Диссертация на соискание степени доктора философии (PhD)
жүктеу/скачать 0,79 Mb.
|
khamraeva sha strategii perevoda menasivnykh rechevykh aktov
| did in Salisbury. We responded to that. Frankly, Russian should go away and shut up” [149].
В переводе: «...Мы приняли ответные меры, и, по сути, Россия должна уйти и заткнуться». [150] В данном сегменте мы видим, что модальный глагол “should” ‘следует’ по сути должен был смягчить перевод, но по факту в переводе данный модальный глагол приобретает сильную окраску, тем самым ярко подчеркивая менасивный характер данного высказывания. The European commission president also said he told US vice-president Mike Pence of the dangers in Donald Trump encouraging member states to follow the UK/ “I told him: “Do not invite others to leave, because if the US collapse, you will have another war in the western Balkans”[171]. «Президент Европейской комиссии также сказал, что рассказал вице- президенту США Майку Пенсу об опасностях, которые Дональд Трамп призвал государства-члены следовать за Великобританией. «Я сказал ему: «Не приглашайте других уйти, потому что, если ЕС рухнет, у вас будет еще одна война на Балканах»» [172]. Отметим, что в данном сегменте речи оригинальный текст содержит две информативные основы. Вторая часть предложения выражена прямой речью. В первой части текста оригинального предложения наблюдается некая тавтология «сказал-рассказал», что не рекомендуется в целом. Более того, смысл перевода на ПЯ не полностью переведен, что приводит к неадекватности перевода. Правильным переводом считается следующий вариант: «Президент Европейской комиссии также отметил, что он рассказал вице-президенту США Майку Пенсу об опасностях, которые кроются в призыве Дональда Трампа к государствам-членам ЕС следовать примеру Великобритании». При переводе второй части данного предложения мы видим схожесть формальной части с оригинальным текстом, что позволяет сделать вывод о том, что данное предложение эквивалентно оригинальному тексту. Официальность перевода и его эквивалентность прямой речи вполне адекватно переносит значение оригинала. Разумеется, в переводе на русский язык “don’t invite” было бы целесообразным перевести как «не призывайте» вместо использованного переводчиком варианта «не приглашайте», так как при переводе на русский язык не звучит ествественно. Последовательность перевода речевого акта предупреждения и угрозы, включая риторику русскоязычного перевода возможно предложить и следующую версию перевода: «Я сказал ему: «не призывайте остальные страны к выходу из ЕС, так как, если союз распадется, то вы будете иметь дело с очередной войной на Западных Балканах»». Таким образом, понимание угрозы в политическом дискурсе заключается в ее представлении, как средства особого способа выражения агрессии, связанные конкретными теоретическими разработками в науке, направленных на достижения определенной коммуникативной цели. Однако эти угрозы имеют узко спецефический характер и между собой сильно отличаются. Это можно объяснить путем классификации угроз, поскольку они выделяются по параметру содержания: конкретизируемая угроза и неконкретизируемая угроза. Менасивные речевые акты политического дискурса часто связаны с неконкретизируемой угрозой. В англоязычном политическом дискурсе менасивные речевые акты отличаются еще гетероморфмным характером смысловых тематик. При сопоставительном анализе текстов нами обнаруживается стратегия семантического перевода таких менасивных речевых актов. И поэтому мы часто встречаем интерферентные явления между оригиналом и переводом.
жүктеу/скачать 0,79 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|