ше, чем на самом деле.
Как ни странно, ее отношение раздражало больше, чем
грубость Уилла. Пару раз мне даже хотелось спросить напря-
мик, все ли в порядке.
«Вы сказали, что берете меня за бойкий нрав, а не за про-
фессиональные навыки, – вертелось на языке. – Прекрасно,
я порхаю с утра до вечера. Бодрая и жизнерадостная, как вы
и хотели. Так в
чем дело?»
Но Камилла Трейнор была не из тех женщин, с кем можно
так разговаривать. К тому же во мне крепло подозрение, что
в
этом доме никто и никогда не говорит напрямик.
«У Лили, нашей предыдущей девушки, была прекрасная
привычка жарить на этой сковороде два вида овощей одно-
временно», что означало: «Ты устраиваешь слишком много
беспорядка».
«Как насчет чашечки чая, Уилл?» на самом деле означало:
«Я
понятия не имею, о
чем с тобой говорить».
«Мне нужно разобрать бумаги» означало: «Ты был груб,
и я намерена покинуть эту комнату».
Все это
произносилось со слегка страдающим видом, и
тонкие пальцы теребили цепочку с крестиком. Миссис Трей-
нор
была такой сдержанной, такой отстраненной.
Рядом с
ней моя мама казалась Эми Уайнхаус
25
. Я вежливо улыба-
лась, делая вид, что ничего не заметила, и выполняла работу,
25
Эми Уайнхаус
(1983–2011) – эксцентричная английская певица, страдавшая
алкогольной и наркотической зависимостью.