Агата Кристи Большая четверка. Смерть лорда Эджвера. Убийство в Месопотамии Большая Четверка Глава 1 Нежданный гость
Глава 17 Номер Четвертый проделывает фокус
жүктеу/скачать 3,28 Mb.
|
Kristi Bolshaya-chetverka-Smert-lorda-Edzhvera-Ubiystvo-v-Mesopotamii.lAYOPA.565149
| Глава 17
Номер Четвертый проделывает фокус Из нашего тихого убежища в Арденнах мы наблюдали за событиями в мире. Мы получали множество газет, и еще для Пуаро каждый день доставляли пухлый конверт, явно содержащий в себе нечто вроде отчета по делу. Пуаро никогда не показывал мне этих бумаг, но по его настроению и поведению нетрудно было догадаться, содержались в них хорошие новости или наоборот. Впрочем, он ни на секунду не усомнился в том, что наш план должен увенчаться только успехом и никак иначе. – В недавнем прошлом меня постоянно пугала возможность вашей гибели прямо на пороге моего дома, Гастингс, – сказал он как-то. – И это заставляло меня нервничать – как кошку перед прыжком, так ведь у вас говорят? Но теперь я всем доволен. Даже если они обнаружат, что прибывший в Южную Америку капитан Гастингс – самозванец (а я не думаю, что это обнаружат – ведь едва ли они станут посылать агента, знающего вас лично), – они всего лишь подумают, что вы пытаетесь обмануть их с присущей вам изобретательностью, и не станут предпринимать серьезных усилий для ваших поисков. В самом главном – в моей смерти – они полностью убеждены. И они двинутся вперед и начнут реализовывать свои планы. – А потом? – пылко спросил я. – А потом, mon ami, произойдет великое воскрешение Эркюля Пуаро! В одиннадцатом часу я воскресну, повергну их в смятение и одержу победу в моей неподражаемой манере! Я понял, что тщеславие Пуаро – нечто такое, что выдержит без ущерба для себя любые испытания. Я напомнил, что раз-другой победа доставалась нашему противнику. Но мне бы следовало знать, что невозможно притушить восхищение Эркюля Пуаро его собственным методом. – Видите ли, Гастингс, это вроде маленького карточного фокуса. У вас четыре валета, вы их разделяете – один наверху колоды, второй внизу, и так далее. Потом вы снимаете карты, тасуете – и оп! – валеты снова лежат все вместе. Это и есть моя цель. Так я и действую – то против одного члена Большой Четверки, то против другого. Но дайте только мне собрать их всех вместе, как валетов в колоде карт, и я прихлопну их одним удачным ходом! – А как вы предполагаете собрать их вместе? – спросил я. – Я просто выжду подходящий момент. Я буду лежать, затаившись, пока они не сочтут себя готовыми нанести удар. – Может понадобиться много времени, – пробормотал я. – Он, как всегда, нетерпелив, мой добрый Гастингс! Но – нет, это будет недолго. Тот единственный человек, которого они боялись, то есть я, убрался с их пути. Я даю им самое большее два месяца. Его слова «убрался с их пути» вдруг заставили меня вспомнить об Инглзе и его трагической гибели, и я сообразил, что до сих пор не рассказал Пуаро о китайце, умершем в госпитале Святого Юлиана. Пуаро выслушал мою историю с предельным вниманием. – Значит, слуга Инглза? И те несколько слов, что он произнес, были итальянскими? Интересно… – Именно поэтому я заподозрил, что китаец мог быть подослан Большой Четверкой. – Ваше рассуждение ошибочно, Гастингс. Заставьте работать свои маленькие серые клеточки! Если бы ваши враги хотели обмануть вас, они обязательно учли бы то, что китаец должен говорить по-английски, хотя и плохо. Нет, послание было настоящим. Повторите-ка еще раз, что вы слышали? – Сначала он упомянул о Ларго Генделя, а потом сказал что-то вроде «карроза» – это ведь экипаж, карета, правильно? – И больше ничего? – Ну, в самом конце он пробормотал нечто похожее на «кара», но на кого он ее призывал, я не понял… и какое-то женское имя. Зия, думаю. Но вряд ли это может иметь значение. – Ошибаетесь, Гастингс. Кара Зия – это очень важно, действительно очень важно! – Я не понимаю… – Мой дорогой друг, вы никогда не поймете… просто потому, что англичане не знают географии. – Географии? – воскликнул я. – При чем тут география?! – Думаю, точнее бы объяснил мсье Томас Кук20. Как обычно, Пуаро отказался дать дальнейшие пояснения – это одна из его самых неприятных привычек. Но я обратил внимание, что он заметно повеселел после нашего разговора, как будто что-то выиграл. Дни текли, приятные, хотя и слегка однообразные. На вилле нашлось множество книг, окрестности были просто изумительны и манили погулять, но я иной раз немного нервничал из-за нашей бездеятельности и из-за непоколебимой безмятежности Пуаро. Ничто не тревожило нашего покоя, и так все и шло до конца июня, и вот наконец пришли новости о Большой Четверке. Однажды утром к вилле подкатил автомобиль, и это было настолько необычным для нас событием, что я поспешил вниз, чтобы удовлетворить свое любопытство. Я увидел, как Пуаро разговаривает с симпатичным человеком примерно моих лет, с виду похожим на крестьянина. Пуаро представил его мне: – Это капитан Харви, Гастингс, один из наиболее известных сотрудников вашей разведки. – Ну, боюсь, не так уж я и известен, – со смехом произнес молодой человек. – Лучше сказать – неизвестен тем, кому не следует о вас знать, – уточнил Пуаро. – Большинство знакомых капитана Харви считают его очень милым, но довольно безмозглым молодым человеком, который интересуется только травлей лисиц да танцами. Тут уж и я рассмеялся. – Ну ладно, перейдем к делу, – сказал Пуаро. – Значит, вы считаете, что время настало? – Мы уверены в этом, сэр. Китай сейчас оказался в политической изоляции. Что там происходит, никому не известно. Никаких новостей оттуда нет, ни по телеграфу, ни иными путями… После социального взрыва – полное молчание! – Ли Чанг Йен проявил себя. А остальные? – Эйб Райланд неделю назад прибыл в Англию, а вчера отправился на континент. – А мадам Оливер? – Мадам Оливер прошлой ночью выехала из Парижа. – В Италию? – Да, сэр, в Италию. Насколько мы понимаем, они оба направляются именно в то место, которое вы назвали… хотя откуда вам стало известно… – Ах, мне тут как раз и нечем особо похвастать! Это работа Гастингса. Он, видите ли, скрывает свой ум, но его ум глубок! Харви посмотрел на меня с уважением, и я ощутил некоторую неловкость. – Итак, все на ходу, – сказал Пуаро. Он теперь был абсолютно серьезен и даже слегка побледнел. – Время пришло. Вы все подготовили? – Все ваши приказы в точности выполнены. Правительства Италии, Франции и Англии поддерживают вас, и мы работаем синхронно со всеми разведслужбами. – Это, по сути, что-то вроде новой Антанты, – сухо заметил Пуаро. – Я рад, что наконец сумели убедить Дежардо. Что ж, начнем… точнее, я начну. Вы, Гастингс, останетесь здесь – да, прошу вас! Поверьте, друг мой, так будет лучше… я не шучу. Я верил, но вовсе не собирался оставаться в тылу. Короткий спор с Пуаро завершился в мою пользу. Лишь когда мы очутились в поезде, мчащем нас к Парижу, мой друг признал, что вообще-то доволен моей настойчивостью. – Потому что вы – часть игры, Гастингс. Важная часть! Без вас я могу и проиграть. Тем не менее я чувствовал, что моя обязанность – попытаться избавить вас от опасности. – Так, значит, нас ждет опасность? – Mon ami, там, где Большая Четверка, всегда опасно! Прибыв в Париж, мы тут же отправились на другой вокзал, и только тогда Пуаро сообщил о конечной цели нашего путешествия. Мы ехали в Больцано, итальянский Тироль. Когда Харви зачем-то вышел из экипажа, я, воспользовавшись случаем, спросил Пуаро, почему он сказал, будто это я разведал место встречи Большой Четверки. – Потому что так оно и было, друг мой. Я не знаю, как Инглзу удалось раздобыть такие сведения, но он это сделал, и он послал к нам своего слугу. Мы направляемся, mon ami, в Карерси, хотя теперь итальянцы называют это место Лаго ди Карецца. Теперь вы понимаете, чем обернулась ваша «Кара Зия», а также «карроза» и «ларго»… Генделя приплело сюда ваше неуемное воображение. – Карерси? – переспросил я. – Никогда о нем не слышал! – Я всегда говорил вам, что англичане не знают географии. А ведь это – хорошо известный, прекрасный курорт, в четырех тысячах футов над уровнем моря, в самом сердце Доломитовых Альп. – И это и есть тихий уголок, который Большая Четверка избрала для сбора? – Скорее там их штаб-квартира. Знак сбора подан, и они намерены теперь исчезнуть с глаз всего мира и отдавать приказы из своей горной цитадели. Там уже провели разведку. Вокруг городка – множество каменных карьеров и разработок минералов, и практически все компании (а в основном там представлены небольшие итальянские фирмы) на самом деле принадлежат Эйбу Райланду. Готов поклясться, что там есть огромные подземные пещеры, вход в которые найти практически невозможно. И оттуда руководители организации могут по радио отдавать приказы своим последователям, которых уже тысячи в каждой стране. А потом из-под скал в Доломитах восстанут над миром новые диктаторы. То есть я хочу сказать, восстали бы, если бы не Эркюль Пуаро. – Вы в это действительно верите, Пуаро? А как насчет армий и всего государственного аппарата цивилизованных стран? – А как насчет России, Гастингс? Это будет новая Россия, только в необозримо бо́льших масштабах… К тому же у нас возникает дополнительная угроза: в своих экспериментах мадам Оливер зашла даже дальше, чем рассчитывала. Я уверен, что она довольно преуспела в освобождении энергии атома и может использовать ее в своих целях. Успешными были и ее опыты с атмосферным азотом, а еще она работала над передачей энергии без проводов – и в результате получен луч огромной разрушающей силы, который можно направить на любой желаемый объект. Вообще-то никому в точности не известно, что еще может эта леди, но можно не сомневаться: может она куда больше, чем предполагает ученый мир. Она гений, эта женщина – мадам Кюри ничто рядом с ней. Добавьте к ее гениальности практически неограниченные средства Эйба Райланда и мозги Ли Чанг Йена, величайшего из всех известных в истории преступного ума, создающего планы, – и пожалуйста, цивилизации конец! Слова Пуаро заставили меня глубоко задуматься. Хотя мой друг любил использовать в своей речи преувеличения, он при этом вовсе не был паникером. И я впервые осознал, в какую отчаянную и безнадежную борьбу мы ввязались. Харви вскоре вернулся, и мы поехали дальше. В середине дня мы добрались до Больцано. Оттуда мы должны были ехать на машинах. Несколько больших синих автомобилей стояли на центральной площади города, и мы втроем сели в один из них. Пуаро, несмотря на дневную жару, поднял воротник пальто и закутался в шарф. Только и видно было, что глаза да кончики ушей. Я не знал, было ли это попыткой маскировки, или же просто Пуаро боялся схватить простуду. Мы ехали около двух часов. Это было воистину прекрасное путешествие. Первую половину пути мы мчались вверх и вниз по горному серпантину с искрящимися водопадами по одну сторону дороги. Потом мы выбрались в плодородную долину, протянувшуюся на несколько миль, а затем, поднимаясь, стремясь теперь уже только вверх и вверх, дорога завела нас в густые сосновые леса, и мы уже видели над собой заснеженные каменистые вершины. В целом местность была дикой и чарующей. Потом последовало несколько крутых поворотов дороги, по-прежнему шедшей среди сосен, и внезапно перед нами возник большой отель – конечный пункт нашей поездки. Для нас был заказан номер, и Харви проводил меня и Пуаро прямиком туда. Окна наших комнат выходили на каменистые вершины поодаль и ведущие к ним длинные склоны, поросшие соснами. Пуаро всмотрелся в ближайший склон. – Так это здесь? – негромко спросил он. – Да, – ответил Харви. – Это место называют лабиринтом Фельсена – видите, там самым беспорядочным образом нагромождены валуны и между ними вьется тропинка? Справа от них – карьер. Но мы думаем, что вход в подземное убежище – в лабиринте Фельсена. Пуаро кивнул. – Идемте, друг мой, – обратился он ко мне. – Спустимся вниз и посидим на террасе, полюбуемся на солнце. – Вы думаете, это будет мудрым поступком? – спросил я. Он лишь пожал плечами. Солнце здесь было великолепным – вообще-то говоря, оно было для меня даже слишком ярким. Мы вместо чая выпили кофе со сливками, потом поднялись к себе и распаковали свой скудный багаж. Пуаро пребывал в особом настроении, впав в своего рода мечтательность. Раз-другой он покачал головой в ответ на собственные мысли и глубоко вздохнул. Меня весьма заинтересовал некий мужчина, вышедший вместе с нами из поезда в Больцано; его ожидал частный автомобиль с шофером. Он был маленького роста, и мое внимание привлекло то, что он был почти так же закутан, как Пуаро. И более того, вдобавок к пальто и шарфу он нацепил огромные синие очки. Я был убежден, что это – представитель Большой Четверки. Но Пуаро, похоже, не проникся моей идеей; однако позже, когда я выглянул из окна своей спальни и увидел этого же самого человека гуляющим вокруг отеля, Пуаро признал, что, возможно, в моем предположении что-то есть. Я настаивал, чтобы мой друг не спускался к ужину, однако он решил по-своему. Мы вошли в ресторанный зал довольно поздно, и нас проводили к столику возле окна. Как только мы сели, наше внимание привлек чей-то вскрик и грохот бьющегося фарфора. Большое блюдо зеленой фасоли опрокинулось на человека, сидевшего за столиком по соседству с нами. Прибежал старший официант и рассыпался в извинениях. Вскоре, когда нам подавали суп, Пуаро заговорил с официантом: – Какое неприятное происшествие, в самом деле. Но вашей вины тут нет. – Мсье все видел? Да, я тут ни при чем. Тот джентльмен вдруг как подпрыгнет на стуле – я даже подумал, что у него что-то вроде приступа. Я ничего не мог поделать! Я увидел, как глаза Пуаро засияли так хорошо знакомым мне зеленым светом; когда официант удалился, мой друг сказал негромко: – Вы видите, Гастингс, эффект появления Пуаро – живого и невредимого! – Вы полагаете… Я не успел продолжить, потому что ощутил на колене руку Пуаро, и он взволнованно прошептал: – Смотрите, Гастингс, смотрите! Что он делает с хлебом! Номер Четвертый! В этом и вправду можно было не сомневаться. Человек, сидевший за соседним столом, был чрезвычайно бледен, а его пальцы машинально постукивали по столу кусочком хлеба. Я внимательно рассмотрел его. Его лицо, гладко выбритое и довольно полное, выглядело нездорово, под глазами залегли тени, от носа к углам рта бежали глубокие складки. Ему могло быть от тридцати пяти до сорока пяти. Он ничем не напоминал ни один из тех персонажей, в роли которых мы уже видели Номер Четвертый. Да, если бы не его странная привычка играть с кусочком хлеба, о которой он явно и не подозревал, я с готовностью поклялся бы, что человека, сидящего неподалеку, я вижу впервые в жизни. – Он узнал вас, – пробормотал я. – Вам не следовало спускаться. – Мой великолепный Гастингс, я три месяца назад сыграл свою собственную смерть именно ради этой цели! – Чтобы поразить Номера Четвертого? – Чтобы поразить его в тот момент, когда ему придется или действовать мгновенно, или вообще отказаться от действия. К тому же, заметьте, у нас немалое преимущество – он не догадывается, что мы его опознали. Он думает, что он в безопасности в своем новом гриме. Как я благодарен Флосси Монро, рассказавшей нам о его интересной привычке! – И что теперь будет? – спросил я. – А что может быть? Он увидел того единственного человека, которого по-настоящему боится, чудесным образом восставшего из гроба, и увидел именно сейчас, когда планы Большой Четверки готовы осуществиться. Мадам Оливер и Эйб Райланд сегодня обедали здесь, и предполагается, что они уехали в Кортину. Только мы знаем, что они скрылись в своем тайном убежище. Что мне известно? – вот вопрос, который сейчас задает себе Номер Четвертый. Он не смеет рисковать. Меня необходимо остановить любой ценой. Следовательно, позволим ему попытаться остановить Эркюля Пуаро! Я буду готов к этому. Как только Пуаро умолк, человек за соседним столиком встал и ушел из ресторана. – Он отправился подготовиться к операции, – безмятежно произнес Пуаро. – Не выпить ли нам кофе на террасе, друг мой? Думаю, это было бы приятно. Я только поднимусь наверх и накину пальто. Я вышел на террасу, слегка встревоженный. Пуаро не до конца убедил меня. Однако, пока я рядом и настороже, ничего не может с нами случиться. Я решил сохранять ежесекундную бдительность. Прошло минут пять, прежде чем Пуаро присоединился ко мне. Испытывая привычный страх перед холодом, он закутался по самые уши. Он сел рядом со мной и с удовольствием отхлебнул кофе. – Только в Англии кофе такой отвратительный, – заметил он. – На континенте понимают, как важен для пищеварения хорошо приготовленный кофе. Едва он договорил, как на террасе показался тот человек с соседнего столика. Без малейших колебаний он подошел к нам и сел рядом. – Надеюсь, вы не будете возражать, если я к вам присоединюсь, – сказал он по-английски. – Ничуть, мсье, – ответил Пуаро. Я почувствовал себя неуверенно. Конечно, мы находились на террасе отеля, вокруг нас было множество людей, и тем не менее мне все это не нравилось. Я чувствовал близость опасности. Номер Четвертый тем временем совершенно естественно болтал о чем попало. Просто невозможно было поверить, что он – вовсе не беззаботный турист. Он спокойно рассказывал об экскурсии на автомобилях по окрестностям курорта. Потом он достал из кармана трубку и начал ее раскуривать. Пуаро достал свой портсигар. Как только он поднес сигарету к губам, наш навязчивый собеседник наклонился вперед, протягивая горящую спичку. – Позвольте предложить вам огня… И в то самое мгновение в отеле вдруг погас свет. Послышался звон разбившегося стекла, и тут же что-то едкое брызнуло мне в нос, я задохнулся… жүктеу/скачать 3,28 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|