклора),  и  на  сцене  появляется  Глашатай 

263
и двое мужчин,  держащих  кувшин  с  вином  и  фэнд  (посуда  из кожи). 
Исполнив обряды, отпив вина, глашатай приглашает всех на праздник 
«Вынос серпа». Появляется Шабзэзехьэ (буквально «владелец стрел») – 
младший брат царя синдов Джагатея (они сводные братья). Драматург 
раскрывает  через  монолог  образ  этого  коварного  человека,  скрываю-
щего любовь к жене брата по отцу. Его гложет зависть. Джагатей хочет 
доложить о делах синдов Боспорскому царю Шатиру, но его помощни-
ки предлагают дождаться Тыргатао. С неохотой Джагатей соглашается 
с мнением большинства.
Появляется Тыргатао. Встреча супругов. К ним идет и сын, «ша-
гами заставляя землю говорить» («къокIуэж, ди щIалэр, щIыгур игъ-
эпсалъэу»).  Оригинальная  художественная  деталь  автора!  Праздник 
Весны в  разгаре, но  кто-то докладывает, что  у берега  стоит  корабль, 
из  которого  выходит  Боспорский  царь  Шатир  со  своими  войсками. 
Обычно он сообщал заранее о своих визитах, сейчас же он появляется 
в доме синдского царя внезапно. Отказывается он и от традиционного 
гостеприимства.
Шатир разгневан. Он объясняет, что при нападении его войск на 
меотов дочь Джатажея, Тыргатао, разбила боспорцев и отправила го-
лову командующего могущественному царю. Он предлагает Джагатею 
в искупление вины выгнать жену за пределы территории меотов и син-
дов,  а  сына  отдать  боспорцам.  Невыполнение  этих  требований  будет 
стоить короны Джагатею. 
Джагатей  вступает  в  спор,  объясняет,  что  все  это  противоречит 
законам морали его народа, страны. Совесть не позволит ему предать 
любимую женщину. Шатир возражает: «Царь не нуждается в совести, 
кто хочет иметь совесть, не может быть царем» [69, с. 49].
В этом диалоге драматург сумел четко изобразить характер двух 
совершенно противоположных предводителей: один – сторонник прав-
ды, а второй уповает только на силу. Цинизму Шатира нет предела. Он 
считает женщин только предметом забавы («они, как цветы, завяли – их 
необходимо выбрасывать»). Незаметно появляется Тыргатао, она слу-
шает продолжающийся спор между мужем и Боспорским царем. Ша-
тир обращается к Тыргатао: «Синды находятся под тенью Боспора», а 
Тыргатао поправляет «под кинжалом Боспора».
В  диалоге  между  Шатиром  и  Тыргатао  последняя  демонстрирует 
дальновидность, ум и красноречие. Однако Шатир непреклонен, он уве-
рен, что и меоты и синды обречены раствориться среди могущественных 

264
греков. Он требует беспрекословного выполнения своих требований и 
уходит с воинами.
Джагатей омрачен тяжелыми думами: не знает что выбрать – ко-
рону или жену. Здесь драматург вводит в действие оруженосца Шабзэ-
зехи, чье коварство пришлось как раз кстати. Он прибегает ко лжи, за-
девающей честь Тыргатао. Оруженосец докладывает Джагатею, будто 
его жена изменяет ему с одним из меотских воинов. После придуман-
ных «подробностей» разгневанный царь требует от оруженосца приве-
сти к нему того воина, на что последний отвечает, что он расправился с 
«соперником». Оруженосец советует Джагатею выполнить требование 
Шатира и говорит, что придумал, как справиться с этим заданием. Но у 
него одно условие – Джагатей должен исчезнуть на пару дней.
В третьем действии появляется новый персонаж – дочь Боспорско-
го царя Шатира Адиса. Б. Утижев, следуя законам жанра трагедии, на-
каляет этим сюжетным ходом страсти. В Адису влюбляется Джагатей. 
Однако ей оказывает знаки внимания и коварный оруженосец Шабзэ-
зеха (букв. «носитель стрел»). С его появлением сюжет снова меняется. 
Оруженосец организует отъезд Джагатея с целью осмотреть владения. 
Тем временем Адиса пытается соблазнить сына Джагатея, который по-
является  на  сцене.  Джатагаза  глубоко  переживает  из-за  исчезнувшей 
матери.  Свое  горе  он  пытается  заглушить  с  помощью  вина.  Диалог 
между опытной Адисой и чистым, воспитанным в славных традициях 
меотов, молодым Джатагазой, выписан драматургом мастерски. Он не 
поддается на ухищрения Адисы, ее чары, сладкие слова; он гневно от-
вергает  ее  ухаживания.  Адиса  действует  не  только  силой  слова.  Она 
напоила Джатагазу вином и осталась с ним наедине. Оруженосец и эту 
ситуацию обернул в свою пользу. Его ложный донос привел к трагедии. 
Разгневанный Джагатей входит в спальню и убивает спящего, ни в чем 
не  повинного  сына.  В  надежде  спастись  из  спальни  выбегает  Адиса, 
но  ее  тоже настигает смерть от  рук Шабзэзехи. Царю, который, к со-
жалению, не был свидетелем этих кровавых событий, кажется, что это 
самоубийство. Он потрясен и теряет рассудок.
Четвертое действие «За морем» нас переносит на берег моря, где 
«ночь упрятала» все, кроме фигуры Тыргатао и гребней волн. Тыргатао 
отбывает  здесь  ссылку.  В  ее  монологе,  похожем  на  адыгские  песни-
плачи  «Гъыбзэ»,  говорится  о  страданиях  героини,  тоскующей  по  ро-
дине, народу, отцу, сыну, мужу. Во время одного плача она услышала 
какие-то человеческие звуки. Это было не привидение, а зов знакомого 

265
человека – того вездесущего и коварного Оруженосца, младшего брата 
Джагатея по отцу.
Оруженосец  прибыл  туда  с  очередной  авантюрой.  Он  превратно 
сообщил обо всех событиях, произошедших в отсутствие Тыргатао – об 
измене  мужа,  убийстве  сына,  «самоубийстве»  Адисы,  сумасшествии 
Джагатея, которого Шатир держит формально царем синдов, но на са-
мом деле решение всех дел зависит от него.
Успевает он решать свои любовные дела. Шабзазеха признается в 
своих чувствах к Тыргатао, о которой давно безмолвно мечтал. Она его 
слушает  с  пренебрежением.  Оруженосец  говорит  о  своих  проделках, 
интригах с большим эмоциональным накалом, иногда забывая о при-
сутствии Тыргатао. Б. Утижев, рисуя эту сцену, показал себя большим 
знатоком психологии людей, тщеславие которых уязвлено обстоятель-
ствами. Оруженосец, хотя и брат царя, рожден вне брака и по законам 
синдов  никогда  не  сможет  быть  царем.  Тыргатао,  как  это  свойствен-
но женщинам, хочет отомстить мужу за измену и находит не лучший 
вариант для этого.  Она приходит к решению  вступить  в  связь  с  этим 
коварным человеком. Это было неожиданном для Оруженосца. Но она 
объяснила мотивы ее спонтанного решения.
Оруженосец говорит, что скоро падет Синдика, она станет частью 
Боспорского царства. Он говорил уже на эту тему с Шатиром, который 
обещал поставить Оруженосца во главе этой колонии. Если Тыргатао 
согласится  возглавить  меотов,  то  они  будут  жить  вольготно.  Тырга-
тао соглашается с предложением Оруженосца, соглашается и на связь 
с  ним,  они  ждут  прибытия  за  ними  корабля,  но  Тыргатао  преследует 
свои цели – она хочет отомстить за свой народ:
О боги! Под вами слово я даю:
Отец, мой сын, несчастный мой народ,
Если правда все, что этот скверный человек поведал мне,
Клянусь я отомстить за вашу кровь – кровью.

жүктеу/скачать 2,02 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: