1 iутыж борис поэт, писатель, драматург 2 3

189
пресмыкающихся  и  животных  простое  вранье  доводится  до  абсурда, 
который держит слушателя в напряжении. Здесь Хабаша повествует о 
пути, проделанном к этому месту, о приключениях, небылицах, о том, 
как пытался «подкатить» к красавице Хацаце. Он ставит риторический 
вопрос: Как я познакомился с ней? И отвечает: «Как в старину делали. 
Девушка идет за водой, а парень за ней. Тогда девушки все были кра-
сивыми, стеснительными, скажешь комплимент – они краснеют. А как 
парни тогда умели говорить! От их слов даже камень мог треснуть» [61, 
с.  182].  Хабаша  приглашает  зрителей  посмотреть,  как  он  знакомился 
с ней. Как было в давние времена, парни и девушки говорили эзопов-
ским языком, иносказаниями, намеками. Видимо, этот «этап» прошел у 
Хабаши, поэтому он просит хоть раз посмотреть на него. Он нуждается 
в ней, «как луна для ночи». Она на все отвечает междометием отрица-
тельного значения «ы-ы». Хабаша переходит к песне, известной в адыг-
ском фольклоре как «Красавица Хацаца». В ней автор использует неко-
торые строки из народной песни, дополняя их своими. Песня построена 
на манер «частушки» в форме диалога между парнем и девушкой.
В  конце  концов  Хацаца  уходит,  оставляет  Хабаше  надежду,  что 
«вернется, если не найдет лучшего жениха». Опять песни в исполне-
нии Хабаши, в которых в форме фольклорных сказок с зачином «Был 
да жил некий парень» передается как некто «поменял свою собаку на 
осла, осла на двух телят, их на быков, затем на лошадей, потом на двух 
работников. В итоге он стал владетелем селения» [61, с. 185]. Так, че-
рез своеобразное развитие частной собственности человек приобрета-
ет аул, звание «Пши» и имя «Кидирхан».
В  следующей  сцене  драматург  изображает  картину  пробужде-
ния от сна  Кидирхана,  за которым ревностно  следят слуги Замахшир 
и Кетумаш.  Они ловят каждое движение хозяина, каждый его взгляд. 
Слуги  знакомятся  со  зрителями.  Говорят  им  о  своей  «горькой  доле», 
а  затем  на  практике  демонстрируют свою опасную работу. Замахшир 
и Кетумаш соревнуются в том, кто больше сможет угодить хану. Рев-
ность  друг  к  другу  доводит  их  до  опасной  черты.  Каждый  старается 
«заложить» другого, для чего они безбожно переиначивают слова друг 
друга. Сходятся они только в одном – в ничтожестве, выполняя любое 
желание хана, словно дрессированные собаки.
Драматург делает диалог двух слуг цветастым, по-восточному ви-
тиеватым, язык слуг образный, полный иносказаний, парадоксальных 
поворотов  фраз.  Замахшир  говорит:  «Зиусхьэн  (Господин,  букв.  «тот, 
болезни которого готов принять на себя»), если бы вы не проснулись, то 

190
это прекрасное утро было бы темным. Вы задумали проснуться, природа 
тоже откликнулась на ваше желание. На ваше пышущее здоровьем тело 
взглянуло солнце. На вечно молодой ваш вид земля отвечает цветеньем. 
С вашим лицом, излучающим доброту, все пробуждается вокруг. Девуш-
ки застыли в плену от ваших искр любви. Итак, посмотри на нас, госпо-
дин. Утреннему солнцу невтерпеж заглянуть в ваши глаза» [61, с. 127].
Кидирхан не открывал глаз, но посчитал, что в комплиментах по-
бедил Замахшир, и ему советует встать вправо (у адыгов старший дол-
жен стоять справа). Кидирхан открывает глаза, смотрит на сцену, в зал, 
считает людей. Он спрашивает: «А где солнце, Замахшир?» Вступает 
в разговор Кетумаш: «Господин, Замахшир врет, он не видел солнца, а 
сказал, чтобы занять правое место». Замахшир находит выход: «Совсем 
недавно  солнце  было  над  головой,  но,  увидев, что  вы  открыли  глаза, 
ушло с неба, посчитав, что трех солнц многовато для узкого ущелья». 
Господин удивлен, откуда Замахшир увидел три солнца. Слуга, за-
гибая три пальца, объясняет, что солнце на небе – одно, плюс к этому 
два глаза Кидирхана, в итоге три солнца. 
С помощью этой находки Замахшир выходит в лидеры по подха-
лимажу. Кетумаш приготовил какое-то необычное блюдо, чтобы пере-
хватить инициативу. Спор между слугами накаляет обстановку. Зреет 
решение, что Кетумаш должен сбросить Замахшира вниз, «туда, откуда 
пришел», имеется в виду к народу. Замахшир находит ответный удар: 
он угощает Кидирхана каким-то незнакомым блюдом. Тому оно понра-
вилось.  Хан  просит  объяснить  рецепт  блюда.  Замахшир  перечисляет 
компоненты:  «Немного  утреннего свежего  ветра, прохлады.  Их пере-
мешать. Порезать пучки солнца и добавить. Посыпать горстью тумана. 
Заправить порошком чабреца, и блюдо готово. Его зовут «Iэм-Iэм». За-
трат очень мало» [61, с. 191].
Красноречие Замахшира спасло его; Кидирхан объявляет его по-
бедителем  в  деле  кормления  господина.  Теперь  очередь  быть  сбро-
шенным  достается Кетумашу, и он бросается в ноги хана. Драматург 
вкладывает в его уста неожиданные мысли, поднимающие интересную 
нравственную  проблему.  Приведем  слова  слуги  Кетумаша:  «Золотой 
господин! Если вы человек Аллаха, не бросайте меня. Мне нельзя воз-
вращаться  назад.  Чтобы  стать  вашим  слугой,  я  отказался  от  совести, 
человечности,  стыда,  чести.  Без  них  жить  в  народе  нельзя».  Хан  от-
вечает: «Если ты их потерял по дороге сюда, то найдешь на обратном 
пути». На это Кетумаш возражает: «Кто потерял один раз честь и со-
весть, то это навсегда. Эти вещи не возвращаются».

191
Кидирхан соглашается, что и господа не нуждаются в таких бес-
полезных вещах, как совесть, сочувствие, человечность и прочее.
Кетумаш просит отогнать Замахшира, и один на один говорит, что 
Кидирхан нуждается именно в двух слугах, не имеющих ни чести, ни 
совести, готовых перегрызть глотку друг другу. Если одного убрать, то 
другой  начнет  следить  за  господином,  искать  случай  перегрызть  ему 
горло и т.д. Тогда хан говорит, что можно «бросить вниз» Кетумаша, и 
найти ему замену из народа. Слуги дружно убедили господина, что им 
замены нет, так как бессовестных много, но они «не только потеряли 
совесть, но даже уже не помнят, когда имели эту совесть» [61, с. 192]. 
Достойными соперниками могут быть только Кетумаш и Замахшир. 
Кидирхан оставляет в покое своих слуг и дает им новое поруче-
ние: принести драгоценности. Слуги с сумками уходят. Б. Утижев об-
ращает  внимание  на  одну  из  «вечных»  проблем  –  проблему  частной 
собственности,  взаимоотношений  собственности  и  нравственности. 
Вернемся к сюжету.
Кидирхан спал семь суток. За это время слуги добыли драгоцен-
ности  и  принесли  ему.  Господин,  забрав  сумки,  говорит,  что  пока  он 
спал,  слуги  обворовали  его.  Интересная  мысль:  «Вы  воровать  воро-
вали у хозяина, но вы могли бы из ворованной части хозяину выделить 
«сэджыт-бытыр»» (сэджыт – пожертвование, церковная десятина). Слуги 
обещают, что впредь так и поступят, и начинают докладывать о своих 
приключениях.
Начинает Кетумаш, который принес больше даров: «Господин, за 
эту неделю, пока вы спали, по моему приказу в ауле выкорчевали все 
цветы.  Убиты  все  птицы,  залетевшие  в  село,  поломаны  все  гармош-
ки,  прогнаны  сказители,  Хашхавилы  (мифические  существа)  убраны 
в один конец, а шакалы – в другой, ведьм переделали в красавиц, они 
и пущены шпионить… Короче, созданы все условия, чтобы господин 
спал  в свое  удовольствие. Пока  не пойман только  один комар, но его 
преследует часть аула» [61, с. 193–194].
По  требованию  Кидирхана  докладывает  Замахшир:  «То,  что 
сделал Кетумаш, – ничто по сравнению  с моими достижениями.  Во-
первых,  чтобы золотом написать ваше  имя,  я  заставил  людей  распи-
лить  огромный камень пополам.  Чтобы звуки не  мешали  Вам  спать, 
построил  вокруг  аула  большой  забор.  Чтобы  люди  работали  само-
забвенно, а не глядели вокруг, на другой конец, в сторону вашей кре-
пости, перенесли солнце, луну и звезды. Чтобы люди не отвлекались 
своими  воспоминаниями,  я  заставил  их  бить,  и  у  них  вышибли  все 

192
это из головы. Теперь они безопасны, даже уже не нужны охранники 
вашей крепости». 
Кетумаш поддерживает Замахшира в том, что сторожа лишние, в 
частности Хабаша: «Я не верю, что Хабаша является бессовестным». 
Кидирхан смотрит на авансцену, где лежит Хабаша, и добавляет: «Раз-
ве на этом месте может спать человек с совестью?» Парадоксально, но 
все же все трое единодушно подозревают, что Хабаша имеет совесть, 
тогда ему нет места среди них.
Диалог  обрастает  другими  суждениями.  Кетумашу  кажется,  что 
Хабаша притворяется спящим, а на самом деле подслушивает их. Ки-
дирхан  считает  это  аргументом  в  определении  «бессовестности»  Ха-
баши. Точку ставит Кетумаш: «Нет такого закона, чтобы бессовестный 
подслушивал бессовестного», и получает похвалу хозяина [61, с. 194]. 
По  приказу  Кидирхана  охранника  Хабашу  будят  и  приводят  к 
нему. Сторож между двух огней: если он скажет, что честный, то ему 
не сдобровать, а слыть бессовестным не хочется.
Хабаша подходит к господину с традиционным адыгским привет-
ствием «Бов апщий» (Так обращаются к пахарям, сеятелям), на что тот 
отреагировал  отрицательно:  «Я  не  пахарь,  а  князь!»  Хабаша  поясня-
ет:  «Умывэми,  укъовэ,  зиусхьэн»  –  перев.  как  «болтаете»,  «кипите», 
«пашете». Хабаша вызвал неудовольствие Кидирхана, но нашел выход, 
объяснив господину, что имел в виду: «пышете здоровьем», «цветете 
и пахнете». Хозяин просит расшифровать каждое слово. Здесь драма-
тург  применяет  известный  прием,  когда  персонаж  отвечает  собесед-
нику, а повернувшись к залу и, прикрыв пол-лица ладонью, передает 
зрителям совершенно другие мысли. Эффект достигается комическими 
ножницами, когда правда, которую вспоминает зритель, и как ее при-
подносят актеры, диаметрально противоположны. Вот часть диалога:
Кидирхан:
– Мой охранник, так от меня веет молодостью?
– Пахнет, еще как! (в сторону зрителей) – затхлостью.
Кидирхан (рассердившись):
– Чем пахнет?
Хабаша:
– Первыми весенними цветами (первоцветом) [61, с. 195].
Иногда  Хабаша  отвечает  на  вопрос  вопросом.  Кидирхан  спра-
шивает  его:  «У  тебя  есть  совесть?»,  а  Хабаша  в  ответ:  «А  как  хочет 
господин?» Естественно, тому нужны бессовестные работники. Хаба-
ша сложными выражениями путает хана,  да и двух слуг, вступивших 

193
в  разговор.  Они  не  могут  понять,  есть  совесть  у  охранника  или  нет. 
Б.  Утижев  использует  все  возможности  родного  языка,  фольклорных 
традиций для игры слов, когда нужно увести истину в дебри запутан-
ных выражений. Язык  Хабаши в  данном  эпизоде  настолько сложен и 
противоречив, что хану не могут помочь и двое слуг, закаленных в раз-
ного рода словоблудиях.
Кидирхан  не  может  выяснить:  кто  же  дурак  в  данной  ситуации. 
Хабаша,  запутав  всех,  обращается  к  зрителям:  «Быть  дураком  –  это 
счастье, разве не слышали такое?» [Там же. С. 196]. Опять парадокс – 
чтобы быть счастливым, надо быть дураком.
Кидирхан переходит к следующей теме. Он говорит Хабаше, ну-
жен ли охранник для крепости. Хабаша отвечает, что отсутствие охран-
ника равносильно смерти. Слуги обещают безопасность без сторожей. 
Хабаша возражает, ибо есть веские причины. Приближается страшная 
болезнь,  о  которой  поведал  ему  снизошедший  с  небес  ангел.  Своео-
бразный грипп, от которого спасенье знает только Хабаша. Все расте-
ряны, в панике. Слег Кидирхан, он просит закрыть ему глаза, сложить 
руки и усыпить под песню «Сон хана». Звучит песня. Хан спит.
Хьэбашэ, обращаясь  к  зрителям,  жалуется  на свою  долю,  тяже-
лую  работу  по  охране  покоя  хана,  на  безответную  любовь  Хацацы. 
Зачем я не женился на Кулизан, – говорит он, – с ней я был бы героем, 
за что она не возьмется, с мясом вырвет – сильная, смелая, решитель-
ная. За ее спиной не то что я кому-то уступал бы, но глумился бы над 
другими [61, с. 200]. Однако любовь выше разумных решений, Хабаша 
остался с протянутой рукой и открытым сердцем один. Внезапно (как в 
сказке) появляется Хацаца, и мы становимся свидетелями их диалога. 
Хабаша начинает со слов народной песни, где  жених поет о том, что 
«проходит лето и зима, когда ж ты выйдешь за меня» [Там же. С. 200].
Хацаца делает вид, что это ей показалось, но после уточнения Ха-
баши: «То, что тебе показалось, – я». Она удивлена, будто первый раз 
видит его: «Т-о-о-бэ, уэ сабий дыгъэ гъэужь хъуа цIыкIур ухэт? Хэтхэ 
уарей? Псалъэрейхэ урамейуэ пIэрэ» (Боже! Ты кто за золотой ребенок 
словно оттава, чей будешь, малый? Может из семьи «Говорливых»?). В 
этом предложении богатая звуковая организация. Здесь и аллитерация, 
и внутренняя рифма, и паузы. А в ответе Хабаши, кроме этих приемов, 
есть и элементы зачина адыгских волшебных сказок. В следующем от-
резке диалога в словах возлюбленной наглядна традиционная система 
мышления  адыгов.  Приведем  текст:  «Пусть  Аллах  даст  тебе  столько 

194
счастья, сколько ты сделал сюда шагов. Пусть добавит и за обратную 
дорогу. Но я не могу тебя жалеть. Не могу делать тебе одолжения. Не 
могу  выйти  за  тебя  замуж.  Не  смогу  быть  тебе  спутником.  Ищи  ту, 
которая пойдет  за  тобой» [61, с.  201].  Традиционное  благопожелание 
«столько счастья, сколько шагов сделано» дополняется автором, отме-
ривая и шаги обратного пути, что усиливает ответ девушки. Казалось 
бы вопрос исчерпан. Дан ясный отрицательный ответ. Однако «игра» 
продолжается,  Хабаша  бросает  ей:  «Не  заставляй  меня  сердиться». 
Она – «Сердись». Спор переходит в песни и танцы. Хабаша поет:
Если б не было любви, как бы нам везло,
Если б судьба не послала тебя, жил бы я спокойно.
Но случилось то, что велел Всевышний:
Ты украла мое сердце, я за ним пришел. 
Перевод подстрочный
Хацаца подхватывает эту эстафету, теперь уже оставляя ему неко-
торую надежду ждать. В конце концов, когда Хабаша стукнул об стол 
и по-мужски «потребовал» выйти за него замуж, Хацаца согласилась. 
Она готова даже выйти прямо в этот же вечер. Хабаша радуется. Ему 
кажется, что романтичнее слова «вечер» нет в языке. Он хочет поцело-
вать ее, но  она  его останавливает.  Дело ведь  происходит в сказочные 
времена, когда еще люди не придумали поцелуя. В мире много неспра-
ведливостей. Князья эксплуатируют людей. Они не могут протестовать 
или восставать, потому что их «заговорили». Они послушно несут свой 
крест. Этот заговор начертан на камне, он хранится у Кидирхана. Хацаца 
поклялась, что выйдет замуж только за того, кто достанет этот заговор и 
освободит людей. Опять перед Хабашей встают новые проблемы.
Драматург связывает сюжет с процессом засыпания и пробужде-
ния  ото  сна  Кидирхана.  Слуги  Замахшир  и  Кетумаш  соревнуются  в 
подхалимаже перед его высочеством. В речь этих персонажей Б. Ути-
жев вкладывает цветастость языка восточных придворных и вельмож. 
«Все  ждут  света  из  ваших  очей,  когда  вы  откроете  глаза»,  и  мы,  ко-
торые  готовы  «свою  кожу  постелить  под  ваши  ноги»  (кабардинское 
изречение. – Х. Б.), «вы тот, красотой которого невозможно насытить 
глаза» и т.д. [61, с. 207]. Б. Утижев удачно использовал в этой комедии 
образ болезни «пыху-сыху», так адыги называют простудные болезни, 
включая и грипп. С помощью этого «оружия» Хабаша борется с Кидир-
ханом, он держит его в страхе, объявив себя единственным, кто может 
лечить эту болезнь. В конце первого действия Хабаша предупреждает 

195
господина  о  приближении  болезни,  которая  передается  через  людей. 
Кидирхан думает, что он сможет остановить болезнь, отрубая головы 
приближенных. Парадоксальны слова изверга: «Я сердобольный, мяг-
кий человек, поэтому приказываю отрубать головы без пыток». Хаба-
ша доказывает,  что  это  не  поможет.  Слуги  же  утверждают, что  Хаба-
ша обманывает хозяина. Тогда хан предлагает отрубить голову самого 
охранника. Последний просит не делать  этого сегодня, ибо ему вече-
ром очень нужна голова, так как он женится на «Цаце-красавице».
Кидирхан сразу же предлагает по древнему обычаю привести не-
весту  к  нему  на  один  месяц,  а  потом  вернуть  ее  жениху.  Драматург 
«обыгрывает»  сохранившееся  в  легендах  «право  первой  ночи»,  кото-
рым  пользовались  феодалы  разных  народов  в  далеком  прошлом.  Он 
вводит в действие еще один персонаж – «Жэмхэгъасэ». У адыгов в не-
далеком прошлом (кое-где имеет место и сейчас) невесту до окончания 
свадьбы  сопровождал  один  из    молодых  родственников.  Обычно  не-
весту приводили в дом какого-то родственника, где она жила одну-две 
недели до свадьбы. «Жэмхэгъасэ» все это время исполнял роль «лич-
ной охраны». В данном случае по желанию Кидирхана Хацацу долж-
на сопровождать  ее  сестра.  Кидирхан дает  на это  добро, «если  и она 
красивая». Пришлось согласиться и Хабаше, ибо «беззаконие – закон 
для господ».
Второе  действие  комедии  «Хацаца  –  красавица»,  как  и  первое 
действие начинается у ворот крепости Кидирхана. Слуги славословят 
хана, всех просят обратить внимание на появление господина, который 
будет  одеваться  по  торжественному  случаю.  Они  через  щель  переда-
ют хану о готовности народа и просят начать действие. Поются песни. 
Возносят  хвалу  господину.  Из-за  ворот  слышны  реплики  Кидирхана, 
он приказывает вдохновить его на важное дело. После продолжитель-
ных речей, песен хозяин говорит: «Хватит! Насытился я песнями, вдо-
воль  насмотрелся  и  на  себя,  теперь  пусть люди  посмотрят  на  меня  и 
получают наслаждение» [61, с. 217]. Ворота открываются и… все ви-
дят  Кидирхана  в  цветастом  нижнем  белье,  стоящем  на  кровати.  Все 
опешили. Некоторые даже засомневались, он ли этот мужчина. Он сме-
шон, но хорохорится, спрашивает: «Как тело? Талия? Сердце? Глаза?» 
Конечно,  слуги  не  скупятся  на  комплименты,  хотя  все  видят  комич-
ность ситуации. Его одевают необычно, броско: одна штанина желтая, 
другая голубая и т.д.
К нему приводят девушку, но опять парадокс, это не Хацаца, а Ха-
фисат (ее роль исполняет переодетый в женскую одежду Хабаша). Хан 

196
удивлен, почему она большая, ведь Хацаца ниже ростом. Ему говорят, 
что  «она  подросла  от  радости».  По  велению  господина  слуги  снима-
ют покрывало, под которым совершенно другой человек – «Я Хафисат, 
моя  мама Шерифат,  отец  наш  Касболат,  двор наш  на улице,  а  дом  во 
дворе» [61, с. 224]. Она признается, что у нее не все дома. Интересен 
образ Кидирхана, его ответы носят неожиданный характер. В данном 
случае он соглашается: «Немного не того, это хорошо, это упрощает, да 
и мы все немного не того». Кидирхан понял, что эта девушка охранница 
невесты, и рад. Но, к его сожалению, узнает, что сама невеста больна 
той болезнью, которой пугал его все время Хабаша. Слуги заигрывают 
с Хафисат, а Кидирхан требует привести настоящую невесту.
Появляется «Красавица-Хацаца». Кидирхан  объясняется в своих 
чувствах, а она выполняет роль скромной боязливой девушки, не жела-
ющей перешагнуть границы приличия. По совету Нафисет Хацаца на-
чинает чихать периодически. Разыгрывается тема заразной и страшной 
болезни. Забегает Хафисат и просит Кидирхана отойти подальше, ибо 
болезнь приближается. В растерянности и слуги. Нафисет спрашивает 
у господина о симптомах болезни, не болит ли голова, нет ли жара, не 
раздражен  ли  нос,  не  хочется  ли  чихать.  Внушение  срабатывает,  хан 
подтверждает все это, и начинает чихать.
Кидирхан мучается. Хафисат послали за Хабашей, но его уже нет 
два дня. Наконец появляется Хабаша. Он напоминает всем, что не ве-
рили ему, когда он предостерегал их от страшной болезни. Все крутят-
ся возле больного. Хабаша начинает осмотр с головы, он стучит по ней 
пальцами. Звонкий звук. «Пусть, – говорит знахарь, – не то, что здесь 
лишнее, даже нет того, что необходимо голове». Хан спрашивает, хо-
рошо ли это. В ответ: «Конечно, хорошо, ибо здесь нет извилин, неров-
ностей за которые болезнь могла зацепиться» [8, с. 243]. Комичность 
ситуации растет  с  осмотром  и  других  частей  тела  больного,  который 
стоит на карачках. Внутренности у него оказались собачьими, их около 
пятнадцати, вместо сердца желчные пузыри. Хацаца, жалея больного, 
спрашивает, как он мог терпеть в себе столько яда. Кидирхан отвечает: 
«Это ничего, у господ так и должно быть, ведь нам приходится часто 
обливать ядом многих людей» [Там же. С. 244]. Хацаца обнаруживает 
что-то страшное, заглянув в рот. Все начинают выбивать болезнь уда-
рами в живот, спину.
Больной не выдерживает этих мук и соскакивает с тахты. Хабаша 
убеждает,  что  все  испорчено,  надо  начинать  сначала.  Хабаша  обещает 

197
пойти за советом к ангелам. Кидирхан умоляет поспешить, ведь появи-
лась надежда. Через определенное время Хабаша возвращается и объ-
являет, что единственное спасение – это публично прочитать «заговор», 
написанный на камне, который хранится у Кидирхана. По сути – он да-
рует свободу всем, а господ освобождает от власти. «Мне нельзя отказы-
ваться от власти», – со страхом выговорил Кидирхан [61, с. 246].
Автор, круто развернув сюжет в очередной раз, ставит новую про-
блему – проблему власти. Кидирхан готов умереть ради того, чтобы не 
отдать власть другим. Хабаша заявляет, что не в силах помочь ему со-
хранить жизнь, но обещает как следует оплакивать смерть господина. 
Хацаца  вопрошает:  «Неужели  вы  уходите  от  нас».  К  «оплакиванию» 
еще живого хана подключаются и другие, в том числе и Кидирхан, ко-
торый  оплакивает  свою  будущую  кончину.  Самое  сложное  для  него, 
что  будет  с  ханством.  Слуга  Кетумаш  предлагает:  «Если  вы  решаете 
умереть,  то  не  беспокойтесь,  я  достойно  буду  исполнять  роль  хана». 
Как и во всех делах, с ним в спор вступает Замахшир. Они доходят до 
драки, оспаривая власть и титул. Их останавливает хозяин. Кидирхан 
рассуждает, что надо бы одного из слуг отправить на тот свет, ибо кто 
же  там  будет  уважать  человека,  у  которого  нет  слуги.  Эту  инициати-
ву  поддерживает  Хацаца.  Хан  предлагает  слугам  поединок.  Кетумаш 
и Замахшир одновременно ударили  друг друга кольями, и оба упали. 
Умереть должен один из них, но теперь оба при смерти. 
На  власть  других  претендентов  нет,  но  Хабаша  сообщает,  что 
не хочет быть ханом, а придется. Кидирхан резко возражает. Хацаца 
делает вид, что не сможет пережить смерть Кидирхана. Последнему 
показалось, что ему лучше, но Хабаша поясняет, что такое облегчение 
бывает перед  уходом на тот свет.  Кидирхан чихнет пару  раз,  а  потом 
все будет кончено.
В конце концов Кидирхан сдается, достает камень из-под трона и 
вслух произносит текст заговора. Камень падает из рук, а сам он вы-
падает из кресла. Хабаша советует Хацаце посмотреть в ущелье. Они 
стоят на авансцене. Мир меняется на глазах, исчезают ведьмы, бездель-
ники, привидения и т.д. Люди свободны. Поют. Обнимаются. Хабаша, 
обращаясь к Кидирхану, заявляет: «Итак, хан, счастье народа победи-
ло». «К сожалению, да, – отвечает Кидирхан». Хабаша советует быв-
шему хану не унывать: «Ты тоже уже простой человек, как и все, засучи 
рукава и работай, будет честь по труду. А грипп достает туниядцев, которые 
сидят на шее народа» [Там же. С. 251]. Кидирхан выходит на авансцену и 

198
вспоминает, как он из простого парня через махинации достиг власти. 
Он говорит: «Из простого человека можно сделать хана, но хана в про-
стого человека трудно превратить. Меня зовут Кидирхан, если отбро-
сить слово «хан», остается «кидир» (мул»). Не хочу ишачить как осел, 
ибо я привык к другой жизни. Лучше, если я умру здесь, да и хочется 
умереть» [61, с. 252]. Он ложится на сцену, но ему советуют умереть 
не здесь, а как подобает хану – умереть в своем ханстве, и он уходит с 
репликой:  «Посмотрите еще, каково  жить  без  хана». Хабаша  говорит 
Хацаце:  «Сейчас  я  сяду  на  шагди  (чистопородного  скакуна)  и  осмо-
трю все богатства феодалов, чтобы раздать их народу». На замечание 
Хацацы  о  том,  что  здесь  только  мулы,  а  таких  лошадей  нет,  Хабаша 
напоминает: «Мы действуем в сказке, именно только в сказках побеждает 
дело простых людей. Я сажусь на сказочного коня, беру тебя и под буркой 
уношу» [61, с. 253].
– Когда, – спрашивает она.
– Сегодня вечером, – отвечает он.
Они  радуются,  близко  смотрят  друг  на  друга  (поцелуи  еще  не 
изобретены). Песни. Они вышли из тысячелетней сказки и попали на 
свадьбу.  Влюбленный  хочет  пригласить  на  свадьбу  всех  персонажей 
комедии,  вернее  артистов,  которые  исполняют  их  роли.  Они  выходят 
на сцену. Актеры дружно произносят скороговорки о спектакле, о том, 
что показалось, а где правда, где сказка. И – занавес. Как говорилось 
выше,  комедия  «Красавица  Хацаца»  имела  успех  у  зрителя.  Она  на-
писана глубоко национальным, сочным кабардино-черкесским языком. 
Сюжет  пьесы  оживлен  множеством  неожиданных  перемен  событий. 
Использованы богатые традиции смеховой культуры адыгов. Комедию 
украшают творчески обработанные тексты известных песен и прекрас-
ные мелодии, созданные гением народа. В ней ярко проявилось пара-
доксальное мышление драматурга.
Следующая  комедия  Б.  Утижева,  которая  не  ставилась  на  сцене, 
называется «Хьэпэщыпхэ» («Заклинание»). Автор указал даты ее соз-
дания 1974–1992, что говорит о том, что к рукописи он возвращался не 
раз. Так  он  поступал  и  с  другими  пьесами.  Так, он  доработал  и  свои 
известные трагедии, удачно жившие на сцене, такие как Тыргатао, Да-
малей, князь Кучук, и переиздал в 2007 году.
В комедии «Заклинание» персонажей немного – семья: Татым (80 
лет), его жена Бабина (70 лет), дочь Мадинат (22 года), сноха Хаишат, 
жених Мадины Жанхот. Кроме них участвуют в действиях: Хуцина – 

199
сосношница Бабины, Маржанат – ее сноха, знахарь Ханафий с супру-
гой Ханифой и сыном Тимошей. Конферансье. Молодежь.
К  сожалению,  данная  пьеса  не  ставилась  на  театральной  сцене, 
хотя она заслуживает того по многим качествам. Учитывая это обсто-
ятельство,  мы  решили  подробнее  описать  сюжет  комедии.  Первое  из 
двух действий называется «Давайте познакомимся». На авансцене по-
является Ходжа на ишаке. Он поет песню о том, что хвалят хорошее, и 
без иронии не может пройти мимо недостатков. 
Ходжа  обращается  с  приветствием  к  зрителям  и  напоминает  о 
себе:  «Обо мне  вы  слышали,  читали. Известны мои проделки.  Своей 
сатирой  я  ногтями  глубоко прочесал многих  людей.  Нет  греха в  том, 
чтобы больно ущипнуть плохих людей. Нет числа тем, кого я смешил. 
Говорят, что я умер, что остался в раю благодаря башмакам. Я никогда 
не умирал и не собираюсь умирать. Зачем мне так далеко идти, чтобы 
быть в раю. И здесь можно… иметь свой бизнес. Правда, сегодня дру-
гое  время: поднимешь голову  –  самолеты,  оглянешься –  машины, за-
болел – больницы, ошибешься – милиция, повернешься – реки, огонь, 
эмансипация,  приватизация,  компьютеризация…  Время,  когда  полно 
тех,  кого надо ущипнуть»  [61,  с. 121]. Ходжа  уходит, напевая  песню-
скороговорку на мотив адыгского фольклора о чудесах.
На сцене появляются сосношницы Бабина и Хуцина. Старухи на-
чинают  диалог  на  «вечную»  тему  отношений  свекрови  и  снохи.  Они 
«соревнуются»:  у  кого  сноха  хуже.  Одна  говорит,  что  сноха  при  ней 
пьет воду, а при другой сноха чихает громко и т.д.
Свекрухи уходят, а на их месте появляются снохи Хаишат и Мар-
жанат.  Они  не  знают,  как  угодить  своим  свекрухам.  После  них  в  во-
енной  форме  появляется  Жанхот,  который  вернулся  со  службы.  Он 
приветствует свою возлюбленную Мадину, говорит о любви к ней, но 
вынужден срочно уйти, ибо навстречу вышли его родственники.
Б. Утижев по очереди выводит на сцену персонажей, которые «са-
мораскрываются»,  они  сами  представляются  зрителям.  В  следующей 
партии мы видим знахаря Ханафия со своей супругой Ханифой. В хо-
рошо организованной стихотворной форме автор передает речь знахаря, 
который предлагает «не упустить случая» и полечиться у него. Для него 
нет ограничений болезней, для него никто и ничто не конкуренты – ни 
Джуна,  ни  Кашпировский,  ни  Чумак.  Он  хвастается,  что  «акционер, 
миллионер», приглашает больных в свой большой дом. Такса – 800 ру-
блей с каждого. Жена просит Ханафия не кричать, ибо в театре могут 

200
быть рэкетиры, на что знахарь добавляет: «Я способен прокормить не-
сколько рэкетиров» [61, с. 124].
Наступает  смена  Тимоши,  сына  знахаря.  Он  пьян.  В  его  устах 
звучит песня:
Будто на небе танцую,
Птицы поют в унисон моему сердцу.
Нарядились горы, словно девушки-красотки
Солнце гладит все кругом.
Как мир красив, если чуть поддал.
Девушки, будьте осторожны при встрече, 
Сердце мое – словно бомба сегодня.

жүктеу/скачать 2,02 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: