1 iутыж борис поэт, писатель, драматург 2 3

317
потом смеялся и думал: «Если хочешь опозорить мужчину, то сделай его 
старым». Сын хочет вырубить грушевый лес, а я против» [79, с. 504].
Лес в этом произведении имеет не только эстетическое значение. 
Грушевый лес становится символом любви к месту рождения, к свое-
му  аулу,  он  сохраняет  память  о  событиях  в  жизни  целого  поколения. 
Для Хатыма и его жены он священен, ибо лес – свидетель их любви, 
молодости.  Вырубка  леса  напоминает  «Вишневый  сад»  А.П.  Чехова. 
И у  него,  и у  Утижева  происходит смена уклада жизни, на  чем боль-
ше внимания сосредотачивает великий русский писатель. В известной 
степени эта проблема обозначена и у Б. Утижева (Беслан – глава селе-
ния, он считает более важным сеять кукурузу и т.п.), но в пьесе кабар-
динского драматурга – нравственные проблемы конкретной семьи. Лес 
у него становится символом многогранным. Вместе с тем, нравствен-
ные  искания  Б.  Утижева  все  же  связаны  с  жизнью  одного  человека, 
отца семейства Хатыма. Его образ типичен для людей уходящей эпохи, 
которые были воспитаны на высоких постулатах адыгского этикета. В 
этом  старике  есть  доброта,  крепость  духа,  юмор,  самоирония.  Он  из 
тех людей, которые никогда не подведут. Хатым предан семье, детям, 
он предан даже умершей давно жене, он уже много лет про себя «бе-
седует» с ней, думает о ней, не отделяет свою жизнь от нее. У Хаты-
ма дочка и два сына, один из них (Беслан) – благополучный, а другой 
(Аслан)  –  неудачник,  развелся  с  женой,  она  ушла  с  детьми,  он  один, 
пьет,  не  может  исправить  свое  положение.  Дочь  тоже  живет  хорошо. 
Но Хатым остается в маленьком доме с неблагополучным сыном. Это 
тоже характеризует его.
Хатым упал по дороге из своего любимого грушевого леса, вы-
вихнул бедро. Он прикован к постели. Вся семья собралась и обсуж-
дает, как быть с больным. Автор на протяжении нескольких страниц 
демонстрирует,  как  дети  стараются  переложить  все  тяготы  ухода  за 
тяжелобольным друг на друга. У всех семьи, дела. Надежды на врачей 
нет,  ибо  они  не  смогут  помочь  глубокому  старику,  его  нельзя  транс-
портировать. Все зависит от времени и терпения. В семье взаимоотно-
шения тоже не очень искренние. Аслан – пьяница, у Беслана в голове 
карьера, у дочери – своя семья. У них уже нет того взаимопонимания, 
которое  было  при  матери.  Каждый  из  детей  ссылается  на  занятость, 
обстоятельства и не хочет быть ухаживающим. Отказывается даже Ас-
лан, который не работает нигде. Однако все боятся того, «что люди ска-
жут?» Эту фразу повторяют по очереди, после того, как эхо «исчезает в 
лесу». Это тоже художественная деталь, характеризующая персонажей.

318
В  этот  момент  слышен  лай  собаки  –  кто-то  пришел.  Появляется 
Гашенох в виде молодой женщины и сообщает: «Мне сказали, что у вас 
тяжелобольной». Беслан думает, что ее прислал знакомый врач Хаути. 
Б. Утижев во втором действии вводит образ матери в виде моло-
дой женщины. Ее никто из детей не узнает. Этот художественный при-
ем позволяет автору как бы «очистить детей от тех вредных моральных 
примесей», которые накопились у них в ее отсутствие.
Автор использует еще один прием – «сдвиг времени». Хатым не 
открывает  глаз,  но  на  голос  Гашенох  он  отреагировал  и  обрадовался 
тому,  что  она вернулась.  Он спросил: «Принесла  ли  она детям лимо-
над? Раздай им». Детям кажется, что он бредит. Гашенох и Хатым бесе-
дуют, как и прежде, он упрекает ее, почему так долго не возвращалась, 
гладит по щеке.  Беслан напоминает  гостье, что она  должна  лечить,  а 
не сказки рассказывать. Он грубо говорит, что и отец «притворяется». 
Гашенох спокойно делает Беслану замечание: «Когда не можешь найти 
хороших слов, то лучше промолчать» [79, с. 521–523].
После некоторых бесед Гашенох признается, что она их мать. Она 
начинает анализировать чувства детей. Гашенох верит, что дети будут 
помнить  отца,  но  сомневается  в  другом.  Они  не  желают  ему  долгой 
жизни, и это правда. «Это неправда, – с гневом отвечает Хаужан, – кто 
не хочет, чтобы отец жил долго, если есть такие, как их назвать?» На 
это  мать  отвечает:  «Бессовестные.  Эта  болезнь,  от  которой  не  уми-
рают.  Она  даже  может  улучшить  здоровье,  но  она  лишает  человека 
того, чем он отличается от животных. Вы еще не больны, этот недуг 
только  приближается  к  вам».  Беслан  пытается  спорить  с  матерью  с 
точки  зрения своего времени,  а  мать апеллирует  к нравственным  за-
конам, которые неподвластны времени: долг перед родителями, сохра-
нение красоты, бережное отношение к природе. Она обвиняет Беслана 
в  уничтожении  леса,  который  в  войну  был  «кормильцем,  он  одевал 
людей, утешал, радовал, это лес особый для аула». Беслан настаивает, 
что надо служить стране, а мать возражает: «Хорошее не производное 
от плохого. То, что вредно для одного человека, не может быть полез-
ным для государства» [79, с. 531].
Гашенох  предупреждает  сына,  что  он  останется  в  памяти  людей 
«как  истребивший  лес».  Надо  всегда  помнить  заповедь:  «А  что  люди 
скажут». Мать и дети успели поговорить о многом, она пожелала вос-
становить  все  то,  что  им  было  свойственно  в  детстве  –  дружить,  лю-
бить, держаться друг за друга. А на вопрос: «Почему ты не говоришь об 
отце?» она ответила: «Он уйдет со мной туда, откуда не возвращаются. 

319
Легко  сделать  души  отца  и  матери  довольными,  а  мы  всегда  доволь-
ны и рады за то, что вы живете на земле, продолжаете нас. Обо всем 
остальном спрашивайте свое сердце, слушайте душу, советуйтесь с со-
вестью». Гашенох растворяется и теряется из виду [79, с.538].
Ведущий  подводит  итоги.  Дети,  застывшие  в  «немой  сцене»: 
каждый ищет ответы на вопросы, на которые не получил их у матери. 
Смерть  решила  их  временные  проблемы.  Никто  не  признается,  но  у 
каждого остались некоторые черты, рожденные до того, как стать че-
ловеком. Эти темные инстинкты просыпаются неожиданно. Сейчас у 
«Беслана и других тяжелый камень упал с сердца», тело стало легким, 
ночь прояснилась, но это прошло быстро… В душе детей просыпается 
тревога о потере связей с тем, кто ушел навсегда, их сердца «бегут за 
ним, руки тянутся к тому, кто никогда не вернется» [79, с.539].
Звучит  «Плач  Грушевого  дерева»,  старая  песня  из  адыгского 
фольклора. Автор заключает: «Мы, люди, несчастны. Кажется, что мы 
созданы для экспериментов. Даже если так, то почему так называемая 
«жизнь» к нам не благосклонна. Она издавна сера, холодит до дрожи, 
удивляет  грубостью.  И  музыка  ее  достойна  (там  же  слышны  грубые 
звуки тракторов, они создают дискомфорт)».
На  такой  грустной  ноте  заканчивается  драма  «Грушевый  лес»,  в 
которой автор использовал оригинальный сюжет и композицию. В ней 
гораздо больше вопросов нравственного характера, чем в других дра-
мах.  Поставленные  нравственные  проблемы  нашли  отражение  в  ней 
частично,  а  другая  часть  адресована  читателю,  они  призывают  его  к 
соучастию в их решении.
Как известно, Б. Утижев обращался к совершенно разным жанрам 
драматургии, расширяя диапазон кабардинской литературы. В его твор-
честве  имеет  место  и  мелодрама  «Весна  воспоминаний»,  написанная 
еще  в  1975  году.  Б.  Утижев  ввел  в  кабардинскую  драматургию  жанр 
музыкальной комедии. В его творчестве значительное место занимают 
песни, музыка. Мелодиями исторических песен открываются и закры-
ваются трагедии, драмы. В мелодраме присутствие музыки обязательно. 
Само слово «мелодрама» состоит из основ «melos» – мелодия и драма.
В этом жанре, как правило, текст, т.е. речь действующих лиц, со-
провождается музыкой. Автор сам определяет «Весну воспоминаний» 
как мелодраму. Кроме того, он во введении пишет: «Чтобы слова окры-
лялись, нужна музыка, музыка, все наполняющая музыка, волнующая и 
обнажающая те чувства, которые храним в сердце» [80, с. 540]. Мы оста-
новились  на  определении  жанра,  потому  что  М.  Шакова  пишет:  «В 

320
основу драмы-новеллы «Весна воспоминаний» легла фабула рассказа 
«Гум и тезыр» («Приговор сердца)» [81, с. 365]. Конечно, автор исполь-
зовал одну из своих новелл, но жанром нового произведения все-таки 
является мелодрама.
Новелла «Гум и тезыр» написана в 1971 году, спустя четыре года в 
1975 году Б. Утижев на ее основе создал мелодраму «Весна воспомина-
ний». Персонажи одни и те же: Марьят, Жансох, Фатимат, Таужан. В 
новелле рассказ идет от имени сердца. Этот образ персонифицирован 
в  мелодраме  под  именем  «Голос  сердца»,  все  события  комментирует 
этот голос. Драма написана в основном прозой, как и новелла, хотя в 
ней  после  введения  автора  и  первого  монолога  от  голоса  сердца  дан 
фрагмент в стихотворной форме. Небольшая пьеса разбита на короткие 
главы:  «Опять  весна»,  «И  тогда  была  весна»,  «Незабываемая  ночь», 
«Испытание» и последняя часть «Опять весна».
Символическое сердце вспоминает  вечеринку  у художника Жан-
соха,  на  которой  собрались  его  друзья  в  честь  получения  отдельной 
мастерской. Здесь была Марьят. Она оказалась в кругу творческих лю-
дей, ей было интересно рассматривать произведения из камня, в кото-
рых «теплилась жизнь». Деревянные вещи, выражающие философские 
мысли, «думающий металл». Марьят боялась не вписаться в этот круг 
людей. Она думала, что трудно быть женой художника, для этого надо 
понимать искусство. Важно знать то, что волнует супруга.
Гости  ушли.  Молодые  смотрели  друг  на  друга,  их  глаза,  сердца 
были готовы броситься в омут любви, но разум с трудом сдерживал их 
страсть. Сердце помнит все, помнит и другую «незабываемую ночь».
Марьят  учится  на  выпускном  курсе  медицинского  факультета, 
куда поступила по велению родителей, а Жансох – художник по призва-
нию. Она завидует ему. Между молодыми идет обстоятельный разго-
вор о произведениях. Драматург, знающий секреты искусства, сделав-
ший много как художник и скульптор, вкладывает много интересного 
и увлекательного в уста своего персонажа Жансоха. Этим Жансох оча-
ровал девушку. Она узнала массу сведений о секретах удивительного 
мира,  созданного  художниками.  Именно  художники  возвышают  дух 
человека. Они влюблены, их счастью завидует сама природа, в комнату 
«заглядывает  белая  луна»,  ветер  несет  «запах  весны»,  в  ушах  звучит 
«мелодия красоты» [82].
 Эта любовь длилась не одну весну. Марьят и Жансох создали се-
мью, у них трехлетний сын. Как часто бывает в жизни, любовь испы-
тывается разными обстоятельствами, и не всякая любовь выдерживает 

321
эти испытания. Будучи в Приэльбрусье, Жансох попадает в аварию, в 
которой получает серьезнейшие травмы и увечья. 
С  этого  времени  обстоятельства  меняются  в  корне.  Любовь  Ма-
рьят  к  Жансоху  не  выдержала  испытания  горем.  Жансох  прикован  к 
постели, его будущее неизвестно, он тает на глазах. Таужан (мать Ма-
рьят) хочет облегчить участь дочери, она советует ей оставить мужа и 
выйти замуж за великовозрастного человека, который когда-то пытался 
жениться на ней. Марьят сперва отвергает эту мысль, но затем согла-
шается с мнением матери.
Автор задействовал в пьесе двух матерей-антиподов. Мать Жансо-
ха – Фатимат в свое время осталась вдовой, ее муж вернулся с фронта 
калекой, слепым, но она ухаживала за ним до конца. Таужан же и сама 
не способна чем-то жертвовать в жизни, как и ее дочь.
Марьят не привыкла преодолевать трудности, поэтому ее тяготят 
неудобства, связанные с болезнью мужа. Она срывает зло на свекро-
ви.  Жансох,  находясь  в  соседней  комнате,  услышал  то,  как  Марьят 
грубо  разговаривает  с  его  матерью.  Он  позвал  ее  к  себе  и  вежливо 
объявил: «Марьят, мое будущее неизвестно, я не хочу, чтобы ты при-
несла  свое  счастье  в  жертву  обстоятельствам. Уйди  к  своей  матери, 
береги  нашего  сына.  За  меня  не  беспокойся,  за  мной  будет  следить 
Хаужан» [82, с .562]. Марьят того и надо было, она притворилась оби-
женной, что ее не любят, и уехала.
Марьят снова замужем, живет богато, но у нее нет счастья. Пьеса 
заканчивается  той же сценой,  с  которой она  начиналась  – описанием 
весны «Опять  весна». Весна, напоминающая счастье, любовь.  Жизнь 
Марьят раздвоена. «Голос сердца» – персонаж, введенный в драму ав-
тором, принадлежит Марьят. Сердце все комментирует, оно не дает по-
коя Марьят. Сердце все помнит, все знает. Оно висит над ее душой как 
Дамоклов  меч.  Марьят  никогда  не  удастся  уйти  от  наказания  сердца, 
его приговора. Чем дальше Марьят будет от Жансоха, тем больше будет 
ее мучить образ человека, которого она предала. 
Б. Утижев создал много пьес в разных жанрах, но он единствен-
ный  раз  воспользовался  сюжетом своего произведения-новеллы  «На-
казание  сердца»  для  создания  пьесы  «Весна  воспоминаний».  И  этот 
опыт оказался весьма удачным.
Особенностью драматургической деятельности Б. Утижева явля-
ется то, что он часто пытается решать попутно проблемы режиссуры. 
В  трагедии  «Эдип»,  например,  он  выполнил  львиную  долю  работы 
режиссера.  Вначале  он  был  и  режиссером  спектакля  и  в  последний 

322
момент  отказался  от  этого.  Здесь  же,  в  мелодраме  «Весна  воспоми-
наний»,  этого  нет.  Есть  просто  пожелание  режиссеру  одной  фразой: 
«Чтобы  окрылить слова –  песни,  песни, все заполняющие и захваты-
вающие  песни»  [82, с.  540].  Причиной  тому,  на  наш  взгляд, является 
то,  что  пьеса  была  написана  еще  в  1975  году,  когда  у  Б.  Утижева  не 
было опыта в драматургии, как и опыта сотрудничества с театром. Не-
смотря на это, данная мелодрама имеет свои высокие художественные 
достоинства.
*    *    *
Подводя  некоторые  итоги  наблюдений  над  драматургией  Б.  Ути-
жева,  надо  отметить  многообразие  ее  тематики  и  богатство  жанровых 
форм. Автор преуспел в жанрах комедии, трагедии, драмы. В его творче-
стве большое место занимают комедии, и это понятно, ибо юмор и са-
тира имеют значительные традиции. Б. Утижев, приступая к созданию 
драматургических  произведений,  хорошо  знал  не  только  устнопоэти-
ческое творчество своего народа и имел университетское филологиче-
ское образование. У него уже был и практический опыт переводчика на 
кабардино-черкесский язык ряда пьес. Как верно отмечает исследова-
тель его комедий: «Наряду с созданием собственных пьес, в эти годы 
(1970-е. – Х. Б.) Б.К. Утижев переводит на кабардинский язык ряд пьес: 
«Рядовые» белорусского писателя драматурга Михаила Дударева, «Ба-
бица, Хамица, Хамел, Дарданелл» осетинского писателя Сергея Хегае-
ва, «Железная женщина» узбекского драматурга Рашида Башбекова и 
др.» [83]. Их успех на сцене Кабардинского театра в немалой степени 
обеспечен качеством перевода.
Прекрасное  знание  фольклорных  традиций  адыгов  позволило      
Б.  Утижеву  найти  стержень,  на  который  нанизаны  им  28  комедий  и 
одноактных  монологов  сатирического  и  юмористического  характера. 
Таким своеобразным «шампуром» стал образ «Ажегафы» из адыгской 
народной  комедиографии.  Весь  этот  большой  цикл  назван  автором 
«Игры Ажегафы» («Ажегафа» – букв. ряженый козел). Драматург при-
ложил свои творческие силы почти ко всем разновидностям комедии, 
как трагифарс, фарс, водевиль и др., он как бы пополнял систему жан-
ров адыгской драматургии. Что касается трагедий, то и здесь драматург 
не повторяется, он освоил действительность разных эпох исторически-
ми трагедиями: «Эдип» посвящен греческой античности, «Тыргатао» – 
адыгской  древности,  «Князь  Кучук»  –  сложному  и  трагическому  для 

323
адыгов ХIХ веку. «Мазаго» отражает борьбу адыгов с крымским хан-
ством за независимость в ХVII веке. «Кровавая ночь» рисует трагедию 
одной семьи в эпоху позднего феодализма.
Художественный  опыт  Б.  Утижева  подтверждает,  что  он  занял 
ведущее место в  кабардинской  драматургии  последних десятилетий 
ХХ века. Драматург был новатором в этом трудном жанре литературы.

324
ГЛАВА IV
БОРИС УТИЖЕВ – ХУДОЖНИК
История  мировой  литературы  знает  случаи,  когда  поэт,  писа-
тель  или  драматург  одновременно  занимался  на  любительском  или 
даже на профессиональном уровне трудом художника. Общеизвестна 
близость поэзии и живописи, поэтому таких примеров больше среди 
поэтов.  Прекрасно  рисовали,  например,  А.  Пушкин,  М.  Лермонтов, 
Л. Андреев, В. Маяковский. Были драматурги, занимавшиеся лепкой 
скульптур.  К  такому  «совмещению»  разных  видов  творчества  при-
частен и Б. Утижев.
Он был человеком уникальным, сочетавшим в себе поэта, писате-
ля,  драматурга,  карикатуриста,  резчика  по  дереву,  чеканщика.  Такого 
многогранного творчества не было в истории кабардинской, и не толь-
ко кабардинской, литературы. К этому надо добавить: Б. Утижев – линг-
вист, имевший ученую степень и опыт научной работы, выдающийся 
журналист и публицист.
Художнический талант Б. Утижева в известной степени имеет ге-
нетические  корни.  Мать  писателя  обладала  чувством  формы,  хотя  не 
имела никакого специального  образования. Вырос Б.  Утижев в семье 
лесника, жившего в одном из самых красивых кабардинских селений 
с  загадочным  названием  «Зарагиж».  Старший  брат  будущего  поэта  и 
драматурга Зарамук Утижев был талантливым резчиком по дереву, его 
некоторые  работы  демонстрировались  на  выставках  в  г.  Нальчике  (к 
сожалению, З. Утижев рано ушел из жизни, не успев раскрыть возмож-
ности своего дара). Красота окружающей действительности, прекрас-
ный лес, прямо подступавший к селу, гармония природы и лад в семье, 
где свято хранились народные обычаи, пробудили в душе мальчика ин-
терес к творчеству и необычайную любознательность. Кстати,  не его 

325
одного «опылила» тягой к творчеству аура селения Зарагиж. Из этого 
места шагнул к музыкальным высотам великий дирижер современно-
сти Юрий Темирканов, который был тогда только на два года старше 
Б. Утижева.
Будучи еще студентом младших курсов историко-филологического 
факультета  КБГУ,  Б. Утижев  увлекся скульптурой, он лепил фигурки 
из пластилина, рисовал карикатуры, занимался журналистикой. 
Большую роль в объединении творческих сил студентов играла в те 
годы газета «Университетская жизнь», с которой сотрудничал Б. Утижев.
Каждый номер газеты  вывешивался в коридоре на  оригинальном 
деревянном  стенде,  изготовленом  собственноручно  Б.  Утижевым,  да 
и  художественное  оформление  не  раз  поручалось  ему.  В  то  время  он 
обнаружил  талант  художника-карикатуриста,  подмечавшего  интерес-
ные штрихи к портретам студентов и преподавателей. Немногим позже        
Б.  Утижев  вывесил  знаменитое  свое  новогоднее  поздравление  в  пор-
третах, в котором оказались дружеские шаржи, посвященные ведущим 
преподавателям факультета Бубе Карданову, А. Налоеву, декану факуль-
тета Баширу Карданову, многим студентам. Большинство людей, став-
ших объектом внимания художника, выразило понимание и восторг.
В этот же период Б. Утижев стал писать эпиграммы, которые из-
устно ходили по университету. В них легко обнаружить чувство формы, 
умение  управлять  ритмом,  находить  свежие  и  неожиданные  рифмы. 
Резонанс получили и небольшие скульптурные произведения автора. В 
той же газете в 1964 году появились статьи студентов А. Гутова («Уме-
лые руки») и Л. Елеева («Студент-скульптор»). Особо подчеркивалось 
в них мастерство Б. Утижева в работе над деревом – «Горянка», «В раз-
думье», «Подхалим». В творчестве Б. Утижева появилась и тема родно-
го фольклора и истории в работах «Сатаней», «Прикованный Насрен», 
«Черкес  на  воле».  Вскоре  масштабы  университета  стали  узкими  для 
молодого художника.
Будучи студентом выпускного курса, Б. Утижев в 1967 году вы-
ставил  несколько  работ  на  Первой  Республиканской  выставке  само-
деятельного  изобразительного  искусства.  Так  случилось,  что  рядом 
были  выставлены  живописные  работы  Мухадина  Кишева,  тоже  сту-
дента пятого курса, но профессионально художественного факультета 
Краснодарского института.  В итоге М. Кишев, ныне  знаменитый ка-
бардинский художник, живущий в Испании, получил диплом Первой 
степени, а студент-филолог – диплом Второй степени. Эта была уже 
серьезная заявка.

326
Талант  Б.  Утижева  как  поэта,  художника,  скульптора  заметил  и 
поддержал  известный  писатель  Хачим  Теунов.  Здесь  следует  сказать, 
что Хачим Теунов еще в 1967 году оценил статью студента Б. Утижева 
«Язык – словно мать родная» («Бзэр – анэ пэлъытэщ»), которую не опу-
бликовала  газета  «Ленин  гъуэгу».  Мало  того,  сам  именитый писатель 
добавил к статье Б. Утижева и свою – «Дело, заслуживающее присталь-
ного внимания». В них оба автора выражали озабоченность проблема-
ми  развития  родного  языка.  Несмотря  на  такую  аргументированную 
поддержку, обе статьи так и не увидели света. Они были опубликованы 
спустя почти четыре десятилетия [84, с. 39–45]. Хачим Теунов обратил 
внимание на студента Б. Утижева еще раньше – в 1966 году. Он опубли-
ковал статью в газете «Ленин гъуэгу» («Ленинский путь») под названи-
ем  «Знакомьтесь:  Утижев  Борис»,  в  которой  отметил  разностороннее 
дарование студента-филолога, как поэта, скульптора, карикатуриста.
Несмотря на эти увлечения искусством, Б. Утижев к труду худож-
ника возвращался эпизодически, он этим занимался как хобби, но копил 
«капитал»  и в этой области,  не выходя  в большой  круг  художников. С 
1969 по 1972 годы Борис Утижев учился в очной аспирантуре в Институ-
те Языкознания при Грузинской Академии наук, по окончании которой 
успешно защитил кандидатскую диссертацию по одной из актуальных 
проблем развития кабардино-черкесского языка. Годы аспирантуры были 
плодотворными  не  только  для  языкознания.  Тогда  же  были  написаны: 
драма в стихах «Солнце Нартов» и комедия «Свадьба Шамхуна», став-
шая популярной впоследствии после ее постановки в театре. Эти годы 
отмечены еще и тем, что Б. Утижев приобщился к совершенно новому 
для себя виду искусства – к чеканке. Этим делом в родной Кабардино-
Балкарии  почти не  занимался ни  один художник, поэтому вдвойне по-
хвально, что Б. Утижев решил освоить и этот вид искусства.
Все начиналось со знакомства с работами знаменитых грузинских 
чеканщиков Ираклия Очиаури и Коба Гурули. После посещения выста-
вок работ Б. Утижев познакомился и с авторами, которые помогли ему 
в освоении техники чеканки. Плоды этой учебы у великих грузинских 
чеканщиков  стали  известны  гораздо  позже,  хотя  чеканкой  Б.  Утижев 
занимался долгое время с некоторыми перерывами.
В 1975 году в газете «Советская молодежь» критик О. Данилюк 
опубликовала статью «Удивительный этот Утижев…» [85], в которой 
автор  воздает  должное  скульптору  Б.  Утижеву,  сумевшему  из  корня 
и  стволов  дерева  вычленить  фигуру  старика-мыслителя,  бога  леса.     

327
О. Данилюк пишет: «Мазитха… Добрый и строгий бог леса с прямым, 
тонким носом на длинном лице, с курчавыми, взлетевшими вверх, так 
и  застывшими  завитками  бороды…  Сколько  же  зорким  должен  быть 
взгляд, увидевший тебя в бесформенном стволе! Сколько же труда по-
ложено, чтобы и другие тебя увидели». Заканчивая разговор о гранях 
творчества  Б.  Утижева,  автор  статьи  задает  вопрос:  «Что  же  дальше, 
чем  еще  порадует  людей  удивительный  этот  человек  …Так  что  же  – 
скульптура стала вторым призванием кандидата филологических наук 
Утижева? Или литература? Или все-таки чеканка?».
Дальше порадовал он читателей и зрителей выдающимися траге-
диями и комедиями, сонетами, лирикой. А занятия чеканкой заверши-
лись грандиозной республиканской выставкой. А тот мудрый старик, 
вырезанный из дерева, сопровождал Б. Утижева до конца своих дней. 
Много лет он стоял «словно в карауле», в коридоре отдела кабардин-
ского  языка  в  Научно-исследовательском  институте,  а  в  последние 
17 лет – в другом коридоре журнала «Ошхамахо», «встречая» гостей 
главного редактора.
В искусстве,  как  и  в литературе,  Б.  Утижев  выступал  во  многих 
жанрах. С юных лет он увлекался рисунком. Эта страсть привела его к 
созданию дружеских шаржей и карикатур. Как говорилось выше, пер-
вым «выходом к читателю» была новогодняя стенгазета на историко-
филологическом  факультете  КБГУ,  в  которой  студент  поместил  шар-
жи на преподавателей и студентов. В каждом рисунке художник сумел 
передать что-то особенное, узнаваемое без словесных объяснений.
Б. Утижев преуспел в создании эпиграмм, именно он привил чи-
тателям вкус к этим произведениям, получившим широкое хождение в 
среде интеллигенции. В литературе мало писателей, которые решаются 
создавать эпиграммы. Очень трудно в малую форму вместить остроум-
ное содержание, находя и звучные рифмы. Таким же трудным жанром 
у художников считается шарж и карикатура. Б. Утижев «соединил» эти 
жанры  литературы  и  изобразительного  искусства.  Результаты  оказа-
лись востребованными читателем, они получили высокую оценку и в 
критике.  Отличительной  особенностью  его  шаржей  является  то,  что 
они с помощью художественных деталей обобщают содержание.
Цикл прекрасных эпиграмм и шаржей Б. Утижева опубликован в 
сборнике, вышедшем в 2003 году [86]. Под острым пером художника 
оказались  А. Гукемух,  А. Шортанов, З. Кардангушев,  Б. Курашинов, 
Х. Баков, А. Гутов, М. Хафицэ, Р. Семенов, Ф. Абазова, М. Бжеников, 

328
Х. Думанов, Б. Березгов, З. Хапачев, А Гергов, Р. Ацканов. Огромное 
количество эпиграмм Б. Утижева оформил В. Кочесоков. Их соавтор-
ство продолжалось много лет.
Еще одно подтверждение художнического дара Б. Утижева – в не-
скольких своих книгах он выступил в качестве художника-оформителя: 
«С добрым смехом». Нальчик, 1993; «Весь мир – театр». Нальчик, 1998; 
«Юмор. Сатира». Нальчик, 2003; «Трагедии». Нальчик, 2007; «Вечер-
ние лучи». Нальчик, 2008. Многие программы, пригласительные биле-
ты к своим спектаклям оформлены его рисунками.
Борис Утижев с 1991 по 2008 годы работал главным редактором 
литературного  журнала  «Ошхамахо».  В  нем  он  вел  юмористическую 
рубрику «Хъуэжэ и куэбжэ» («Ворота Хожа»). Тексты юморесок он пи-
сал под псевдонимом Агъ Зэрэгъыж». Рисунки к ним выполнялись им 
же. Он принимал участие и в художественном оформлении текстов. 
Самый  значительный  вклад  как  художник  Б.  Утижев  внес  в  ис-
кусство  чеканки. Сюжеты  для своих  работ  в  этой  области он брал из 
адыгской мифологии и фольклора. В чеканке воплощены и многие пер-
сонажи  драм  Б.  Утижева.  Таковы  картины  «Дамэлей»,  «Кушыкупщ», 
«Эдип»,  «Гуащэгъагъ»,  Тыргъэтао».  Фольклорные  мотивы  запечатле-
ны в меди таких картин, как «Псынэ», «КъуийцIыкIу». Собирательный 
образ  лирики  поэта  (как  и одноименной  поэмы)  мы  видим  в  чеканке 
«Дахэнагъуэ».
Как видно, в основе картин, рисунков, работ в жанре чеканки и по 
дереву лежат мотивы литературного творчества Б. Утижева. Пробовал 
он  и  работать  с  камнем.  Не  все  знают  об  оригинальном  надгробном 
памятнике, установленном  на могиле младенцем  ушедшего из  жизни 
сына писателя (он похоронен на кладбище селения Зарагиж, на кото-
ром впоследствии похоронен и сам Б. Утижев). Памятник выполнен из 
камня в форме ладоней матери, из которого улетает душа ребенка. Па-
мятник отражает глубокую скорбь, он вызывает глубокие философские 
чувства о ценности бытия, о святости жизни.
За какой бы материал ни брался художник Б. Утижев, он создавал 
прекрасные образы высокого искусства. Как говорят адыги, он «начи-
нял их душой, жизненной силой». И в этой области Б. Утижев достиг 
значительных высот и признания соотечественников.

329
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
К сожалению, пока создавалась данная книга, ушел из жизни Бо-
рис  Кунеевич  Утижев  (1940–2008).  Теперь  приходится  подводить  не 
только итоги его многогранного творчества, но и всей жизни, которую 
он до конца посвятил литературе, языку, искусству, служению народу. 
Борис Утижев – явление уникальное в нашей культуре и словесности. 
В известной мере его роль в адыгской культуре можно сравнить с ро-
лью  В.  Ломоносова  в  истории  России.  Конечно,  в  современную  эпо-
ху  разделение  труда  достигло  таких  масштабов,  что  уже  невозможно 
рождение новых Ломоносовых, которые знали бы толк «и в стекле, и 
в  поэзии,  и  в  физике».  Тем  не  менее,  этих  людей,  живших  в  разные 
исторические эпохи, роднит стремление каждого из них привить своим 
соплеменникам  вкус  ко  всему  тому  новому,  что  появилось  раньше  в 
других краях и у других народов.
М. Ломоносов, например, из Германии присылал в Россию образ-
цы «Од», написанных под влиянием немецких поэтов, изучал опыт не-
мецких химиков и физиков. Б. Утижев, в свою очередь, освоил богатые 
традиции грузинских художников-чеканщиков, будучи в аспирантуре в 
Грузии, и создал целую галерею картин, отражающих адыгский худо-
жественный менталитет.
Б. Утижев был новатором в нашей литературе. Как отмечалось выше, 
он выступал во многих жанрах всех родов литературы – эпоса, драмы и 
лирики. В лирической прозе он соединил элементы эпоса и лирики. Их 
элементы переносил и в драму. Такое сочетание в литературе встречается 
редко,  о  чем  писал  еще  И.  Гринберг:  «Ведь  бывает  же  так,  что  один  и 
тот же поэт соединяет даже лирику, эпос, а то и драму» [87, с. 5]. По мнению 
критика, таковыми были А. Твардовский, Н. Тихонов, В. Луговской, Ю. Мар-
цикявичус. К ним по праву можно добавить и Б. Утижева.
В любом жанре Б. Утижев находил что-то новое не только в содер-
жании, но и в форме. Новаторским в адыгских литературах является его 

330
«лирическая философская» проза. Здесь органически сливаются воедино 
стихотворения  в  прозе  и  философские  эссе  на  вечные  темы  искусства. 
Уже  названия таких произведений  напоминают  философские  этюды  из 
опыта мировой литературы – «Пчелы», «Скалы», «Мысли сердца», «Лю-
бовь» и др. Эти небольшие по объему этюды у Утижева предваряют це-
лые циклы стихотворений на определенную тематику, одновременно они 
комментируют и углубляют содержание этих стихотворений. В  них мы 
видим переход из формы стихотворения в прозу и наоборот («Скалы»).
Переход в прозу как  бы освобождает автора из «оков стихотвор-
ной формы» и дает ему возможность беседовать с читателем на слож-
ные и «вечные темы» жизни.
Лирика сопровождала Б. Утижева  всю жизнь.  В ней  преобладает 
медитативное начало. Тяготение поэта к философским раздумьям наи-
более  заметно  в  цикле  четверостиший,  названных  автором  «Искры». 
Они  как  «вспышки  фотографа»  выхватывают  по  объему  небольшую 
картину действительности и обобщают философски. Философская ли-
рика полнокровно стала входить в северокавказскую поэзию во второй 
половине прошлого столетия. В основном она  воплощалась в формах 
двустиший, четверостиший и восьмистиший. Ее расцвет связан с име-
нами  поэтов  Р.  Гамзатова,  А.  Кешокова,  К.  Кулиева.  Для  выражения 
философских мыслей эти поэты использовали предметы и явления по-
вседневной действительности, доводя их образы до символов. Традици-
онными образами-символами стали камень, кинжал, лошадь, всадник, 
горы. Утижев не пошел по этому пути, хотя и у него есть произведение 
«Скала» философского характера. Его образная система в данном смыс-
ле оригинальна, хотя поэт не избегает и традиционного «реестра».
В  области  формы  в  стихах  философского  характера  Б.  Утижев 
пользовался двустишиями и четверостишиями. Философичность свой-
ственна и его сонетам, ибо в них, как и в басне, есть обобщения и раз-
думья.  В  этих  произведениях  поэт  избегает  канонов  и  канонических 
образов. Самыми простыми словами он создает образы глубокого фи-
лософского содержания. Вот, например, в следующем четверостишии:
Лежит грудной ребенок, оглядываясь вокруг удивленно.
И не поймет новый мир, куда он попал.
Задумался и старый мир, он тоже смотрит удивленно,
Что за вопросительный знак лежит в его подоле.
Перевод подстрочный
Что касается жанра сонета, то он занимает особое место в творчестве 
Б. Утижева. Лучшие из них опубликованы в сборнике «Къудамэхэр» [88]. 

331
К  этому  жанру  поэт  пришел  только  в  90-е  годы,  имея  уже  достаточ-
но большой человеческий и поэтический опыт. Жанр сонета требует 
от поэта особой инструментовки стиха. К нему обращаются не очень 
многие поэты, а «венок сонетов» и вовсе редко встречается в поэзии 
даже литератур с богатыми традициями. В адыгской поэзии сонетами 
пользуются Х. Беретарь и Н. Куек (Адыгея), М. Бемурзов (КЧР), Б. Ути-
жев и А. Оразаев (КБР), Р. Ацканов.
В сонетах Б. Утижева выявляются общечеловеческие нравствен-
ные ценности. Для них  характерны  мотивы  грусти и  печали.  Сонеты 
отражают сложное время ломки в нашем обществе, начала девяностых 
годов, когда «правда находится за гранью жизни». Свои философские 
размышления Б. Утижев отразил не только в лирике, но и в малой про-
зе.  Он  для  этого  создал  цикл  небольших  зарисовок,  назвав  их  жанр 
условно  «ГущIагъщIэлъхэр»  (букв.  «Находящиеся  под  сердцем»).  В 
первой  из  них  автор  говорит:  «Человечество  тысячелетиями  создает 
прекрасные  сказки,  в  которых  исполняются  все  желания,  удивитель-
ные песни, возвышающие человека над землей, обожествляющие его. 
Человек  любит  то,  как  он  научился  обманывать  себя.  Этот  метод  не 
дает треснуть сердцу. Да и нашло оно ласкающее сердце название: «ис-
кусство» [88, с. 212]. В этом цикле видно, что писатель вышел за рамки 
реалистического метода, противопоставляя иногда искусство реальной 
действительности. Очень часто его фразы глубоко афористичны. При-
ведем некоторые примеры из текста: «Искусство – территория, избран-
ная  для  чистоты,  поэтому  встречающиеся  там  пятна  грязи  так  резко 
бросаются  в  глаза,  что  они  ранят  сердца,  остаются  надолго  в  душе»; 
«Бог  дал  человеку  много  надежды,  поэтому  кажется,  что  он  вначале 
хотел сделать его бессмертным». О поэзии сказано: «Стихи, если они 
настоящие,  сотканы  из  удивительных  нитей,  которые  отматываются 
от  сердца,  поэтому  их  мало  –  столько,  сколько  помещается  на  серд-
це  поэта».  О  славе:  «Слава  схожа  с  красавицей,  за  которой  охотятся 
очень многие, но обе часто достаются недостойным». О Любви: «Если 
вправду ты меня любишь, то дай жить моей любви в сердце твоем – 
другого места на земле нет для любви». О правде: «Все клянутся, что 
ищут правду. Но никто не решается ее впустить в свой дом. А правда 
стоит на улице и стонет. Босая, голая, она ждет солнца, на которое тоже 
не надеется» [88, с. 215–227]. 
Можно привести и много других примеров, подтверждающих па-
радоксальное мышление, помогающее Б. Утижеву как бы «взрывать» 

332
изнутри  содержание  традиционных  понятий  и  представлений.  Такой 
метод имеет место и в прозе Б. Утижева.
Говоря о прозе, надо отметить, что писатель отдавал предпочтение 
малым ее жанрам – таким, как рассказ, стихотворения в прозе, новелла, 
литературная сказка, оставив в стороне повесть и роман.
Стихотворение  в  прозе  является  как  бы  «пограничным»  жанром 
между поэзией и прозой, оно сочетает признаки эпоса и лирики. Мало 
писателей использует данный жанр в своем творчестве, хотя у него не-
мало возможностей для самовыражения. Б. Утижев и здесь оказался но-
ватором, первопроходцем в освоении жанра «стихотворения в прозе». 
Первые два стихотворения в прозе «Березы и дуб» и «Кто он?» написаны 
им еще в студенческие годы, точнее – в 1967 году. За ними последовали 
десятки  произведений  автора,  в  которых  велико  значение  авторского 
«я». Некоторые из них написаны в форме монолога, исповеди. Есть и 
элементы  диалога.  По  своей  тематике  они  разнообразны.  В  них  под-
нимаются  проблемы  искусства,  литературы,  языка,  будущего  народа, 
проблемы жизни и смерти. В его произведении, имеющем удачное на-
звание «Гнездо, свитое возле солнца», Б. Утижев очень эмоционально 
передает образ своей матери, трагедию ее ухода из жизни, ее тяжелую 
судьбу. Образ матери символизирует Солнце, оно обогревает любовью 
и  теплом  ее  детей,  для  которых  свито  гнездо.  Произведение  состоит 
из  нескольких  фрагментов,  в  которых  автор  передает  хронику  жизни 
матери, ее самоотверженность, готовность к самопожертвованию ради 
детей.  Черты  автобиографичности  содержит  и  другое  произведение 
Б. Утижева «Свет», посвященное старшему брату писателя Зарамуку, 
рано ушедшему из жизни. Здесь автор считает жизнь очень тонкой ма-
терией, которую трудно понять, увидеть, ощутить. Жизнь – это вечное 
движение  к  свету.  Интересны  и  глубоко  философичны  рассуждения 
писателя о красоте («Телъыджалъэ», 1993). Весьма своеобразна компо-
зиция стихотворения в прозе Б. Утижева «Анэдэлъхубзэм и гурыгъуз-
хэр» («Тревоги о родном языке», 2004). Персонифицированный родной 
язык здесь беседует с народом один на один. Как на исповеди, родной 
язык  начистоту  говорит  о  том,  что  народ  теряет  язык,  выработанный 
тысячелетиями. Хотя народ в роли слушателя и не произносит ни одно-
го  слова,  но  сохраняется  форма  диалога  между  самыми  близкими  на 
этом  свете. Язык рожден народом, он  любит народ  беззаветно,  но он 
в опасности. Тысячи и миллионы людей теряют свой язык. Автор при-
водит обычаи разных народов, которые в далеком прошлом сбрасывали 

333
с горы немощных стариков, а иные (массагеты, например) их съедали, 
смешивая с мясом, добытым на охоте. Так может случиться и с языками, 
хотя сравнение весьма грубое. Родной язык, даже умирая, «хочет войти в 
кровь народа и оттуда светить и возродиться» [89, с. 211]. 
Заканчивается  произведение  пожеланием  родного  языка  народу 
найти в себе много мудрости, мужества и возможности сохранить са-
мое ценное в его жизни – родной язык.
Стихотворения в прозе Б. Утижева сохраняют основные отличия 
жанра,  носящего  субъективно-оценочный  характер,  они  имеют  соот-
ветствующую  ритмико-интонационную  структуру  прозы,  но  прозы, 
тяготеющей к лирике.
В прозе Б. Утижева, как сказано, доминируют жанры миниатюры, 
рассказа и новеллы. Рассказы он начал писать с молодых лет, они у пи-
сателя многообразны по своей тематике и художественному строению. 
Юмористические рассказы занимают много места в прозе Б. Утижева. 
Сатирические рассказы разных лет открывают сборник произведений 
Б. Утижева «ГушыIалъэ» (букв. «Вместилище юмора и сатиры») [86].
Таких рассказов 25, и каждый из них оригинален и по сюжету и по 
композиции. В них автор бичует пороки людей, живущих и работаю-
щих рядом. Доля насмешек достается  и  собратьям по  перу –  поэтам, 
писателям.  Одни  имеют  форму  лекции  на  заданную  тему,  другие  на-
писаны  в  форме  детектива,  в-третьих  использованы  традиции  благо-
пожеланий и поздравлений. Данный сборник включает юмор и в ори-
гинально названных жанрах, таких как: «стихи, улыбающиеся из-под 
усов»,  «вспышки  юмора»,  «сатирические  песни»,  «острые  стихи», 
«ущипки»,  «юбилейный  юмор».  Совершенно  новым  является  юмо-
ристический  цикл-словник  под  названием  «Вопрошайка-узнавайка» 
(«ГушыIэрейрэ къэщIэрейрэ я псалъалъэ»). Здесь наиболее наглядно 
проявилось парадоксальное мышление писателя. Приведем несколько: 
«Повесть – жанр, согревающий прошедшую молодость. В нее кладут 
все продукты, кроме – соли»; «Человек  –  существо,  готовое  разру-
шить мир из-за того, что он создан не им»; «Археолог – ученый, ко-
торый ради диссертации лишает покоя даже умерших»; «Пояс – кусок 
кожи, определяющий уровень нашей жизни» [86, с. 246–249].
Юмор и сатира в прозе Б. Утижева берет свое начало в националь-
ной действительности. Писатель в рассказах разоблачает пороки своих 
современников, создавая целую галерею национально-колоритных об-
разов. Автор умело создает «комические ножницы», когда то, что думает 

334
персонаж о себе, далеко не совпадает с реальным положением дел. Ма-
стерство писателя как бы опыляется еще и талантом журналиста. Как 
и в пьесах, много персонажей рассказов Б. Утижева носят «говорящие» 
имена. Уже в этих рассказах заметны «драматургические» элементы в 
сюжете и композиции.
В  прозе  Б.  Утижева,  на  наш  взгляд,  самыми  значительными  яв-
ляются  новеллы.  Лучшие  из  них  опубликованы  в  сборнике  «Ветви». 
Они проанализированы нами в одной из глав. Следуя традициям жан-
ра, писатель для своих новелл находит острые сюжеты, неожиданные 
повороты событий. Они разнообразны по тематике и художественным 
решениям. В новелле «Счастье раздают по утрам» писатель тонко пере-
дает психологию трех мальчишек послевоенного трудного времени, их 
дружбу, мечты. Очень трогательно автор описал сон мальчишки, кото-
рому приснился круглый хлеб, похожий на солнце и висевший высоко 
на дереве. Мальчик вместе с друзьями ходил в поле собирать остатки 
колосьев,  других  злаков.  В  очередной  раз  утром  его  будит  мать,  пре-
рывая прекрасный сон (во сне он доставал хлеб на дереве, конфеты на 
ветках)  словами:  «Проснись,  сынок,  счастье  раздают  по  утрам».  Ма-
ленького мальчика друзья решили брать с собой, увидев его старания 
перед этим. Из его «трофеев» мать испекла хлеб, вкуснее которого он 
не ел больше в своей жизни никогда.
Будучи сам представителем поколения, чье детство прошло в по-
слевоенное время, Б. Утижев психологически убедительно сумел отраз-
ить нравственные проблемы своей эпохи и в других новеллах: «Сбор 
ягод»,  «Вдова»  и  др.  Совершенно  иные  мотивы  и  изобразительно-
выразительные  средства  использованы  в  новелле  «Между  жизнью  и 
после». Само название необычное. В ней автор обращается к приемам 
натурализма, когда он изображает картину после боя, разбросанные в 
поле головы, руки, фрагменты людей, убивших друг друга. Души этих 
людей витают над полем, но странно, в отличие от тел они не вражду-
ют, а любуются пейзажем. Души беседуют друг с другом, большинство 
довольны своими телами, с которыми жили, но одна из них говорит, что 
натерпелась в жизни от своего тела. Душа искренне признается всем. 
Другие души сначала обвиняют ее, стыдят, но постепенно их «проры-
вает», и они тоже обвиняют тела. В этой новелле присутствуют драма-
тургические приемы: диалоги, монологи, реплики. В известной степени 
имеет место и «поток сознания», как и показ человека в «кризисной», 
«пограничной» зоне между жизнью и смертью. Наглядно автор отража-
ет войну, злобу людей, а под конец и «светопреставление» – земля после 

335
гула расползается и прячет в своей пучине группу насильников. В день 
суда души, рожденные одинаковыми, превращаются в разных птиц.
Такого  сложного  философского  произведения  малой  прозы,  как 
данная новелла Б. Утижева, не знала наша литература. Однако сложное 
содержание не мешает читателю воспринимать текст, как это встреча-
ется у писателей нереалистических направлений. 
Подводя  краткие  итоги  творчества  Б.  Утижева,  особо  следует 
остановиться на его драматургии. Не без оснований он еще при жиз-
ни  был  признан  классиком  кабардинской  драматургии.  Пожалуй,  и  в 
других современных адыгских литературах (адыгейской и черкесской) 
тоже нет ему равных по разнообразию, новаторству и художественно-
му уровню произведений этого древнего жанра искусства. Это мнение 
разделяют многие, в том числе и известные артисты. Выдающийся ак-
тер  Кабардинского  театра  Али  Тухужев  в  одном  из  интервью  заявил 
следующее:  «У  нашего театра,  к  слову, один  драматург  – Борис  Ути-
жев.  Это  не  означает,  что  других  авторов  не  считаю  за  драматургов. 
Но только Утижев работает от начала до конца, скрупулезно, добросо-
вестно, независимо от того, что пьеса уже принята» (цит. по кн.: Ирина 
Мезова. Останется кабардинцем. Нальчик, 2006. С. 40).
На  наш  взгляд,  и  во  всем  северокавказском  регионе  он  является 
одним из выдающихся драматургов. Его место в литературном процес-
се  региона,  да  и  России,  было  бы  более  определенным,  если  бы  его 
комедии, трагедии и драмы переводились на русский язык и стали бы 
достоянием массового читателя и зрителя страны. К сожалению, ни ав-
тор, ни его почитатели еще не свыклись с мыслью, что в современном 
мире без рекламы, без «раскрутки», как говорят сейчас, ни один талант 
не может дойти до масс. 
В драматургии Б. Утижев выступал успешно в большинстве жан-
ров.  По  количеству  созданных  им  пьес  в  его  творчестве  доминиру-
ет  комедия.  Как  верно  пишет  исследователь:  «Жанр  комедии  сыграл 
большую  роль  как  в  становлении  самого  драматурга,  так  и  всей  ка-
бардинской, а шире – адыгской комедиографии… обогатив ее такими 
жанрами, как водевиль, фарс, либретто для музыкальных комедий, тра-
гифарс, которые не получили до него развития в кабардинской драма-
тургии» [90, с. 14].
Комедиям,  ставшим  популярными  в  90-е  годы,  предшествова-
ла  кропотливая  работа  Б.  Утижева  над  сценариями  радиопостановок 
радиожурнала  «Пшыналъэ».  Этот  журнал  долгое  время  выходил  в 
эфир ежемесячно, его вели артисты Людмила Шереметова и Владимир 

336
Иванов. Впоследствии из этих постановок Б. Утижев «выжал» полно-
кровную  пьесу  «С  добрым  смехом».  Комедию  отличает  колоритный, 
образный  язык,  усыпанный  пословицами,  поговорками.  Средством 
раскрытия  образов  служили  «говорящие  имена».  Этот  прием  затем 
займет  место  и  в  других  произведениях  автора.  Эта  комедия  как  бы 
«заставила» автора находить средства связи семи отдельных эпизодов. 
Для  этого  пошли  в ход  небольшие тексты-связки,  песни, танцы,  под-
танцовки и т.д.
90-е годы можно считать самыми плодотворными в драматургии 
Б. Утижева. Сначала он создает цикл «Игры Ажегафы». Сквозным пер-
сонажем  данных  комедий  является  «Ажегафа»  –  «Ряженный  козел»  – 
образ  из  адыгских  народных  представлений.  Ажегафа  ведет  действие 
представлений, каждый раз доставая из своей сумки-хурджина темы для 
смеха. Таких пьес пять, но они делятся на относительно самостоятель-
ные представления, количество которых достигает более двух десятков. 
Излюбленным персонажем в них является «Жемуга». Эти комедии на-
писаны прозой, но в них использованы тексты песен, созданных также 
автором. Многие из них звучат со сцены на мелодии известных песен.
Особую  популярность  получила комедия  «Шутки  шутками»,  со-
стоящая из семи самостоятельных представлений, но связанных общей 
идеей. Последняя часть «Япэ къэсыр зи дотэу лIынэлIыпсэ дотэ» (пе-
реводу  поддается с  трудом,  букв.  «Хафота,  для которой  мил  каждый, 
кто  первым  придет»)  имеет  телевизионную  версию.  Хафота  и  Хажи-
барон (даже контраст имен вызывает смех) – «бывалые люди», они не-
однократно  создавали  семьи,  которые  разваливались  скоропостижно. 
В  этой  сцене  Хажибарон  по  наводке  знакомых  приходит  к  Хафоте,  в 
очередной раз тоже ставшей свободной. Автор вложил в их уста много 
остроумных выражений, реплик, которые дополнены экстравагантны-
ми портретными характеристиками, использованием песен, танца, что 
делает их образы запоминающимися. Впечатление зрителей в этой и 
других  комедиях  усиливается  также  игрой  выдающихся  актеров  Ка-
бардинского  театра  А.  Тухужева,  Ф.  Машуковой,  К.  Жакамуховой,     
К. Дышековой и др.
Трагедии  Б.  Утижева  стали  визитной  картой  всего  творчества        
Б. Утижева. Они разнообразны по тематике и художественным реше-
ниям. Однако в них преобладает тема исторического прошлого адыгов. 
Большинство  из  них  посвящены  важным  и  трагическим  событиям, 
начиная  со  времен  создания  рабовладельческого  государственного 
образования «Синдика». О них подробно сказано выше. Здесь же еще 

337
раз отметим, что эти драмы вышли далеко за рамки адыгских литера-
тур. Можно с уверенностью сказать, что они будут и впредь востребо-
ваны театрами разных регионов.
Б. Утижев  оставил  после  себя  немало неопубликованных произ-
ведений.  Среди  них  есть  совершенно  новое  по  жанру  и  композиции 
произведение «Гуащэпэж», в котором перемешено трагическое и коми-
ческое. Оно построено в форме прозаического диалога между автором 
и «Гуащэпэж» (так автор назвал «Ангела смерти», изменив настоящее 
имя  «Сэро»,  вызывающее  страх).  По  жанру  условно  можно  отнести 
произведение  к  повести.  В  нем  содержатся  автобиографические  све-
дения, о которых «Хажи-Махмуд» (такое имя дал, в свою очередь, ав-
тору  посол  Всевышнего,  пришедший  забирать  душу).  В  небольших 

жүктеу/скачать 2,02 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: