ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С АММОНИТАМИ?

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С АММОНИТАМИ? 
Шестьдесят пять миллионов лет назад на Земле произошла катастрофа. За 
кратчайший в геологическом смысле срок вымерло огромное количество раз­
нообразных животных и растений, самые знаменитые из них — динозавры. 
Это событие обозначило конец мелового периода и мезозойской эры и начало 
нового периода — палеогена и новой эры — кайнозойской. 
Вопрос, почему вымерли динозавры, — один из самых «расхожих» в науках 
о Земле. Кто только не задавался им, какие только гипотезы не высказывались... 
В последнее время большую популярность приобрела гипотеза Луиса и Уолтера 
Альваресов, связывающая вымирание динозавров с падением на Землю гигант­
ского метеорита или ядра кометы. Нечто вроде Тунгусской катастрофы, только 
несравненно больших размеров: может быть, упал целый астероид диаметром 
около 10 км. Известно и место его падения — северный берег нынешнего п-ова 
Юкатан в Мексике, местность (кратер) под названием Чиксулуб. 
К сожалению, большинство из тех, кто рассуждает на тему, отчего вымерли 
динозавры, упускает из виду один чрезвычайно важный факт. Да, динозавры 
вымерли нацело. Но почему эта катастрофа не затронула, скажем, черепах? Ам­
мониты и белемниты тоже вымерли. А третья крупная группа древних раковин­
ных головоногих моллюсков — наутилоидеи — не только не вымерла, но даже 
как бы и не почувствовала катастрофы. Совершенно спокойно пережили это 
время и многие другие животные. Но ведь если катаклизм был глобальным, по­
страдать должны были бы все животные или хотя бы все представители какой-
то одной крупной экологической группы, например все наземные или все пре­
сноводные. А этого не произошло. Попытаемся разобраться, почему. 
Что произошло в конце мезозоя? 
Сотрудник МГУ А.С.Алексеев подсчитал, что в конце Маастрихта (это 
шестой, предпоследний ярус верхнего отдела меловой  с и с т е м ы ,  7 4 . 5 -
65.0 млн лет назад) вымерло  1 7 % семейств и  4 5 % родов живых организмов. 
Наука и  ж и з н ь . 1985. №6. С.69-73. 
http://jurassic.ru/

188 
Аммониты 
Темп вымирания (доля исчезновения семейств и родов за миллион лет) ока­
зался в Маастрихте в  5 - 8 раз выше, чем в «спокойные» периоды мела и па­
леогена. Сразу же после Маастрихта, в датском ярусе, или дании  ( 6 5 . 0 - 6 3 . 6 
млн лет назад), резко возрастает скорость появления новых семейств и ро­
дов, а в следующем за данием — монсе  ( 6 3 . 6 - 6 0 . 6 млн лет назад) — она 
еще увеличивается. Но процесс обновления далеко не сразу смог компенси­
ровать вымирание: только в раннем эоцене  ( 5 7 . 8 - 5 2 . 0 млн лет назад) число 
семейств и родов организмов превысило уровень, свойственный Маастрих­
ту. Иными словами, влияние произошедшей катастрофы было заметно еще 
1 5 - 2 0 млн лет. 
Доля вымерших семейств и родов резко различалась в разных отрядах и 
классах и в разных экологических группах. Полностью исчезли аммониты и 
белемниты из класса головоногих моллюсков, птерозавры и динозавры из клас­
са пресмыкающихся. Очень много вымерло планктонных фораминифер, изве­
сткового растительного планктона, морских двустворчатых моллюсков, морс­
ких ежей, акул, крокодилов — от 20 до  7 5 % семейств в каждой группе и, как 
правило, более половины родов. Напротив, в группах кремнежгутиковых во­
дорослей, восьмилучевых кораллов, ракушковых и усоногих ракообразных, 
наутилоидей не пострадало ни одно семейство. Удивительно низким темпом 
вымирания характеризовались пресноводные брюхоногие моллюски: ни од­
ного семейства и лишь  5 % родов! 
Из экологических групп наибольшие потери (на уровне родов) были ха­
рактерны для фитопланктона. Далее следует зоопланктон, морской бентос, 
активно плавающие морские животные (головоногие, рыбы, пресмыкающие­
ся), а меньше всего пострадали пресноводные и наземные животные. 
«Великое мезозойское вымирание» было не первым и не самым страш­
ным в истории Земли. Американские палеонтологи Дэвид Рауп и Джон Сеп-
коски установили, что самые катастрофические события произошли на грани­
це пермского и триасового периодов — границе палеозойской и мезозойской 
эры, 248 млн лет назад: тогда исчезло свыше половины всех семейств — втрое 
больше, чем в Маастрихте. Вымирания того же масштаба, что и в Маастрихте, 
случалось еще три раза: в конце ордовикского, девонского и триасового пери­
одов (соответственно 440, 360 и  2 0 8 млн лет назад). Меньшего масштаба со­
бытий было намного больше. 
Но вернемся к мелу. Почему этот период так называется? Потому, что имен­
но в мелу, особенно во второй его половине, когда происходила общая транс­
грессия моря (наступление на сушу) и сильно увеличивалась площадь теплых 
мелководных морей, отлагались огромные массы писчего мела. Именно им 
сложены меловые горы, например, в районе Белгорода. Каждому школьнику 
известно, что писчий мел состоит из остатков известкового планктона: ультра-
http://jurassic.ru/

Что случилось с аммонитами? 
189 
микроскопических жгутиковых водорослей кокколитофорид и микроскопи­
ческих простейших животных фораминифер. Именно мельчайший фито- и 
зоопланктон сильнее всего пострадали от маастрихтской катастрофы (если, 
конечно, оставить в стороне тех, кто исчез полностью): вымерло  4 2 % семейств 
и  8 0 % родов известкового фитопланктона,  7 5 % семейств и  9 1 % родов планк­
тонных фораминифер. Их разнообразие не восстановилось даже на протяже­
нии последующих  2 5 - 3 0 млн лет. Но эти цифры не дают представления о фак­
тических размерах катастрофы. Вымерли не просто «какие-то», а массовые 
роды и семейства. К тому же именно на границе мела и палеогена произошло 
резкое усиление горообразовательного процесса. Трансгрессия сменилась глу­
бокой регрессией — отступлением моря. Мелководные моря осушились, их 
фауна и флора погибли. 
Известковые планктонные организмы поставляли на дно морей и океанов 
громадные массы карбоната кальция — тот самый писчий мел. Кальций в океан 
приносили в основном реки, углекислоту — вулканы. В периоды активного го­
рообразования вулканическая деятельность была очень сильной, выделялись 
гигантские количества углекислоты. Что же произошло, когда известковый план­
ктон вымер и связывать углекислый газ оказалось почти некому? 
События конца мелового периода прослежены сейчас достаточно деталь­
но. Во-первых, пограничные отложения Маастрихта и дания (граница мела и 
палеогена, мезозоя и кайнозоя) выходят на поверхность во многих районах 
мира, например, у нас на Мангышлаке. Во-вторых, известковый планктон пре­
красно сохраняется в отложениях океанического дна, и соответствующие слои 
вскрыты буровыми колонками. Установлено, что переход от богатых карбона­
том кальция отложений самого верхнего мела к относительно бедным слоям 
нижнего палеогена был очень резким и, следовательно, очень быстрым в гео­
логическом масштабе времени. Самая граница мела и палеогена отбивается 
тонким слоем почти безжизненной глины — след катастрофически быстрого и 
исключительно сильного (более чем на 90%) падения биологической продук­
тивности Мирового океана. Почти полное прекращение биологической фик­
сации углекислоты и отложения карбоната привело к накоплению огромной 
массы углекислого газа в атмосфере. А что означает его избыток в атмосфере? 
Это — повышение температуры, парниковый эффект. Показано, что на протя­
жении каких-нибудь 50 тыс. лет содержание  С 0
2
 в атмосфере повысилось в 
2 - 4 раза, а средняя температура воды поверхностного слоя Мирового океана 
увеличилась на  2 ° , а возможно, что и на 10°С. Это — громадное повышение. 
Если же добавить происходившее одновременно поднятие материков, высы­
хание мелководных морей, прогрессирующее иссушение климата — всего этого 
окажется достаточно, чтобы погубить многих наземных животных и растения. 
Но, судя по тем же отложениям, за 350 тыс. лет биологическая продуктивность 
http://jurassic.ru/

190 
Аммониты 
океана постепенно пришла в норму, содержание диоксида углерода в атмос­
фере существенно понизилось, и на Земле стало даже холоднее, чем в конце 
мела. Так что катастрофа оказалась отнюдь не всеобщей. А это значит, что и 
причина вымирания разных групп органического мира тоже была не единой, 
всеобщей, а для каждой группы — своя, особенная. 
Живые субмарины древних морей 
Теперь пора заняться аммонитами. Эти головоногие моллюски с наружной 
раковиной, закрученной в бараний рог (Амон — древнеегипетский бог, изоб­
ражался с головой барана, отсюда и название), — предмет особой любви и 
интереса палеонтологов. Существовали они добрую треть миллиарда лет, с 
начала девона до конца мела  ( 3 9 5 - 6 5 млн лет назад). За это время сменилось 
семь отрядов, свыше 1700 родов. Четырежды за свою историю аммониты по­
чти полностью вымирали, но потом снова расцветали пышным цветом, пока не 
наступил Маастрихт. Быстрая смена семейств и родов делает аммонитов цен­
нейшими руководящими ископаемыми, незаменимыми маркерами геологичес­
ких подразделений, вернейшими помощниками в стратиграфических иссле­
дованиях. Вот причина особой любви к ним палеонтологов. 
Раковина аммонитов разделена перегородками — септами — на множе­
ство обособленных камер, сооружаемых последовательно, одна за другой. Все 
камеры соединены тонкой сплошной трубкой — сифоном, в последней по вре­
мени формирования камере живет сам моллюск. Собственно говоря, так же 
устроены и раковины наутилоидей, включая дожившего до наших дней их пос­
леднего представителя — наутилуса. Но между аммонитами и наутилоидеями 
есть одно важнейшее различие: край септы, линия, по которой она прирастает 
изнутри к раковине, у наутилоидей прямой, а у аммонитов чрезвычайно слож­
но изогнут. Это приспособление давало аммонитам возможность существенно 
облегчить раковину, сделать ее стенки намного тоньше при сохранении той 
же прочности (гофрированный стальной лист гораздо прочнее гладкого оди­
наковой толщины). 
Главная функция раковины головоногих — служить регулятором плавуче­
сти. Для этого и нужен сифон — микропористая трубка, в которой проходит 
тяж живой ткани с мощными кровеносными сосудами. Через клеточные мемб­
раны сифона из заполняющей камеры жидкости (она практически неотличи­
ма по своему составу от морской воды) выкачиваются в кровь с помощью 
Na-K-АТФазы одновалентные ионы натрия и хлора. Они не могут вернуться в 
камерную жидкость, так как мембрана без помощи фермента пропускает толь­
ко нейтральные молекулы. Кровь становится солонее, а опресненная вода, стре­
мясь ее разбавить, переходит по законам осмоса из камер в сифон и далее в 
http://jurassic.ru/

Что случилось с аммонитами? 
191 
кровеносные сосуды, откуда удаляется почками. В камерах остается лишь то 
количество жидкости, которое необходимо для балласта, для поддержания 
нейтральной плавучести. Когда равновесие установится, моллюск прекращает 
перекачивание. Если затем ему понадобится подвсплыть, он откачает еще не­
много ионов, а за ними и опресненной воды, вес животного в воде облегчится. 
Если необходимо погрузиться — некоторое количество ионов с помощью фер­
мента перекачивается из крови внутрь камер, за ними поступает вода, вес тела 
увеличивается. Словом, тот же самый принцип, что у подводной лодки. Неко­
торое неудобство состоит в том, что в самых старых, первых по времени фор­
мирования камерах живая ткань сифона отмирает, и сифон уже не может ре­
гулировать в них количество жидкости. Этот мертвый объем вынуждает опус­
тошать функционирующие камеры насухо, что затрудняет и, главное, замедля­
ет работу механизма регуляции плавучести. Современные наутилусы живут на 
глубинах до  7 0 0 - 7 5 0 м, т.е. их раковина должна выдерживать внешнее гидро­
статическое давление до  7 0 - 7 5 атмосфер. Ясно, что для этого она должна быть 
прочной и достаточно тяжелой. Наутилус способен, как уже отмечалось, ком­
пенсировать увеличение веса раковины по мере ее роста или уменьшение ее 
веса, если кто-то откусит ее кусок (не обязательно хищник: самцы наутилусов 
очень драчливы и кусачи). Но он не может регулировать вес так быстро, чтобы 
менять плавучесть хотя бы дважды в сутки. Он имеет постоянную нейтраль­
ную плавучесть, а миграции вверх (ночью) и вниз (днем) осуществляет с по­
мощью мышечных усилий. Изогнутые края септ аммонитов и иное, чем у на­
утилусов, строение тела (длинное, червеобразное, оно занимало не треть 
последнего оборота, как у наутилуса, а до  1 . 5 - 2 полных оборотов) позволяли 
аммонитам жить на тех же глубинах, что и наутилусы, но при этом иметь более 
легкую раковину и более эффективно работающий сифон. Скорее всего, они 
могли менять плавучесть быстро. У многих аммонитов были мощные челюсти, 
и, вероятно, как и наутилусы, они кормились у дна, а затем поднимались в тол­
щу воды, чтобы спастись от донных хищников. Большинство аммонитов были 
довольно плохими пловцами, но в среднем плавали получше наутилусов. 
Так почему же они вымерли? 
Вплоть до самого конца мела аммониты были представлены тремя отряда­
ми. Однако на протяжении доброй половины мелового периода их разнообра­
зие постепенно уменьшалось. Если 95 млн лет назад существовало 22 семейства 
аммонитов, то через 7 млн лет их число уменьшилось до 16, к началу Маастрихта 
осталось уже  1 1 , а к его концу все они вымерли. Число родов также прогрессив­
но сокращалось. Так что аммониты погибли отнюдь не в «расцвете сил». Веро­
ятно, причина их вымирания заключалась в том, что к концу мела началась бур-
http://jurassic.ru/

192 
Аммониты 
ная эволюция костистых рыб. Правда, это была только прелюдия к их фантасти­
ческому расцвету в начале третичного периода, в палеогене, но и этого было 
достаточно, чтобы подорвать процветание аммонитов. Будучи малоподвижны­
ми, они никак не могли противостоять быстро плавающим рыбам, хотя и стара­
лись: на протяжении мела увеличивалась доля аммонитов с хорошо обтекаемы­
ми раковинами. Но вряд ли расцвет рыб мог стать непосредственной причиной 
гибели этих моллюсков. Во-первых, аммонитами питались многочисленные хищ­
ные пресмыкающиеся, в том числе такие страшные обжоры, как гигантские мо­
зазавры, ихтиозавры, плезиозавры, морские крокодилы (хотя не всех же аммо­
нитов они съели!). Во-вторых, наутилоидей были еще медлительнее и неуклю­
жее, чем аммониты, но не только не вымерли в конце мела, а даже испытали 
расцвет в палеогене, одновременно с костистыми рыбами. 
Пожалуй, самая интересная особенность эволюции аммонитов в меловой 
период — обилие так называемых гетероморфных аммонитов. Гетероморфы 
имели необычную форму раковины (само слово «гетероморфы» означает — 
«имеющие разнообразную форму»). Их раковины выглядят так странно и при­
чудливо, что одно время их считали какими-то генетическими выродками. Среди 
огромного и удивительного разнообразия гетероморф есть раковины в виде 
конуса, как у улиток, в виде крючка, клубка, червяка, даже прямой иглы. Пале­
онтологам гетероморфы почти не были известны ранее мелового периода. В 
самом начале мела они составляли менее  1 0 % видов аммонитов, в самом кон­
це — уже больше двух третей. Совершенно непонятно, каков биологический 
смысл развертывания стройной спирали раковины — ведь обтекаемость при 
этом ухудшалась настолько, что об активном плавании речи не могло идти. 
Особенно непонятно существование форм с U-образным (крючковидным) из­
гибом жилой камеры, а такую раковину имело большинство гетероморф (13 
из 23 известных их типов). Как они могли питаться? Центр плавучести, поме­
щавшийся в завитке, был намного выше центра тяжести, находившегося в жи­
лой камере. Иными словами, эти аммониты были устойчивее ваньки-встань­
ки. Они никак не могли лечь на бок и достать ртом до дна, чтобы собирать 
донных животных, а поднявшись до поверхности воды, не могли слизывать 
что-нибудь с поверхностной пленки. Они могли лишь висеть в толще воды, 
медленно перемещаясь вверх и вниз, но не по горизонтали. Любым, даже са­
мым малоподвижным рачкам или рыбкам с легкостью удавалось от них уд­
рать. То же самое относится к аммонитам с раковиной, напоминающей червя 
или искривленную макаронину, — они были способны лишь неподвижно ле­
жать на дне или висеть в толще воды. 
На вопрос, как и чем питались гетероморфные аммониты, палеонтологи 
до сих пор не дали ответа. То, что будет сказано ниже, лишь моя гипотеза. Но 
она, как мне кажется, дает разумное объяснение этой загадке, а заодно и тому, 
http://jurassic.ru/

Что случилось с аммонитами? 
193 
отчего гетероморфы стали столь многочисленными именно во второй полови­
не мела и почему вымерли в Маастрихте. Гипотеза состоит вот в чем: гетеро-
морфные аммониты питались известковым планктоном, ловя его слизью! 
Питание с помощью слизи давно известно у донных брюхоногих моллюс­
ков. Оно характерно для нескольких групп, но в особенности — для верметид 
(Vermetidae). Это тропические и субтропические моллюски, живущие в основ­
ном на коралловых рифах. Их раковина — развернутая или скрученная в клу­
бок трубка — прочно прицементирована ко дну; моллюск занимает только 
ближайшую к устью часть раковины. Примерно такую же, но не прикреплен­
ную ко дну раковину имели некоторые гетероморфные аммониты. 
У верметид особая железа вырабатывает большое количество слизи, из 
которой моллюск делает своеобразную сеть — переплетение липких и элас­
тичных тяжей — и накидывает ее на поверхность коралла перед собой. На 
слизь налипает множество мелких планктонных организмов, остатков отмер­
ших животных и растений, микроскопических водорослей. Прождав какое-то 
время, моллюск втягивает сеть со всей налипшей на нее «грязью» в рот, 
а затем делает новую сеть и, вытянувшись из раковины насколько возможно, 
раскладывает ее перед собой на коралле. Вот так и живут верметиды. И, судя 
по тому, как много их почти на каждом коралловом рифе, — процветают. 
Аналогичный способ питания был недавно обнаружен и у некоторых план­
ктонных крылоногих моллюсков, а именно у глебы (Gleba) и короллы (Corolla). 
Открыл его американский гидробиолог Рональд Гилмер. Он наблюдал этих мол­
люсков, опускаясь с аквалангом в открытом океане в районе Багамских о-вов. 
Глебы и короллы — очень хрупкие и нежные создания. У них овальное тело с 
тонкой необызвествленной раковинкой, лежащей под кожей, и два крупных 
мускулистых «крыла» (выросты ноги). Про образ жизни этих созданий раньше 
почти ничего не было известно, даже их строение было плохо изучено, потому 
что, попав в сеть, они сразу превращались в бесформенный комок. Только под­
водные наблюдения и содержание в аквариуме моллюсков, аккуратно пойман­
ных аквалангистом, позволили составить представление об их образе жизни. 
Гилмер наблюдал, как глеба сооружает висящую в воде горизонтальную 
или вертикальную слизистую сеть диаметром около 2 м при размере самого 
моллюска около 5 см. Глеба неподвижно висит под сетью, раскинув «крылья» 
и вытянув ротовой хоботок, который и соединяет его с сетью. Моллюск и сеть 
медленно погружаются со скоростью менее 0.5  с м / с . Сеть состоит из ячеек 
шириной обычно  1 - 6 мкм. Опускаясь, сеть ловит мелкий планктон. Ее добы­
ча — это бактерии, жгутиковые, диатомовые, кокколитофориды, радиолярии, 
фораминиферы, а также отмершие органические частицы. По слизистым тя­
жам пища поступает к хоботку, склеивается в «колбаску» и направляется в 
рот. Примерно так же питается и королла. 
13  Г о л о в о н о г и е 
http://jurassic.ru/

194 
Аммониты 
В воде глебы и короллы почти незаметны, настолько они прозрачны. Че­
ловека чувствуют за метр, ощущая его по колебаниям воды. При испуге мгно­
венно отбрасывают сеть, взмахивают «крыльями» и уплывают со скоростью 
4 0 - 4 5  с м / с . Успокоившись, строят новую сеть. 
Мне кажется, такой способ питания — именно тот, что использовали гете-
роморфные аммониты, они прямо-таки идеально приспособлены для питания 
с помощью слизистых сетей или поплавков. Современные головоногие мол­
люски имеют множество слизистых желез и могут вырабатывать массу слизи, 
по объему иногда гораздо больше самого животного. Правда, гетероморфные 
аммониты не могли при опасности отбрасывать сеть и удирать, как глеба и ко-
ролла, но ведь и верметусы не удирают, а лишь втягиваются в раковину и зак­
рываются крышечкой. Втягиваться в раковину аммониты прекрасно умели; 
вероятно, и крышечка у многих из них была (аналог головного капюшона на­
утилуса), раковина же у гетероморф прочная, часто с длинными острыми ши­
пами и, самое главное, такой нелепой формы, что хищнику трудно, а то и вовсе 
невозможно ее проглотить. 
Обычным, не гетероморфным аммонитам такой способ не был необхо­
дим: они могли питаться, плавая у самого дна и подбирая своей здоровен­
ной нижней челюстью, как ложкой, разных мелких донных обитателей. Но 
интересно, что одним из основных компонентов их пищи были фораминифе-
ры. Да и произошли жившие в толще воды позднемеловые гетероморфы от 
раннемеловых донных аммонитов. С чем могла быть связана такая резкая 
смена способа добывания пищи? Прежде всего, вероятно, с тем, что в по­
зднем мелу известковые планктонные организмы приобрели огромную чис­
ленность и широчайшее распространение — должны же были найтись по­
требители столь богатого пищевого ресурса! А во-вторых, с тем, что очень 
многие враги аммонитов — большинство костистых рыб, скаты, крабы и дру­
гие хищники позднего мела — были донными и придонными. Толщу воды 
рыбы в основном завоевали в палеогене. А до того в толще воды жить было 
не так опасно, как у дна. 
Исчезновение подавляющего большинства известковых планктонных 
организмов было главным событием «великого мезозойского вымирания». 
Ясно, что их гибель стала смертным приговором гетероморфным аммонитам, 
которые, повторю, составляли более двух третей всех аммонитов в самом 
конце мела. Прочие могли исчезнуть либо потому, что фораминиферы со­
ставляли их главную пищу, либо потому, что известковым планктоном пита­
лись их личинки. 
Белемниты вымерли в это же время, но, видимо, по другой причине. Очень 
может быть, что в их гибели виноваты глобальная регрессия и высыхание мел­
ководий: белемниты жили на малых глубинах, потому что их хрупкая внутрен-
http://jurassic.ru/

Аммониты заглатывали сами себя? 
195 
няя раковина не выдерживала большого давления. А для наутилоидей ни план­
ктон, ни давление не имели значения: они жили у дна, могли опускаться на 
глубину по крайней мере до 600 м, питались крупными донными животными и 
рыбой, а также падалью. Яйца у них были крупные, из них выходила донная 
молодь, внешне похожая на взрослых, так что нежных планктоных личинок 
тоже не было. Прочная раковина наутилоидей многим хищникам оказалась не 
по зубам. Поэтому они остались. 
Итак, я полагаю, что общей причиной вымирания аммонитов была конку­
ренция с костистыми рыбами, а конкретным поводом — внезапное вымира­
ние известкового планктона — фораминифер и кокколитофорид. Но что же 
было причиной внезапного исчезновения известкового планктона? Точного 
ответа на это пока нет, но сама внезапность и глобальность этого явления — 
веское свидетельство в пользу внеземной причины: падения гигантского кос­
мического тела, которое привело к мощному запылению атмосферы и погло­
щению пылью солнечного света, а также, возможно, к попаданию в океан мил­
лионов тонн ядовитых цианидов и тяжелых металлов (мышьяка, осмия и ири­
дия). Но ведь великие вымирания, подобные мезозойскому, повторялись не 
раз, а менее великие отмечались на границах всех эр, эпох и периодов. Мы 
потому и можем делить историю земной жизни на эры, эпохи и периоды, что 
смена живого мира была прерывистой, а промежутки между этими перерыва­
ми — неодинаковы. Этот факт заставляет искать причину вымираний орга­
низмов не в космосе, а в истории самой Земли. 
АММОНИТЫ ЗАГЛАТЫВАЛИ 
САМИ СЕБЯ? 
С аммонитами мы уже частично познакомились в рассказе «Живые субма­
рины древних морей». Появились они в начале девона, около 400 млн лет на­
зад, и вымерли одновременно с динозаврами и белемнитами в конце мела, 
около 65 млн лет назад. Они чрезвычайно разнообразны и играют важнейшую 
роль в установлении стратиграфии осадочных слоев, поэтому их изучают мно­
гие геологи и палеонтологи. Но образ их жизни малоизвестен, так как живых 
представителей аммонитов не осталось, и единственно, с кем их можно срав­
нить, — это наутилус. Однако наутилус относится к другому подклассу, а скуд­
ные сведения о строении мягкого тела аммонитов позволяют считать, что они 
стояли ближе к современным кальмарам и осьминогам, чем к наутилусу. 
Природа. 1991. №10. С.48-49. 
13* 
http://jurassic.ru/

196 
Аммониты 
Одна из загадок аммонитов — роль аптихов и анаптихов. Это часто обна­
руживаемые в раковинах одностворчатые (анаптихи) и двустворчатые (апти-
хи) пластинки — органические или известковые снаружи, но с гибким орга­
ническим краем. Анаптихи известны с девона, аптихи — значительно позже, с 
нижней юры, но и те, и другие исчезли в конце мела. Долго считалось, что это 
крышечки, как у морских и некоторых пресноводных улиток. Крышечка ули­
ток помещается на верхней стороне ноги, позади раковины. Втягиваясь в ра­
ковину, моллюск загибает ногу в сторону головы, и крышечка закрывает устье 
(у некоторых видов так плотно, что иголки не просунуть). Наутилус тоже мо­
жет втянуться в раковину и закупорить устье кожистым капюшоном на голове. 
У аммонитов же, по мнению одних авторов, аптихи и анаптихи располагались 
на верхней стороне головы, по мнению других, — на нижней. 
О том, что эти образования представляют собой крышечку, до последних 
лет писали во всех учебниках палеонтологии как о чем-то, не вызывающем 
сомнений. Но еще в 1970 г. профессор Гамбургского университета У.Леманн, 
изучив положение анаптихов, установил, что это вовсе не крышечка, а нижняя 
челюсть. Над анаптихом лежит верхняя челюсть, а за ними — радула («терка» 
для измельчения пищи). Пара челюстей свойственна всем головоногим мол­
люскам. Позже Леманн доказал, что и аптихи — тоже нижние челюсти, и пред­
ложил называть аптихами оба типа. 
Казалось бы, вопрос закрыт. Но, как выяснилось, все не так просто. Во-
первых, челюсти у аммонитов очень крупные: при одинаковых размерах тела 
вчетверо больше, чем у современных головоногих, причем нижние в  1 . 5 -
2 раза крупнее верхних, тогда как у современных головоногих они либо одно­
го размера, либо (чаще) нижняя мельче. Во-вторых, на поверхности аптихов 
есть ребрышки, бугорки, даже шипы, что естественно для крышечки и вовсе не 
нужно для челюсти. Наконец, их форма и размер (особенно анаптихов) соот­
ветствуют форме и размеру устья раковины, так что остается лишь маленький 
вырез внизу для устья воронки — «сопла» реактивного движителя аммонита. 
Проанализировав все это, Леманн и его коллега Ц.Кулицкий из отдела па­
леонтологии Польской академии наук пришли к неожиданному выводу: апти­
хи были одновременно и крышечкой и нижней челюстью. Возможно ли такое? 
Ведь, втянувшись в раковину, аммонит мог закрыть устье нижней челюстью, 
лишь «проглотив» самого себя! По мнению Леманна и Кулицкого, это могло 
происходить так. 
Челюсти головоногих моллюсков прикреплены мощными мышцами. Сна­
ружи у челюстей располагаются мясистая губа и ротовая мембрана, соединен­
ная с основанием губы и основаниями рук и щупалец. У аммонитов мускулату­
ра челюстей тоже, несомненно, была мощной, но голова, как предполагают 
Леманн и Кулицкий, могла целиком втягиваться в раковину с помощью мышц-
http://jurassic.ru/

Аммониты заглатывали сами себя? 
197 
ретракторов. Некоторые кальмары тоже втягивают голову, но не в раковину, 
конечно, а в мантию и обычно не далее чем до уровня глаз. У аммонитов же 
она втягивалась целиком. Громадная по отношению к размерам тела нижняя 
челюсть аммонитов в нормальном положении расположена почти горизонталь­
но. При втягивании головы она автоматически поворачивалась вертикально и 
оттягивалась назад, закрывая устье. 
Двойная функция аптихов — челюсть и крышечка — развивалась посте­
пенно. Сначала аптихи функционировали только как челюсти. Так было на про­
тяжении всего палеозоя и мезозоя. В юре, когда появились костистые рыбы, 
аммонитам потребовалось усилить защитные механизмы. Спастись от древних 
морских ящеров — мезозавров, ихтиозавров — пассивной защитой было не­
возможно (они легко раскусывали даже мощные раковины), но от рыб можно 
было укрыться, втянувшись в раковину. Так нижняя челюсть стала постепенно 
разрастаться, укрепляться кальцитом, превращаясь в крышечку. По мнению 
Леманна и Кулицкого, это был пик специализации аммоноидей, их последняя, 
«отчаянная», растянувшаяся на сотню миллионов лет, но безуспешная попыт­
ка спастись от растущей опасности со стороны рыб, становившихся все быст­
роходнее и прожорливее. 
Самое уязвимое место в этой концепции: куда девались руки, когда аммо­
ниты втягивались в раковину? Авторы не задумываются над этим. Как можно 
было видеть на их рисунке, руки каким-то образом съезжают книзу и оказыва­
ются сначала под аптихом, а затем позади него, буквально во рту. Они втягива­
ются под крышечку, будто «рожки» улитки. Но «рожки» заполнены жидкостью 
и могут вворачиваться, как пальцы перчатки, а у аммонитов руки и воронка 
под ними были, похоже, достаточно крупными и мускулистыми. Втянуться в 
раковину они, в принципе, могли бы, но убраться куда-то за челюсть — вряд 
ли. К сожалению, строение рук аммонитов мы знаем плохо; известно лишь, 
что их было четыре или пять пар и что они были короткими. Но, как полагает 
Леманн, аммониты были малоподвижными существами, неспособными гоняться 
за крупной подвижной добычей. Они неспешно плавали над дном, подбирая 
нижней челюстью мелкую пищу, как ребенок совком песок. При таком образе 
жизни не нужны ни длинные мощные руки, ни мускулистая воронка. И пока 
мы не узнаем, были ли аммониты хищниками, пожиравшими крупную добычу 
(как обычно пишут в учебниках палеонтологии), или малоподвижными соби­
рателями мелких организмов, интересная гипотеза о двойной функции апти­
хов не может считаться доказанной. 
http://jurassic.ru/

Рядом с Киром Несисом 
9 января 1934 — 8 января 2003 
...Для многих людей Кир был некой позитивной точкой отсчета, эталоном 
высокого уровня в науке и жизни. Связанное с ним множество людей знало, 
что есть такая опора в жизни. Мы были, не осознавая этого, связаны с ним 
многими и неразрывными питающими душу и ум нитями. 
Кир всегда был в движении. И смерть мгновенно настигла его, когда он 
был в пути, полный планов и задумок на будущее. И вот теперь его нет. И без 
него стало пусто и не уютно в этом мире. Так отчаянно не хватает его милой и 
доброй улыбки. 
Ч.М.Нигматуллин 
http://jurassic.ru/

ЧЕЛОВЕК ВЫСОКИЙ 
Вспоминая первые годы моего знакомства с Киром Несисом, я ис­
пытываю некое чувство вины, хотя сознаю, что последующие долгие 
годы нашей большой дружбы, наверное, перекрывают то недопони­
мание, которое свойственно юности. 
В Зоологическом институте Кир появился в  I 9 6 0 г. (я — в 56-м), 
когда уже сформировалась компания зиновской молодежи — при­
мерно равные по своим вполне рядовым способностям и запросам 
мальчики и девочки. Работали, веселились, как могли, и в институте, 
и за его стенами. Кир был другим. После окончания Московского 
технического института рыбной промышленности и хозяйства он по­
ступил в аспирантуру ЗИНа, причем к выдающемуся гидробиологу и 
экологу Евпраксии Федоровне Гурьяновой, что уже значило немало. 
Кир, казалось, знал все, легко вступал в профессиональные дискус­
сии и с пониманием обсуждал специфику любой группы животных, 
сыпал литературными ссылками (годы, авторы) и более чем крити­
чески высказывался по некоторым существующим представлениям. 
Первое наше впечатление было однозначным: этот высокий и  т о н ­
кий мальчик — наш сверстник — просто «не имеет права» на такую 
эрудицию. Ко всему добавлялась его плохая дикция: понять, что го­
ворил Кир, часто было невозможно... Постепенно его стали сторо­
ниться (вот она — жестокость молодых!). Оставшись в одиночестве, 
Кир продолжал усиленно работать над собой, подолгу просиживая 
в зиновской научной библиотеке. А также исправлял свое произно­
шение. Как он это делал — никто не знал, но спустя какое-то время 
стал говорить вполне внятно, растягивая слова и делая между ними 
паузы. Его доклады были всегда насыщены информацией и заканчи­
вались неординарными выводами. Эрудиция и ум сделали Кира со 
временем незаменимым («спроси у Несиса!»), и не только для свер­
стников — с его мнением считались даже «аксакалы». Кира сочли, 
наконец, своим. 
http://jurassic.ru/

200 
Рядом с Киром Назимовичем Несисом 
0 судьбе Кира Назимовича Несиса, его нелегком детстве и юности 
поведала мне его двоюродная сестра Юдита Хаймовна Никулина (Ро­
зова), проживающая в Риге. 
Мать, Софья Иосифовна Розова, была из многодетной семьи лесо­
торговца, убитого бандитами в Печорах. Сонечка (кстати, я знала маму 
Кира, мою тезку, уже пожилой женщиной, тихой и скромной, внима­
тельно смотревшей в глаза собеседника) окончила гимназию в Риге, 
но из-за существовавшего в Латвии ценза для лиц «некоренной наци­
ональности» была вынуждена учиться в Венском, а затем Пражском 
университете по специальности экономическая география. Она была 
талантлива и упорна; знала европейские языки — переводила с анг­
лийского, немецкого, французского, итальянского и славянских язы­
ков. В Праге она познакомилась с молодым архитектором Назимом 
Несисом (Люсей по-семейному). Молодая пара придерживалась пе­
редовых взглядов и была очень активной: увлечение Коминтерном, 
вступление в Компартию  Ч е х о с л о в а к и и , дружба с К.Готвальдом, 
Ю. и Г.Фучиками — вот основные штрихи, характеризующие деятель­
ность и круг общения родителей Кира в дни их молодости. В 30-е годы 
Несисы приехали в Москву. Соня начала работать в Институте миро­
вой экономики, а Люся занимался проектировкой домов, в том числе 
дач Сталина в Сочи и Ялте. 
Кир родился 9 января 1934 г., а в 37-м его родителей арестовали 
как «врагов народа». Соню вскоре выпустили, а Назим был расстре­
л я н . . . В  1 9 4 1 г. Соня, бабушка, переехавшая к ним из Риги, и малень­
кий Кир эвакуировались в Первоуральск Свердловской области, где 
он пошел в школу. Вскоре к ним присоединились сестра Сони с доч­
кой Юдитой — жили трудно, но большой семьей, поддерживая друг 
друга. Лакомством для детей была мороженая картошка и сухие кар­
тофельные очистки... Болезненный и вечно голодный, Кир, однако, 
учился только на пятерки. Эта «привычка» осталась у него на всю 
жизнь. Вернувшись в Москву с мамой и бабушкой в 44-м, он продол­
жил учебу в школе. Увлекался астрономией, регулярно ходил в Плане­
тарий, участвовал в разных конкурсах и олимпиадах, мечтал о мехма­
те Московского университета. Но год, когда он окончил школу с золо­
той медалью, преподнес «дело врачей», усугубившее жестокость того 
времени, и сын «врага народа», еврейский мальчик Кир Несис не мог 
даже пытаться поступать в МГУ... В Мосрыбвтузе, где он в итоге ока­
зался, было много таких же «вражеских детей», и среди них — немало 
талантливых. 
http://jurassic.ru/

Человек высокий 
201 
Хотя уготованной Киру судьбе ученого-теоретика не пришлось реа­
лизоваться сразу, учеба в Рыбвтузе не была потерей времени. Талант его 
состоял еще и в том, что он умел читать книги. Биологические науки он 
изучал не столько по лекциям, сколько по книгам, и знал не только теоре­
тические аспекты, но и понимал их огромные практические потенции. 
Закончив аспирантуру в ЗИНе и защитив в 1963 г. кандидатскую диссер­
тацию «Донная фауна рыбопромысловых районов Северной Атлантики 
и Приатлантической Арктики как показатель продуктивности и режима 
вод», Несис не остался в институте, а продолжил работу в Мурманске, 
в Полярном научно-исследовательском институте морского рыбного хо­
зяйства и океанографии им.Н.М.Книповича (ПИНРО), куда был распре­
делен еще в 1956 г., после окончания Рыбвтуза. Уже кандидатом возгла­
вил лабораторию биологии моря, в которой вплоть до 1966 г. руководил 
исследованиями донной фауны Северной Атлантики и Арктики, работами 
по систематике, распределению и экологии разных групп морского бен­
тоса: десятиногих ракообразных, пикногонид, моллюсков, иглокожих, кни-
дарий и др. Благодаря К.Н.Несису результаты этих морских фаунистичес-
ких исследований по своей значимости заняли место среди наиболее ав­
торитетных публикаций не только в стране, но и в мире. Одновременно 
в лаборатории разрабатывались серьезные рекомендации для научно-
поисковых исследований и промысловых работ. 
Возвратясь в Москву, К.Н.Несис, после непродолжительного по­
иска места работы по душе и интересам, пришел в Институт океаноло­
гии им.П.П.Ширшова АН СССР, в лабораторию океанической ихтиофа­
уны, где и оставался до конца своих дней в должностях старшего, ве­
дущего и главного научного сотрудника. Здесь, начав исследования 
головоногих моллюсков, Несис стал одним из ведущих специалистов 
в мире по этой группе животных. В 1986 г. защитил докторскую дис­
сертацию на тему «Океанические головоногие моллюски: распрост­
ранение, экология, эволюция». 
Очень характерная черта Кира Назимовича Несиса как исследова­
теля высокого класса и человека высокой научной нравственности — 
его нежелание быть единственным в стране специалистом по «своей» 
группе животных — Cephalopoda. А ведь его знания вполне распола­
гали к тому, чтобы оставаться единственным и неповторимым отече­
ственным специалистом в этой области. Забегая вперед, хочу подчер­
кнуть, что вот не стало К.Н.Несиса, но исследования головоногих есть 
кому продолжить, теперь ими занимаются его младшие коллеги 
Ч.М.Нигматуллин и Г.А.Шевцов в России и Г.В.Зуев — на Украине. 
http://jurassic.ru/

202 
Рядом с Киром Назимовичем Несисом 
Ни в коем случае нельзя говорить, что Кир Назимович был узким 
специалистом. Он был гидробиологом в самом полном значении этого 
слова. Он знал всю доступную (часто и не вполне доступную) литера­
туру, посвященную головоногим и всем группам моллюсков, таксоно­
мии и фаунистике почти всех групп водных (а может, и не только) 
животных. Об этом могу судить по своей, далекой от моллюсков, груп­
пе — книдарий. То и дело Кир поражал меня неожиданным высказы­
ванием по поводу публикаций какого-нибудь классика или современ­
ных специалистов в области фауны и таксономии гидроидных или сци­
фоидных. Думаю, он так же невзначай удивлял карцинологов, верми-
кологов и т.д. Сознаюсь, часто после бесед с Киром первым моим по­
рывом было бежать в библиотеку и проверить — неужели так, неуже­
ли он знает и  э т о ? . . Почти всегда он оказывался прав! 
В книге-справочнике «Кто есть кто:  б и о р а з н о о б р а з и е » (ред. 
Н.Н.Воронцов) он написал о своих профессиональных интересах так: 
«Зоология, гидробиология, систематика, экология, биогеография; 
Mollusca, Cephalopoda, океанические головоногие моллюски, зоогеог­
рафия моря, экология и история морского бентоса, нектобентоса 
и пелагического нектона Мирового океана». И впрямь — достаточно 
взглянуть на его монографии и публикации в научных и научно-попу­
лярных изданиях (которых в общей сложности более 300), чтобы оце­
нить диапазон его научных увлечений. Зная эрудицию и ответствен­
ность в подходах к работе Кира, можно предположить, что в них отра­
жено исчерпывающее знание автора об изучаемых объектах и заслу­
живающие интереса теоретические обобщения. 
Из личного опыта знаю, что К.Н.Несис был хорошим редактором. 
Он участвовал в подготовке коллективной монографии «Биология оке­
ана» (1977. Т.2); вместе с ним мы работали над монографией М.Е.Ви­
ноградова, А.Ф.Волкова, Т.Н.Семеновой «Амфиподы-гиперииды Миро­
вого океана»  ( 1 9 8 2 ) ; он взял на себя нелегкий труд редактирования 
далеко не простой для понимания и более чем спорной монографии 
А.В.Жирмунского и В.И.Кузнецова «Критические уровни в процессах 
развития биологических систем» (1982) и т.д. 
Более 40 лет К.Н.Несис занимался научно-популяризаторской дея­
тельностью. «Люблю читать газеты и научно-популярные журналы 
и писать статьи о новостях науки в научно-популярные журналы», — 
ответил он на вопрос о своих увлечениях. Первая статья была им напе­
чатана в журнале «Природа» в 1957 г., а позже он публиковался в нем 
регулярно. Кроме того, его статьи издавались в журналах «Наука 
и жизнь», «Химия и жизнь», «Знание — сила», «В мире животных». Надо 
http://jurassic.ru/

Человек высокий 
203 
отметить, что характерными для научно-популярных публикаций Кира 
были загадка и интрига, которые присутствовали уже в их названиях 
и держали читателя в напряжении почти до конца. В этом был литера­
турный прием автора. К примеру: «Подкрасться, переодевшись женщи­
ной» (Природа. 2002. №12) или «Сколько можно сидеть на яйцах?» 
(Сб. «Российская наука: день нынешний и день грядущий». М., 1999). 
Неудивительно, что он неоднократно становился лауреатом конкурса 
лучших научно-популярных статей, объявляемого Российским фондом 
фундаментальных исследований. 
Среди зоологов, гидробиологов, не говоря уже о малакологах, Кир 
был авторитетом. Важно было знать его мнение, его комментарии бе­
зоговорочно принимались во внимание. Он был официальным и нео­
фициальным экспертом разных отечественных и зарубежных конкур­
сов и фондов; главным редактором «Rutenica: Russian MaLacological 
Journal*, членом редколлегии журналов «Океанология», «Биология 
моря», «Природа» и «Russian Journal of Aquatic Ecology»; вице-пре­
зидентом Малакологического общества при РАН, членом пленума Их­
тиологической комиссии (Москва) и членом ряда научных советов РАН. 
На протяжении шести лет  ( 1 9 8 8 — 1 9 9 4 ) был выборным членом Меж­
дународного консультативного совета по головоногим моллюскам 
(Cephalopod International Advisory Council, CIAC). 
* * * 
Кир был очень скромным человеком. Насколько я знаю, он никогда 
не стремился к должностям, званиям, почестям. Наверное, если бы кто-
то похлопотал об этом, чего он, без сомнения, заслуживал, ему, думаю, 
было бы приятно. Но стимулировать подобный акт самому — нет уж, 
это за рамками его нравственных установок, в которых этот высокий и 
благородный человек воспитан... Бывало, я с удивлением выслушива­
ла его оценки событий и людей, которые часто оказывались далекими 
от реальности. Милый Кир, какой ты был трогательный и доверчивый! 
Таких в наше жесткое время уже больше нет... 
Кир Назимович Несис и в быту был весьма неординарен. Как-то 
его жена, Татьяна Николаевна Семенова, по телефону сказала мне: 
«Знаешь, за что я его полюбила с первого взгляда? За записку, кото­
рую он оставил на столе другой женщины, не застав ее на месте:  " П о ­
явился, повертелся, не дождался, испарился. Кир". Тогда он был то­
ненький, высокий, черненький, симпатичный!» Конечно же, он и в се­
мье был очень трогателен и заботлив. Я знала его в разных ситуациях. 
Вот он готовится к выходу в заморский порт (я ходила с ним в экспе-
http://jurassic.ru/

204 
Рядом с Киром Назимовичем Несисом 
диции) и не знает, что привезти жене и дочке — неизменно думает об 
экзотической живности, которая у них в доме и без того в огромных 
количествах. И это — на фоне поголовного приобретения соплавате-
лями джинсовой одежды, посуды, косынок и чего-то еще более быто­
вого... Вот он в Ленинграде — бегает по книжным магазинам и, ко­
нечно, озабочен, как позвонить вечером домой. В период, когда фор­
мировалась личность дочери, как он беспокоился, во что выльется ее 
независимость! Но при этом — никакого давления, полная свобода... 
Вот он дома: моет посуду или ищетудавчика Васю — куда подевался? 
А вот в кардиологии, с инфарктом (случилось в Питере), — не о себе 
думает, а о том, как не напугать Таню. 
Когда в «Природе» совсем недавно появилось мое эссе «Они жили 
на острове ЗИН» (об ушедших коллегах, которые остались в моей па­
мяти живыми), Кир послал мне по электронной почте: «Сонюра, по­
здравляю! Ты написала с такой любовью!» Я и подумать не могла, что 
всего спустя четыре месяца его не станет и мне придется признавать­
ся в любви этому человеку, Высокому во всех отношениях, посмертно. 
СД.Степаньянц, 
кандидат биологических наук 
Зоологический институт РАН 
Санкт-Петербург 
http://jurassic.ru/

Несис Кир Назимович 
ГОЛОВОНОГИЕ:  У М Н Ы Е И СТРЕМИТЕЛЬНЫЕ 
Истории из частной и семейной жизни 
кальмаров, каракатиц, осьминогов, 
а также наутилуса помпилиуса 
Директор В.А. Байдак 
Главный редактор Е.А. Кудряшова 
Редактор Г.В.  К о р о т к е в и ч 
Верстка Е.В. Тарасов 
П о д п и с а н о в печать 29.11.2004. 
Формат  6 0 x 8 4 / 1 6 . Гарнитура «OfficinaSansC» 
Печать  о ф с е т н а я .  Т и р а ж 1000  э к з .  П е ч .  л . 13 
У с л . - п е ч .  л . 12,13. Заказ № 6296. 
0 0 0  « И з д а т е л ь с т в о  " О К Т О П У С " » . 
119021, Москва, Комсомольский проспект, 14/1,  с т р . 3. 
Т е л . : 246-90-51 
E-mail:
  o c t o p u s @ p o c h t a . r u 
ООО  « М - П р е с с » 
610002, г.  К и р о в ,  у л .  Л е н и н а , 127-а 
О т п е ч а т а н о в  п о л н о м  с о о т в е т с т в и и с  к а ч е с т в о м 
п р е д о с т а в л е н н ы х  д и а п о з и т и в о в в ОАО  « Д о м  п е ч а т и —  В Я Т К А : 
610033, г.  К и р о в ,  у л .  М о с к о в с к а я , 122 
http://jurassic.ru/

http://jurassic.ru/

ПРЕДЛАГАЕТ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ: 
Российская наука: 
-дорога жизни 
-«Природой здесь 
нам суждено...» 
- нам гранты думать 
и жить помогают 
Сборники научно-популярных статей 
под редакцией академика В.П. Скулачева 
А в т о р ы  к н и г -  п о б е д и т е л и  к о н к у р с о в  н а у ч н о - п о п у л я р н ы х статей 
2 0 0 1 - 2 0 0 3 гг.,  о р г а н и з о в а н н ы х  Р о с с и й с к и м  ф о н д о м  ф у н д а м е н т а л ь ­
ных  и с с л е д о в а н и й .  П р е д с т а в л е н ы  п р а к т и ч е с к и все  р а з д е л ы  е с т е с т в е н ­
ных наук:  м е х а н и к а ,  ф и з и к а ,  а с т р о н о м и я ,  х и м и я ,  б и о л о г и я ,  н а у к и 
о  З е м л е ,  н а у к и  о б  о б щ е с т в е ,  и н ф о р м а т и к а .  У ч е н ы е ,  в ы п о л н я ю щ и е 
п р о е к т ы  Р о с с и й с к о г о  ф о н д а  ф у н д а м е н т а л ь н ы х  и с с л е д о в а н и й ,  р а с ­
с к а з ы в а ю т о  с в о и х  р а б о т а х . 
И з д а н и я  а д р е с о в а н ы  н а у ч н ы м  р а б о т н и к а м ,  с т у д е н т а м и  а с п и р а н - • 
т а м ,  р у к о в о д с т в у  н а у ч н о - и с с л е д о в а т е л ь с к и х  и н с т и т у т о в . 
П о  в о п р о с а м  з а к а з а и  п р и о б р е т е н и я  о б р а щ а й т е с ь  п о  т е л .  2 4 6 - 9 0 - 5 1 
http://jurassic.ru/

I S B N  5 - 9 4 8 8 7 - 0 2 0 - 0 
9 llillllillll 
http://jurassic.ru/

http://jurassic.ru/

Герои этой книги — головоногие моллюски Это кальмары, 
каракатицы, осьминоги и наутилусы. У них сложнейший 
мозг, превосходная память и великолепная обучаемость, 
фантастически быстрое пищеварение и такая скорость 
роста, что никакой рыбе не сравниться! Плюс способность 
мгновенно менять цвет и структуру поверхности тела, 
принимать причудливые образы, камуфлироваться на свету 
под любой фон. 
Как они размножаются? Каков их образ жизни? Кого они 
едят и кто ест их? Заинтересовались — откройте книгу. 
А начинать и бросать чтение можно с любого места, где 
захочется!