145
кого-либо речи, религиозные проповеди, словом, все те случаи,
в
которых основной задачей говорящего является убеждение его ау-
дитории в состоятельности, правомерности адресуемых ей тезисов.
В
диалектических умозаключениях
посылками выступают
общепринятые положения — суждения, пользующиеся общим
в данной среде признанием (например, некоторые нравственные
и религиозные высказывания), а в
софистических
— правдоподоб-
ные суждения, которые предстают как самоочевидные аксиомы,
но в
большинстве своем ложны (типа: «Необходимо, чтобы вне
мира существовало или пустое, или заполненное пространство»).
На первое место Ибн Сина выдвигает
доказательные силлогиз-
мы
, ибо только они дают нам истину непреложную и достоверную.
В качестве их посылок служат аксиомы, данные наших ощущений
и опыта, сведения, получаемые от других, а также посылки, вместе
с которыми даны следующие из них выводы. Доказательную силу,
по мнению «Князя ученых», имеют не только логически строгие,
непротиворечивые дедуктивные рассуждения, но и те рассуждения,
которые базируются как на последнем основании на авторитете на-
шего эмпирического опыта. Примером такого рода силлогизмов вы-
ступают у
Ибн Сины рассуждения из области наиболее близкой ему
медицинской практики, а также других «практических искусств».
В
метафизике
главной проблемой для Ибн Сины становится
доказательство того, что у всего сущего есть единое начало. Боже-
ственное бытие, в
отличие от всякого иного бытия, предполагает
совпадение существования и сущности: Бог существует с необ-
ходимостью, поэтому он не может не существовать. Что касается
материальных предметов, то их бытие является не необходимым,
а лишь возможным: вещи могут существовать, а могут и нет. Однако
если мы рассматриваем не отдельные вещи или их комплексы, а весь
материальный мир как целое в пространстве и времени, то его бы-
тие уже нельзя считать чисто случайным: он включен во всеобщую
систему причинно-следственных связей и потому также является
необходимым. Таким образом, оказывается допустимым вести речь
об извечности материи или, другими словами, совечности материи
и Бога. Последующее развитие этой идеи в европейской философии
Возрождения и Нового времени привело к появлению
пантеизма
,
утверждавшего тождество Бога и мирового целого, растворение
Бога в природе (Николай Кузанский, Дж. Бруно, Б. Спиноза).
146
Разумеется, эти рассуждения Ибн Сины вызвали резкую
критику со стороны мусульманских ортодоксов, в
частности, му-
такаллимов, поскольку ставили под сомнение догмат о сотворен-
ности мира, о возникновении его во времени. Но «Князь ученых»
разошелся с
официальной теологией и по другим пунктам. Для
богослова (и здесь его позиция будет ближе к Корану) в Боге пре-
валирует волевой элемент: он творит мир единственно в силу своего
желания, всегда оставляя за собой право в
любой момент этот мир
уничтожить. Этот божественный волюнтаризм оборачивается по
отношению к тварным существам абсолютным фатализмом, так
как они не в силах что-либо изменить в порядке вещей или как-то
повлиять на него. Для Ибн Сины Бог — это прежде всего не во-
ление, а интеллект. Бог не действует по абсолютному произволу:
«… Его воля исходит из
знания в том смысле, что он знает, что
бытие такой-то вещи само по себе является добрым и полезным».
Божественная воля не является самодостаточной, она есть выра-
жение Божественной необходимости: «Воля необходимо-сущего
является не чем иным, как познанием истины, то есть того, каким
должен быть порядок бытия вещей»
6
. А если признается, что дея-
тельность Бога логична и закономерна и что она проявляется как
причинно-следственная обусловленность природных процессов,
то для человека открывается возможность познания результатов
этой деятельности и использования их на благо себе. Это, в свою
очередь, означает, что успех наших действий зависит не только
от непреодолимых объективных сил, но и от наших собственных
знаний и основанных на них поступков. Таким образом, харак-
терный для ислама фатализм, восходящий к Корану, оказывается
существенно ослабленным.
В вопросе о бессмертии души Ибн Сина не был так радикален,
как позднейший арабский перипатетик Ибн Рушд, отрицавший
личное бессмертие, но и здесь его позиция не совпадает с точкой
зрения богословов. «Душа, — считает Ибн Сина, — вовсе не гибнет
вместе с
гибелью тела, она вообще нетленна». Поскольку носите-
лем мысли выступает конкретное тело, которое у каждого свое,
постольку, «отделившись от своих тел, души продолжают быть
единичными в силу различия материй, в
коих они находились,
6
Достарыңызбен бөлісу: