И.И.Блауберг
цессу со всеми его случайностями, извилинами, зигзагами? Говоря
о различении двух «историй», Гуйе ссылается на книгу Р.Арона
«Введение в философию истории» (1938), где под философией
истории понимается философия исторического познания. Но Гуйе
вкладывает в данный термин другой смысл, тоже встречающийся
у Арона: это рефлексия, открывающая в истории некий план или
смысл, выявляющая в ней направления или ритмы, ретроспектив
-
но рационализирующая ее. И философия истории, понимаемая в
этом смысле, явным образом противостоит, по Гуйе, собственно
историческому подходу, который должен оставаться максималь
-
но близким к «жизненному времени» (te�ps v
écu
) описываемой
исторической реальности – настолько близким, насколько это во
-
обще возможно для истории. «Именно в познании и благодаря ему
прошлое обладает посмертной реальностью и утраченное время
становится временем обретенным»
3
, – пишет Гуйе (здесь очевидна
аллюзия на роман М.Пруста). Вся проблема в том, каким способом
мы пытаемся обрести это «утраченное время».
Любая история – это рассказ о чем-то уже произошедшем,
минувшем. Но что такое прошлое? Оно становится таковым толь
-
ко по отношению к настоящему; это, по Гуйе, «неналичное на
-
стоящее, настоящее без присутствия (du present
sans
presence)»
4
.
Соответственно, в деятельности историка можно выделить две ин
-
тенции, два стремления: репрезентировать прошлое или делать его
настоящим. Если в первом случае мы хотим приблизить прошлое
к нам, понять его в свете сегодняшнего дня, то во втором пытаем
-
ся, напротив, приблизиться к нему, постичь его таким, каким оно
было, когда являлось настоящим.
Разумеется, история – это всегда ретроспективный взгляд.
Рассказывая о прошлом, мы говорим с позиции того, что для участ
-
ников описываемых нами событий было будущим, более или ме
-
нее отдаленным; мы знаем развязку, исход, неведомый им: «…зная
конец истории, мы лучше понимаем ее начало и то, что происходит
между началом и концом»
5
. Но, как следует из предыдущего, само
это ретроспективное видение предполагает два способа писать
историю. В первом случае, рассказывая о прошлом, мы исходим
из того, что именно ретроспекция открывает нам смысл событий,
который был скрыт от их очевидцев и участников. Как замечает
Гуйе, здесь историк в буквальном смысле слова «пользуется своим
66
История философии и философия истории в концепции Анри Гуйе
положением» – положением того, кто смотрит «из будущего», где
все уже свершилось и разрешилось. Тем самым в рассказ вводят
-
ся обе главные коннотации, охватываемые французским словом
sens
(«смысл»): направление и значение. Прошлое описывается
историком так, как если бы ход событий имел определенное на
-
правление, которое можно выявить задним числом, при последую
-
щем изучении; ход истории обретает таким образом свое значение.
Так, отречение Наполеона в 1814 г. от престола «дает возможность
последовательно изложить историю, завершением которой оно
является, и обрисовать линию фактов, которая станет как бы тра
-
екторией движения, отображающей падение Наполеона»
6
. А вот
другой пример – из истории философии: подобный подход может
подтолкнуть исследователя к выводу о том, что после публикации
Бергсоном «Двух источников морали и религии» ряд его выска
-
зываний в «Творческой эволюции» обретают смысл, который ра
-
нее нельзя было уловить. Предшествующие события выступают
в таком случае как предпосылки, условия последующих, а самое
последнее из них, «развязка», бросает свет на все то, что лежит по
-
зади него, на всю траекторию предшествовавшего процесса: тогда,
скажем, провал русской кампании Наполеона предстает как «на
-
чало конца». В таком соотнесении событий с конечной точкой их
ряда Гуйе усматривает «принцип новой умопостигаемости», по
-
зволяющий дать объяснение истории.
Подобный способ написания истории отвечает глубинным
потребностям человеческого разума, который стремится к объ
-
яснению исторических событий и именно в нем находит удовлет
-
ворение. Руководствуясь этими запросами, историк прибегает к
определенным приемам исследования; среди них Гуйе выделяет
акцент на непрерывности хода событий. Именно такое объясне
-
ние, которое соотносит любое событие, даже самое неожидан
-
ное, с определяющими его причинами или условиями, в наи
-
большей мере соответствует побуждениям человеческого разума.
Неважно, сколь извилистым был сам процесс, насколько он от
-
клонялся от прямой линии; главное – что можно представить его
как непрерывный. Но непрерывность в данном случае, считает
А.Гуйе, влечет за собой признание своего рода необходимости
в истории: «…в ретроспективном видении события или мысли
развертываются согласно порядку, выражающему определенную
|