«ҚАЗАҚСТАН РЕСПУБЛИКАСЫНЫҢ БІЛІМ БЕРУ КЕҢІСТІГІНДЕГІ ФИЛОЛОГИЯ ҒЫЛЫМДАРЫ» Халықаралық ғылыми-тәжірибелік (онлайн) конференция материалдары 74
собственно языковых знаний, чем для понимания» [2, 128]. Хотя это не оговаривается, но
представляется, что речь идет о говорении на изучаемом языке. Соответственно словарная
статья активного словаря должна содержать (в идеале) исчерпывающую информацию о
лексеме, т.е. сообщать весь объем знаний о ней, который входит в состав языковой
компетенции говорящих.
Подход, с другой стороны, т.е. с ориентацией на «получателя», более или менее
последовательно представлен в книге Б.С. Мучника «Человек и текст. Культура
письменной речи». Этот подход предполагает психолингвистические акценты. У Б.С.
Мучника – это выделение особого сегмента коммуникации, у Л.А. Климковой [3] -
ассоциации, основанные на них значения: та информация, те представления, те
коннотации, которые возникают у получателя речи при восприятии слова. Однако
остается открытым вопрос о том, как это восприятие «задается» говорящим? «Если идти
при этом от мысли, видеть в слове «элементы» информации, те или иные «образы», т.е.
«ассоциативные потенции слова», «вписывающиеся в его центробежные потенции».
Типовые ассоциации – отражены в социальной природе языка. В этом выражена
специфика слова: «Если для установления элементов слова необходим анализ, то само
слово не является результатом анализа предложения. Ведь предложение существует
только в речи, в дискурсивном языке, в то время как слово есть единица, пребывающая
вне этого дискурса, в сокровищнице разума» [4, 159]. В речи, в дискурсе, таким образом,
«инобытие слова», перемещение из одной среды существования в другую, при котором
определенным образом коррелируют характеристики слова.
Так, в значении слов
толстый и тонкий не отмечено словарями соотношение с
социальными характеристиками. Они наслаиваются на характеристику физических
качеств, свидетельствующих о благополучии, ассоциируются с ними. Это стало
устойчивой ассоциацией, идущей от Гоголя: «Толстые лучше на этом свете умеют
обделывает свои дела, нежели тоненькие. Тоненькие служат больше по особым
поручениям, или только числятся и витают туда сюда … Толстые же никогда не занимают
косвенных должностей» (А.Чехов «Толстый и тонкий»). Ср. Михалкова «Толстый и
тонкий».
Наряду с укрепившимся ассоциациями, могут возникать ситуативные ассоциации,
но при всем своем своеобразии лексического наполнения отражающие общие
закономерности.
Движение от системы к речи/тексту включает, таким образом, еще одно звено –
звено ассоциативных связей с присущими им видами, с их опорой на семантические
компоненты значения, с экспериментально подтвержденной их соотнесенностью с
семантическими отношениями и связями, присущими словам в лексико-семантической их
организации. О функциональной значимости ассоциаций свидетельствует следующее
замечание: «Значение – не ассоциация, но знание ассоциаций» [5, 10]. Ассоциативные
связи – это и своеобразный этап в овладении значением слова, с опорой на собственный
речевой опыт (ср. на уроке в 4 классе – Что значит телеграф? – Это телефон! – Это почта!
Усвоенный ассоциативный ряд по совместности – Почта. Телеграф. Телефон).
Актуализация ассоциативных потенций слова происходит в тексте, в речевом
произведении. Отсюда и значимость не только для восприятия, понимания текста, но и
для
текстообразования.
Индивидуализированные,
нетипичные,
маловероятные
ассоциации, будучи представленными в тексте, воспринимаются читателем
«приобщающимся» к лексикону автора.
Текстовая мотивированность связей слов имеет место тогда, когда они относятся к
числу абсолютно непредсказуемых. Ср.: «Посреди зимы
кромешной , Где все замешано как
надо, один был летний сад -насмешка, Один был летний сад -засада» [6]. «Кузнецов
плакал так одиноко, так задушенно и отчаянно впервые в жизни. И когда вытирал лицо,
снег на рукаве ватника был
горячим от слез; ср.: «Франция – солнце, юг, радость…А в
Материалы Международной научно-практической онлайн-конференции