Александр Дюма Граф Монте-Кристо Часть первая I. Марсель. Прибытие
жүктеу/скачать 15,74 Mb.
|
| XVIII. Андреа Кавальканти
Граф Монте-Кристо вошел в гостиную, которую Батистен назвал голубой; там его уже ждал молодой человек, довольно изящно одетый, которого за полчаса до этого подвез к воротам особняка наемный кабриолет. Батистен без труда узнал его: это был именно тот высокий молодой человек со светлыми волосами, рыжеватой бородкой и черными глазами, с ослепительно белой кожей, чью внешность Батистену описал его хозяин. В ту минуту, когда граф вошел в гостиную, молодой человек, небрежно развалясь на софе, рассеянно постукивал по башмаку тросточкой с золотым набалдашником. Заметив входящего Монте-Кристо, он быстро поднялся. – Граф Монте-Кристо? – спросил он. – Да, – ответил тот, – и я, по-видимому, имею честь говорить с виконтом Андреа Кавальканти? – С виконтом Андреа Кавальканти, – повторил молодой человек, непринужденно кланяясь. – У вас должно быть адресованное мне письмо? – спросил Монте-Кристо. – Я не упомянул о нем из-за подписи, она показалась мне довольно странной. – Синдбад-мореход, не правда ли? – Совершенно верно. А так как я никогда не слышал о другом Синдбаде-мореходе, кроме того, который описан в «Тысяче и одной ночи»… – Так это один из его потомков, мой приятель, богатейший человек, англичанин, более чем оригинал, почти сумасшедший; его настоящее имя лорд Уилмор. – А, теперь мне все понятно, – сказал Андреа. – Тогда все чудесно складывается. Это тот самый англичанин, с которым я познакомился… в… да, отлично… Граф, я к вашим услугам. – Если то, что я имею честь слышать от вас, соответствует истине, – возразил с улыбкой граф, – то, надеюсь, вы не откажетесь сообщить мне некоторые подробности о себе и о своих родных. – Охотно, граф, – отвечал молодой человек с легкостью, свидетельствовавшей о его хорошей памяти. – Я, как вы сами сказали, виконт Андреа Кавальканти, сын майора Бартоломео Кавальканти, потомок тех Кавальканти, что записаны в золотую книгу Флоренции. Наша семья до сих пор очень состоятельна, так как мой отец обладает полумиллионом годового дохода, но испытала много несчастий; я сам, когда мне было лет пять или шесть, был похищен предателем-гувернером и целых пятнадцать лет не видел своего родителя. С тех пор как я стал взрослым, с тех пор как я свободен и завишу только от себя, я разыскиваю его, но тщетно. И вот это письмо вашего друга Синдбада извещает меня, что он в Париже и разрешает мне обратиться к вам, чтобы узнать о нем. – В самом деле, все, что вы рассказываете, чрезвычайно интересно, – сказал граф, глядя с мрачным удовольствием на развязного молодого человека, отмеченного какой-то сатанинской красотой. – Вы прекрасно сделали, что последовали совету моего друга Синдбада, потому что ваш отец здесь и разыскивает вас. Граф, с той самой минуты как вошел в гостиную, не сводил глаз с молодого человека; он восхищался уверенностью его взгляда и твердостью его голоса, но при столь естественных словах, как: «Ваш отец здесь и разыскивает вас», Андреа подскочил и воскликнул: – Мой отец! Мой отец здесь! – Разумеется, – отвечал Монте-Кристо, – ваш отец майор Бартоломео Кавальканти. Ужас, написанный на лице молодого человека, мгновенно исчез. – Да, правда, – сказал он, – майор Бартоломео Кавальканти. Так вы говорите, граф, что мой дорогой отец здесь? – Да, сударь. Мало того, я только что с ним разговаривал; все, что он мне рассказал о своем любимом сыне, давно потерянном, меня очень растрогало, поистине его страдания, его опасения, его надежды могли бы составить трогательную поэму. И вот однажды его уведомили, что похитители его сына предлагают возвратить его или сообщить, где он находится, за довольно значительную сумму. Но ничто не могло остановить любящего отца; эта сумма была им отослана на пьемонтскую границу, и вместе с ней визированный паспорт для Италии. Вы, кажется, были в то время на юге Франции? – Да, граф, – отвечал с несколько смущенным видом Андреа, – да, я был на юге Франции. – Вас в Ницце должен был ожидать экипаж? – Совершенно верно: он доставил меня из Ниццы в Геную; из Генуи в Турин, из Турина в Шамбери, из Шамбери в Пон-де-Бовуазен, из Пон-де-Бовуазена в Париж. – Превосходно! Он все время надеялся встретить вас в пути, так как ехал той же дорогой, вот почему и для вас был намечен такой маршрут. – Но, – заметил Андреа, – если бы мой дорогой отец меня и встретил, я сомневаюсь, чтобы он меня узнал; я несколько изменился, с тех пор как мы потеряли друг друга из виду. – А голос крови! – сказал Монте-Кристо. – Да, верно, – ответил молодой человек, – я не подумал о голосе крови! – Одно только беспокоит маркиза Кавальканти, – продолжал Монте-Кристо, – а именно: что вы делали, пока были в разлуке с ним? как обращались с вами ваши угнетатели? относились ли к вам с тем уважением, которого требовало ваше происхождение? не потускнели ли вследствие ваших нравственных страданий, в сто раз более тяжелых, чем страдания физические, дарования, которыми так щедро наделила вас природа, и считаете ли вы себя в состоянии снова занять то высокое положение, на которое вы имеете право? – Я надеюсь, сударь, – растерянно пробормотал молодой человек, – что никакое ложное донесение… – Что вы! Я в первый раз услышал про вас от моего друга Уилмора, филантропа. Он мне сказал, что нашел вас в затруднительном положении, не знаю каком; я не стал спрашивать – я не любопытен. Раз он проявил к вам сочувствие, значит, в вас было что-то, достойное участия. Он сказал, что хочет вернуть вам то положение в свете, которого вы лишились, что он будет разыскивать вашего отца и найдет его; он принялся его разыскивать и, очевидно, нашел, потому что отец ваш здесь: наконец, вчера он предупредил меня о вашем прибытии в дал мне кое-какие указания, касающиеся вашего имущества, – вот и все. Я знаю, что мой друг Уилмор большой оригинал, но так как в то же время он человек верный, богатый, как золотая россыпь, и, следовательно, имеет возможность оригинальничать, не опасаясь разорения, то я обещал следовать его указаниям. Теперь, сударь, я прошу вас, не обижайтесь на мой вопрос: так как я должен буду немного вам покровительствовать, я хотел бы знать, не сделали ли вас ваши несчастья – несчастья, в которых вы неповинны и которые ничуть не умаляют моего к вам уважения, – несколько чуждым тому обществу, в котором ваше состояние и ваше имя дают вам право занять такое видное положение? – На этот счет будьте совершенно спокойны, сударь, – отвечал молодой человек, к которому, пока граф говорил, возвращался его апломб. – Похитители, по-видимому, намеревались, как они это и сделали, впоследствии продать меня ему; они рассчитали, что, для того чтобы извлечь из меня наибольшую пользу, им следует не умалять моей ценности, а, если возможно, даже увеличить ее. Поэтому я получил недурное образование, и эти похитители младенцев обращались со мной приблизительно так, как малоазийские рабовладельцы обращались с невольниками, делая из них ученых грамматиков, врачей и философов, чтобы подороже продать их. Монте-Кристо удовлетворенно улыбнулся: по-видимому, он ожидал меньшего от Андреа Кавальканти. – Впрочем, – продолжал Андреа, – если бы во мне и сказался некоторый недостаток воспитания, или, вернее, привычки к светскому обществу, я надеюсь, что ко мне будут снисходительны, принимая во внимание несчастья, сопровождавшие мое детство и юность. – Ну что же, – небрежно сказал Монте-Кристо, – вы поступите, как вам будет угодно, виконт, – это ваше личное дело и только вас касается. Но поверьте, я бы не обмолвился на вашем месте ни словом обо всех этих приключениях; ваша жизнь похожа на роман, а свет, обожающий романы в желтой обложке, до странности недоверчиво относится к тем, которые жизнь переплетает в живую кожу, даже если она и позолоченная, как ваша. Вот на это затруднение я и позволю себе указать вам, виконт; не успеете вы рассказать кому-нибудь трогательную историю вашей жизни, как она уже обежит весь Париж в совершенно искаженном виде. Вам придется разыгрывать из себя Антони, а время таких Антони уже прошло. Быть может, вы вызовете любопытство, и это даст вам некоторый успех, но не всякому приятно быть мишенью для пересудов. Вам это может показаться утомительным. – Я думаю, что вы правы, граф, – сказал Андреа, невольно бледнея под пристальным взглядом Монте-Кристо, – это серьезное неудобство. – Ну, не следует и преувеличивать, – сказал Монте-Кристо, – желая избежать ошибки, можно сделать глупость. Нет, надо просто вести себя обдуманно, а для такого умного человека, как вы, это тем легче сделать, что совпадает с вашими интересами. Все темное, что может оказаться в вашем прошлом, надо опровергать доказательствами и свидетельством достойных друзей. Андреа был, видимо, смущен. – Я бы охотно был вашим поручителем, – продолжал Монте-Кристо, – но у меня привычка сомневаться в лучших друзьях и какая-то потребность возбуждать сомнения в других; так что я был бы не в своем амплуа, как говорят актеры, и рисковал бы быть освистанным, а это уже лишнее. – Однако, граф, – решился возразить Андреа, – из уважения к лорду Уилмору, который вам меня рекомендовал… – Да, разумеется, – сказал Монте-Кристо, – но лорд Уилмор не скрыл от меня, что вы провели несколько бурную молодость. Нет, нет, – заметил граф, уловив движение Андреа, – я от вас не требую исповеди; впрочем, для того и вызвали из Лукки вашего отца, чтобы вы ни в ком другом не нуждались. Вы его сейчас увидите; он суховат, держится немного неестественно, но это из-за мундира, и когда узнают, что он уже восемнадцать лет служит в австрийских войсках, с него не станут взыскивать: мы вообще нетребовательны к австрийцам. В конечном счете как отец он вполне приличен, уверяю вас. – Вы меня успокаиваете, граф; я так давно разлучен с ним, что совсем его не помню. – А кроме того, знаете, крупное состояние заставляет на многое смотреть снисходительно. – Так мой отец действительно богат? – Он миллионер… пятьсот тысяч ливров годового дохода. – Значит, – с надеждой спросил молодой человек, – мое положение будет довольно… приятное? – Чрезвычайно приятное, мой дорогой, он назначил вам по пятьдесят тысяч ливров в год на все время, пока вы будете жить в Париже. – В таком случае я буду здесь жить всегда. – Гм! Кто может ручаться за будущее, дорогой виконт? Человек предполагает, а бог располагает. Андреа вздохнул. – Но во всяком случае, – сказал он, – пока я в Париже и… пока обстоятельства не вынудят меня уехать, эти деньги, о которых вы упомянули, мне обеспечены? – Разумеется. – Моим отцом? – с беспокойством осведомился Андреа. – Да, но под ручательством лорда Уилмора, который, по просьбе вашего отца, открыл вам ежемесячный кредит в пять тысяч франков у господина Данглара, одного из самых солидных парижских банкиров. – А мой отец собирается долго пробыть в Париже? – Только несколько дней, – отвечал Монте-Кристо. – Он не может оставить свою службу дольше, чем на две-три недели. – Ах, милый отец! – сказал Андреа, явно обрадованный этим скорым отъездом. – Поэтому, – сказал Монте-Кристо, делая вид, что не понял тона этих слов, – я не хочу больше оттягивать ни на минуту ваше свидание. Готовы ли вы обнять почтенного господина Кавальканти? – Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом? – Ну так пройдите в эту гостиную, мой друг: там вы найдете своего отца, он вас ждет. Андреа поклонился графу и прошел в гостиную. Граф проводил его глазами и, когда он вышел, надавил пружину, скрытую в одной из картин, которая, выдвинувшись из рамы, образовала щель, позволявшую видеть все, что происходит в гостиной. Андреа закрыл за собой дверь и подошел к майору, который встал, как только заслышал шаги. – О, мой дорогой отец, – громко сказал Андреа, так чтобы граф мог его услышать из-за закрытой двери, – неужели это вы? – Здравствуйте, мой милый сын, – серьезно произнес майор. – Какое счастье вновь увидеться с вами после стольких лет разлуки, – сказал Андреа, бросая взгляд на дверь. – Действительно, разлука была долгая. – Обнимемся? – предложил Андреа. – Извольте, мой сын, – ответил майор. И они поцеловались, как целуются во Французском театре: приложившись щека к щеке. – Итак, мы снова вместе! – сказал Андреа. – Мы снова вместе, – повторил майор. – Чтобы никогда больше не расставаться? – Напротив, дорогой сын: ведь для вас, я думаю, Франция стала теперь вторым отечеством? – Должен признаться, – сказал молодой человек, – что я был бы в отчаянии, если бы мне пришлось покинуть Париж. – А я не мог бы жить вдали от Лукки. Так что я возвращаюсь в Италию при первой возможности. – Но раньше, чем уехать, дорогой отец, вы, конечно, передадите мне документы, на основании которых я мог бы доказать свое происхождение? – Само собой: ведь именно для этого я и приехал, и мне стоило таких трудов разыскать вас, чтобы передать их вам, что было бы немыслимо проделать это вторично. На это ушли бы последние дни моей жизни. – И эти документы… – Вот они. Андреа жадно схватил брачное свидетельство своего отца и свою метрику и, развернув их с вполне естественным сыновним нетерпением, пробежал оба акта быстрым и привычным взглядом, свидетельствовавшим о немалой опытности, так же как о живейшем интересе. Когда он кончил, лицо его засияло невыразимой радостью, и он со странной улыбкой взглянул на майора. – Вот как! – сказал он на чистейшем тосканском наречии. – Что же, в Италии нет больше каторги? Майор выпрямился. – Это к чему? – сказал он. – Да к тому, что там безнаказанно фабрикуют такие бумаги. За половину такой проделки, мой дорогой отец, вас во Франции отправили бы проветриться в Тулон лет на пять. – Что вы сказали? – спросил майор, пытаясь принять величественный вид. – Дорогой господин Кавальканти, – сказал Андреа, беря майора за локоть, – сколько вам платят за то, чтобы вы были моим отцом? Майор хотел ответить. – Шш, – сказал Андреа, понизив голос, – я подам вам пример доверия: мне дают пятьдесят тысяч франков в год, чтобы я изображал вашего сына; таким образом, вы понимаете, у меня нет никакой охоты отрицать, что вы мой отец. Майор с беспокойством оглянулся. – Не беспокойтесь, здесь никого нет, – сказал Андреа, – притом мы говорим по-итальянски. – Ну, а мне, – сказал приезжий из Лукки, – дают единовременно пятьдесят тысяч франков. – Господин Кавальканти, – спросил Андреа, – верите ли вы в волшебные сказки? – Раньше не верил, но теперь приходится поверить. – Так у вас появились доказательства? Майор вытащил из кармана пригоршню луидоров. – Осязаемые, как видите. – Так, по-вашему, я могу доверять данным мне обещаниям? – По-моему, да. – И этот милейший граф их выполнит? – В точности, но вы сами понимаете, чтобы достигнуть этого, мы должны хорошо играть свою роль. – Ну еще бы!.. – Я – нежного отца… – А я – почтительного сына, раз они желают, чтобы я был вашим сыном. – Кто это – «они»? – Ну, не знаю, – те, кто вам писал: ведь вы получили письмо? – Получил. – От кого? – От какого-то аббата Бузони. – Вы его не знаете? – Никогда его не видел. – Что ж было в этом письме? – Вы меня не выдадите? – Зачем мне это делать? Интересы у нас общие. – Ну так читайте. И майор подал молодому человеку письмо. Андреа вполголоса прочел: – «Вы бедны, вас ожидает несчастная старость. Хотите сделаться если не богатым, то, во всяком случае, независимым человеком? Немедленно выезжайте в Париж и отправляйтесь к графу Монте-Кристо, авеню Елисейских полей, № 30. Вы его спросите о вашем сыне, рожденном от брака с маркизой Корсинари и похищенном у вас в пятилетнем возрасте. жүктеу/скачать 15,74 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|