Человек в поисках смысла: Сборник. С англ и нем

Психотерапия и религия 
Религия — это один из феноменов, с которыми сталки­
вается логотерапия у человека, своего пациента. В при­
нципе для логотерапии религиозность и иррелигиоз-
ность — сосуществующие феномены, и логотерапия обя­
зана занимать по отношению к ним нейтральную пози­
цию. Ведь логотерапия — это одно из направлений психо­
терапии, и ею вправе заниматься — по меньшей мере со­
гласно австрийскому закону о врачебной деятельности — 
только врачи. Логотерапевт, давший, как и все врачи, 
клятву Гиппократа, уже по одной этой причине должен 
быть озабочен тем, чтобы его логотерапевтическая мето­
дика и техника применялись к любому больному, верую­
щему или неверующему, и могли применяться любым 
врачом, вне зависимости от его мировоззрения. Другими 
словами, для логотерапии религия может быть лишь 
предметом, но не почвой, на которой она стоит. Считая 
этой почвой медицину, мы теперь обратимся к разграни­
чению ее с теологией, которое, по нашему мнению, можно 
наметить следующим образом. 
Цель психотерапии — исцеление души, цель же рели­
гии — спасение души. Если, однако, религию, согласно ее 
исходной направленности, мало волнуют и заботят такие 
вещи, как выздоровление или предупреждение болезней, 
тем не менее по своим результатам — не намеренно — она 
оказывает психогигиеническое, даже психотерапевтиче­
ское действие. Это происходит благодаря тому, что она 
дает человеку беспрецедентную возможность, которую 
он не в состоянии найти где-либо еще: возможность укре­
питься, утвердиться в трансцендентном, в абсолютном. 
В психотерапии мы также можем зафиксировать анало­
гичный непреднамеренный побочный эффект, поскольку 
мы наблюдаем в отдельных случаях, что пациент в ходе 
психотерапии приходит обратно к давно утраченным 
источникам изначальной, подсознательной, вытесненной 
334 

религиозности. Однако, хотя такое и случается, врач не 
вправе ставить себе такую цель. Ведь в этом случае врач 
объединяется с пациентом на почве общей веры и дей­
ствует исходя из этого, но тем самым он уже с самого на­
чала обращается с ним не как с пациентом. 
Если мы хотим определить отношение человеческого 
к божественному, то есть к сверхчеловеческому, измере­
нию, то напрашивается сравнение с золотым сечением. 
Как известно, в нем меньшая часть относится к большей 
так же, как большая часть относится к целому. Не подоб­
но ли этому отношение животного к человеку и человека 
к Богу? Как известно, у животного есть лишь среда, в то 
время как человек «обладает миром» (Макс Шелер); одна­
ко мир человека относится к сверхмиру так же, как среда 
обитания животного относится к миру человека. И это 
означает, что подобно тому, как животное, находясь 
в своей среде, не в состоянии понять человека и его мир, 
так и человек не может иметь представление о сверхмире. 
Возьмем для примера обезьяну, которой делается бо­
лезненная инъекция с целью получения сыворотки. Может 
ли обезьяна понять, почему ей приходится страдать? Ис­
ходя из своей среды, она не в состоянии понять соображе­
ния человека, подвергающего ее своим экспериментам. Ей 
недоступен мир человека, мир смысла, он непостижим 
для нее, она не может выйти в это измерение. Не следует 
ли нам предположить, что в еще более высоком измере­
нии есть еще один непостижимый для человека мир, в ко­
тором только и приобретают смысл — сверхсмысл — его 
страдания? 
Психотерапия не должна также вступать на почву веры 
в божественные откровения. Ведь признание вообще су­
ществования подобных откровений уже подразумевает 
выбор в пользу веры. Бесполезно спорить с неверующим, 
говоря, что откровения существуют: если бы он убедился 
в этом, он бы давно уже был верующим. 
Но хотя религия и является для логотерапии «всего 
лишь» предметом, она для нее по меньшей мере очень не­
безразлична по одной простой причине: логос в логотера­
пии подразумевает смысл. Человеческое бытие всегда 
стремится за пределы самого себя, всегда устремляется 
к смыслу. Тем самым главным для человеческого бытия 
является не наслаждение или власть и не самоосуществле­
ние, а скорее осуществление смысла. Поэтому логотера­
пия ведет речь о «стремлении к смыслу». 
335 

Если психотерапия будет рассматривать феномен ве­
ры не как веру в бога, а как более широкую веру в смысл, 
то в принципе она вправе включить феномен веры в сферу 
своего внимания и заниматься им. Здесь она заодно с Аль­
бертом Эйнштейном, для которого задаваться вопросом 
о смысле жизни — значит быть религиозным. 
В любом случае можно сказать, что логотерапия, от­
носящаяся все-таки прежде всего к психотерапии и тем са­
мым к психиатрии, медицине, вправе заниматься не толь­
ко стремлением к смыслу, но и стремлением к конечному 
смыслу, сверхсмыслу, как я его обычно называю. Рели­
гиозная вера является в конечном счете верой в сверх­
смысл, упованием на сверхсмысл. 
Конечно, это наше понимание религии имеет очень ма­
ло общего с конфессиональной ограниченностью и ее 
следствием — религиозной близорукостью, при которой 
бог видится как существо, для которого важно, в сущности, 
одно: чтобы в него верило возможно большее число лю­
дей. Причем именно таким образом, как это предписы­
вает определенная конфессия. Я просто не могу вообра­
зить себе бога таким мелочным. Но я не могу также пред­
ставить себе, чтобы для церкви имело смысл требовать 
от меня, чтобы я верил. Ведь я не могу хотеть верить, хо­
теть любить, я не могу заставить себя любить, как и не 
могу заставить себя надеяться, не покривив душой. Есть 
вещи, которые нельзя хотеть и которые нельзя поэтому 
организовать по требованию, по приказу. Приведу про­
стой пример: я не могу смеяться по команде. Если кто-то 
хочет вызвать у меня смех, ему придется потрудиться 
и рассказать мне анекдот. 
Аналогичным образом обстоит дело с любовью и с ве­
рой: ими нельзя манипулировать. Это интенциональные 
феномены, которые возникают тогда, когда высвечивает­
ся адекватное им предметное содержание. 
Как-то раз у меня брала интервью журналистка из 
американского журнала «Тайм». Она задала вопрос, вижу 
ли я тенденцию к уходу от религии. Я сказал, что суще­
ствует тенденция к уходу не от религии, а от тех верова­
ний, которые, похоже, не занимаются ничем другим, кро­
ме борьбы друг с другом и переманивания друг у друга ве­
рующих. Значит ли это, спросила журналистка, что рано 
или поздно мы придем к универсальной религии? Напро­
тив, ответил я, мы движемся не к универсальной, а к лич­
ной, глубочайшим образом персонализированной рели-
336 

гиозности, с помощью которой каждый сможет общаться 
с богом на своем собственном, личном, интимном языке. 
Разумеется, это не означает, что уже не будет никаких 
общих ритуалов и символов. Ведь есть множество языков, 
но разве многие из них не объединяет общий алфавит? Так 
или иначе, разнообразие религий подобно разнообразию 
языков. Никто не может сказать, что его язык выше дру­
гих языков: на любом языке человек может прийти к исти­
не, к единой истине, и на любом языке он может заблу­
ждаться и даже лгать. Так же посредством любой религии 
может он обрести бога — единого бога. 

жүктеу/скачать 3,33 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: