Диссертациялардың негізгі ғылыми нәтижелерін жариялауға арналған басылымдар тізіліміне енгізілген Қр бғм бғсбк 30. 05. 2013 ж

115
Из практики законотворчества на государственном языке
7. Конвенция о статусе беженцев от 28 июля 1951 г. // http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/
conventions/refugees.shtml
8.  Конвенция  против  пыток  и  других  жестоких,  бесчеловечных  или  унижающих  достоинство 
видов  обращения  и  наказания  от  10  декабря  1984  г.  //  http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/
conventions/torture.shtml
9.  Постановление  ЕСПЧ  от  21  апреля  1997  г.  по  делу  Д.  против  Великобритании//  http://
europeancourt.ru/uploads/ECHR_D_v_the_United_Kingdom_02_05_1997.pdf
Мақалада  реадмиссия  туралы  келісімдерді  жасасу  және  іске  асыру  кезіндегі  мәселелер 
қарастырылады.
Түйін сөздер: реадмиссия туралы келісімдер, миграциялық процестер.
В статье рассматриваются вопросы при заключении и реализации реадмиссионных соглашений.
Ключевые слова: реадмиссионные соглашения, миграционные процессы.
Issues of the conclusion and implementation of  readmission agreements are mentioned in the artiсle.
Keywords: readmission agreements, migration process.
Аяна Тоқсанбайқызы Бекен,
ҚР Заң шығару институты Лингвистика орталығы НҚА және халықаралық шарттар жобаларына 
ғылыми лингвистикалық сараптама секторының кіші ғылыми қызметкері
Реадмиссия туралы келісімдерді іске асырудағы кейбір мәселелер
Бекен Аяна Токсанбаевна,
младший  научный  сотрудник  сектора  научно-лингвистической  экспертизы  проектов  НПА  и 
международных договоров Центра лингвистики Института законодательства РК
Некоторые вопросы реализации соглашений о реадмиссии
Beken Ayana Toksanbayevna,
junior Researcher fellow of the seсtor of sсientifiс-linguistiс expertise of legаl асts аnd internаtionаl 
аgreements of the Linguistiс Сenter of the Institute of Legislаtion of the Republiс of Kаzаkhstаn
Some issues of implementation of readmission agreements
● ● ● ● ●

№ 1 (33) 2014 ж. Қазақстан Республикасы Заң шығару институтының жаршысы  
116
Малышев Борис Владимирович,
доцент кафедры теории права и государства юридического факультета 
Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, 
доктор юридических наук, Заслуженный юрист Украины (г. Киев)
ЦЕЛЕВАЯ ДЕТЕРМИНАЦИЯ РАЗВИТИЯ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ
Правовая  система  представляет  собой 
средство,  которым  общество  целенаправленно 
преобразовывает  общественные  отношения  в 
соответствии  с  определенными  стандартами, 
олицетворяющими 
ценности-общественные 
идеалы.
Целевая причина развития правовой системы 
состоит  из  ее  внешних  и  внутренних  целей. 
Внешние цели правовой системы находятся вне 
ее,  а  внутренние  цели  -  вне  соответствующих 
подсистем правовой системы, но в ее рамках.
Внешними  целями  правовой  системы 
являются  те,  в  отношении  которых  право 
выступает  средством,  а  внутренними  -  те, 
которые обусловлены самим правом [1]. 
С  точки  зрения  телеологической  (целевой) 
детерминации  внутренние  цели  правовой 
системы  являются  средствами  достижения 
внешних  целей  правовой  системы,  и  в  этом 
отношении  последние  являются  конечными 
целями,  достижение  которых  будет  означать 
предел развития правовой системы.
В связи с вышеизложенным возникает вопрос 
о  перечне  общественных  идеалов,  входящих  в 
состав внешних целей правовой системы.
Приемлемой  является  позиция,  согласно 
которой 
все 
основные 
общественные 
ценности,  касающиеся  основных  принципов 
взаимоотношений  между  людьми  и  их 
коллективами,  являются  по  своей  природе 
моральными  ценностями  [2].  (Что,  однако,  не 
исключает  наличия  в  общественном  сознании 
более  конкретных  по  своему  содержанию 
правовых,  политических  и  других  ценностей). 
Это  объясняется  тем,  что  мораль  регулирует 
все  общественные  отношения,  в  то  время  как 
в  предмет  регулирования  других  социальных 
регуляторов  входят  только  отдельные  сферы 
общественной жизни.
Указанный  тезис  разделяется  не  только 
философами.  Влиятельный  социолог  ХХ  века 
Т.  Парсонс  отмечал,  что  система  юридических 
предписаний нуждается в постоянной поддержке 
со стороны морали [3].
Итак,  внешними  целями  правовой  системы 
являются  основные  моральные  ценности 
определенного 
общества. 
К 
внешним 
целям  правовой  системы,  на  наш  взгляд, 
следует  отнести  справедливость,  гуманизм, 
свобода  и  равенство.  Среди  основных 
ценностей  доминирующее  значение  имеет 
справедливость, ведущая роль которой давно не 
поддается  сомнению  в  гуманитарном  знании. 
Примечательно,  что  указанные  ценности  после 
законодательного  закрепления  приобретают 
статус основополагающих принципов права. 
С  указанным  перечнем  основных  ценностей 
согласно  большинство  ученых,  и  он  может 
считаться  аксиоматическим.  Дело  в  том,  что 
именно такой вариант наиболее полно отражает 
самостоятельную регулятивную природу права, 
а  также  пригоден  для  конкретизации  в  чисто 
юридической плоскости.
Как видно, внешние цели правовой системы 
представляют  собой  категории  этики,  поэтому 
исследование их с помощью средств юридической 
науки  представляет  значительную  сложность.    
С другой стороны, результаты их рассмотрения с 
помощью гносеологического потенциала этики, 
философии,  теологии  трудно  непосредственно 
использовать  в  практике  правового  регули-
рования.  В  качестве  подтверждения  можно 
привести  тот  факт,  что  большинство  научных 
достижений  юснатурализма,  изучающего  идеи 
высшего порядка (разум, природа вещей и т.п.) 
или указанные нами выше нравственные идеалы, 
как правило, имеют проблемы со своим прямым 
практическим воплощением.
Рассмотрение непосредственного содержания 
справедливости, гуманизма, равенства и свободы 
выходит  за  пределы  юридической  науки  (в 
том  числе  и  философии  права).  Полагаем,  что 

117
Зарубежный опыт
юридическая наука должна исследовать правовые 
средства достижения внешних целей-ценностей 
правовой системы. При этом те средства, которые 
являются общими для всех элементов правовой 
системы,  необходимо  рассматривать  в  качестве 
внутренних целей правовой системы.
На  наш  взгляд,  основные  закономерности 
правовой  системы  могут  быть  выяснены  с 
помощью,  прежде  всего,  именно  юридических 
(а  не  моральных,  этических,  политических, 
культурологических  и  т.п.)  феноменов.  В 
данном случае мы солидарны с Б. Кистяковским 
в  том,  что  сущность  права  определяется  его 
внутренними целями [4].
В  состав  социальной  макросистемы  входит 
ряд  систем,  среди  которых  можно  выделить 
группу  деонтических  систем,  выступающих 
средствами  достижения  обществом  справед-
ливости  как  основной  деонтической  ценности-
идеала.  Внешние  и  внутренние  цели-ценности 
деонтических  систем,  в  том  числе  и  правовой 
системы,  по  своей  природе  относятся  к  сфере 
должного, 
которое 
«является 
активным 
средством  освоения  объективной  реальности 
и  призвано  организовать  поведение  людей, 
заставлять их вести себя определенным образом, 
независимо от их личных интересов и желаний»  
[5].
Для  минимизации  негативных  последствий 
внутренних  противоречий  и  многочисленных 
конфликтов,  для  их  предотвращения  и 
разрешения,  каждая  из  деонтических  систем 
предлагает  обществу  свой  инструментарий  в 
виде  социальных  норм,  который  заключается 
в  определении  прескриптивного  образца 
(модели)  надлежащего  поведения  в  конкретной 
ситуации.  Итак,  социальные  нормы  содержат 
в  себе  предписание,  касающееся  не  сущего 
(фактов реальности), а должного (необходимого, 
надлежащего).
Содержанием  нормы  является  указание  на 
действие, которое может, должно или не должно 
быть  осуществлено.  Социальные  нормы,  в  том 
числе и правовые, не описывают, а предписывают 
[6]. При этом под нормой понимается суждение, 
устанавливающее  определенный  порядок  как 
должный [7].
Употребляя 
термин 
«должное», 
мы 
в  значительной  степени  имеем  в  виду  и 
«нормативное».  Норма  есть  ценностным 
отражением  действительности,  она  несет 
ценностную 
«нагрузку», 
объективирует 
ценности.  Норма  есть  способом  выражения 
должного,  его  формой.  Нормы  являются 
реальностью должного [8].
Должное закрепляется в знаковой (языковой) 
форме норм права. Знаковая форма юридической 
нормы является фактом сущего, но содержание 
и смысл юридической нормы, а также ее бытие 
относится  к  сфере  должного,  поскольку  норма 
выражает  правило  надлежащего  поведения 
и  указывает  на  разрешение  или  запрет 
определенных  действий,  но  при  этом  не  имеет 
прямого  отношения  ни  к  одному  конкретному 
факту реальности. Сказанное распространяется 
и на ценности-идеалы: они факт сущего, но их 
содержание, их бытие является сферой должного.
Таким  образом,  сама  норма  и  ценность-
идеал  –  это  объективные  явления,  они  реально 
существуют.  Как  определенное  сущее,  норма 
права (равно как и ценность-идеал) «подпадает 
под  определенные  законы,  действующие  в 
отношении всего сущего, и могут быть предметом 
научного  изучения  независимо  от  того,  что 
предусмотрено ею в качестве должного» [9].
В  рамках  любого  подхода  к  пониманию 
права  или  правовой  системы  определяющими 
концептами  являются  юридические  нормы  и 
общественная  правовая  идеология,  которые 
по своей природе относятся к сфере должного. 
Именно  в  общественной  правовой  идеологии 
кристаллизуются те правовые ценности-идеалы, 
которые  образуют  содержание  внутренних 
целей правовой системы и представляют собой 
средство  для  достижения  общественно  важных 
этических  идеалов-ценностей.  Юридические 
нормы  являются  основными  средствами 
достижения  внутренних  целей  правовой 
системы. Помимо всего прочего в юридических 
нормах  находят  свое  формальное  закрепление 
также  и  внутренние  цели  правовой  системы. 
Получается,  что  правовая  система  так  же,  как 
и  нормы  и  общественная  правовая  идеология, 
составляющие  ее  основу,  относится  к  сфере 
должного.
Г.  Кельзен  считал,  что  должное,  в  котором 
находится содержание права, не связано с сущим: 
из  постулата  «что-то  есть»  не  следует  «что-то 
должно  быть»,  так  же,  как  и  с  «что-то  должно 
быть»  не  следует  «что-то  есть».  Поведение, 
требуемое нормой, следует отличать от реально 
бытийного  поведения,  соотносящимся  с  ней. 
Должное  поведение,  которое  выступает  как 
содержание  нормы,  не  может  быть  бытийной 
поведением,  которое  соответствует  этой  норме 
[10]. 
В  целом  мы  согласны  с  приведенной 
позицией.  Единственное  (но  существенное)  

№ 1 (33) 2014 ж. Қазақстан Республикасы Заң шығару институтының жаршысы  
118
возражение  вызывает  позиция  ученого  по 
взаимодействию сущего и должного. В «чистом 
правоведении»  Г.  Кельзена  эти  две  сферы 
соотносятся между собой только в ракурсе того, 
что определенное сущее может соответствовать 
определенному  должному,  нечто  может  быть 
таким, каким оно должно быть; в свою очередь 
должное  «сориентировано»  на  определенное 
сущее: что-то должно «быть». Г. Кельзен лишает 
должное  и  сущее  какого-либо  существенного 
взаимовлияния.  Однако  такое  мнение  выглядит 
сомнительным.  Появлению  как  цели,  так  и 
должного,  предшествует  противоречие  между 
тем,  что  есть,  и  тем,  что  должно  быть.  Цель  и 
должное  выводится  из  неудовлетворенности 
сущим.
Объективно  существующая  автономность  и 
противоположность  между  сущим  и  должным 
не дает оснований говорить об изолированности 
этих  двух  сфер  бытия.  Противоположное 
утверждение будет противоречить элементарным 
эмпирическим наблюдениям и кроме того будет 
алогичным: правовые явления не могут быть не 
связанными с социальной средой, ради развития 
которого они существуют.
Механизм  взаимодействия  между  должным 
и  сущим  был  подробно  описан  Н.  Неновски. 
В  надлежащем  программируются  варианты 
(модели) 
будущего 
поведения, 
факты, 
результаты,  которые  должны  быть  достигнуты 
в  будущем.  Именно  в  этом  «должно  быть»  и  в 
его модификациях («требуется», «разрешается», 
«запрещается»  и  т.д.)  и  состоит  должное.  Но 
поведение, факты, которые рассматриваются как 
должное,  уже  усвоенные  в  совокупном  опыте 
человечества,  представляют  собой  вывод  из 
человеческой  практики,  то  есть  из  сущего,  они 
сами являются сущим. Итак, должное вытекает 
из сущего, связано с сущим генетически. Между 
сущим  и  должным  существует  граница  (не 
абсолютная),  поскольку  в  противном  случае 
любые  моральные  и  правовые  требования 
лишаются  смысла.  Отрыв  должного  от  сущего 
базируется,  прежде  всего,  на  телеологическом 
характере  человеческого  труда  и  человеческой 
практики  вообще.  С  одной  стороны  смысл 
должного  заключается  в  служении  сущему. 
Должное  выходит  из  сущего,  в  ходе  своего 
осуществления  должное  и  его  формы  вновь 
сочетаются  с  сущим  и,  наконец,  исчезают  в 
нем, но уже как новое сущее, из которого потом 
возникает  новое  должное.  С  другой  стороны, 
должное  доминирует  над  сущим,  поскольку 
должное выражает ценность [11].
Сущее  и  должное  являются  противополож-
ностями,  но  они  не  представляют  собой 
внутреннюю  противоречивость,  поскольку 
есть  разными  сущностями.  Сущее  и  должное 
находятся между собой во внешних отношениях. 
Взаимосвязь  между  сущим  и  должным  нельзя 
рассматривать как диалектическое противоречие, 
поскольку  тут  мы  имеем  дело  с  отношениями 
между противоположными явлениями.
Противоположность  сущего  и  должного 
в  различных  аспектах  и  абсолютная, 
и  относительная.  Так,  если  в  качестве 
правовых  понимать  явления,  связанные  с 
юридическими  нормами,  указанная  противо-
положность  будет  иметь  достаточно  четкое  и 
однозначное  выражение.  Но  с  точки  зрения 
участника  общественных  отношений  такая 
противоположность 
будет 
относительной. 
Поэтому 
в 
рамках 
теоретико-правовых 
исследований  сущее  всегда  противостоит 
должному, в то же время для социологии права, 
антропологии  права,  а  также  большинства 
неклассических способов осмысления правовых 
явлений, разница между сущим и должным часто 
бывает непринципиальной.
Должное чрезвычайно тесно связано с сущим, 
но тем не менее они не являются фазами единого 
целого,  их  отношения  не  характеризуются 
взаимопроникновением, они представляют собой 
отдельные  и  сравнительно  самостоятельные 
сферы общественного бытия. Должное выходит 
из сущего, порождается им, однако оно не является 
ни его частью, ни формой его выражения. Суть 
должного заключается в создании нормативных 
условий для целенаправленного определенными 
идеалами-ценностями  развития  сущего,  исходя 
из потребностей последнего.
В  рамках  правовой  системы  происходит 
конкретизация  содержания  общественного 
идеала  путем  превращения  его  в  нормативную 
ценность, т.е. ценность, имеющую деонтический 
характер.  Таким  образом,  право,  правовая 
система  выражает  должное  (т.е.  то,  которое 
должно быть) состояние отношений, отвечающее 
определенным 
общепринятым 
ценностям, 
порожденных общественными потребностями.
Внутренние цели правовой системы призваны 
решать  ее  соответствующие  противоречия.  Как 
следует из приведенного выше, противоречия из 
сферы  сущего  не  могут  быть  противоречиями 
должного. 
Внутренними 
противоречиями 
системы не могут выступать противоречия среды, 
в которой она существует. Поэтому противоречия 
общественных  отношений,  коллективов  людей, 

119
Зарубежный опыт
общества  не  могут  рассматриваться  в  качестве 
противоречий правовой системы.
Вопросу диалектических противоречий права 
в  отечественной  научной  литературе  уделено 
недостаточно  внимания.  Только  в  1971  году 
появляется небольшая статья, где противоречия 
классифицируются  на  определенные  группы: 
противоречия между отдельными нормами права, 
между  правовыми  нормами  и  общественными 
отношениями,  общественные  противоречия, 
внутренние противоречия права [12].
Несколько  позже  ученые  относительно 
правовой  системы  посчитали  возможным 
выделить  противоречия  между  стабильностью 
юридической 
нормы 
и 
сменяемостью, 
динамичностью  общественных  отношений, 
регулируемых  правом;  противоречия  между 
нормами 
как 
одинаковым 
масштабом, 
применяющимся  к  людям,  которые  имеют 
индивидуальные  особенности,  и  уникальных 
жизненных  ситуаций;  противоречия  между 
объективностью  и  субъективностью  в  праве; 
противоречия  между  унификацией  норм 
и  необходимостью  учета  отраслевых  и 
местных  особенностей;  противоречие  между 
дифференциацией  законодательства  и  его 
интеграцией; противоречие между соблюдением 
права и его нарушением (ведь право необходимо 
до  того  момента,  пока  существуют  или,  по 
крайней  мере,  остаются  возможными  его 
нарушения,  вредные  для  общества  поступки)  
[13].
Со своей стороны отметим, что к внутренним 
противоречиям  правовой  системы  нельзя 
относить  противоречия,  имеющие  элементы 
сущего.  Поэтому,  обобщив  и  модифицировав 
вышеприведенные  научные  позиции,  отметим, 
что  основными  противоречиями  правовой 
системы  являются  противоречия  между  ее 
крупнейшими  подсистемами  (объективным 
правом,  общественной  правовой  идеологией 
и  актами  правоприменения,  юридической 
практикой),  а  также  некоторые  ключевые 
противоречия,  характеризующие  отдельные 
компоненты  правовой  системы:  противоречия 
внутри  системы  права,  связанные  с  различным 
урегулированием нормами права определенных 
отношений (коллизии и другие антиномии норм 
права,  лишнее  дублирование);  противоречия 
между  объективным  и  субъективным  правом; 
противоречия  между  субъективным  правом  и 
юридическим обязанностью в рамках правового 
отношения.
В  приведенном  перечне  названы  основные 
внутренние 
диалектические 
противоречия 
правовой  системы,  разрешение  которых 
имеет  глобальный  характер  для  всей  правовой 
системы.  Вместе  с  тем  каждому  элементу  или 
группе  элементов  правовой  системы  присущи 
свои внутренние противоречия. 
Все  внутренние  противоречия  правовой 
системы  и  противоречия  внутри  ее  элементов 
могут быть разрешены достижением следующих 
внутренних целей правовой системы (правовых 
ценностей):  1)  приоритет  нормативно  закреп-
ленных  естественных  прав  человека;  2)  вер-
ховенство права.
В  нормативно  закрепленных  естественных 
правах  человека  происходит  своеобразная 
«юридизация», наполнение юридически норма-
тивным  содержанием  внешних  целей  правовой 
системы,  среди  которых  справедливость, 
равенство, гуманизм и свобода.
В  связи  с  указанным  может  возникнуть 
вопрос  о  месте  и  роли  в  правовой  системе 
основополагающих принципов права, к которым 
многие  ученые  также  относят  справедливость, 
равенство, гуманизм и свободу.
Моральные  по  своей  природе  категории 
справедливости,  равенства,  гуманизма  и  сво-
боды  после  их  абстрактного  законодательного 
закрепления  в  качестве  основополагающих 
принципов  или  после  их  восприятия 
общественной 
правовой 
идеологией 
не 
приобретают  автоматически  никакого  конкрет-
ного  юридического  содержания.  Для  того, 
чтобы указанные принципы имели возможность 
принимать  реальное  участие  в  правовом 
регулировании, 
их 
содержание 
требует 
значительной  дальнейшей  законодательной 
детализации  и  регламентации.  Довольно 
часто  такая  детализация  происходит  в 
форме  установления  в  законах  отраслевых 
и  межотраслевых  принципов  права,  а  также 
юридических презумпций и фикций.
Принципы  права  определяют  не  только 
сущность,  но  также  и  направленность 
правового  регулирования.  Принципы  права 
характеризуются нормативностью, объективной 
предопределенностью, 
фиксированностью 
во  внешних  формах  права,  обеспеченностью 
авторитетом  государства.  Этим  они,  как 
известно,  отличаются  от  правовых  принципов, 
существующих 
только 
в 
общественном 
правосознании  или  авторитетных  доктри-
нальных  научных  трудах,  и  не  имеющих 
непосредственного  регулятивного  значения. 
В  зависимости  от  предмета  правового 

№ 1 (33) 2014 ж. Қазақстан Республикасы Заң шығару институтының жаршысы  

жүктеу/скачать 5,56 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: