Ассамблея народа казахстана и ее роль в консолидации казахстанского общества

261
мен құндылықтар күмəн мен қайта қарауға ұшырауда жəне көпшіліктің көзіне олар архаизм
болып көрінеді.
Этникалық  пен  ұлттың  маңызы  туралы  сұрақтың  жауабы,  біз  айтып  өткендей,
дəстүршілдік пен одан туындайтын барлық феномендерді қалай түсінуге байланысты болып
келеді. Дəстүрлі  институттар  ретіндегі  этникалық, ұлт  немесе  ұлттық  мемлекет  туралы
айтқанда, біз  дəстүрді  əлеуметтік  ұйымдасу  нормалары мен  институттарының  бір  түрлерін
игеріп  жəне  жаңасын  түзудің  ұдайы  үдерісін  ұғынамыз. Тарихи  дамудың  барысында  сол
заманғы  функцияларды  атқаратын  институттар  бірте-бірте  өз  функцияларын  жоғалтып,
дəстүрмен  шайыла  отырып, кейінгі  орынға  шегінеді  жəне "жаңа  заманауимен" алмаса
отырып, ақыры соңында ығыстырылып, дəстүрге айналады.
Қазақстан  тəуелсіздік  алғаннан  кейін  қазақ  мəдениеті  үшін  бұрын-соңды  болып
көрмеген  тарихи  мүмкіндік  пайда  болды: ұлттық  мұра  құндылықтарын  қазіргі  озық
мəдениеттер  жетістіктерімен  үйлесімді  қосу. Бұл  ұжымдылық  пен  жеке-даралықты,
үлкендерді  сыйлау  мен  тұлға  еркіндігін, экологиялық  сана  мен  жасампаздықты, төзімділік
пен  белсенділікті  жəне  т.б. үйлесімді  қоса  білуді  талап  етеді. Бірақ  бұл  жүзеге  аса  ала  ма?
Əлде  көшпелілер  ұрпақтары  батыстық  либералдық  құндылықтарды  қабылдауға  қабілетсіз
болып  шыға  ма? Біз  осының  бəрі  мүмкін  деп  жауап  бергіміз  келеді. Қазақ  мəдениеті
тарихынан  осыған  көптеген  мысалдар  келтіруге  болады: ру-тайпалық  өрістен  шыға  білген
қазақ  ақын-жырауларының  индивидуалдық  дискурсы, Абайдағы  Шығыс  пен  Батыстың
сұхбаты, ХХ  ғасырдағы  тоталитаризм  қысымында  болғанымен, көшпелілер  ұрпақтарының
батыс  технологиясын  жəне  рухани  мəдениетін  игеруге  деген  талпынысы, Қазақстан
Республикасында жүргізіліп жатқан көпбағытты саясат.
Əрине, мультимəдениет идеясында қазақтың ұлттық мүдделеріне теріс келетін жақтары
да  бар. Мысалы, гетерогендіктің  ұлттық  гомогендікке  ұмтылысымен  қайшылықта  болуы,
мультимəдениет  идеясын  жастардың  бұқаралық  мəдениетінде  теріс  түсінуі, мəдени
релятивизді  əсерлеу  т.т. Бірақ, мəселе  терминді  қалай  қолдануда  тұр, əйтсе  де,
«мультимəдениет» термині  өзімен-өзі  бейтарап  болып  табылады. Дұрыс  мағынадағы
мультимəдениет мəдени нəсілшілдікке, ксенофобияға, этноцентризмге, лингвисизмге (тілдік
кемсіту), сексизмге (жыныстық  əсірелеу), əлеуметтік  жікшілдікке, партикуляризмге,
фундаментализмге  т.т. қарсы  бағытталған. Басқаша  айтқанда, қазақстандық  мəдениеттің
осындай сипаты оны батыстандырудың сыңаржақтылығынан жоғары қоя алады.
Қазақстандық  мультимəдениет  туралы  айтқанда, оның  тек  көпэтникалық  сипатта
екендігі  жөнінде  ғана  емес, сонымен  бірге  оның  көптеген  діни  сұхбаттар  нəтижесінде
қалыптасқандығы жайында айту қажет. Осы конфессиялар арасында өзара қарым-қатынаста
ислам дінінің ерекше рөлі болды. Қазақ мəдениетіне қатысты «ұлттық ислам» деп қаншама
ерекшелегенмен, исламның  ұлттық  бітімін  оның  жалпы  өркениеттік  тұтастығына  қарсы
қоймаған  жөн. Православиялық  жəне  конфуцийлік  өркениеттер  арасында  ғасырлар  бойы
əрекет  етіп  келген  қазақ  мəдениеті  үшін  ислам  басты  қорғаушы, мəдени  архетиптерді
сақтаушы  күш  рөлін  атқарады. Кесімді  айтқанда, ислам  қазақ  халқын  ресейлік, қытайлық
жəне батыстық қысымнан рухани қорғап отырды.
Белгілі болғандай, қазіргі əлемде вестернизация мен жаһандануға төтеп бере алатын аз
күштер  қалды. Бір  жағынан  ол  барша  адамзатқа  ортақ  көкейкесті  мəселелерді (атомдық
ядролық  бомбаның  қауіпі, экологиялық  жағдайлар, соғыстар  т.с.с.) бірігіп  шешу  жолын
бағыттайтын  болса  жəне  жалпы  адамзаттық  мəдениет  пен  өркениеттің  ағымына  кіру
мүмкіншілігін  анықтаса, екінші  жағынан, ол  басқалардың  ішінде  ыдырап  кетуді, өзіндік
ұлттық ерекшеліктің  жоғалуына алып келуі мүмкін. Жаһандану үрдісінде адамның жекелік
проекциясы, өзіндік  ерекшелігі, даралығы  жоғалып  кетеді, ол  саясаттың  манипуляторына
айналады. Ол тек «нақты – тарихи əлеуметтіліктің жекелік құбылысын айналады» [2, 135б.].
Осыдан  мынадай  бір  тұжырымға  баруға  болады. Жаһандық  үрдісімен  келіп  жатқан
вестернизация  бұқаралық  əлсіз  қоғамға  өз  ойын  тез, əрі  ұтымды  жүзеге  асырады. Өйткені,
еліктегіш болмыс, тез сенгіштік жəне өз тарихын бағаламау, өзіндік ұлттық ерекшеліктерін
айыруға  барынша  мүмкіндік  туғызады. Сол  себептен, мəдениеттер  арасындағы  сұхбатты

262
жүргізе  отырып, өзіміздің  тарихи-мəдени  мұраларымызды  тек  сақтап  қана  қоймай, оларды
құндылық ретінде ұлттық мұраға айналдыру қажет.  Ұлттық мұраны сақтаудағы факторларға
тек көшпелілік өмір салтымен келген құндылықтар ғана емес, сонымен бірге мұсылмандық
өркениетпен байланысты Қазақстан аумағындағы қалалық мəдениет те жатады.
Қазіргі  заманғы  батыстық  мəдениеттің  универсалды  басты  принципі  түріндегі
техницизмнің  жаппай  таралуы  гуманитарлық  бағдардағы  интеллигенция  өкілдерінің
антитехницистік, антисциентистік қозғалыстарын тудырды.
Қазіргі  əлемде  жаһандану  үдерістерінің  толассыз  қарыштауына  бəріміз  куəгеріне
айналып  отырмыз. Шын  мəнісінде  жаһанданудың  түпнегізінде  батыстану  жатқанын
дəлелдеу  онша  қиынға  соқпайды. Əрине, глобализм  қай  жерде  мүмкін  болса  трайбализм
үрдістерін жəне əлеуметтік теңсіздікті күшейтіп ұлттық мемлекеттерді ыдыратуға ұмтылады.
Бұрынғы  КСРО-ның  кеңістігінің  барлығында  автократиялық  кландық  мемлекеттердің
құрылуы бекер емес. Бірақ, глобализмнің оппоненті антиглобализмдік құбылысы мəселеден
шығудың  жолы  емес. Кейде  ол  жаһаншылдарға  қызмет  етіп  кетеді. Мысалы, кейбір
мемлекеттерде  билік  пен  оппозиция  барынша  ұлттық  тəуелсіздікті  көксеп, бірақ  Батыстан
демеушілік  көріп  отырса, шын  мəнінде  бұның  барлығы  Батыстың мақсаты  үшін  жасалады,
өйткені, осындай жағдайда глобализм бөліп билеу үшін жақсы мүмкіндіктерге ие болады.
Антиглобализм жер, тіл, дəстүрлер сияқты бұрынғы оқшау құндылықтарды қорғайды.
Батыстандыруды  жүзеге  асыратын  нақтылы  мəдени  тетіктердің  арасында  маргиналдану
ерекше рөл атқарады.
Шектеусіз  трансформациялардың  нəтижесінде  жəне  бұрынғы  мұраттардың  жоғалуы
жеке  тұлғаны, бір  жағынан, белсенділікке, алға ұмтылуға, жасампаздыққа  жетелесе, екінші
жағынан, өз мүмкіндіктерін дұрыс бағаламауы арқылы енжарлыққа, сенімсіздікке, түңілуге,
қоғамға  жат  қылықтарға  апаруы  мүмкін. Өтпелі  мəдениетке  тəн  тұлға  мен
қоғамдастықтардың  аралық  жағдайын  білдіретін  қалыпты  маргиналдану  деп  атайды. Бұл
ұғым тікелей батыстық мəдени ареалға қатысты болғандықтан оған арнаулы тоқталайық.
“Маргиналдық (лат. Margіnalі — шет, жиектегі, шекарадағы) – қоғамдағы  əртүрлі
процесстердің  нəтижесінде (көші-қон, этномəдени  əрекеттестіктер, қоғамдық  жүйелердің
модернизациялануы жəне басқа) пайда болатын, өзге мəдениет. Маргинал — дəстүрлер мен
нанымдарды  иеленуші  бола  тұра  бөтен  мəдени  құндылықтар  мен  əлеуметтік  рөлдерді
меңгеруге  мəжбүр, аралық, шекаралық  əлеуметтік  топтардың  мəдени  құндылықтары,
дəстүрлі  нанымдары, бағдарлары  жəне  тұрмыс  салттарының, басқа  да  элементтерінің
конгломераты. “Маргиналды  тұлға” ұғымын 1920 жылдары  өздері  үшін  жаңа  урбанистік
тұрмыс қалпына бейімделуге мəжбүр жағдайға тап болған эммигранттардың мəдени статусы
мен сана-сезімін белгілеу үшін Р. Парк ұсынды” [3, 168-169 бб.].
Жалпы, "маргинал" сөзі  американдық социология, əлеуметтік психология жəне мəдени
антропология  ғылымдарында  белсенді  түрде  қолданыла  бастаған. Парктың  өзі  бұл  сөзге
"мəдениет  шекарасындағы  тұлға" деген  мағына  берген. Яғни, терминді  ойлап  шығарған
ғалымның  өзі сөздің мəдени, ұлтаралық, этникалық  байланыстарға ғана қатысты екенін, ол
басқа (формациялық, биологиялық, т.с.с.) "өтпелі", "аралық" жағдайдан (айталық,
ұрпақаралық, əлеуметтік топтараралық) өзгеше екенін білдірген.
Сонымен, маргиналдық  шекаралық  əлеуметтік-мəдени  кеңістіктегі  адамдарға  жатады.
Олар  бұрынғы  құндылық  аймағынан  шығып  қалғанымен, жаңа  топтың  құрамына  да  ене
алмай  қалды. Əрине, маргиналдықтың  жағымды  жақтары  да  бар: инновацияшылдық,
мобильдік, ашықтық, т.т. Алайда, марганиналдану, З. Фрейд  тілімен  айтқанда, Мен  жəне
Мұрат-Меннің  арасындағы үйлесімсіздіктен  туындайды. Мысалы, Қазақстанда  жүргізілген
реформалардың  нəтижесінде  бұрынғы  мемлекеттік  меншікпен  байланысты  адамдар
(инженерлер, жобалау  институтының  қызметкерлері, зоотехниктер  мен  агрономдар, т.т.)
маргиналдану  процесіне  ұшыраған. Осы  жөнінде  ғалым-социологтар  мынандай
қорытындыға  келеді:  “Əлеуметтік  маргиналдау  адамның  əлеуметтік  тек  не  өзін  бір  топпен
бірдей санауы туралы ойларын өзгерте отырып, əлеуметтік институттарының функцияларын
шатастырды, ірі  жəне  шағын  əлеуметтік  топтардың  əлеуметтік  позициясын  өзгертті, жаңа

263
əлеуметтік топтарды дүниеге келтірді. Қазіргі қазақстандық қоғамда адамның өзін бір топпен
бірдей  санауы  дағдарысқа  ұшыратуда. Өзінің  қай  топқа  жататыны  туралы  ойламайтын, не
оған  бейтарап  қарайтын  адамдар  тобы  көбеюде. Бұл  мағынада  дүние  макро  деңгейде  ғана
емес, микро байланыстар деңгейінен де топқа өзін мүше санау қатынасын  бөлді.
Енді осы жерде біз  "маргиналдық" сана (жалпы, "маргиналдық" құбылыс) дегенге де
баға  беруіміз керек. Соңғы жылдары бұл  сөз əдебиетте  көп  қолданылып, көпшілік арасына
да  белгілі  бір  жағымсыз  мағынада  түсіндіріліп  тарады (артта  қалған, қалалық  мəдениетті
меңгере  алмай  жүрген  т.с.с.).  Екінші  жағынан  қазақ  тілді  əдебиетте  бұл  ұғым  ұлттық
нигилист, мəңгүрт немесе "шалақазақ" мағынасында қолданылады. Шын мəнінде, бұл сөздің
мағынасын  əркім  əрқалай  түсініп  жүрген  сияқты. "Маргиналдық" термині  ұлттық
бірегейленудің  батыстану  мəселесіне  тікелей  қатысы  бар. Бұл  сөзді  трансформация
жағдайындағы, бір кезеңнен (дəреже) екінші кезеңге өту үстіндегі жеке адам (немесе топ ұлт)
санасын  сипаттау  үшін  қолданады. Мысалы, мұндай  өтпелі, трансформация  жағдайы –
орыстілділерге тəн,  олар ұлттық пен бұрынғы метрополиялық  арасында, екеуіне де жатпай,
қобалжып, қайшылықты  күй  басынан  кешіреді. Ауылдан  қалаға  көшіп  келіп, адаптация,
бейімделу жағдайында жүрген адам да солай. Сол сияқты мəдениеттер, олардың субъектілері
– ұлттар да өз даму (кемеліне жету) барысында трансформация, өтпелі жағдайға ұшырайды.
Бұл əдетте өте күрделі, ұлт тағдырын шешетін үлкен тарихи кезеңдер.
"Маргинал" сөзін "транслиминал" мағынасынан  ажырату  арқылы  біріншісінің  терең
мағынасын  ашып, қателесуден  жұққан  жағымсыз  мағынадан  арылту  керек. Өркениеттер,
ұлттар  мен  ұлыстар  біріккен (кездескен) жерде  құрбандықтар, күрес, жоғалту  да  болады,
бірақ дəл сол жағдайда ұлы тұлғалар да туады (əл-Фараби, Баласағұн, Қашқари т.б.). Əрине
саяси  теңсіздік  жағдайында  өткен  мəдениет, ұлтаралық  диалог  өте  қатаң, тіпті  қайғылы
жағдайларда өтеді. Бірақ осыдан нағыз тұлғалар – топты жарып шығып жаңа сөз, жаңа жол
көрсетеді (алаш-ордашылар, Абай), жəне олар халыққа үлгі болып, оны өз соңына шақырады
("Оян, қазақ!"), олар маргинал емес.
Шығыс  елдерінің  отаршылдық  дəуірінде  алға  шыққан  ұлы  сұхбатшыл  тұлғалар
ассимиляцияға,  отаршылдыққа  қарсы  шықты,  өз  ұлтының  мəдениетін,  ділін,  тілін  қорғап
(соны  дəлелдеп, дүниеге  паш  етіп, танытып) күреске  шықты. Алайда  олар  осы  тарихи-
мəдени  қақтығыста  өзін-өзі  тану  үшін, өз  мінін  біліп, арын  оятып, ұлтты  түзету  үшін
пайдаланды. Мəдениеттануда өркениеттер бір-бірін "жекпе-жекке" шақырады деген көзқарас
бар. Ескіні жоқтап, замана талабына сай іс-қимыл жасамай, өзгеден үйренуге талпынбай, құр
ұлттық "менін" (яғни ұлттық нəпсісін) дəріптей беру – ол мəдени-рухани тоқырауға, "жекпе-
жектен" қашып, өз үңгіріне барып тығылу, тарихи тағдырын өз қолына алып жігерленбеген;
өзін-өзі “қамшылап” дамытпаған ұлттың  болашағы жоқ.
Алайда, ұлттық  бірегейлену  абстрактылы  ұран  болып  қалмауы  керек. Ұлттың  өзі
адамдық Мен төңірегінде заман талаптарына сай модернизацияға ұшырап отыруы қажет. Əр
түрлі  тарихи  дəстүрлер, мəдени  үрдістердің  өзара  ұшырасып, тоғысуының, синкретті
бірлігінің нəрінен мол сусындаған қазақ мəдениетінде өзіндік келбеті, таптырмайтын өзіндік
даралығы қалыптасты.
Қазіргі  ғылымдағы  орын  ала  бастаған, Батыс  пен  Шығысцентрлік  көзқарастарды
біріктіретін, жанастыратын  көзқарас  басқаша. Кез  келген  қоғамның  өсуі  мен  өшуі  сол
қоғамдағы  адамдардың  парасаты  мен  іс-əрекетіне  тікелей  байланысты. Барлығына  ортақ
мəселе – адамның  кешегі мен бүгінгісі, қайғысы мен қуанышы, арманы мен тілегі, бақыты
мен қиын кезеңдері, болмысы мен болашағы.
Қолданылған əдебиеттер тізімі:
1. Нарбекова  Г. Приоритеты  культурной  политики  государства  в  контексте  трансформации
казахстанского  общества // Перспективы  развития  философии  и  политологии  в XXI веке:
Материалы     научно-теоретической  конференции. - Алматы:     Компьютерно-издательский   центр
Института       философии     и политологии МОН Республики Казахстан, 2004. - С.271
2. Нысанбаев Ə. Адам жəне ашық қоғам. - Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 1998. – 344 б.
3. Маргиналдық  // Мəдени-философиялық энциклопедиялық сөздік. - Алматы: Раритет, 2004.
– 320 б.

264
МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ ИЛИ МЕЖКУЛЬТУРНАЯ ИНТЕГРАЦИЯ?
О ПОЛЬЗЕ СОВЕТСКОГО ОПЫТА ЭТНОПОЛИТИКИ
Аманжолова Д.А.
Институт российской истории РАН, д.и.н., профессор, РФ, г. Москва
В 2013 г. в  Москве  вышел  труд, посвященный  кризису  мультикультурализма [1].
Содержание  его  весьма  характерно: в  первой  части «Кризис  мультикультурализма  в
Германии  и  других  западноевропейских  странах» В.Малинкович  рассматривает  проблемы
иммигрантов-европейцев, «конфликт  двух  цивилизаций  в  одной  отдельно  взятой  стране» -
Германии, ситуацию с иммигрантами в других странах Западной Европы, отдельно выделяя
бывшие  метрополии (Англия, Франция, Нидерланды), и  вопрос  о  кризисе
мультикультурализма  как  испытания  для  демократии. Вторую  часть  представил  ведущий
российский этнолог В.А. Тишков, который рассматривает функционирование полиэтничного
общества  и  государства  через  проблемы  понимания  и  управления  культурным
разнообразием. Такой подход представляется наиболее перспективным как в научном, так и
в  политико-прикладном  измерении. Третья  часть  монографии  написана  украинскими
авторами  и  содержит  анализ  украинского  измерениямультикультурализма  в  самых  разных
аспектах – национализм  и  проблемы  интеграции  общества, языковой  и  ведущие
этнообразующие  компоненты  украинского  общества  с  учетом  исторического  опыта, роль
правых сил и конфессионального разделения в развитииэтой страны. Авторы еще не знали о
том ужасном кризисе, который разваливает Украину с начала 1914 года, но характеристика
предшествующих  ему  событий  начала XXI века  вполне  адекватно  отражает  ряд  причин  и
процесс  укрепления  националистических, праворадикальных  сил  в  политической  системе
страны. Этот феномен рассматривается в контексте усиления правопопулистских тенденций
в  европейской  политике. Показательно  на  фоне  событий 2014-2015 гг. выглядит  вывод
одного  из  авторов  о «традиционном  отсутствии  иммунитета  политически  активных  слоев
украинскогообщества перед идеологиями крайне правого толка» [1, с.378]. Как оказалось, не
только  политически  активные  слои, но  и  значительная  часть  рядовых  граждан  стали
жертвами  последовательных  и  целенаправленных  идеологических  и  политических
манипуляций «проводников демократии» внутри страны и извне [2].
Для  стран  ЕврАзЭС, прежде  всего  России  и  Казахстана, вопрос  о  межэтнической
консолидации  общества, качестве  государственного  управления  и  гражданской
ответственности  в  сфере  межнациональных  отношений  на  фоне  предшествующего
исторического  опыта  и  современных  вызовов  выглядит  принципиальным. Может  ли
мультикультурализм  как  апробированный  в  Европе  политический  проект  быть  пригодным
для наших стран? С учетом того, что его проводники уже признали свой провал, - вряд ли.
Главное  же  заключается  в  сущностных  различиях  между  европейским  конгломератом
социокультурных  практик, колониальных  и  постколониальных  историй  и  многовековым
опытом евразийского сообщества народов и культур. Западная Европа, имевшая колонии за
границами  своих  стран  и  формально  принявшая  в  согражданство  представителей  бывших
владений, не  сумела  создать  интегративную  модель  внутренней  политики, выстроив
сегрегационные  барьеры  в  сфере  занятости  и  карьеры, в  территориальном  и  жилищном,
образовательном, бытовом  и  досуговом  пространствах. Одновременно  происходило
размывание  традиционных  ценностных  и  духовных  ориентиров  самих  европейцев –
достаточно  напомнить  о  нежелании  их  противостоять  диктату  сексуальных  меньшинств,
циничном  отказе  увидеть  гуманитарное  бедствие  на  юго-востоке  Украины  и  возрождение
нацизма  в  этой  стране, включенной  в  Европейскую  ассоциацию, как  и  в  прибалтийских
странах. Эта потеря собственной идентичности служит важнейшим препятствием на пути к
налаживанию  взаимодействия  с  инокультурными  группами. Стало  очевидно, что
общечеловеческие  ценности  не  способны  быть  прочной  основой  для  консолидации
национального  сообщества  и  его  долгосрочного  успешного  развития. Информационная

265
революция  меняет  социальные  и  культурные  механизмы  поддержания  идентичности, на
первое  место  у  индивидуума  выходятдинамизм, аморфность  и  неустойчивость. Общество
атомизируется, и  мультикультурализм  не  может  обеспечить  социально-политическую
стабильность [3].
Для  народов  и  государств  Евразии  характерен  качественно  иной  опыт  и
инструментарий  межкультурного  взаимодействия [4]. В  этом  плане  полезно  обратиться  к
недавнему  советскому  опыту. Несмотря  на  критическое отношение  ко многим  событиям  и
деятелям  советской  истории, нельзя  не  признать, что  межкультурная  интеграция  народов
СССР  и  на  территории  Казахстана  в  том  числе  проводилась  в  целом  успешно.  Во  многом
даже  вопреки  деструктивной  линии  власти  в  период  сталинизма, когда  многие  лучшие
представители всех народов были репрессированы, что могло, казалось бы, спровоцировать
межэтническую  неприязнь  или  конфликты, здравый  смысл, народная  мудрость,
многовековая практика  соработничества и сожительства людей  разных национальностей не
позволили  разделить  общество  по  этноконфессиональным  границам. Безусловно, большую
роль  сыграла  и  общая  линия  советской  этнополитики, направленная  на  формирование
объединяющих надэтнических ценностей и смыслов во всех сферах жизнедеятельности.
Так, техническая  взаимопомощь  и  сотрудничество  усиливали  межкультурную
интеграцию  специалистов – представителей  разных  республик  и  национальностей.
Одновременно происходил рост мультикультурности регионов и смешанных браков (1959 г.
– 10,2%, 1979 – 14,9, 1989 г. – 17,5%) [5]. Готовность  многих  людей  селиться  и  жить  на
территории  других  республик  вместе  с  представителями  других  народов, активные
миграционные  процессы  укрепляли  навыки  позитивного  взаимодействия  в  учебных
заведениях, трудовых  коллективах, армии. Важную  роль  играло  владение  русским  языком
представителей других национальностей: 1970 г. – 48,7%, 1989 г. – 81,9%. В 1979 г. 16,3 млн.
представителей  разных  народов  назвали  родным  русский  язык, 61,3 млн. одинаково
свободно  владели  родным  и  русским  языком  [6].  В  целом  рост  вертикальной  и
горизонтальной  мобильности, наряду  с  господством  общекультурных  практик, усиливали
межэтническое взаимодействие.
Социально-экономическая  модернизация  национальных  регионов  обусловила
изменение внутриэтнической социальной структуры. У многих народов впервые появились
многочисленные  кадры  квалифицированных  рабочих, научно-технической  и  гуманитарной
интеллигенции. Внутриэтнические  социальные  взаимосвязи  между  этими  группами
существенно отличались от традиционных, т.к. опирались на иные маркеры престижности и
мобильности. Происходило 
формирование 
новой 
внутриэтнической 
иерархии,
обусловленной  доминированием  бюрократических  критериев  социальной  организации.
Прежние  ценностные  ориентиры  культивировались  в  семейной, бытовой  сферах  и
межличностных отношениях.
Историческое  наследие  и  традиционные  этнокультурные  отношения  существенно
влияли  на  соотношение  уровня  развития  аграрного  и  промышленного  секторов  в  каждой
республике (выделяется 4 группы  республик  с  разными  моделями – Прибалтика; Россия,
Украина и Белоруссия; Закавказье и Молдавия; Казахстан и Средняя Азия). В хозяйственный
механизм  встраивались  устойчивые  навыки  организации  труда  в  этносообществах,
традиционные  правила  неформального  социального  контроля, межпоколенческих  и
гендерных отношений, статусной иерархии и т.д. Иные этносоциальные группы  оставались
вне  этих  внутриэтнических  связей, что  вносило  определенную  напряженность  в
межнациональные отношения. К тому же включенность представителей титульных этносов в
процесс  индустриализации  и  в  состав  высококвалифицированных  научно-технических
кадров была неравномерной и явно недостаточной.Интернационализация при централизации
государственного  устройства  и  унификации  в 1960-1980-е  гг. не  остановили  развитие
этнического  самосознания. Более  того, именно  многолетние  вложения  государства  в
развитие  экономики  и  культуры  всех  народов  привели  к  формированию  нового  качества
национальной  интеллигенции, которая  обрела  потребность  и  возможность  влиять  на

266
настроения  своих  сограждан («соплеменников»), пробуждая  познавательный  интерес  и
повышенную  эмоциональную  чувствительность  к  утраченной  этнической  самобытности,
особенно через язык и национальную литературу.
По переписи 1939 г. например, на Украине украинцев в аппарате было более половины
всех  высших  административных  работников, в  Грузии  грузины  среди  руководителей
учреждений  составляли 68,7%, а  в  Армении  армяне — 93,5%. При  этом  управленческий
аппарат  был  многонациональным. В  той  же  Грузии  кроме  грузин  и  русских  среди
управленческих  кадров  было  немало  армян, а  в  Армении  были  представлены  тюрки. В
Узбекистане среди руководителей госучреждений узбеки насчитывали 37%, а среди высшего
юридического персонала - 33%; русских, украинцев в аппарате было 53,4%, а среди юристов
- 59,7%, кроме того, 6% работников аппарата составляли таджики, а среди юристов их было
5,1%. В Казахстане  казахов  среди руководящих кадров госучреждений  было 22,4%, а среди
высшего  юридического - 33,6%, русских  было  в  аппарате 54,4, среди  юристов - 44,4;
украинцев  соответственно - 10,1 и 9,8%. Таким  образом, административный  аппарат  в  его
высшем  звене  сразу  складывался  как  многонациональный. То же  надо  сказать  и  о высшем
корпусе  юристов[7, с.37].Контроль  за  этническим  балансом  в  руководстве  национальных
регионов  во 1960-1980-е  гг. был  одним  из  важных  элементов  набора  установок  для
ежедневного  функционирования  советского  общества. Включение  в  центральные  органы
власти, прежде  всего  в  ЦК  КПСС, представителей  республик  обеспечивало
«институциональный  плюрализм», когда  первые  секретари  ЦК  компартий  республик
становились посредниками между высшей властью и массами.
Вместе  с  тем, этносоциологи  констатировали  сокращение  доли  русских  во  всех
республиках во 2-й половине XX века, в отличие от их роста в период с 1926 по 1939 гг., с
увеличением  доли  коренного  населения. Отмечается  и  снижение  численности  русских  в
целом (1970 г. – 52,4%, 1989 г. – 50,8%). Кроме  того, принципиальным  был  рост  доли
занятых  умственным  трудом: в 1959 г. только 4 народа  имели  равную  с  русскими  долю, в
1979 в 6 из 15 титульных  этносов  союзных  республик  доля  занятых  умственным  трудом
сравнялась  с  русскими (эстонцы, грузины, армяне, латыши, казахи); к  ним  приближались
литовцы, украинцы, белорусы[8, с.346, 348].Производственная  интеллигенция  стала  самой
многочисленной  у  большинства  народов  союзных  республик, вместе  с  научной  и
гуманитарной  она  формировала  мораль  и  нравственность, умонастроения  народа.В
партийно-государственном  аппарате  республик  участие  русских  снижалось, особенно  в
Закавказье  и  Прибалтике. Как  пишет  Л.М. Дробижева, «чем  больше  накапливался
социальный  потенциал  у  национальностей, тем  шире  становились  круги  интеллигенции,
разнообразнее  ее  профессиональный  состав, более  высокими  социальные  и  политические
запросы»[8, с.350,352].
В 1979 г. книги и брошюры в СССР издавались на 155 языках, в том числе почти на 90
языках народов СССР.82 радиостанции работали на 62 языках. Радио, печать, архитектура и
скульптура, театр, кино, телевидение – все  это  играло  огромную  роль. В 1960-е  годы  в
школах союзных республик с образованием на родном языке внедряется двухкомпонентная
система  содержания  образования, благодаря  единой  системе  учебников  также  усиливается
межкультурная интеграция. В то же время сохранялось образование в национальных школах
на  бикультурнойоснове.Формирование  негомогенного  целого  через  относительно
гомогенное  образовательное, культурное, информационно-коммуникативное  пространство,
наряду  с  общими  параметрами  социальной  стратификации  вне  зависимости  от
национальности и последствиями миграций служило укреплению советского полиэтничного
единства. Межэтнические  коммуникации, опыт  которых  был  у  граждан  СССР
многопоколенным и выработал способность уживаться и адаптироваться в разных условиях,
прирастали  новыми  практиками  надэтнической  политики  власти. Разнообразие
общественных сетей и их масштабы  служили реализации коллективных и индивидуальных
гражданских и культурных потребностей людей.

267
До войны выражение «советский народ» уже использовалось. 19 марта 1935 г. в Правде
была опубликована передовая статья «Советский патриотизм». Традиционная национально-
государственная  духовная  ценность  наполнялась  новым  содержанием. Вместе  с  тем  было
восстановлено  историческое  образование, без  которого  нельзя  было  организовать  широкое
патриотическое  воспитание. Образ  Родины  формировался  на  представлении  об  СССР  в
целом, причем  традиционная  метафора  державности  стала  важным  компонентом
официального дискурса о советском патриотизме. Он дополнялся образом «Большой семьи»
с  ее  лучшими  сыновьями и  дочерями  –  передовиками  и  воинами  разных  национальностей,
гордостью  за  армию  и  воинскую  славу  Отечества.  Советский  патриотизм  предполагал
политическую  лояльность, а  в  коммуникативной  практике  коллективная  идентичность
формировалась  на  основе представлений  об особых  ценностях, образе  жизни  как  предмете
общей  гордости. Политическое  и  географическое  пространство  объединялось  в  образе
советской  Родины, включавшем  этническое  разнообразие.Конституция 1936 г. сыграла
важную  роль  в  кристаллизации  новой  коллективной  идентичности – «советский  народ»,
которая активно развивается в 1935-1939 гг.«Советский народ» упоминается в песне 1938 г.
В. И. Лебедева-Кумача «Если  завтра  война», в  докладах  и  резолюциях  съезда  ВКП (б) в
марте 1939 г., в  передовице  газеты «Правда» от 21 декабря 1939 г. «Родной  Сталин»,
многочисленных советских произведениях (например, Б. Полевой «Мы — советские люди»),
в годы Великой Отечественной — в приказах И. В. Сталина.Создание гимна СССР (1943 г.)
также служило формированию общесоветской гражданской идентичности людей.
Само  понятие «советский  народ» в  официальном  дискурсе  предполагало  социально-
политическую  консолидацию. Между  тем  поликультурное  наполнение  советского
гражданства  было  реальностью, которая  постепенно  прочно  утверждалась  в  массовом
сознании  при  обращении  к  понятию «советский  народ». С 1945 г. в  пропагандистской
практике в понятии «советский народ» акцент делается не только на братство народов, но и
на  их  гражданское  единство. Но  вплоть  до 1960-х  гг. ведущую  роль  играло  описание
процессов интеграции в рамках концепции «многонационального советского государства» и
соответствующей  ему «дружба  народов». Советский  народ  рассматривался  как  результат  и
социальных трансформаций («сближение всех классов и социальных слоев»), и достижения
юридического  и  фактического  равенства, а  также  братского  сотрудничества  всех  наций  и
народностей[8].
Система  общих  социально-политических  и  культурных  институтов  и  коммуникаций,
единая идейно-политическая интерпретация и мифология, общегосударственные символы и
ритуалы, сблизившиеся  параметры  политико-правовой  культуры  наряду  с  полиэтничным
составом  населения  многих  регионов  обеспечивали  единство  советского  народа  как
политической  нации. Это  не  исключало  поощрения  этнокультурного  разнообразия  в
установленных  идеологических  и  политических  координатах. В  результате  происходила  не
ассимиляция, а  межкультурная  интеграция  народов  СССР. С  одной  стороны, в  паспорте
каждого  человека  указывалась  этническая  принадлежность (национальность), с  другой –
понятие «советский» было  идентификатором  принадлежности  к  особой  общности.
Этническое  и  гражданское  соединялись  в  динамичном  соотношении. С  ростом  культурной
сложности личности происходило и усложнение этноидентификации людей (двойная и даже
тройная идентичность – русский немец и т.п.).
В  Армении  доля  русских  в 1970 г. была  2,7%, в 1989 г. – 1,6, в  Азербайджане
соответственно    10  и    7,9,  в  Грузии  она  уменьшилась  с  8,5  до  7,4%.  При  этом  в  Грузии  и
Азербайджане сокращалась доля армян, а Армении – азербайджанцев  (с 1970 по  1979 гг. с
10 до  7,9%). В среднеазиатских республиках и Казахстане росла доля коренного населения и
за счет  высокой рождаемости, и за счет сокращения доли русских. С  1970 по 1989 гг. она
снизилась в Узбекистане с 12,5% до  8,4, в Казахстане – с 42,4 до 37,8, в Туркмении – с 14,5
до 9,5, в Таджикистане – с 11,9 до 7,6, в Киргизии – с 29,2 до 21,5%. Этническая мозаичность
в этих республиках снижалась. В другой группе республик – Белоруссия, Украина, Латвия,
Эстония, Молдавия – уже  с 1950-х  гг. прогнозировалось  уменьшение  доли  коренного

268
населения и рост доли русских, а в Латвии и Эстонии и других национальностей. С 1970 по
1989  гг.  доля  русских  в  Латвии  росла  с  29,8  до  34,  а  в  Эстонии  с  24,7  до  30%.  В  Литве
изменения  были  не  такими  заметными  –  95,3%  литовцев  жили  в  республике,  и  русские
составляли  в 1970–1980-е  гг. 8,6–9,4%[8,c.344-345]. От 60 до 80% населения  разных
республик называли родиной СССР. Наибольшую приверженность надэтнической общности
испытывали русские. По данным переписи 1989 г., 30% русских в РСФСР самоопределились
как советские, в Москве и Ленинграде их было 38%. В декабре 1990 г. по данным ВЦИОМ от
70 до 80% русских в России и других союзных республиках воспринимали себя прежде всего
как граждане СССР, тогда как представители титульных этносов в союзных республиках на
1-е место ставили свои республики [9].
Одним  из  доказательств  состоявшегося  конструирования  советского  народа  являются
результаты референдума о судьбе СССР в марте 1991 г. Замечания по поводу формулировки
вопроса, конечно, важны, но  для  массового  сознания  все  же  принципиальным  было
представление  о  судьбе  своего  общего  Отечества, и  этой  общностью  большинство,
несомненно, дорожило. В  идентификации  советских  людей  усиливаются  критерии
общегосударственного  единства, восприятие  страны  как  единого  пространства  общей
Родины, обладающего  принципиальной  ценностью. Это  не  противоречило  сохранению
этнического  самосознания  и  возрождающейся  тяге  к  этнокультурной  самобытности.
Исследования  этнологов  в 1972-1982 гг. показали: формирование  советского  народа  ни  в
коей  мере  не  означает  нивелирования  национальных  особенностей, вариативно
проявлявшихся  в  разных  сферах  социальной  жизни  и  по  национальностям [10, с.433]. Для
большинства  советских  граждан  хорошие  отношения  между  людьми  разных
национальностей  были  реальностью, но  чувство  общности  все  больше  подвергалось
испытаниям.
Устаревшая интеллектуальная культура и инерционная модель поведения руководства
страны, неготовность  учиться  управлять  новыми  рисками  и  учитывать  качественные
изменения, обусловленные  проводимой  им  самим  политики, привели  к  кризису  идеологии,
политики  и  самих  институтов  власти. Это  особенно  важно  учитывать  в  современных
условиях, когда  факторы  идентификации, условия  формирования  гражданского  единства
изменились, прежде всего для новых поколений. Так, у современной российской молодежи, в
частности, основными  мотивами  национально-государственного  идентификационного
выбора  служат  потребности  в  безопасности, комфорте, карьерные  амбиции, стремление  к
самореализации, патриотизм. Основными 
ценностями, притягательными 
в
идентификационном образе России с точки зрения молодежи, являются сила, национальные
ресурсы, государственный  патернализм, национальный  исторический, в  том  числе
антикризисный, опыт [11, с.14]. В  постсоветских  государствах  особенно  остро
воспринимается 
возрастающая 
степень 
транскультурного 
контекста, объективно
складывающаяся  смешанная  и  множественная  идентичность. Это, наряду  с  богатством
нашего  исторически  заданного  культурного  ландшафта - не  обреченность, а  важное
достижение, которое  можно  и  должно  использовать  во  благо  общества  и  каждого  его
гражданина. Принципиальное  значение  имеют  способы, характер  и  последствия
повсеместного  этнокультурного  и  конфессионального  возрождения, формирование  новой
системы  межличностных  и  межгрупповых  отношений  в  изменившейся  экономике  и
социальной структуре общества, выстраивание современного политического пространства с
соответствующей  культурой  диалога  власти  и  народа, партий  и  объединений, лидеров  со
своими  единомышленниками  и  противниками. Каждому  из  нас  стоит  начать  с  себя,
потрудиться  над  проявлением  своих  добрых  человеческих  качеств  каждый  день. Наряду  с
известными  мерами  административно-правового  плана, принципиально  важно  неустанно  и
последовательно развивать объединение молодежи в общих школах, клубах, кружках и т.п.,
независимо  от  их  этнической  принадлежности  и  гражданства, когда  они  учатся  и  живут
вместе. Необходимо  системное  ознакомление  родителей, госслужащих, преподавателей,
представителей национально-культурных организаций, в т.ч. мигрантов, с культурой наших

269
народов, что  позволит  им  уважительно  и  корректно  взаимодействовать, позитивно
воспринимать и усваивать информацию о богатстве разных культур и вкладе всех народов в
общую копилку социально-экономических, научных, культурных и иных достижений наших
стран. Отражая  общественное  разнообразие, чувствительно  реагируя  на  этнические,
культурные  и  религиозные  вопросы, предоставляя  информацию  изнутри  о  разнообразии
каждого  сообщества, образовательные  учреждения  и  общественные  объединения
способствуют  укреплению  атмосферы  согласия  и  взаимного  уважения  между  людьми,
преодолению  пороков  сознания, препятствующих  формированию  благожелательного
поликультурного  евразийского  пространства. Нам  жизненно  необходима  оптимизация  и
мобилизация  имеющихся  образовательных, социальных  и  культурных  ресурсов  для
содействия  современной  молодежи  в  формировании  жизнеобеспечивающих  качеств, в  т.ч.
патриотизма  и  гражданской  ответственности, креативности, профессионального  владения
технологиями кросс-культурных коммуникаций, умения организовать свой досуг  на основе
здоровых нравственных представлений.

жүктеу/скачать 3,62 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: