ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
211 
 
көреалмаушылық сияқты жат көрініс бар. Тіпті, жеке бас мүддесін көздеп, отбасының жағдайын ойлап, 
билікке  қолшоқпар  болғандар   оқыған  қауым  туралы  теріс  пікір  туғызады.  Ал,  қазіргі  заманғы  ұлттық 
элита  міндетін  атқару  мүмкіншілігі  бар   нағыз  креативті  топ  –  жоғары  білікті  менеджерлер  болса, 
олардың ұлттық мүддені ойлауға және қорғауға қабілеттілігі күмәнді, өйткені, олардың басым көпшілігі 
қазақтың ұлттық құндылықтарынан жаттанған ұрпақ өкілдері. Осыдан келіп бүгінгі интеллигенция мен 
зиялылар  деп  кімді  айтамыз,  олардың   қоғамдағы  орны  қандай  деген  алаңдаушылық  туады.  
 
Әдебиеттер: 
1 
Дүкенбаева З.О. ХХ ғасырдың 20-40 жылдарындағы ұлт зиялылары: Оқу құралы. -  Павлодар: 
ПМПИ, 2014. – 240 б. 
2 
Құлжабаев М. Ұлтшылдық бағытын ұстанған кімдер?// Қазақстан коммунисі. – 1991 - №3. – 43-
45 бб. 
3 
Әбжанов  Х.М.,  Назарбаева  Г.  Қазақстан:  тарих  пен  тағдыр.  Мақалалар.  –  Алматы:  «Кітап 
баспасы» ЖШС. -2003 – 296 бет. 
4 
Сарсенбаев Т. Проблемы интернационального воспитания личности. Алма-Ата: Наука, 1973, - 
239 с. 
5 
Кыдыралина Ж.У. Нация и история. – Астана: Елорда, 2009. – 304 с. 
6 
Азаттық  аңсағандар:  Деректі  шығармалар  жинағы.  Желтоқсан  көтерілісіне  20  жыл. 
Құрастырған Оразақын Асқар. – Алматы: «Жалын» баспасы ЖШС, 2006. – 256 бет. 
7 
Кыдыралина Ж.У. Становление и судьбы идей по национальному вопросу в Казахстане (1917-
1991 гг): исторический анализ. Автореферат диссертации на соискание уч.ст. д.и.н., Уральск, 2008г. 
8 
Амангелді АЙТАЛЫ. Тәуелсіздік және ұлт мәселесі: тағылымдар мен таңдаулар // 
ЕгеменҚазақстан газеті, 11.06.2011 жыл 
 
 
 
УДК  94: 398. 222 
 
О ФИЛОСОФСКИХ  ИДЕЯХ   ИБРАЯ  АЛТЫНСАРИНА 
 
Колдыбаев  С.А.  –  доктор  философских  наук,  профессор  Костанайского  Государственного 
университета ул. А.Байтурсынова. 
Какенов    М.К. – ст. препод. кафедры философии Костанайского Государственного универ-
ситета ул. А.Байтурсынова. 
 
Работа исследует основные философские воззрения казахского просветителя и философа 
Х1Х  века  Ибрая  Алтынсарина.  Раскрывается  значимость  идей  философии  образования 
И.Алтынсарина для развития современной системы обучения и воспитания. 
Ключевые слова: философия, образование, религия, материализм 
 
Как  известно,  всякая  система  идей  и  вытекающая отсюда логика  практических действии  чело-
века строится на определенной социально-философской базе. Эта истина верна по отношению к лю-
бому, но в особенности к мыслям и действиям выдающихся людей, каким был в частности казахский 
просветитель Х1Х века И.Алтынсарин. 
Ибрая  Алтынсарина  прежде  всего  и  главным  образом  знают  как просветителя,  педагога,  кото-
рый  выпустил  немало  педагогических,  новаторских  работ,  многое  сделал  в  практическом  плане  для 
распространения  и  развития  образования  в  казахских  степях.  Но  исходной  общей  основой  и  идей 
просветительства  и  педагогической  практики  И.Алтынсарина  явилась  его  система  социально-
философских воззрений. 
Было  бы  неточным  считать,  что  И.Алтынсарин  был  профессиональным  философом.  В  произ-
ведениях Алтынсарина нет  сложных  философских  умозаключений,  метафор,  трудных  для  усвоения 
ибо  и  в  творчестве  и  практических  действиях  он  стремился  быть понятным простому  человеку.  Тем 
более  было  бы  явным  преувеличением  объявлять  его  философские  взгляды  как  последовательно 
материалистические (такая точка зрения высказывалась, в частности, при Советской власти в Казах-
стане), или однозначно идеалистические. Сегодня многие исследователи творчества И.Алтынсарина 
склоняются к тому, что по философским воззрениям он был дейстом. А это означает , что  признавая 
объективное существование мира, он в то же время признавал существование Бога, как творца окру-
жающей действительности. В своем рассказе «Ученый человек» И.Алтынсарин без особых отступле-
ний прямо заявляет: « — Если выйдешь в степь — небо и землю, солнце и луну, горы, скалы, ветры, 
дожди, звезды в небе увидишь ты. Мог ли все это сделать человек? А если так, нужно думать, что все 
это сотворено какой-то сверхъестественной силой, которую мы не знаем...»[1] 

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
212 
 
От Бога, заметим, И.Алтынсарин никогда не отказывался. Скорее он всегда у него существовал 
как духовно высшее, незримо исходное для мира и человека. Любопытен в связи с этим малоизвест-
ный факт, который приводит казахский просветитель 30-годов ХХ века Смагул Садвокасов. Он обра-
щает внимание на то, что перед смертью И.Алтынсарин не допустил к себе никого из православных 
миссонеров, даже своих друзей. Всю жизнь беспощадно разоблачавший официальную церковь, он в 
последние часы в своем завещании просил, чтобы на его похороны были приглашены 99 мулл [2]. 
Признавая  исходное  трансцедентное  по  отношению  к  миру  И.Алтынсарин  во  всем  остальном, 
что  касалось  конкретной  практической    жизни  рассуждал  и  действовал  вполне  как  стихийный  мате-
риалист, исходя из здравого смысла, стараясь отталкиваться от земных причинно-следственных свя-
зей. И здесь для полного понимания его философских взглядов существенное значение имеет прин-
цип просветительства, который не только характеризует основу его воззрений, но и является факто-
ром обесмертившим его имя для всех потомков казахов. 
Ибрай  Алтынсарин  как  немногие  люди  того  времени  понимал,  что  казахское  общество  конца 
Х1Х века объективно, если оно хочет идти в ногу с передовыми народами должно радикально изме-
ниться.  Для  этого    обществу  надо  освободиться  от  патриархально-родовых  и  отсталых  феодальных 
отношений, от невежества и безграмотности,  усвоить ценности, передовые идей Запада. Средством 
такого  радикального  перехода  он  считал  распространение  грамотности,  образование  в  массе  казах-
ского народа. 
По  убеждению  И.Алтынсарина,    просвещение    есть  основной  фактор  прогресса  всех  сторон 
общественной жизни. Именно знание позволяет просвещенным народам создавать жизненные блага, 
строить красочное и процветающее общество. 
Строит дивные дворцы 
Умный, знающий народ. 
Сильный знанием своим, 
Он уверенно живет 
 
Такими простыми и понятными для людей и, особенно для детей стихами И.Алтынсарин пытал-
ся довести до их сознания идею необходимости образования, приобретения истинных знаний путем 
обучения в светских школах, дающих полезные для жизни уроки, а не забивающих головы учеников 
никому не нужной схоластической ерундой. Он ни на минуту не сомневался в том, что только просве-
щение способно дать человеку и обществу все необходимые для житейские  блага и обеспечить ре-
альный процесс движения общества по пути исторического прогресса. Что же касается невежества и 
так называемого религиозного образования, то они по его мысли,  не могут дать ничего кроме застоя, 
средневековой  отсталости  и  даже  попятного  движения.  Невежество  и  отсталость  общества  находят 
свое наиболее четкое выражение в беспросветной бедности и нищете народа, в полном отсутствии у 
него каких бы то ни было элементов культуры, даже на бытовом уровне, в полном произволе и безза-
конии господствующих сил общества, безропотной покорности неграмотных масс воле владельцев и 
т.д. При таких условиях, разумеется, не могло быть никакой речи даже о некотором подобии демокра-
тических свобод и прав народа. И это вызывало особое беспокойство казахского просветителя, кото-
рый по своим глубоким убеждениям несомненно был принципиальным сторонником демократическо-
го  устройства  общественной  жизни,  выступающее,  по  его  мнению,    единственной  приемлемой  фор-
мой  облегчения  тяжелой  участи  страждущей  бедноты  и  совершенно  необходимым  условием  дости-
жения общественного прогресса. По-видимому, далеко не случайно в своих произведениях он уделил 
достаточно  много  места  правдивому  описанию  бедственного  положения  бедноты,  на  которое  ее  об-
рекают господствующие силы общества. 
Заметим,  такая  надежда  на  просвещение  масс,  как  рычаг  переустройства  феодального  про-
шлого не единична для И.Алтынсарина. Как известно, она была характерна, в частности, для запад-
ных философов ХУ111 века Дидро, Монтескье, Вольтера и др. Но одновременно идея просветитель-
ства  выступала  главной  и  общей  для  всей  плеяды  казахских  просветителей  –  Ибрая  Алтынсарина,  
Абая Кунанбаева, Чокана Валиханова. 
И здесь заметим, истоки их общей веры в просвещение как средство изменения казахского об-
щества находятся в общей настроенности на идею преобразования мира, преобразования основ че-
ловеческой жизнедеятельности по морально-разумным образцам. И в этом смысле оно было ближе к 
декартовскому  пониманию  просвещения  как изменения  самого  себя  и  внесения  в мир  событийности 
разумного  творчества,  самобытийности  рационального  действия.  Также  казахское  Просвещение  не-
сло в себе диалогическую модель просветительства, содержащую метафизические концепты Востока 
и  Запада.  «Восточность»  казахского  Просвещения выявляется  через  институт  учительства,  институт 
доверия к природе и удивительную настроенность на целостность бытия. И. Алтынсарин считал, что 
процесс  просвещения  тождественен  процессу  образования,  который  представляет  собой  открытый 
диалогический проект донесения знания. Знание являлось, наряду с верой и нравственностью, трие-
диной моделью коммуникативного преобразования мира. 
Интерпретация  творчества  Алтынсарина  сегодня  –  задача  непростая,  поскольку  стереотипы  и 

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
213 
 
поныне существуют в отечественном историко-философском дискурсе. Однако, значимость его твор-
ческого наследия в условиях современных образовательных реформ приобретает колоссальное зна-
чение.  Во-первых,  потому  что  философия  образования  Алтынсарина  содержала  в  себе  националь-
ную  концепцию  Просвещения,  поскольку  ставился  вопрос  и  о  национальной  идентичности,  и  о  том, 
как сбалансировать национальные и всеобщие интересы в теории и практике образовательного дис-
курса.  Возможно  ли  было  сохранение  национальной  традиции  в  образовательном  тотализирующем 
дискурсе той современности, когда жил и творил великий Алтынсарин? Сам он стремился к осущест-
влению  такой  сбалансированной  образовательной  концепции,  в  которой  национально-традиционное 
содержание (этическое) придает самому образовательному процессу нравственное величие: человек 
понимает  образование  как  становление  и  осуществление  своей  человеческой  самости.  «Знание  – 
сила», «знание – власть», но власть над самим собой, когда твои усилия становятся нравственными 
усилиями в преобразовании самого себя – это то, к чему стремился и сам мыслитель. 
Во-вторых, своевременность его концепции заключается в том, что образовательная парадигма 
должна включать в себя воспитательное содержание. За последние десятилетия уже нашего времени 
образовательный  процесс  утратил  этот  наиболее  важный  компонент  –  воспитание.  Теперь  уже  в 
высших учебных заведениях процесс воспитания заменен самостоятельным самовоспитанием, и это 
неправильно,  поскольку  утрачивается  глубинный  пласт  общения  преподавателя  и  студента  как  лич-
ности и личности. 
Алтынсарин придавал огромное значение процессу воспитания, поскольку он понимал институт 
Учителя как институт доверия к Ученику, где осуществляется глубоко личностная коммуникация. 
Казахское Просвещение содержало в себе восточную интенциональность, настроенную на хра-
нение  в  себе  своего  собственного  истока,  что,  возможно,  и  позволило  избежать  абстрактной  подра-
жательности,  о которой  горько-иронично  говорил  Гегель.  Восточный  контекст  расширил  простор  для 
образования одновременно и настроя к просвещению в иной модели – западной – как философско-
образовательного способа понять себя через Другого. Вообще концепция получения знания у Алтын-
сарина,  с  одной  стороны,  реализовала  идею  всеобщего  (что  было  очень  по-западному),  но  с другой 
—  идею  индивидуальности,  концепцию  личной  образовательной  стратегии  совершенствования  (это 
уже Восток). Избежав крайностей универсализма и индивидуализма, Алтынсарин создает уникальную 
модель просветительства как открытой образовательной концепции, интегрирующейся в мировое об-
разовательное пространство. Удивительно, что его столь современные идеи были востребованы еще 
недавно  лишь  частично  —  но  это  и  не  удивительно,  поскольку  идея  индивидуального,  личностного 
образования была не совсем приемлема: нужно было формировать не совершенную личность, а со-
вершенное общество, ради которого всегда приносился в жертву человек. 
К  слову,  национальные  концепции  образования  сегодня  во  многих  странах  представляются 
весьма действенным фактором, регулирующим баланс универсального и индивидуального подходов. 
Так, например, в «Концепции развития образования в Республике Казахстан» обращено внимание на 
необходимость индивидуального подхода в образовании, поскольку он способствует раскрытию лич-
ностного  фактора.  Национальное  содержание  в  образовательной  парадигме  заключается  во  вклю-
ченности  национальной  духовной  традиции  в  современный  интеграционный  образовательный  про-
цесс. 
Когда мы говорим о национальном компоненте в образовательной концепции какого-либо госу-
дарства, то речь идет, скорее, о философии образования в структуре этого многогранного гуманитар-
ного проекта. А философия образования зиждется на национальном философствовании над предме-
том образования. Восточный или западный дискурсы в этом процессе не могут заменить друг друга, 
они выступают в едином диалогичном пространстве. Именно в таком ракурсе рассматривал процесс 
образования  И.  Алтынсарин.  Если  вести  разговор  о  том,  что  те  или  иные  национальные  концепции 
образования  четко  сохраняют  свой  национальный  компонент,  то,  возможно,  это  не  совсем  так.  Но 
стремление к такому сохранению – дело весьма благодарное, поскольку речь идет о сохранении на-
циональной духовности и о возвращении ее наличному образовательному бытию человека. В восточ-
ном образовательном  дискурсе  существует  толерантный  диалогический  потенциал,  посредством  ко-
торого осуществляется духовно-практическая преемственность с традициями. Такая парадигма обра-
зования способствует трансляции культурного наследия, а значит, способствует развитию интеллек-
туального  потенциала  нации.  Часто  национальные  образовательные  проекты  критикуют  за  «консер-
вацию» традиции, которая уже, якобы, не совсем способна к развертыванию самой себя в новых мо-
дернизационных условиях. Но именно традиция содержит в себе диалогический исток, который и ста-
новится условием открытости к новым образовательным технологиям и техникам. В свое время, на-
пример, японцы пытались создать новую национальную концепцию образования, вне идей «синто» и 
«бусидо», увлекшись идеями Гербарта, Песталоцци и Дьюи. Но уже в концепции образования лично-
сти Дьюи они столкнулись со сложнейшей проблемой – проблемой формирования личности ученика 
вне  института  учителя.  Формальное  участие  Учителя  в  процессе  образования-воспитания,  которое 
приветствовал Дьюи, оказалось совершенно чуждым японскому пониманию роли учителя в этом ве-
личайшем из процессов становления человека, что, впрочем, характерно в целом для восточной об-

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
214 
 
разовательной  парадигмы.  Сама  модель  Учитель–Ученик  в  образовательном  пространстве  Востока 
является  частью  духовной  культуры,  в  ней  содержится  духовный  смысл  преемственности  традиций 
поколений,  в  то  время  как  на  Западе  этот  смысл  уже  был  утрачен.  Начиная  с  Нового  времени,  со 
включения научного абсолютного принципа в сам процесс обучения, в котором наука говорила не от 
имени Учителя, а от имени обезличенного разума, отношения Учителя и Ученика утрачивали духов-
но-нравственную смысловую нагрузку, и знание переставало носить экзистенциальный смысл, стано-
вясь обезличенным. В тюркской и  казахской культуре без Учителя не может возникнуть представле-
ния о целостности мира,  кроме того, Учитель участвовал в формировании в Ученике умения видеть 
то, что невозможно увидеть, это была подготовка Ученика к духовному опыту жизни. 
В  модели  Учитель–Ученик  на  Востоке  содержался  модус  отношения  Бога  и  человека,  мира  и 
природы.  Алтынсарин  настаивал  на  великой  роли  Учителя  в  совершенствовании  способностей  Уче-
ника. Ведь образование – это открытие для каждого человека непреходящих совершенных форм бы-
тия, в которых человек может узреть великий смысл своей жизнедеятельности в этом мире. 
Возвращение  философии  образования  как  философии  воспитания  в  современность  –  задача 
не одного десятилетия, поскольку процесс образования – это творческий процесс; сегодня мы зани-
маемся  им  –  и  это  оправдывает  нас,  «должников»  вековых  традиций,  мы  должны  отдавать  долги, 
чтобы не стать современными культурными манкуртами * 
И  уж  особенно  непростым  для  И.Алтынсарина  был  вопрос  о  религиозном  образовании,  по-
скольку речь шла об исламском образовании. Казахский просветитель осознавал высочайший духов-
но-этический смысл заключенной в религии.   Бог как исходное, первичное по отношению к создавае-
мому им миру во взглядах И.Алтынсарина выступает воплощением высшей нравственной и духовной 
добродетели. Вот почему, казахский просветитель резко критикует ханжескую мораль мулл и работ-
ников мечети, которые по его мнению не вписываются в нормы морали,  проповедуемыми ими сами. 
Отсюда можно сделать логичный вывод, что религиозно верующий человек по И.Алтынсарину – это 
нравственное существо, которое руководствуется реально и в мыслях и поступках помыслами поря-
дочности, честности, добродетели. 
Нравственное  неприятие  ханжеской    морали,  проповедуемой  столпами    ислама  заставляло 
И.Алтынсарина  неприримо  относиться  к  религиозному  мракобесию.  Об  этом  с  достаточной  убеди-
тельностью свидетельствует ряд его важных высказываний, а также его ожесточенная борьба против 
воспитания молодежи в религиозном духе. Так, например, требуя от правительства организации школ 
в казахской степи он считал, что эти школы должны быть противопоставлены религиозным и, проти-
водействуя распространению религиозных взглядов, давать учащимся знания об окружающем чело-
века предметном мире. «В общих интересах правительства, - писал он, - нравственно и экономически 
развивать подвластные ему народы и было бы желательно безотлагательное распространение в кир-
гизской  степи  русско-киргизских  школ,  которые  если  и  не  вытеснят  вполне  татарское  учение,  то  все 
же будут служить противовесом ему - рассадником, так сказать, практических взглядов на вещи, от-
ражающих  предрассудки,  вредящие  народному  развитию;  а  это  в  связи  с  неумершим  еще  и  вполне 
бодрствующим киргизским обычаем, основанным на практических началах, при том вне всяких рели-
гиозных влияний, не допустит народ к нравственному разложению»[3]. Из этого высказывания И. Ал-
тынсарина с полной очевидностью следует, что, согласно его твердым убеждениям, только светское 
образование может обеспечить экономическое и нравственное развитие народов. Это во-первых. Во-
вторых, только светское образование может стать рассадником практического, иными словами, здра-
во  материалистического  взгляда  на  окружающую  человека  действительность.  И,  наконец,  в-третьих, 
религиозные предрассудки вредят «народному развитию», тормозят общественный прогресс. 
По своим политическим убеждениям И. Алтынсарин был демократом, боролся за активное уча-
стие народа в политической жизни общества, за выборность всех должностных лиц органов управле-
ния. Но, полагая, что невежественный народ не в состоянии самостоятельно и правильно понять свои 
собственные  политические  и  правовые  интересы,  он  возложил  свои  надежды  на  распространение 
знаний.  Он  был  твердо  уверен  в  том,  что  просвещение  является  одним  из  наиболее  реальных 
средств действительной демократизации общественной жизни и честно отдал всю свою энергию бла-
городному  делу  народного  образования.  Возможно,  он  и  понимал,  что  могут  быть  и  другие  более 
продуктивные  средства  демократизации  общественных  порядков.  Но  он  не  мог  не  считаться  с  осо-
бенностями своего времени, с данностью существующих обстоятельств, которые не позволяли наде-
яться  на  более  радикальные  меры  воздействия  на  народную  среду.  В  своем  письме  к  Н.И.  Ильмин-
скому он так и писал: «... Что же поделаешь дорогой Николай Иванович? Время такое, что надо как-
нибудь  и  где  предстоит  возможность  противодействовать  злу,  разъедающему  общественное  благо-
состояние  киргизов  и  портящему  их  будущность»[4].  За  это  «противодействие  злу»  он  подвергся  го-
нениям  со  стороны  власти.  Его  даже  обвинили  в  том,  что,  он  якобы  является  сторонником  идей  со-
циализма  и  замешан  в  делах,  направленных  против  правительства.  Но  от  этих  обвинений  он  откре-
щивался с особой настойчивостью. Вместе с тем он признавал: «Но пусть творится воля божья, я не 
отступлюсь  от  коренных  своих  убеждений  и  стремления  быть  полезным  своим  родичам  насколько 
хватит моих сил» . И сил этих, как видно из изложенного выше, хватило на многое, чтобы имя его и 

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
215 
 
дело пережили века и стали неотъемлемой частью человеческой культуры. 
Таким  образом,  подводя  определенный  итог  сказанному  можно  сказать,  что  социально-
философские взгляды Ибрая Алтынсарина построенные на идее просветительства  и реализованные 
в его философии образования выступают оригинальным философским этапом в развитии казахской 
философии. 
 
Литература: 
1.  Алтынсарин. И. собр. соч. в трех томах, Алма-Ата, 1978, т. 2, с.141 
2.  Садуакасы Смагул Уш томдык шыгамшлык жынасы. Т. 3, Астана, 
3.  Нура-Астана, 2001, с 277-278 
4.  «Манкурт» метафорический концепт, введен выдающимся писателем Чингизом Айтматовым, 
5.  означающим человека, непомнящим (забывшим) свои истоки, иными словами, человека, 
6.  лишенного  исторической  и  культурной  памяти.  Метафоры  «манкуртизм»  и  «манкурт»  озна-
чают,говоря  постмодернистским  языком,  «  личность,  неукорененную  онтологически»,  находящуюся 
вперманентном идентификационном кризисе. 
7.  Алтынсарин И. собр. соч., т 11 с. 237 
8.  Алтынсарин И. собр. соч., т 111 с. 35 
 
 
 
УДК: 93/94(574)[364](045) 
 
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ГРАДОФОРМИРОВАНИЯ ВОЕННЫХ  
КРЕПОСТЕЙ НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА В XVIII – НАЧ. XIX ВВ. 
 
Саметова  Г.С.  -  докторант  Евразийского  национального  университета  им.  Л.Н.  Гумилева, 
Астана 
В статье рассматривается процесс градоформирования крепостей в XVIII – нач. XIX вв. на 
территории Казахстана. Выявлены и исследованы особенности строительство крепостей и во-
енных линий в целом. 
Ключевые слова: крепость, колонизация, город,  военная линия, форпост. 
 
Век  XVIII  и  первая  половина  XIX  века  были  периодом  постепенной  колонизации  Казахстана 
Российской империей. В колониальной политике империи можно проследить два основных периода: 
военная  колонизация  или  захват  казахских  земель  линиями  военных  поселений  и  переселенческая 
политика или крестьянская колонизация. 
Строительство  военных  линий  стало  опорной  базой  колонизации  казахских  земель  в  сложных 
политических условиях. Пограничная линия состояла из трех частей: с юго-западной стороны до Ом-
ской  крепости,  протяженностью  553  версты  (Горькая  линия),  от  крепости  Омской  по  правому  берегу 
Иртыша, общей длиной 1684 версты (Иртышская линия); от крепости Усть-Каменогорской по направ-
лению к крепости Кузнецкой (Колыванская линия) протяженностью 723 версты. В 1752 г. по решению 
правительства  началось  строительство  серии  укреплений  от  урочища  Звериного  на  Тоболе  до  Ом-
ской крепости. Ново-Ишимская линия состояла из 9 крепостей и 53 редутов и соединяла на протяже-
нии 540 верст Уйскую линию с Иртышской. В это же время были созданы Красногорская дистанция и 
Орская  линия  (крепости  Орская,  Таналыцкая,  Уртамышская).  Создание  укреплений  ограничивало 
традиционные  кочевья  казахов,  создавало  напряженность  между  царской  администрацией  и  казах-
скими султанами. 
Строительство крепостей велось по образцовым проектам. В начале XVIII века военные крепо-
сти строились по общеевропейским образцам на основе усовершенствованной французским марша-
лом  С. Вобаном  бастионной  системе.  Используя  опыт  европейской  фортификации,  инженерами  Во-
енной  коллегии  были  разработаны  проекты,  предусматривавшие  правильные  геометрические  очер-
тания крепостей и регулярное расположение зданий внутри укрепления. Указом Сената предусматри-
валось  возведение  укреплений  четырех  типов:  шестиугольных  крепостей,  четырехугольных  крепо-
стей, редутов и маяков. 
По системе Вобана, с земляным валом и рвами, были возведены такие крепости по Иртышской 
линии как Омская, Орская, Ямышевская, Усть-Каменогорская (включала 4 бастиона), а также Петро-
павловская  (имела  6  бастионов).  Большинство  же  других  крепостей  составляли  поселения,  ограж-
денные бревенчатым частоколом, рвом и рогатками. Система Вобана позволяла учитывать топогра-
фию местности. Регулярная планировка гибко накладывалась на условия местности, подчиняясь из-
гибам рек и перепадам рельефа. 
Одним из этапов колонизации Северо-Восточного Казахстана царской Россией стало создание 

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
216 
 
на правобережье Иртыша  военной линии, построенной по распоряжению императора Петра I  в пер-
вой половине XVIII в. Сам факт перечисления крепостей на Иртыше даёт возможность судить о мас-
штабах  и  глубине  планомерной  военной  колонизации  края:  1715  г.  Экспедицией  под  начальством 
подполковника И.Д. Бухгольца заложена крепость Ямышевская; 1716 г. Экспедицией И.Д. Бухгольца 
основана  Омская  крепость  в  устье  реки  Омь;  1716  г.  Военный  отряд  подполковника  Ф. Метигорова 
отстроил  Ямышевский  острог;  1717  г.  Отрядом  Свиерского  заложена  крепость  Железинская  на  уро-
чище  Темиркаш;  1717  г.  Отрядом  Тарского  казачьего  сотника  Василия  Чередова  в  близи    Ямышев-
ской  крепости  построена  Колбасунская  крепость;  1718  г.  Экспедицией  подполковника  П. Ступина  со-
оружена  Семипалатинская  крепость;  Экспедицией  майора  И.М. Лихарев  основана  крепость  Усть-
Каменогорская. [1;с.90] 
Таким образом, в 1720 г. было завершено строительство крепостей Иртышской военной линии 
протяженностью в 930 вёрст. 
Окончательно в состав цепи опорных пунктов российской военной колонизации на правом бере-
гу  среднего  и  верхнего  течения  Иртыша  вошли  пять  крепостей: Омская,  Железинская,  Ямышевская, 
Семипалатинская  и  Усть-Каменогорская.  Колбасунская  крепость  из-за  недостатка  жителей  вскоре 
опустела и была сломана, Убинская - превращена в форпост, а Долонская крепость как излишняя в 
1722 г. была ликвидирована. 
Для  связи  между  крепостями  на  Иртышской  военной  линии  построили  семь  промежуточных 
форпостов:  Ачаирский,  Черлаковский,  Осморыжский,  Чернорецкий,  Коряковский,  Семиярский,  Убин-
ский. Форпосты и крепости были устроены по всем правилам военной науки того времени. 
Академик П.С. Паллас, проезжая в 1770 г. по Иртышу, писал: «Железинская крепость получила 
свое название от ручья сим именем называемого, текущего с киргизской стороны в Иртыш» [2;с.122]. 
При постройке крепости было отмечено, что ручей, втекающий в Иртыш, имеет ржавый, железистый 
цвет воды. Очевидно, там имелись выходы бурого железняка (болотный руды), который окрашивает 
воду в железистый, ржавый цвет. Отсюда ручей получил название Железинки. В одном из архивных 
документов XVIII в. говорится: «По обеим сторонам Ямышевской крепости выстроились форштадты, 
которые также обнесены были палисадом и рогатками, с двумя обсервационными пикетами на крепо-
стей  образовывались  поселения  отставных  и  женатых  солдат  и  казаков,  торговцев  и  позднее  -  кре-
стьян-переселенцев.  С  увеличением  их  числа  слободы  получили  наименование  форштадтов. Таким 
образом,  свободное  пространство  перед  линией  крепости  -  «эспланада»  постепенно  застраивалась 
форштадтами. П.С. Паллас писал: «Ямышевская крепость стоит на весьма высоком берегу реки Ир-
тыш. Она  иммет  четырехугольную  /очевидно форму  трапеции/ форму.  С  берега  Иртыша хотят  оную 
обнести  обнести  оградою  и  батареею.  Но  крутой  и  высокий  берег  служит  ей  и  без  того  природным 
укреплением» [2,с.161]. 
Крепости находились друг от друга на следующих расстояниях: 220 верст от Омской до Желе-
зинской, 220 - от Железинской до Ямышевской, 236 - от Ямышевской до Семипалатинской и 224 - от 
Семипалатинской до Усть-Каменогорской. Форпосты и редуты (в 1755 г. зарегистритовано 10 форпо-
стов, 29 редутов и 35 маяков) располагались на расстоянии от 14 до 27 верст друг от друга [3,с.194]. 
Крепости и форпосты, расположенные по Иртышской военной линии, давали возможность стя-
гивать и накапливать военные силы для дальнейшего продвижения в казахскую степь. Вместе с тем 
они имели большое значение для постоянного устрашения казахских кочевий. Эти укреплённые пунк-
ты  использовались  и  как  центры  военно-административного  управления  степью.  Создание  линии 
привело к искусственному разделению казахов Среднего жуза, нарушило традиционные пути кочёвок. 
При постройке крепостей Иртышской линии к ним были приписаны служилые люди, присланные 
из  сибирских  городов  и  с  Оренбургской  линии.  Гарнизоны  крепостей  состояли  из  пехотных  солдат, 
конных драгун  и  казаков.  А  при  сибирском  губернаторе  М. Долгоруком  в  каждую  крепость  были  еще 
добавлены военнослужащие, набиравшиеся на годичную службу из городовых казаков Тары, Тюмени, 
Тобольска и служилых татар. Они получили название иртышских крепостных казаков. Известный ис-
следователь Сибирского казачества Г. Катанаев писал: «Когда же с начала XVIII столетия вновь доз-
воленные на южных и юго-восточных окраинах русские поселения вместе с городскими и острожками 
стали  именоваться  крепостными:  таковы,  например,  омские,  железинские,  ямышевские,  семипала-
тинские казаки» [4,с.38]. 
В 1745 г. генерал-майор Х.Т. Киндерман, согласно проведенному им осмотру местности, пред-
ставил проект линии. Суть документа состояла в том, чтобы между существующими крепостями рас-
положить большие форпосты в 60-ти верстах один от другого, и между ними - малые, на расстоянии 
20-ти верст. Это упростило бы организацию разъездов от форпостов, которые задумано было прово-
дить от каждого из них на половину расстояния. До этого в рапорте от 29 января 1745 г. Зорин, говоря 
о  начале  строительства  иртышской  укрепленной  линии  Киндерману,  объясняет  особенности  и  отли-
чительные черты в её  застройке: «о сделании здесь ... маяков при здешней степной стороне, за об-
ширностью  места,  оные  маяки  ...  каждый  расстоянием  по  5  верст  ...  а  между  20-ю  верстами  иметь 
форпосты и крепости ... к зделанию земляного вала здешняя земля весьма неспособна, да и кем оное 
исполнить, таковых способных (яко-то крестьян) в близости не имеется». [5,с.77] 

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
217 
 
Планы крепостей для строительства Иртышской линии и для других участков Сибирских укреп-
ленных линий свидетельствуют о том, что на юге Западной Сибири укрепленную линию планировали 
возводить  в  виде  непрерывной  системы  земляных  валов.  И  только  в  ходе  реализации  проекта  ото-
шли от него и построили отдельные опорные пункты между крепостями. 
Таким  образом,  ввиду  обширности  обороняемой  территории  и  ограниченности  возможностей 
центральной  и  местной  администрации,  были  внесены  изменения  в  планы  согласно  сложившейся 
ситуации. Вместо сплошной системы земляных валов было решено возводить отдельные укрепления 
в виде форпостов, редутов и маяков, привязанных к естественным географическим преградам. 
Ф.Ф. Ласковский пишет, что «первый шаг к изменению характера в расположении пограничных 
линий сделан был при возведении Оренбургской и Сибирских линий. Они состояли уже из отдельных 
опорных  пунктов  различной  величины  и  силы  расположения»,  находившихся  на  столь  близком  рас-
стоянии  друг  от  друга,  что  давали  возможность  пограничной  страже  охранять  промежутки  частыми 
конными разъездами и патрулями. [6,с.9] 
Возведенная  Иртышская  линия  имела  много  общего  с  Оренбургской  линией:  она  состояла  из 
отдельных  укреплений  разной  мощности,  между  которыми  служилые люди должны  были  совершать 
разъезды в целях охраны границы. 
С  самого  начала  Россия  определила  для  себя  курс  последовательного  присоединения  всей 
территории  Казахстана.  В  1734  году  для  закрепления  вновь  присоединенных  земель  была  создана 
специальная  Киргиз-Кайсацкая  экспедиция,  затем  переименованная  в  Оренбургскую  экспедицию  во 
главе с обер-секретарем сената И.К. Кирилловым, помощником его был назначен А. Тевкелев. произ-
веденный из переводчиков в полковники за удачное выполнение миссии в Младшем жузе по его при-
соединению к России. 
После  смерти  И. Кириллова  (1737  г.)  Оренбургская  экспедиция  была  переименована  в  Орен-
бургскую комиссию. В 1735 году началось сооружение Оренбурга, с 1744 года он стал центром Орен-
бургской губернии, а с 1748 года - Оренбургского казачьего войска. Только в 1740 - 1743 годах на сты-
ке  территорий  Младшего  жуза  и  Южного  Урала  были  построены  крепости:  Воздвиженная,  Рассыль-
ная, Ильинская, Таналыкская, Уразымская, Кизильская, Магнитная, Каракульская, Прутоярская, Ниж-
неозерная, Перегибенская, Усть-Уйская и другие. Все это делалось без согласия казахов, постепенно 
сужало их кочевья. [7,с.34] 
В  первой  четверти  XVIII  в.  восточнее  р.  Волги  одними  из  первых  появились  крепости  Алексе-
евск,  Сергиевск  и  Сакмарский  городок.  Следующий  этап  в  истории  сооружения  городов-крепостей 
был  связан  со  строительством  Новой  Закамской  линии  в  1731-1736  гг.,  но  большинство  крепостей 
было основано в результате деятельности широкомасштабной «Оренбургская экспедиция», и эконо-
мического освоения территории новообразованной Оренбургской губернии. 
В начале 50-х годов XVII века возникли Горька, Иртышская, Колыванская, Ишимская, Орская и 
другие линии. В результате такой политики сформировалась сплошная непрерывная линия крепостей 
и  форпостов  от  устья  Яика  до  Усть-Каменогорской  крепости  протяженностью  в  3,5  тыс.  верст,  засе-
ленная в основном казаками. 
В 1752 г. была построена линия военных укреплений из  10 крепостей и  53 редутов, соединив-
ших Уйскую линию с Иртышской. Эта линия соединила Омскую крепость с Звериноголовской (Баглан) 
и  была  названа  Ново-Ишимской.  В  результате  русская  граница  была  выдвинута  на  50-200  верст  в 
земли  Среднего  жуза.  Это  нарушало  сложившуюся  систему  перекочевок,  лишало  казахское  населе-
ние пастбищ на правобережье Иртыша. 
Открытую политику колонизации проводил первый губернатор Оренбургской  губернии генерал 
И.И.  Неплюев.  Здесь  уместным  будет  привести  документы,  подтверждающие  эти  факты.  Например, 
И.И. Неплюев 19 октября 1742 года издал Указ о запрещении казахам кочевать близ реки Яик. В нем 
есть следующее положение: "Указом повелено как киргиз-кайсацким ханам, султанам так и всем вам, 
старшинам и народу, объявить, чтоб вы по получении сего е. и. в. высочайшего указа близ крепости 
отнюдь не кочевали и через реку Яик нигде не переходили, В противном же случае, - далее говори-
лось  в  документе,  -  яко  противники  высочайших  е.  и.  в.  указов,  достойное  наказание  привлече-
те".[7,с.90] 
Указ правительства о "воинских поисках" привел к тому, что яицкое и оренбургское казачество в 
ответ  на  набеги  казахов,  а  часто  и  без  причины,  нападало  и  разоряло  казахские  аулы.  Кроме  того, 
часто аулы, участвовавшие в столкновениях с казачеством, кочевали в отдаленных местах, а репрес-
сиям подвергались мирные аулы близ линии. 
С выгодой для себя казаки пытались использовать Указ и за перегон казаки требовали большое 
количество скота. Царская администрация знала, что казаки нарушают инструкцию о ненападении на 
мирные аулы, но ограничение карательных экспедиций считала несвоевременным. 
До 1770 г. сложными были взаимоотношения казахов с калмыками, кочевавшими между Яиком 
и  Едилем.  С  целью  разжигания  национальной  розни  царское  правительство  в  сентябре  1743  г.  раз-
решило калмыкам совершать в казахскую степь "воинские поиски", выделив им при этом в помощь 2 
тысячи казаков. Калмыки переходили через Жаик, захватывали и угоняли большое количество скота. 

ӘЛЕУМЕТТІК-ГУМАНИТАРЛЫҚ БІЛІМ БЕРУ МЕН ҒЫЛЫМНЫҢ ӨЗЕКТІ МӘСЕЛЕЛЕРІ 
АКТУАЛЬНЫЕ
 
ВОПРОСЫ
 
СОЦИАЛЬНО-ГУМАНИТАРНОГО
 
ОБРАЗОВАНИЯ
 
И
 
НАУКИ 
 
218 
 
[8,с.12] 
Отношения казахов с калмыками разрешились к 1771 г. когда значительная часть последних во 
главе  с  наместником  Убаши  из-за  тяжелого  гнета  царизма  откочевали.  Хотя  пастбища,  ранее  сни-
маемые  калмыками,  оказались  свободными,  царское  правительство  по-прежнему  отказывалось  раз-
решить казахам свободно пользоваться этими землями. 
Существовали запретные земли и в районе Илека. Здесь начались волнения в связи с построй-
кой Илецкой защиты. Казахи опасались, что с постройкой крепости они потеряют земли по побережью 
реки Илек. Кроме того, казахи были недовольны и потерей доступа к добываемой в районе Илецкой 
защиты  соли.  Поэтому  они  неоднократно  обращались  к  Оренбургскому  губернатору  с  просьбой  раз-
решить свободно кочевать по Илек и не начинать строительство крепости. 
Казахи, начиная с 50-х годов XVIII в. помимо мирных переговоров с царским правительством о 
расширении района кочевок, прибегают к немирным формам протеста: самовольным перегонам скота 
на запрещенные территории и вооруженным нападениям на военные укрепления. 
Таким образом, можно утверждать, что русская колониальная администрация начинает в  XVIII 
в. активное проникновение в казахские степи, вводя при этом массу ограничений, подрывавших эко-
номические основы казахского общества. 
Все это послужило поводом широкого антиколониального движения казахов, принявшего в 70-х 
годах  XVIII  в.  организованные  формы.  При  этом  борьба  шла  не  только  с  русскими  войсками,  но  и  с 

жүктеу/скачать 5,13 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: