Қазақстан республикасы білім және ғылым министрлігі ғылым комитеті м. О.ӘУезов атындағЫ Әдебиет және өнер институты
БҮГІНГІ ПОСТМОДЕРНИСТІК ЗЕРТТЕУЛЕР
жүктеу/скачать 1,97 Mb.
|
treatise41326
| БҮГІНГІ ПОСТМОДЕРНИСТІК ЗЕРТТЕУЛЕР
Қазақ әдебиеті дүниежүзілік әдебиет контексінде теориялық тұрғыда жаңаша қарастырыла түсті. Постмодернистік талдау жүйесі батыл қолданыла бастады. А.К.Ишанованың «Типология литературной игры. От барокко до постмодернизма»1 (2005) атты зерттеуінде бүгінгі әдебиет теориясының маңызды мәселесі қойылған. Бүгінгі постмодернистік амал – әдеби ойынның типологиясы дүниежүзілік әдебиет көлемінде тұңғыш рет зерттелген. Зерттеуде келесі мәселелер қойылған: «Поэтика игры. Принципы и приемы игровой поэтики; Лудистские сюжеты. Типология персонажей; Игра и литературные направления; Классификация типов лудизма. Маньеристично-барочная игра в «Гамлете» В.Шекспира; Алеа в «Пиковой даме» А.С.Пушкина; Игра-сновидение от реализма до постмодернизма (Л.Толстой, Ф.Достоевский, И.Бунин, В.Брюсов, Ф.Кафка, В.Пелевин); Сакральные (суфийские и тенгрианские) лудистские мотивы в прозе Ж.Аймаутова («Певец»), М.Жумабаева («Грех Шолпан»); Абсурдистская игра в модернизме (С.Беккет, Ф.Кафка); Постмодернистская игра автора; Игра автора; Игра – постижение внерационалъной истины. Х.Кортасар; «Актуалистская» игра М.Кундеры; Игра с классикой (А.Чехов, Т.Стоппард и Б.Акунин); Лабиринт в прозе современных русских и казахских писателей; Лабиринт; Лабиринт-экзистенция в современной казахской прозе. Т.Абдиков, Р.Сейсенбаев, Д.Амантай, А.Кемельбаева, А.Альпеисов, А.Рахметов; Лабиринт-время (история и будущее). Шахимарден; Лабиринт-социум. В.Маканин; Транспутешествие: сакральное и литературное. От Арта Вираза до Я.Кавабата, Л.Петрушевской» [170]. Аталған мәселелер әдеби ойынның бүгінгі әдебиеттегі орнын, көркемдік тәсілдік амал екенін дәлелдеп тұр. Зерттеуші тек шетел әдебиетімен шектелмей, бүгінгі қазақ әдебиетінен де әдеби ойын үлгілерін теориялық тұрғыда дәлелдеп шыққан. «Лабиринт-экзистенция» мәселесі Т.Әбдіков, Р.Сейсенбаев, Д.Амантай, А.Кемелбаева, А.Әлпейісов, А.Рахметов, Шахмардан, А.Жақсылықов шығармалары арқылы дәлелденген: «В повести Т.Абдикова «Война пылающего разума», за которую автор удостоился престижной премии Ф.Кафки, главный герой – также паупент психиатрической клиники. Его болезнь несколько иного рода. В основу повести положена игра-раздвоение, имеющая несколько отличит звучание в сравнении с известными традициями русской литературы XIX и XX веков. Если в прозе М.Горького («Дело Артамоновых») двойничество Петра Артамонова (сцена перед зеркалом) обнажает потаенную вторуш «дурную» натуру персонажа, в конце-концов, нравственную деградации рода, то в повести Т.Абдикова раздвоение персонажа – знак свершившегося апокалипсиса сознания современного человека. У казахского писателя страдает от раздвоения – не самый худший, а лучший из людей, испытывая душевную боль от усилившегося несовершенен» мира и человека. Автор использует прием «текст в тексте» (письма, дневник), что позволяет усилить исповедальный тон нарратива. Человек, пишущий полемические письма пациенту клиники, оказывается его собственным двойником. Оппонирование самому себе, изматываюшая война с самим собой сегодня разворачиваются на уровне сознания. В «Парасат майданы» («Война пылающего разума») экзистенциальные мотивы образуют внутренний сюжет текста, где добро и зло, жизнь, смерть, одиночество, страх, свобода, грех, вина, ложь и правда сплелись в единый, сложный клубок бытия. Бесфабульность заменяется наплывом переживаний, чувств, размышлений персонажа о современном времени» [122]. Қазіргі әдебиеттегі постмодернистік стильдің іске асуы арнайы қарастырылған: «Итак, сравнение приемов игры-лабиринта в казахской классике и в современной прозе позволяет выделить их отличительные особенности. В казахской классике начала XX века не наблюдается столь явного обращения к художественной условности – приемам изображения онейрического пространства, мистико-ирреального. Если игра-лабиринт в казахской классике больше обнаруживаются на уровне реалистически мотивированного содержания, то в современной прозе обнаруживается особый синтез содержательно-формальных компонентов с явной игрой мистико-ирреального, не отделяемого от реалистической основы нарратива. Игра-лабиринт в прозе А.Кемельбаевой позволяет автору заострить внимание на сфере малоизученных бессознательных импульсов человеческой психики, подчеркнуть особую зависимость человека от общего состояния мироздания. Все это созвучно мироощущению современного человека, осознающему как никогда прежде близость дыхания отчуждения, пустоты, хаоса и апокалептичности бытия» [127]. «Исповедальность в игре», «Мотив пустоты в современной казахской и русской литературе», «Лабиринт – время (история и будущее) в прозе Шахимардена» аттау тарауларда әдеби ойынның қазіргі қазақ әдебиетіндегі түрлері теориялық талдаулар арқылы дәлелденген: «Итак, сравнение приемов игры-лабиринта в казахской классике и и современной прозе позволяет выделить их отличительные особенности. В казахской классике начала XX века не наблюдается столь явного обращении к художественной условности – приемам изображения онейрического пространства, мистико-ирреального. Если игра-лабиринт в казахской классике больше обнаруживаются на уровне реалистически мотивированного содержания, то в современной мировой прозе – особый синтез содержательно-формальных компонентов с явным преобладанием мистико-ирреального, не отделяемого от реалистической основы нарратива. Так, поэтика игры в прозе Т.Абдикова, А.Кемельбаевой позволяет автору заострить внимание на сфере малоизученных бессознательный импульсов человеческой психики, подчеркнуть особую зависимость человека от общего состояния мироздания. Этот прием созвучен мироощущению современного человека, осознающему как никогда прежде близость дыхания отчуждения, пустоты, хаоса и апокалептичности бытия (Шахимарден)» [140-141]. Зерттеушінің бұл талдаулары бүгінгі әдебиеттанудағы постмодернистік үлгідегі болып табылады. Дәстүрлі жанр, стиль емес поэтикадағы әдеби ойынның басты түсініктері осылай айғақтала түседі. Бұл талдау үлгісі шығармадағы дәстүрлі талдаудың назарынан тыс қалатын әдеби түсініктері алға шығаруымен құнды болып табылады. Тәуелсіз кездің әдебиеттануы әдеби байланыстар мәселесін теориялық тұрғыдан зерттеді. Кеңес кезінде тек жалпылама аталған әдеби деректер енді теориялық талдау арқылы анықтала түсті. Әдеби байланыстардың ішкі заңдылығы айғақтала түсті. Аталған мәселе Г.А.Шарипованың «Интертекстуальное пространство литературы» (Диалоги русской литературы ХІХ – начала ХХ вв. и казахской литературы ХХ в.)2 атты зерттеуінде келесі мәселелер қарастырылған: «Парадигмы духовного бытия героя в интертекстуальном ареале литературы. Тургеневские константы духовного бытия. Толстовский идеал духовно-биографического. Ауэзовские доминанты пути жизни. Духовно-биографическое как осуществленность. Палестины казахской толстовианы. Мифологемы «почвенной» поэтики жизни в интеграции художественных миров. Мифологемы природного бытия «степи». Главный фатум – труд. Мусреповские мифологемы «почвы». Выводы. Мифопоэтические парадигмы интертекстуальности. Чеховский образец мирной пейзажности. Ауэзовская модель мифопоэтического. Мифопоэтический космос Сакена Сейфуллина. Религиозно-мифологический интертекст в литературе. Хронотоп пути героя-Пророка. Русский универсум коранической поэтологии. Мотив отвержения «культурного героя» и его Книги. Образ-концепт девы рая и идеал мировой гармонии в интертекстуальном диалоге. Образ девы рая в гумилевском державии поэта. Апостасийный образ девы рая Габита Мусрепова. Модус бытия всех на земле как единого целого. Образ-топос сада и мотив садоустройства в диалоге культур. Лихачевская аллея сада-книги. Пушкинская модель сада-усадьбы. Поэтика сада и «почвы» Тынымбая Нурмагамбетова. Зерттеуде әдебиетке ортақ әдеби жүйелер анықталған: «Аталған тарауларда көрсетілгендей теориялық талдаулар келесі тұжырымдармен қорытындыланған. «Поэтика словесно-эстетических ценностей русской литературы XIX – начала XX веков и казахской литературы XX века построена с использованием художественных моделей как литературного, так и внелитературного опыта. Иными словами, авторский индивидуальный образ, вбирая традиции архаической культуры, корреспондирует с подобными себе и выходит за пределы своей историко-литературной эпохи». Осыған орай М.Әуезов романы И.С.Тургенев прозасы контексінде қарастырылған: «Соотнесенность текста романа-эпопеи «Путь Абая» с текстами народных легенд и преданий-аллегорий, которые были трансформированы автором в жанр «стихотворений в прозе», являет пример архитекстуальности в творчестве М.О.Ауэзова. Параллельное прочтение «стихотворений в прозе» И.С.Тургенева и М.О.Ауэзова свидетельствует о высокой значимости названного жанра: это повествовательный ряд «истории человека», его молодости, причинно-следственных отношений с окружающим миром, переживаний любви, одиночества старости, трагического финала завершения жизни, но мудрого приятия ее конца. Трансформация жанра происходит по схеме: лирико-философские раздумья героя – солилоквиумы (одинокие беседы с самим собой) и в творчестве М.О.Ауэзова – понтифальное обращение героя к будущему, к потомкам. По типологии функционирования жанр, осуществляя межлитературный синтез, имеет интеграционное значение». Бұл жалпы салыстыру емес, нақты мәтіндік ортақ жүйені анықтау. М.Әуезов, Л.Н.Толстой шығармалары салыстырылған. Ең бастысы ортақ мәселе – рухани мазасыздықтан туған дағдарыс: «Интертекстуальные переклички произведений Л.Н.Толстого и М.О.Ауэзова артикулируют сходные темы, сюжеты и мотивы: происшествие – «разрыв» со своей средой и «уход» героя – странствия по пути самопознания и поиска истины – духовное беспокойство, осуществленное в подвижничестве и праведничестве. Литературные герои, являя общее проблемное поле духовно-душевной жизни личности, имеют отличительные черты, что объяснимо авторской индивидуальностью, национальной ментальностью и архетипической моделью реализации художественного образа и изображаемой действительности». Абай мен Шәкәрім шығармаларының ортақ тұғыры айқындалған: «Произведения Абая и Шакарима, написанные по мотивам своих духовных странствий и триады восхождения (науки, поэзия, цивилизационный статус русского языка и мировой культуры), как эйдос «хорошей жизни человека» (Шакарим) являют пример историко-биографического интертекста». Қазіргі интертекстуалды құбылыстар анықталған: «Создание произведения сценической эстетики и постановка спектакля на казахском языке по пьесе А.П.Чехова «Дядя Ваня» – пример театральной интертекстуальности. Находимые в инонациональной системе координат «Ваня ағай» в переводе Абиша Кекильбаева и в постановке Азербайжана Мамбетова являются по отношению к тексту А.П.Чехова новыми текстами». Зерттеуші М.О.Әуезов пен С.Сейфуллин жаңаша салыстырылған. «Интертекстуальность рассказов «Сиротская доля», «Серый Лютый» М.О.Ауэзова и поэмы «Кокшетау» С.Сейфуллина определяет начало религиозно-мифологического направления в казахской литературе XX века. Текстовое подтверждение тому – полифункциональность фольклорно-мифологических «знаков» в названных произведениях». Кітапта Құраннан алынған интертекст мәселесі айқындалған: «Философские и историко-литературные сочинения В.Ирвинга, Т.Карлейля, Абая Кунанбаева, Вл.С.Соловьева, созданные на основе литературно-культурного текста Корана, маркируют коранический интертекст созидательного приятия инонационального («чужого») текста». Тарихи тұлғаның әдеби мәндегі бейнесі қарастырылған. Бұлар мегатекстуальность тұрғысынан топтастырылған: «Долитературные образы царя Асархадона и принца Сидхарты Л.Н.Толстого, акына Абая и батыра Кушикпая М.О.Ауэзова, влюбленных Шуги и Абдрахмана Б.Майлина, девы рая и поэта Гафиза Н.Гумилева, акына и девушки-пленницы С.Сейфуллина, Адама и Хаувы Ер-Каптагая и Азрета Али Г.М.Мусрепова, хронотопы событий жизни названных героев – все это, преображенное в индивидуальное поэтическое восприятие мира, становится литературным событием в жизни самих художников слова. Как комментирующая ссылка автора («переписчика») на коллективную память долитературного периода и художественное переосмысление предшествующего «текста» культуры указанный пример интертекстуальности относим к типу метатекстуальности». Пушкин өлеңіндегі Құран сөздері айқындалып талданған. «Подражания Корану» А.С.Пушкина, соединившие тексты разных культур – эпохи русского поэта и инонационального архаического пласта, как тип интертекстуальности артикулируют тематические, сюжетные, мотивные и образные заимствования из Корана, а также явные и скрытые цитации и иллюзии». Пушкин шығармаларындағы Пайғамбар с.а.с. бейнесі қарастырылған. Бұған әсер еткен тарихи деректер мен хадистің әсерлері айтылған. Құрандық интертекст келесі шығармаларда анықталған: «Благодаря творчеству И.А.Бунина, Н.С.Гумилева, Г.М.Мусрепова в XX веке литературная среда коранического интертекста обогатилась новыми, русско-казахскими образами и понятиями интеркультуры. Мотив коранической мифологемы «Мирадж» в пьесе Н.Гумилева «Дитя Аллаха», обнаруживая пример авторского мифотворчества, представляет иной уровень нравственно-этической благодати на земле – рая, связанного с державием Поэта и его Слова. «Большие тексты» (Библия и Коран), обладающие высокой степенью известности, философичности и образности, творчески переработаны в рассказе Г.Мусрепова «То, что знаю я» («Ана жыры»). В иерархии эстетических ценностей рационалистической эпохи образы и мотивы «золотого века» – предтекста – занимают весьма высокое положение не только в «степных» произведениях А.П.Чехова, Беимбета Майлина и Габита Мусрепова, рассмотренных выше» [269- 272]. Қазіргі қазақ прозасындағы интертекст айқындалған: «Рекуррентный образ дома-сада в творчестве А.С.Пушкина и Т.Нурмагамбетова, связанный с образами: музы – уездной барышни Татьяны Лариной и ее няни у русского поэта, жены и хранительницы очага – Данекер и Шынаркуль у современного казахского писателя. Мотивы утраты этого дома-сада, созданного по архетипической модели сада памяти о рае, возможно, являют общность прожитой биографии таких «почвенных» социумов, как русская дворянская усадьба и казахский аул – дедов становье. Әдебиеттегі хронотоп мәселесі айтылған. Адамның құрсақтан басталатын өмірі сұрыпталған: «Синхронный ряд природных знаков: время роста ребенка во чреве женщины-матери и саженца во чреве земли-матери, время взросления-мужания дитя и дерева. Мотив перехода – со смертью хозяйки очага – дарующей силы матери в хранящее лоно земли («Горел очаг»). Символическое многообразие значения литературного образа дерева: просветления и духовного совершенства, умирания и возвращения в ином качестве – у Л.Н.Толстого; изменения, динамичного роста и метафоры жизни – у М.О.Ауэзова; познания, грехопадения и приюта любви – у Г.М.Мусрепова; начала семейной жизни, плодородия, материнства и одушевления в образе женщины-дерева, а также вегетативный знак урючины, олицетворяющий парадиз благословенного очага, и Плод грустных раздумий о Древе забвения и беспамятства – у Т.Нурмагамбетова». Зерттеуші екі әдебиеттегі басты әдеби түсініктерді салыстыру арқылы нақты талдауларға жүгінген зерттеудегі әдеби-теориялық категориялар екі әдебиеттегі ортақ рухани үрдістерді айқындау үшін қолданған: «Таким образом, выстраивая парадигму интертекстуального изучения пространства русской литературы XIX – начала XX вв. и казахской литературы XX века, необходимо отметить, что своеобразие культурно-исторической общности названных литератур организуют архаические пласты культурной традиции, национальные особенности мира и открытия литературных процессов той или иной эпохи» [272-273]. Әдебиеттанушы К.Б.Уразаеваның «Ранняя проза М.О.Ауэзова: фольклорные традиции и особенности романтического стиля» (1993) «Историко-биографический роман в русской и казахской литературах ХХ века: Ю.Н.Тынянов и М.О.Ауэзов и Сравнительно-типологический анализ» атты зерттеулерінде қазіргі әдеби-теориялық маңызы зор мәселелер қарастырылған. Зерттеушінің «Ранняя проза М.О.Ауэзова: фольклорные традиции и национальное своеобразия»3 (2000) және «Ю.Н.Тынянов и М.О.Ауэзов: рецепции русской литературы и национальное своеобразие»4 (2008) атты монографияларында аталған мәселелер тәуелсіз әдебиеттану тұрғысынан жаңаша зерттелген. Зерттеуде келесі мәселелер көтерілген: «Анализ влияния фольклорной жанровой системы и эстетики на способы романтического осмысления действительности, синтез реалистической поэтики и романтическую ассимиляцию реалистических приемов, рассмотренных в работе как жанрообразующии фактор. Такой подход позволил выявить пути и формы влияния фольклора на формирование художественного метода раннего М.О.Ауэзова. Вместе с тем объектом изучения стало новаторство Ауэзова, исследованное в контексте типологии конфликта, личности, сюжета, композиции». Әдебиетші К.Оразаеваның келесі пікірі де тәуелсіз әдебиеттануға қосылған тың әдеби талдау болып табылады. Екі тұлғаға ортақ типологиялық талдаулар айқындалған: «выявлена типология двух писателей ХХ века. Поэтика Ю.Тынянова рассмотрена с позиции литературной психологии и способов воплощения в трех его романах «Кюхля», «Смерть Вазир-Мухтара», «Пушкин». Особенности художественного метода Тынянова анализируются в аспекте его исканий в области формальной теории. Типология и своеобразие художественного метода Ауэзова рассматривается на материале романа – эпопеи «Путь Абая» в контексте его работ об Абае, с точки зрения национального своеобразия». Әдебиеттану ғылымындағы аса маңызды сала көркем аударма мәселесі болып табылады. Асылында көркем әдебиеттегі бір мәдениеттің екінші тілге ауысуы жеке ғылыми негіздегі зерттеулерді қажет ететіні түсінікті. Осы тұрғыда әдебиеттанушы, әдеби аударманың маманы Н.Сағындықованың «Основы художественного перевода» (1996) атты еңбегі ұлттық әдебиеттану ғылымындағы көркем аударма тарихы сараланады. Кітап оқу құралы жүйесінде құрылған. Монографияда аударманың төмендегідей мәселелері қамтылған: «О художественном переводе в Казахстане», «Казахский эпос в русской интерпретации», «Мелодика казахского стиха и проблемы ее воссоздания в переводе», «Художественный перевод в «белых пятнах»«, «Роль комментариев к подстрочному переводу (Прикладные вопросы переводоведения)», «Специфика переводческой трансформации образа и стиля оригинала». Еңбектің «О художественном переводе в Казахстане» алғашқы тарауында автор елуінші-алпысыншы жылдардағы қазақтың әдеби аудармасындағы тәржіменің негізгі-негізгі үш түрін айқындайды: «а) вольный или свободный перевод; в) буквальный и дословный перевод; б) адекватный, полноценный перевод. Здесь надо отметить, что в 20-30-ые годы превалировал буквальистский калькированный перевод. Однако по этому вопросу нет конкретных теоретических исследований и выкладок, не было убежденных сторонников» (17 бет). Эпос аудармасына қатысты автор: «Характерный особенностью любого эпоса является его народность, что присуще и казахскому эпосу. Он выражает думы, чаяния и идеалы народа. Эпические произведения призывают к единению, воспевая прекрасных образы батыров, проникнутые духом пламенного патриотизма, духом мужественной самоотверженной борьбы за независимость и свободу народа». Таковы образы, оставшиеся в веках, Кобланды, Ер Таргына, Камбара, Ер Кокше, Едиге, Ер Саина, Алпамыса, Шора батыра и др.» (33 бет). Монографияның үшінші тарауы (Мелодика казахского стиха и проблемы ее воссоздания в переводе) өлең сөздегі аударма мәселелеріне арналған. Поэтикалық туындылардың қазақ тілінен орысшаға аударылуы бізде әлі толық, жан-жақты жүйеленбеген. Әдебиеттанушы Абайдың «Көзімнің қарасын» аударма теориясы негізінде талдайды. Өлеңнің түпнұсқа және аударма мәтінін талдай келе автор: «Оригинал написан правильным шестисложным с одной паузой. Рифма мужская. На русский язык перевод осуществлен двусложным анапестом, что замечательно воспроизводит ритм оригинала. Мы просчитали все строки и были поражены удивительным сходством метрического рисунка оригинала и перевода. И мы должны констатировать факт, что несмотря на трудности, связанные с большим различием систем стихосложения казахского и руского, М.Петровых сумела найти метрический аналог и так точно, что русский текст безупречно ложится на казахскую мелодию» (76) деген байыпты тұжырым жасайды. Дәл осындай жолма-жол аударма тәсілі тұрғысынан осы тарауда С.Сейфуллин, Ә.Тәжібаев шығармашылығы да талданады. «Художественный перевод» в «Белых пятнах»« атты тарауда тәуелсіз қазақ әдебиеттануының қайта оралған алаш тұлғаларының шығармашылығы талданады. Олардың қатарында монографияда Шәкәрім Құдайбердіұлы, Мағжан Жұмабаев, Жүсіпбек Аймауытұлы, Ахмет Байтұрсынұлы, Міржақып Дулатұлы өлеңдерінің стильдік көпқырлылығы, мағыналық тереңдігі нақтылы талдаулар негізінде айқындала түскендігімен құнды. Автор алаштық ақындардың көркемдік деңгейін ол тұлғалардың тарихи негізімен бірлікте қарайды. Ақтаңдақтар деп айдар тағылған кезеңнің түпкі себебін айқындайды: «Духовное наследие прошлого было почти польностью передано забвению. Литераторы, ученые, общественные деятели, пытавшиеся как-то обратиться к сокровищнице народной культуры, тут же обвинялись в национализме, пантюркизме и даже в шпионаже, словом, в чем угодно, главное, как сейчас мы разумеем, было забыть историческое прошлое, стереть из памяти народной кровные духовные ценности, сделать людей «манкуртами». Мұнымен қатар автор аударма теориясының іргелі мәселелерін қарастырады. Көркем аударманың халықтар арасындағы ірі құндылықтар жүйесін қалыптастырудағы орнын айқындайды. Кез келген халықтың тарихына қарасақ та, ол өзінің мәдени, рухани байлығын, ғылыми-экономикалық өресін ең басты екі негізден алып, дамытып отырған. Бірі – өзінің ішкі мүмкіндіктері болса, екіншісі – өзге жұрттың мәдени байлығына иек арту. Өз мәдениетін өркендетудің осы тәсілін кез-келген халық тарихынан келтіруге болады. Ұлт пен ұлтты жақындастыруда аударма өнерінің рөлі айрықша екені де басы ашық мәселе. Осы ретте Н.Сағындықованың еңбектері аударманың өзіндік қасиеттерінен туындайтын, жай ғана шеше салуға келмейтін, шығармашылық тұрғыдан шешуді қажет ететін мәселелерді кеңінен қарастырумен өзекті болып табылмақ. Әдебиеттанушы Б.Жетпісбаева келесі монографияларында қазіргі әдеби теориялық мәселелер зерттелген. «Образные миры Магжана Жумабаева» (1997; 2-е изд, доп., 2008); «Символ в движении литературы» (1999); «Древнетюркская литература» (2001; 2007); «Тюркская литература Х-ХІІ вв.» (2001), «Художественная условность и формы ее воплощения» (1993) и др». «Символ в движении литературы» атты зерттеудің басты тақырыбы – символдың көркемдік мәтіндегі орны. Қазақтың ұлттық бейнелеу жүйесіндегі символдық ұғымдар анықталып, олардың көркемдік құрау функциясы айғақталған. Бұл теңеулер жалпы әлемдік әдебиеттану контексінде қарастырылған. Символдың архаикалық түрі анықталып, бүгінгі қолданыс аймағы сараланған. Тәуелсіз кездегі көркемдік ойлау жүйесіндегі символдың орны анықталған: «басты тақырыпты айқындаушы, ұлттық ерекшелікті көрсетуші, ұлттың бейнелі әлемін толықтырушы, жеке авторлық, т.б.». Қазіргі прозадағы (М.Әуезов, Г.Мүсірепов, А.Алимжанов, Ә.Кекілбаев, О.Бөкеев, М.Мағауин, С.Санбаев) ұлттық ойлау жүйесі символ тарапынан жаңаша қарастырылған. Әдебиет пен фольклор арақатынасы осы тұста айғақталған. Қазақ әдебиеті Т.Манн, А.Камю, Ф.Кафки, Г.Гессе, М.Әуезов, Ш.Айтматов шығармалары контексінде талданған. Сонымен қатар Б.Жетпісбаева мағжантанулық еңбектері де теориялық талдауларымен айғақталған. Әдебиетшінің «Древнетюркская литература» атты оқулығы аталған пән бойынша орыс тілінде шыққан тұңғыш басылым болып табылады. Кітапта түркі әдебиетіне қатысты ғылыми мағлұматтар теориялық талдауға түсіп, сараланып берілген. Белгілі түркітанулық зерттеулердің осындай теориялық жүйелеуге түсуі бүгінгі әдебиеттанудың қажеттілігінен туғаны айғақ. Автордың «Образные миры Магжана Жумабаева» атты зерттеуінде (Алматы, Нұр-пресс, 2008) ақынның поэзиясы теориялық тұрғыдан зерделенген5. Теориялық мәселелер келесі ретпен қарастырылған: «Жизнь в борьбе. Западно-восточный синтез в поэзии Магжана Жумабаева. «Золотой Хаким» – Абай-ата. Магжан и символизм. Образ Прекрасной Дамы в поэтическом восприятии Магжана (к постановке проблемы: Блок и Магжан). К поэтике любовной лирики Магжана. Семантика «огненного» цикла. Триада «Огня». 1) «Огонь» – «От». 2) «Пророк» – «Пайгамбар». 3) «Восток» – «Куншыгыс». Природа в лирике Магжана. Современные рецепции рассказа «Грехопадение Шолпан» [155]. Зерттеуші ақын поэзиясын кең көлемде қарастырған. Ақынның қолтаңбасы туралы зерттеуші былай дейді: «Но главная суть символистского творчества поэта заключается в создании им в казахской поэзии феномена неомифа, отвечающего основным параметрам этого рода произведений. Неомифологическое сознание в своем существе интегрирует миф и современность, при этом, как и предполагается в неомифе, миф залегает в глубине произведения, онтологизируя и глубинно семантизируя современность (или историю) как основополагающую «картину мира» [150-151]. Мағжанның поэзиясындағы символизм осылай теориялық талдаулар арқылы арнайы зерттелген. Мағжан Жұмабаевтың символизмге қатысы бар екені белгілі. Бірақ нақты қандай деген сауалға Б.Жетпісбаева осылай нақты жауап берген. Қазіргі постмодернистік әдебиет қалай зерттелуде? Постмодернистік прозаның құрылымы немен ерекшеленеді? Автор мен кейіпкер арақатынасы осы ретте нақты теориялық салыстырулар арқылы айқындалған. жүктеу/скачать 1,97 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|