А б а й и н с т и т у т ы н ы ң хабаршысы

Абай институтының хабаршысы.  № 4 (10). 2011                                                                                                                       71 

 

 

 

АУДАРМА Ж

Ә

НЕ 

Ә

ДЕБИ  

КОМПАРАТИВИСТИКА

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Аңдату 

Мартин  Лютердің  «Аударма  туралы  жолдауы»  аударма,  филологиялық  компаративистика 

тарихында  үлкен  орны  бар  маңызды  еңбек  болып  табылады.  Аударманың  тарихы  мен  теориясында, 

салыстырмалы  мəтінтану,  аударма  жəне  лингвистикалық  компаративистика,  аударма  жəне  əдеби 

компаративистика  салаларындағы  ғылыми  ізденістер,  зерттеулер  үшін  М.  Лютердің  бұл  еңбегінің 

құндалығы бүгінгі күнде де зор. Жолдаудың орыс тіліндегі аудармасын жасаған – Александр Ал. 

Редакциядан 

 

Лютер Мартин 

 

ПОСЛАНИЕ  О ПЕРЕВОДЕ (ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО) 

 

Венцеслае Линк. Всем верующим во Христа 

Благодать и милость Божия.  

Премудрый  Соломон  сказал  в  Книге 

Притчей 11[:26]: «Кто  удерживает  у  себя  хлеб, 

того  клянет  народ;  а  на  голове  продающего – 

благословение».  Воистину  это  изречение  сле-

дует  понимать  как  относящееся  ко  всему,  что 

может  служить  общему  благу  и  процветанию 

христианского  мира.  Вот  почему  господин  в 

Евангелии  бранит  неверного  раба,  называя  его 

лукавым и ленивым, за то что тот зарыл и утаил 

деньги  [Мф. 25:25-26]. Дабы  избежать  прокля-

тия от Господа и всей Церкви, я просто должен 

опубликовать  это  письмо,  попавшее  ко  мне  в 

руки  через  одного  доброго  друга.  Я  не  могу 

утаить  его.  Ибо  теперь  много  говорят  о  пере-

воде  Ветхого  и  Нового  Заветов.  Враги  истины 

утверждают,  будто  во  многих  его  фрагментах 

текст  искажен  или  даже  фальсифицирован.  Из-

за  этого  многие  простые  христиане,  даже  из 

числа  образованных  людей,  не  знающих  еврей-

ского  и  греческого  языков,  озадачены  и  потря-

сены.  Следует  в  молитве  надеяться  на  то,  что 

эта публикация хотя бы отчасти сможет остано-

вить  клевету  безбожников  и  устранить  сомне-

ния благочестивых людей. Возможно, она даже 

станет  стимулом  для  появления  других  трудов, 

посвященных  этим  вопросам  и  проблемам. 

Посему  я  прошу  всех  людей,  любящих  истину, 

серьезно  отнестись  к  этому  произведению, 

приняв  его  в  сердце,  и  в  вере  молить  Бога  о 

правильном  понимании  Божия  Писания  ради 

исправления  и  возрастания  нашего  общего 

христианского мира. Аминь. 

Нюрнберг, 15 сентября 1530 года. 

 

Почтенному и достойному К, моему уважае-

мому  господину  и  другу.  Благодать  и  мир  во 

Христе,  почтенный,  достойный  и  дорогой  гос-

подин  и  друг.  Я  получил  твое  письмо  с  двумя 

вопросами,  на  которые  ты  просишь  меня  отве-

тить.  Во-первых,  ты  спрашиваешь,  почему  при 

переводе  слов  Павла  в  Послании  к  Римлянам 

3[:28], Arbitramur hominem justificari ex fide 

absque operibus, я  передал  их  таким  образом: 

«Ибо  мы  признаем,  что  человек  оправдывается 

одною  верою,  независимо  от  дел  закона».  Ты 

говоришь  мне,  что  паписты  подняли  ужасный 

шум, поскольку у Павла в тексте нет слова sola 

(«одна, только»), и это мое добавление к словам 

Божиим  недопустимо.  Во-вторых,  ты  спраши-

ваешь о том, ходатайствуют ли за нас и усопшие 

святые,  поскольку  мы  читаем,  что  Ангелы, 

воистину,  ходатайствуют  за  нас.  Относительно 

первого  вопроса  ты,  если  желаешь,  можешь 

передать  от  меня  своим  папистам  следующий 

ответ:  Во-первых,  если  бы  я,  доктор  Мартин 

Лютер,  мог  ожидать,  что  все  паписты  вместе 

72                                                                                                                        Абай институтының хабаршысы.  № 4 (10). 2011

 

 

 

взятые  обладают  достаточными  способностями 

для верного и хорошего перевода хотя бы одной 

главы  Писания,  я  конечно  же  набрался  смире-

ния, чтобы пригласить их для помощи и содей-

ствия  в  переводе  Нового  Завета  на  немецкий 

язык. Но поскольку я видел (и до сих пор вижу 

своими  собственными  глазами),  что  никто  из 

них  не  умеет  переводить  или  говорить  по-

немецки,  я  избавил  их  и  самого  себя  от  такого 

беспокойства.  По  существу,  очевидно,  что  из 

моего  немецкого  перевода  они  учатся  говорить 

и писать по-немецки, и таким образом, крадут у 

меня  мой  язык,  о  котором  прежде  мало  знали. 

Однако  они  не  благодарят  меня  за  это,  но 

предпочитают  обращать  его  против  меня.  Но 

все  же,  я  готов  с  этим  согласиться,  поскольку 

мне  нравится  то,  что  я  научил  своих  неблаго-

дарных  учеников  и  даже  своих  врагов,  как 

надлежит говорить. 

Во-вторых,  ты  можешь  сказать,  что  я  пере-

водил  Новый  Завет  добросовестно  и  в  силу 

своих способностей. Я никого не принуждал его 

читать,  но  оставил  сие  на  свободное  усмо-

трение,  исполняя  эту  работу  только  как  услугу 

тем,  которые  не  способны  на  лучшее.  Никому 

не  запрещено  произвести  лучший  труд.  Если 

кто-то не желает его читать, он может оставить 

его в покое. Я никого не прошу его читать, и не 

хвалю  никого,  кто  это  делает.  Это  мой  Завет  и 

мой  перевод,  моим  он  и  останется.  Если  я 

допустил  в нем  какие-то  ошибки  (хотя  не  знаю 

ни об одной, и самым определенным образом не 

желал намеренно перевести хотя бы одну букву 

неправильно), я не позволю папистам выступать 

в качестве судей. Ибо их уши все еще слишком 

длинны,  а  их  «иа-иа»  слишком  неубедительно, 

чтобы  им  критиковать  мой  перевод.  Я  очень 

хорошо знаю – а им известно даже меньше, чем 

скотине  мельника,  как  много  умения,  усилий, 

понимания  и  разума  необходимо  хорошему 

переводчику.  Ибо  они  никогда  не  пытались 

этим заниматься. 

Есть  пословица: «У  строящего  при  дороге 

много  учителей».  Так  происходит  и  со  мною. 

Люди,  никогда  даже  не  умевшие  правильно 

разговаривать, не то что переводить, все тотчас 

стали  моими  учителями,  а  я  должен  стать  для 

них  всех  учеником.  Если  бы  я  спросил  их,  как 

перевести  на  немецкий  первые  два  слова 

Евангелия  от  Матфея, Liber Generationis, никто 

из  них  не  смог  бы  сказать  даже  «куд-куда».  А 

теперь  они  уселись  судить  весь  мой  труд!  Ну 

что за молодцы! Так было и со Св. Иеронимом, 

когда он переводил Библию. Всякий становился 

ему  учителем.  И  только  он  один  был  совер-

шенно  некомпетентен.  А  люди,  не  достойные 

даже чистить его обувь, критиковали труд этого 

великого  человека.  Необходимо  много  терпе-

ния,  чтобы  совершать  доброе  дело  публично, 

ибо  мир  всегда  желает  быть  Господином  Все-

знайкой.  Он  постоянно  стремится  вставлять 

удила  кобыле  под  хвост,  все  критиковать,  сам 

при  том  ничего  не  делая.  Такова  его  сущность, 

ему от этого не избавиться. 

Хотел бы я  видеть паписта, который вышел 

бы вперед и перевел хотя бы одно послание Св. 

Павла  или  книгу  кого-то  из  пророков,  не  поль-

зуясь  немецким  переводом  Лютера!  Тогда  бы 

мы увидели превосходный, прекрасный, достой-

ный похвалы немецкий перевод! Мы же увидели 

дрезденского  пачкуна,  изображавшего  господи-

на  над  моим  Новым  Заветом.  Я  не  стану  вновь 

упоминать его имени в своих книгах, поскольку 

он теперь уже предстал перед своим Судией, да 

и  без  того  хорошо  известен.  Он  признал,  что 

мой немецкий язык приятен и хорош. Он понял, 

что  не  может  его  улучшить.  Но,  желая  опоро-

чить его, он взял мой Новый Завет, почти слово 

в слово, как я его написал. Затем он удалил мои 

предисловия  и  примечания,  вставил  свои  соб-

ственные, после чего продавал мой Новый Завет 

под своим именем. Дорогие дети, как мне было 

больно, когда его князь в ужасном предисловии 

осудил  Новый  Завет  в  переводе  Лютера  и 

запретил  его  читать,  но  в  то  же  время  повелел, 

чтобы читали Новый Завет пачкуна, хотя это тот 

же  перевод,  произведенный  Лютером!  Дабы 

никто не подумал, будто я лгу, просто возьмите 

два Завета, Лютера и пачкуна, и сравните их. Вы 

увидите,  кто  является  переводчиком  их  обоих. 

Он  подправил  и  изменил  текст  в  нескольких 

местах. И хотя не все это мне нравится, все же я 

могу  стерпеть,  это  не  причинит  мне  особого 

вреда в том, что касается текста. Посему я также 

никогда  не  намеревался  писать  против  него. 

Однако  мне  пришлось  посмеяться  над  великой 

мудростью,  столь  ужасно  поносящей,  запре-

щающей  и  проклинающий  мой  Новый  Завет, 

опубликованный  под  моим  именем,  но  повеле-

вающий  читать  его,  когда  он  опубликован  под 

именем другого. Какое благочестие, когда чью-

то книгу, оклеветав, бесчестят, а затем ее крадут 

и  издают  под  собственным  именем – таким 

образом  ища  похвал  и  славы  для  себя  при  по-

мощи оклеветанного произведения кого-то дру-

гого – пусть  это  узрит  его  Судия.  Я  же  удов-

летворен  и  радуюсь  тому,  что  мой  труд  (как 

хвалится  и  Св.  Павел  [Фил. 1:18]), очевидно, 

признан даже врагами, и что книгу Лютера, без 

имени  Лютера,  но  под  именем  его  врагов, 

очевидно, читают. 

Как еще я смог бы лучше отомстить за себя?  

Но  вернемся  же  к  обсуждаемому  вопросу! 

Если  твой  папист  пожелает  поднять  столько 

Абай институтының хабаршысы.  № 4 (10). 2011                                                                                                                        73 

 

 

 

шума  вокруг  слова sola (одна,  только),  скажи 

ему: «Так желает доктор Лютер, утверждая, что 

папист и осел – это одно и то же». Sic volo, sic 

jubeo; sit pro rati one voluntas. Мы  собираемся 

быть не воспитанниками и учениками папистов, 

но  их  господами  и  судьями. Если  уж  мы  также 

возгордимся и станем хвалиться вместе с этими 

болванами. И как Св. Павел хвалился, противо-

поставляя  себя  безумным  неистовым  святошам 

[2  Кор. 11:21 и  далее],  так  и  я  похвастаюсь 

перед  этими  моими  ослами.  Они  доктора?  Я 

тоже. Они ученые? Я тоже. Они проповедники? 

Я  тоже.  Они  богословы?  Я  тоже.  Они  полеми-

сты? Я тоже. Они философы? Я тоже. Они диа-

лектики?  Я  тоже.  Они  лекторы?  Я  тоже.  Они 

пишут  книги?  Я  тоже.  Продолжу  свое  хвастов-

ство. Я могу толковать псалмы и пророков, они 

не  могут.  Я  могу  переводить,  они  не  могут.  Я 

могу  читать  Святое  Писание,  они  не  могут.  Я 

могу молиться, они не могут. И, опускаясь до их 

уровня,  я  могу  пользоваться  их  собственной 

диалектикой  и  философией  лучше  их  всех 

вместе взятых. Кроме того, я точно знаю, что ни 

один  из  них  не  понимает  своего  Аристотеля. 

Если  среди  них  найдется  хоть  один,  кто  пра-

вильно  понимает  хоть  одно proemium [пре-

дисловие] или хоть одну главу из Аристотеля, я 

съем  свою  шляпу.  Я  не  болтаю  лишнего,  ибо  с 

юных  лет  обучался  и  практиковался  во  всей  их 

премудрости  и  вполне  сознаю,  насколько  она 

обширна  и  глубока.  Они  также  хорошо  пони-

мают,  что  я  умею  делать  все  то  же,  что  и  они. 

Однако  эти  неисправимые  типы  относятся  ко 

мне  так,  будто  я – чужак  на  их  поле,  впервые 

приехавший  только  этим  утром  и  никогда 

раньше не видевший и не слышавший, чему они 

учат, и  что они  знают.  Они  столь  блистательно 

выставляют  напоказ  свою  ученость,  уча  меня 

тому,  из  чего  я  вырос  еще  двадцать  лет  назад, 

что  на  все  их  крики  и  вопли  я  должен  петь 

вместе  со  шлюхой: «Уже  семь  лет  я  знаю,  что 

гвозди для подков – из железа». 

Пусть  это  будет  ответом  на  твой  первый 

вопрос. И пожалуйста, не давай этим ослам ни-

какого  другого  и  никакого  более  подробного 

ответа  на  их  негодные  вопли,  кроме  следую-

щего: «Так  желает  Лютер,  говоря,  что  он – 

доктор,  превосходящий  всех  докторов  во  всем 

папстве».  Я  настаиваю  на  этом!  Отныне  я 

просто их презираю, и буду презирать их до тех 

пор,  пока  они  остаются  такими  людьми  (как 

доктор  Шмидт,  доктор  Сопляк  и  иже  с  ними), 

которые таким образом выступают против меня 

в  этом  деле,  превосходящем  не  только  софи-

стику, но (как сказал Св. Павел [1 Кор. 1:19-25]) 

также и всю премудрость мира. Воистину, ослу 

не надо много петь, его и так хорошо узнают по 

ушам.  Однако  тебе  и  твоим  людям  я  покажу, 

почему  я  предпочел  использовать  слово sola – 

хотя  в  Послании  к  Римлянам 3[:28] употребил 

не sola, a solum или tantum, вот  как  зорко 

смотрят  ослы  в  мой  текст!  Тем  не  менее,  в 

других  местах  я  использовал sola fide, и  хочу 

сохранить как solum, так и sola. При переводе я 

неизменно  стремился  достигать  чистого  и 

ясного немецкого языка, и часто случалось так, 

что две, три или четыре недели мы проводили в 

поисках единственного слова, но даже тогда его 

не находили. При переводе Книги Иова магистр 

Филипп,  Аурогаллус  и  я  трудились  так,  что 

иногда  мы  едва  ли  справлялись  с  тремя  строч-

ками за четыре дня. И вот, когда она переведена 

и  доведена  до  совершенства,  всякий  может  ее 

читать  и  критиковать.  Теперь  читатель  пробе-

гает  глазами  три-четыре  страницы,  ни  разу  не 

запнувшись – не  осознавая,  какие  валуны  и 

глыбы  когда-то  здесь  лежали,  поскольку  он 

движется,  словно  по  ровной  доске.  Нам 

приходилось трудиться в поте лица, прежде чем 

мы убрали со своего пути эти валуны и глыбы, 

чтобы  можно  было  столь  приятно  следовать 

далее. Пахать хорошо, когда поле раскорчевано. 

Но  никто  не  желает  корчевать  деревья  и  пни, 

готовя  поле.  Добиться  благодарности  мира  не-

возможно. Даже Сам Бог не получает истинной 

благодарности за солнце, небо и землю, а также 

за  смерть  Своего  Сына.  Мир  был  и  останется 

миром, во имя диавола, потому что он просто не 

может быть ничем иным. 

Я очень хорошо знаю, что здесь, в Послании 

к  Римлянам 3[:28], в  греческом  и  латинском 

текстах нет слова solum. Папистам не надо меня 

этому  учить.  Факт  состоит  в  том,  что  этих 

четырех  букв s o l a там  нет.  И  эти  болваны 

уставились на них, как бараны на новые ворота. 

При том они не видят, что передан смысл текста 

– ради ясности и выразительности перевода, это 

допустимо. Я стремился говорить по-немецки, а 

не  по-латыни  и  не  по-гречески,  поскольку  в 

переводе  поставил  себе  цель  выражаться  по-

немецки.  Но  природа  нашего  немецкого  языка 

такова,  что,  говоря  о  двух  вещах,  одна  из  ко-

торых  утверждается,  а  другая  отрицается,  мы 

используем  слово solum {allein), наряду  со 

словами nicht [«нет»] или kein [«не»]. Например, 

мы говорим: «Крестьянин приносит allein зерно, 

a kein деньги». «Нет, в самом деле у меня сейчас 

nicht денег, есть allein зерно»; «я allein ел, и еще 

nicht  пил». «Ты allein написал  это,  но nicht 

перечитал?»  В  повседневной  речи  примеры 

такого рода неисчислимы. 

Во  всех  этих  фразах  словоупотребление  не-

мецкое, но это не латинское и не греческое сло-

воупотребление. Такова особенность немецкого 

74                                                                                                                        Абай институтының хабаршысы.  № 4 (10). 2011

 

 

 

языка – добавлять  слово allein, чтобы  слово 

nicht  или kein стало  более  ясным  и  полным. 

Разумеется,  я  также  могу  сказать: «Крестьянин 

приносит  зерно  и kein деньги»,  но  выражение 

«kein  деньги»  звучит  не  так  полно  и  ясно,  как 

если  бы  я  сказал: «Крестьянин  приносит allein 

зерно,  а kein деньги».  Здесь  слово allein помо-

гает  слову kein настолько,  что  получается 

полное  и  ясное  немецкое  выражение.  Нам  не 

надо,  подобно  этим  ослам,  спрашивать  дослов-

ный латинский текст о том, как следует говорить 

по-немецки.  Скорее  мы  должны  спросить  об 

этом  у  домохозяйки,  у  детей  на  улице,  у  про-

стого  человека  на  рынке.  Нам  надлежит 

руководствоваться  их  речью,  тем,  как  говорят 

они,  и  переводить  соответственно.  Так  они 

поймут нас и признают, что мы говорим с ними 

по-немецки.  Например,  Христос  сказал: ”Ex 

abundantia cordis os loquitur” [Мф. 12:34; Лк. 

6:45].  Если  бы  я  последовал  за  этими  ослами, 

они  положили  бы  передо  мной  буквальный 

текст оригинала и перевели бы так: «От избытка 

сердца  говорят  уста».  Скажите  мне,  разве  это 

по-немецки?  Какой  немец  понял  бы  нечто 

подобное?  Что  такое  «избыток  сердца»?  Ни 

один  немец  не  скажет  так,  если  только  он  не 

захочет  сказать,  что  кто-то  слишком  великоду-

шен или слишком отважен, хотя и это было бы 

неправильно. Ибо «избыток сердца» – это не по-

немецки,  равно  как  «избыток  дома», «избыток 

печи», «избыток  скамьи» – не  по-немецки.  Но 

домохозяйка  или  простой  человек  скажет  так: 

«То,  что  переполняет  сердце,  вытекает  из  уст». 

Вот что значит говорить на хорошем немецком 

языке,  к  тому  я  и  стремился – хотя  мне  это  не 

всегда  удавалось.  Ведь  буквальная  латынь 

является  огромным  препятствием  для  хорошей 

немецкой  речи.  Так,  например,  предатель  Иуда 

сказал  в  Евангелии  от  Матфея 26[:8]: “Ut quid 

perditto haec?”, а  в  Евангелии  от  Марка 14[:4]: 

“Ut qiud perditto ista unguenti facta est?” По-

следовав за этими буквалистическими ослами, я 

должен был бы перевести так: «Почему произо-

шла  эта  потеря  мира?»  Но  что  это  за  немецкий 

язык? Какой немец скажет: «Произошла потеря 

мира»?  Если  он  хоть  что-нибудь  поймет,  то 

подумает, что «миро» потерялось, что его следует 

искать и вернуть, хотя даже это весьма туманно 

и  неопределенно.  И  теперь,  если  это  хороший 

немецкий  язык,  почему  бы  им  не  выступить 

вперед  и  не  произвести  для  нас  превосходный, 

красивый  новый  немецкий  Завет  в  таком  духе, 

оставив  Завет  Лютера  в  покое?  Я  думаю,  это 

действительно  вывело  бы  на  свет  их  таланты. 

Но немец выразил бы это Ut quid, и т.д., так: «К 

чему  эта  трата?»,  или  «К  чему  такое  расто-

чительство [shade]!» В  самом  деле, «какая 

досада  из-за  мира».  Вот  хороший  немецкий,  из 

которого  понятно,  что  Магдалина  потратила 

миро,  вылив  его,  и  проявила  расточительность. 

Именно  это  и  имел  в  виду  Иуда,  поскольку  он 

предполагал,  что  сможет  употребить  его  с 

большей выгодой. 

И  еще,  когда  Ангел  приветствовал  Марию, 

он  сказал: «Радуйся  Мария,  благодати  полная, 

Господь  с  тобою!» [Лк. 1:28]. До  сих  пор  эти 

слова  просто  дословно  переводили  с  латыни. 

Скажите  мне,  это  тоже  хороший  немецкий 

язык?  Когда  немец  говорит: «Ты  полна 

благодати»?  Какой  немец  поймет,  что  такое 

«быть полным благодати»? Он подумает о бочон-

ке, «полном»  пива,  или  о  кошельке, «полном» 

денег. Посему я перевел это: «Ты, милостивая», 

дабы немец  мог, по крайней мере, представить, 

что  имел  в  виду  Ангел  этим  приветствием.  И 

тут паписты яростно набросились на меня, за то 

что  я  испортил  Ангельское  приветствие,  хотя  я 

все  же  не  нашел  наилучшего  немецкого  пере-

вода. Предположим, я взял бы наилучший неме-

цкий  язык  и  перевел  бы  это  приветствие  так: 

«Привет  тебе,  Мария!»,  ибо  именно  так  сказал 

бы  Ангел, если  бы  хотел  приветствовать  ее  по-

немецки.  Предположим,  я  поступил  бы  так! 

Мне  кажется,  они  удавились  бы  из-за  непомер-

ного фанатизма в отношении девы Марии, ибо я 

разрушил  приветствие.  Однако  какое  мне  дело, 

когда  они  неистовствуют  и  беснуются?  Я  не 

помешаю им переводить на свое усмотрение. Но 

и  я  стану  переводить  не  как  им  угодно,  а  как 

угодно  мне.  Всякий,  кому  не  нравится,  может 

просто  оставить  это  в  покое  и  держать  свою 

критику  при  себе,  поскольку  я  не  желаю  ни 

принимать,  ни  выслушивать  ее.  Им  не  надо 

объяснять мой перевод или нести за него ответ-

ственность.  Послушайте  же!  Я  скажу: «Мило-

стивая [holdselige] Мария»  и  «Дорогая [Hebe] 

Мария»,  а  они  пусть  говорят: «Мария,  полная 

благодати» [volgnaden]». Всякому,  знающему 

немецкий  язык,  известно,  сколь  прекрасно  и 

выразительно [hertzlich] слово Hebe, дорогая 

Мария,  дорогой  Бог,  дорогой  император, 

дорогой князь, дорогой человек, дорогое дитя. Я 

не  знаю,  можно  ли  произнести  слово Hebe по-

латыни или на других языках с такой полнотою 

выразительности, чтобы оно пронизывало серд-

це и звенело в нем, затрагивая все чувства, как в 

нашем  языке.  Мне  кажется,  что  греческим  сло-

вом kecharitomene [Лк. 1:28] Св.  Лука,  мастер-

ски владевший еврейским и греческим языками, 

хотел  передать  и  прояснить  еврейское  слово, 

которым воспользовался Ангел. И я думаю, что 

Ангел Гавриил говорил с Марией так же, как он 

обратился к Даниилу, называя его Chamudoth и 

Ish chamudoth, vir desideriorum, то есть «дорогой 

Даниил», ибо такова манера речи Гавриила, что 

Абай институтының хабаршысы.  № 4 (10). 2011                                                                                                                        75 

жүктеу/скачать 1,92 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: