Общество потребления

Точнее говоря, она носит свое тело как платье, слово «обитать» от­
сылает здесь к эффекту моды и коллекции, к игровому принципу, еще 
усиленному сравнением с маленьким животным.) Если некогда «душа 
окутывала тело», то сегодня кожа его окутывает, но не кожа как на­
шествие наготы (и значит, желания): кожа как престижная одежда и 
вторичная резиденция, как знак и как отношение к моде (и стало быть, 
заменяющая платье без изменения смысла, что хорошо видно в со­
временной эксплуатации наготы в театре и в других местах, где она 
появляется, вопреки фальшивой сексуальной патетике, как еще одна 
грань в парадигме модной одежды).
Вернемся к нашему тексту. «Нужно присутствовать в себе самом, 
научиться читать свое тело» (иначе вы анти-Б. Б.). «Растянитесь на 
земле, обработайте руки. И проведите очень медленно средним паль­
цем правой руки невидимую линию, которая поднимается от безы­
мянного пальца вдоль всей руки до вогнутости локтя, до подмышеч­
ной впадины. Такая же линия существует на ваших ногах. Это линии 
чувствительности. Это ваша карта нежности. Существуют другие 
линии нежности: позвоночник, затылок, живот, плечи... Если вы их 
не знаете, тогда в вашем теле возникает торможение, как это проис­
ходит в психике... Зоны тела, не соединенные с вашей чувствитель­
ностью, не посещаемые вашей мыслью, - это неблагодарный мате­
риал... Циркуляция там осуществляется плохо, в нем отсутствует 
тонус. Или еще: там определенно имеет тенденцию развиться цел­
люлит (!)...» Иначе говоря: если вы не осуществляете служение телу, 
если вы грешите невниманием к нему, вы будете наказаны. Все, от 
чего вы страдаете, происходит в силу вашей преступной безответ­
ственности в отношении самих себя (вашего собственного спасения). 
Особо следует избегать морального терроризма, который дурно воз­
действует на «карту нежности» (и который эквивалентен пуритан­
скому терроризму, разве что здесь не Бог вас наказывает, а ваше соб­
ственное тело - инстанция на этот раз зловредная, регрессивная, мстя­
щая за себя, если вы не нежны с ней). Видно, как этот дискурс под 
предлогом примирить каждого с его собственным телом вновь вво­
дит между субъектом и телом, объективированным как угрожающий 
двойник, те же самые отношения, какие существуют в социальной 
жизни, те же самые детерминации, какие наблюдаются в социальных 
отношениях: шантаж, репрессии, синдром преследования, супружес­
кий невроз (те же самые женщины, которые все это читают, прочтут 
несколькими страницами далее: «Если вы не нежны с вашим мужем, 
вы несете ответственность за крушение вашего брака»). Кроме этого 
скрытого терроризма, который в журнале «Она» адресуется особен­
но женщинам, интересно предложение внедриться в ваше собствен­
ное тело и нарциссически вложиться в него «изнутри» совсем не для 
того, чтобы его глубоко знать, а в соответствии с фетишистской и
1 6 9

зрелищной логикой, чтобы его конституировать внешне как более 
гладкий, более совершенный, более функциональный объект. Это 
нарциссическое отношение, причем нарциссизм тут направленный, 
поскольку он обращен к телу как к девственной и колонизованной 
территории, поскольку он «нежно» исследует тело как залежи, 
предназначенные к эксплуатации, чтобы заставить возникнуть из 
него видимые знаки счастья, здоровья, красоты, животности, тор­
жествующей на рынке моды, это отношение, повторим, получает 
свое мистическое выражение в следующих признаниях читатель­
ницы: «Я открыла мое тело. Ощущение настигло меня во всей его 
чистоте». Еще лучше: «...Соверш илось как бы объятие между 
моим телом и мной. Я стала его любить. И, любя его, я захотела 
заняться им с той же нежностью, какую я испытываю к своим де­
тям». Примечательна эта регрессивная инволюция аффективнос- 
ти к телу-ребенку, телу-изящной вещице - неисчерпаемая мета­
фора лелеемого пениса, убаюканного и ... кастрированного. В этом 
смысле тело, ставшее самым прекрасным объектом заботы, моно­
полизирует в свою пользу всю так называемую нормальную аф- 
фективность (в отношении других реальных личностей), не обре­
тая тем не менее собственной ценности, так как в этом процессе 
аффективного отклонения любой другой объект может, согласно 
той же фетишистской логике, сыграть эту роль. Тело только са­
мый прекрасный из этих объектов, которыми психически облада­
ют, манипулируют, которые потребляют.
Но существенное заключается в том, что это нарциссическое 
реинвестирование, организованное как мистика освобождения и 
осуществления, фактически всегда является одновременно инвес­
тированием действенного, конкурентного, экономического типа. 
Тело, «вновь присвоенное» таким образом, оказывается сразу в за­
висимости от «капиталистических» целей; иначе говоря, если тело 
является объектом инвестиции, то для того, чтобы заставить его 
приносить доход. Это вновь освоенное тело не существует для ав­
тономных целей субъекта, оно существует как реализация норма­
тивного принципа наслаждения и гедонистической рентабельнос­
ти, как принуждение к инструментальности, непосредственно ин­
д екси руем ое в соо тветстви и с кодом и нормами общ ества 
производства и регулируемого потребления. Иначе говоря, управ­
ляют своим телом, устраивают его как вотчину, манипулируют им 
как одним из многих обозначений социального статуса. Женщина, 
слова которой приведены выше, говорит: «Заняться им с той же неж­
ностью, какую она имеет к своим детям, - и тотчас добавляет: - Я 
начала посещать институт красоты... Мужчины, которые видели меня 
после этого кризиса, находили меня более счастливой, более краси­
вой. ..» Окупившееся в качестве инструмента наслаждения и показа­
1 7 0

теля престижа тело оказывается тогда объектом работы инвестиро­
вания (заботы, одержимости), каковая вопреки мифу освобождения, 
которым хотят ее прикрыть, представляет собой, конечно, деятель­
ность более глубоко отчужденную, чем эксплуатация тела в качестве 
рабочей силы1.

жүктеу/скачать 9,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: