Исполком Всемирного конгресса татар

85
84
Татарская мечеть: несколько слов о типологии и этапах развития...
Н. Халит
и архитектура Казаковской мечети, обозначившей уже северо-
западные пределы Татарских слобод. Зато минарет мечети № 3,
выстроенной на деньги купца и промышленника Садык-бая Бур-
наева, всем своим видом говорил, что здесь – аристократический
центр Iske Tatar Bistase (рис. 14). Его прототип надо искать в да-
леком Египте, в формах одного из минаретов знаменитой мечети
Мухаммед-Али, возвышающейся над громадой Каирской цитаде-
ли. Образы далекой Турции и Магриба навевает мечеть Азимова,
– живая сказка казанских улиц (рис. 15). Сохранила народная па-
мять и воспоминания о главной мечети средневековой Казани Кул-
Шариф, по образу и подобию которой, говорят, построен знаме-
нитый собор Василия Блаженного, храм-памятник в честь завое-
вания Казани русскими в XVI веке.
В городах, где русские архитекторы, руководствовавшиеся
законами Российской империи, создавали новые здания, во-пер-
вых, в рамках, «предписанных» образцовых (типовых) проектов,
и, во-вторых, собственными, далеко не всегда верными и добро-
желательными понятиями о татарских мечетях, появились разно-
образные «аранжировки» традиционного стиля в западноевропей-
Рис. 11. Плафон Апанаевской мечети в Казани, 1770–71 гг.
Пример стиля барокко. Реконструкция автора.
Рис. 12. Мечеть Барудия в Казани, 1805 г.
Пример стиля классицизм. Реконструкция автора.
Рис. 13. Сенная мечеть в Казани (ныне Нурулла), 1849 г.
Фото А.Халитова.

87
86
Татарская мечеть: несколько слов о типологии и этапах развития...
Н. Халит
ских и псевдовосточных формах. На селе же, где живая народная
традиция прочно законсервировала семантику художественных
форм в виде своеобразного канона, облик древней булгарской
мечети устойчиво сохранялся.
Таким образом, в архитектуре колониалистического времени
существовали, условно говоря, две главные ветви татарской куль-
товой архитектуры: прогрессирующая городская и ортодоксаль-
ная сельская. Обе они находились в определенном взаимодействии,
механизм которого в рамках настоящей статьи раскрыть не пред-
ставляется возможным, и опирались на древнюю традицию, хотя
композиционным строем и языком архитектуры отражали две раз-
личные эстетики: российскую и булгаро-исламскую.
Однако события политической истории, порой весьма драма-
тические по своим последствиям, оказали существенное влияние
на масштабы архитектурных замыслов и формы их воплощения,
уровень мастерства исполнения и соответствие уровню лучших
мировых образцов архитектуры современного исламского мира.
Разделяя в целом историю развития культовой архитектуры
Волго-Камья на два этапа: средневековый (булгарский) и Нового
времени (татарский), можно говорить не столько о феодальной и
капиталистической стадиях развития общества и его культуры
(разумеется, наложивших свой отпечаток на проявление тех или
иных качеств культовой архитектуры), сколько об эпохах свобод-
ного и колониалистического развития национальной культуры. Как
показывает анализ исторического материала и современного те-
чения архитектурной мысли, именно фактор политической сво-
боды или зависимости нации оказывал решающее воздействие на
качество, многообразие форм и раскрепощенность творческого
поиска в развитии тех или иных областей культуры, ярким приме-
ром чего предстает развитие монументальной традиции нацио-
нального зодчества татар – архитектуры мечетей.
Показателен в этом отношении пример домонгольской Булга-
рии – раннесредневекового государства, освободившегося к мо-
менту утверждения на его территории Ислама от протектората
Хазарии, и не имевшего серьезных политических и военных со-
перников на протяжении X–XII вв. Архитектура этого государ-
ства отличалась масштабностью и размахом, смелыми инженер-
ными решениями, соответствием лучшим образцам подобных же
сооружений исламского мира. Абсолютные размеры зданий их пла-
нировочные приемы говорят о восприятии булгарскими мастера-
ми наиболее современных для своего времени решений, вполне
Рис. 14. Минарет Бурнаевской
мечети в Казани, 1895 г.
Рис. 15. Азимовская мечеть в
Казани, 1887 г. Фото А.Халитова.

89
88
Татарская мечеть: несколько слов о типологии и этапах развития...
Н. Халит
ствами и депортациями, лишением булгар своей государственнос-
ти и оккупацией его территории русскими войсками, привел нацио-
нальную культуру булгар на грань полного уничтожения. Неоднок-
ратные массовые разрушения мечетей и кампании по насильствен-
ному крещению мусульман во второй половине XVI – первой по-
ловине XVIII вв., привели к массовому бегству их далеко за преде-
лы бывшего государства и утрате оставшимися жителями большин-
ства наиболее монументальных средневековых памятников и бы-
лого строительного мастерства на своей исторической территории.
Разбросанные чудовищным историческим взрывом осколки твор-
ческих сил нации дали ростки на новых землях Сибири, Киргис-
Кайсацкой Орде, в Оренбургском крае, Кабарде, Башкирии, под
Москвой и Рязанью, Пензой и Пермью и т.д., где вновь появились
уже уничтоженные к тому времени на их родине исконные типы
мђхђллђ-мђчете и монументальных джами. Последствием всех этих
событий стал длительный упадок в татарском монументальном зод-
честве. Сохранились, по сути, лишь два самых необходимых для
соблюдения религиозного обряда типа мечети: мђхђллђ-мђчете и
джами, причем в самых непритязательных формах, не претендо-
вавших на какую-либо доминантность в силуэте поселения.
Эпоха «добрых» царей, начавшаяся с середины XVIII столетия,
принесла некоторые послабления в путах ограничений, наложен-
ных царями «злыми» и тандемом Синод-Сенат в предыдущие сто-
летия. Либерализация эта, однако, отнюдь не означала свободы
развития культуры и архитектуры. Вспыхнувшая с новой силой
борьба ислама и православной миссии приняла теперь лишь более
изощренные и тонкие формы. Многочисленные ограничения по
числу жителей, вопросам финансирования строительства и содер-
жания зданий, их размерам и высоте, композиционному и стилево-
му решениям, согласованию проектов и реконструкций в различ-
ных инстанциях, помноженные на отсутствие в среде мусульман
квалифицированных архитекторов, способных проектировать в
соответствии со всеми предъявляемыми власть имущими требова-
ниями, низвели искусство архитектуры на уровень взаимодействия
заказчика и архитектора-исполнителя (иноверца и инородца, в луч-
шем случае соглашавшегося до какой-то степени вникнуть в тре-
бования заказчика, но совершенно не знакомого ни с национальной
культурой, ни с традициями татарского зодчества).
Появление в таких условиях зданий, несших на себе отчетли-
вый отпечаток булгаро-татарского монументального стиля пред-
ставляется чудом, – однако это факт. Механизм воплощения на-
сопоставимых, к примеру, с известными всему миру памятниками
Румского султаната.
Сокрушительный удар, нанесенный по Булгарскому государству
монголами, заметно сказался как на масштабах, так и на качестве
культового строительства волжских булгар. Несмотря на то, что их
столица, город Булгар, уже вскоре после завоевания стал одним из
основных культурных центров кипчакской империи – Золотой Орды,
ее северной столицей и Священным городом, его архитектура уже
не поднялась на уровень мировых образцов. Только официальное
принятие Улусом Джучи в XIV веке Ислама, что произошло при са-
мом деятельном участии булгар, спасло города Волго-Камья от окон-
чательного упадка. Судя по всему, в отстройке северной исламской
столицы Орды принимали участие лучшие творческие силы импе-
рии, ибо в архитектуре сохранившихся сооружений можно увидеть
следы воздействия самых различных школ зодчества того времени.
Тем не менее, провинциальный статус Булгарии уже сказывался: срав-
нение, к примеру, с мамлюкскими постройками Египта мечети Бул-
гара явно проигрывают, хотя абсолютные размеры аль-Кабир (Со-
борной мечети) города Булгар заметно превышали размеры подоб-
ных же сооружений Крыма и Закавказья.
Распад Золотой Орды, сопровождавшийся кровавыми междоу-
собицами феодалов, привел к запустению основной территории
Булгарии, бегству населения ее в северные лесные районы госу-
дарства и переносу столицы в город Казань. Новобулгарское госу-
дарство, зародившееся в середине XV столетия под управлением
сарайских и крымских чингизидов, уже не обладало былой обшир-
ной территорией и экономической мощью, хотя и могло поддержи-
вать высокие традиции монументального строительства, опирав-
шиеся на имперские амбиции правящей феодальной верхушки.
Монументальные сооружения Казани сочетали в себе своеобразие
булгарского стиля с новейшими течениями одного из центров ис-
ламского мира того времени – Османской империи. Их абсолют-
ные размеры и применявшиеся технические средства позволяют
говорить о достаточно высоком уровне строительной культуры того
времени, ограниченной лишь экономическим возможностями этого
сравнительно небольшого феодального государства, подорванны-
ми довольно нестабильной внутриполитической обстановкой и по-
стоянной военно-политической конфронтацией с распадающейся
Золотой Ордой и агрессивно настроенной Москвой.
Разгром в 1552–1584 гг. Казанского ханства, сопровождавший-
ся разорением всех основных культурных центров, массовыми убий-

91
90
Татарская мечеть: несколько слов о типологии и этапах развития...
Н. Халит
родская (профессиональная) и сельская (народная) находились в
постоянном взаимодействии, рождая все новые и новые формы
проявления древней булгарской традиции в новых условиях.
К сожалению, многообразие форм и живучесть своеобразных
проявлений национального стиля не сопровождались достаточно
высоким уровнем строительного мастерства, масштабностью за-
мыслов и поиском смелых инженерных решений. Провинциаль-
ный статус всех городских центров татарской культуры и изна-
чально заданные законом ограничения на размеры, число и доми-
нантность архитектуры мечетей в условиях колониальной импе-
рии, с неизбежностью приводили к ее обмельчанию, невозможнос-
ти серьезного прогресса, запрограммированной второсортности
даже на уровне России.
Частичное преодоление такого положения стало наблюдаться
лишь на рубеже XIX и ХХ вв., когда государство устранилось от
мелочного управления всеми процессами развития архитектуры
и строительства, и судьбы зодчества стали зависеть лишь от твор-
ческих сил и средств, вложенных в реализацию тех или иных идей.
В этот период появляются такие масштабные произведения архи-
тектуры Ислама как мечети во Владикавказе, Ашхабаде, Баку и
Петербурге, подающие надежды на скорый и бурный ренессанс
этого вида монументального зодчества.
Надеждам этим, однако, не суждено было сбыться: век ХХ при-
нес испытания, сравнимые лишь с худшими временами мрачного
Средневековья.
Культура любого народа подобна дереву, и чем старше она,
тем оно выше, гуще его крона, глубже и разветвленнее его корни.
В толще тысячелетий скрыты и корни архитектурной традиции
нашего народа. Исторические бури, пронесшиеся над Волгой,
поломали и повредили многие из ветвей на дереве татарского зод-
чества, и от цветущей некогда архитектуры мечетей сохранилась
лишь ее часть. Эта ветвь в течение столетий дала множество но-
вых побегов.
Сегодня архитектура татарской мечети переживает новый
подъем. Рождающаяся новая ветвь современной татарской ислам-
ской архитектуры настолько своеобразна, что заслуживает осо-
бого исследования. В ней сплетаются тысячелетние традиции и
новаторские решения последних десятилетий, легенда земли и
идеологические посылы. Одним из характерных памятников со-
временной эпохи, программным по сути заложенных в него идео-
логем, стала мечеть Кул-Шариф в казанском Кремле (рис. 16),
циональной идеи на уровне структуры был прост: она задавалась
изначально проектным заданием и в наименьшей степени подвер-
галась ревизии. Художественные же формы сооружения, как по-
казывает сопоставление проектной документации и реально осу-
ществленных зданий, рождались на основе консенсуса между за-
казом и исполнением. Немалую роль в котором, вероятно, играли
и размеры дополнительного вознаграждения архитектору. Не ис-
ключено и творческое вмешательство мастеров-строителей, вно-
сивших свое понимание в трактовку тех или иных архитектурных
форм в процессе их воплощения. Так было в городской архитек-
туре, наиболее подверженной давлению извне; на селе же строи-
ли, но относились к проекту, раз уж без него нельзя было начать
строительство, лишь как к бумажке-разрешению, а отнюдь не как
к творческой директиве. Бригады профессионалов-зодчих, хоро-
шо зная традиционные приемы и средства, возводили здания на
свой вкус, мало схожий с утонченным вкусом губернских архи-
текторов, воспитанных на иных образцах и эстетических идеа-
лах. Итогом всей этой деятельности стала татарская культовая
исламская архитектура Нового времени, две ветви которой – го-
Рис. 16. Мечеть Кул-Шариф в Казанском Кремле,
1997–2004 гг. Фото автора.

92
Н. Халит
93
Ильдус Загидуллин
Пятивременные и соборные (джами) мечети
в округе Оренбургского магометанского
духовного собрания
Основные нормы исламского молитвенного ритуала оформи-
лись, главным образом, при Мухаммаде. Со времени прибытия
пророка в Медину Кааба была объявлена кыйблой всех мусуль-
ман. Были определены правила омовения и правила призыва к об-
щей молитве. У историков сохранились сведения о «призыве к
общей молитве», когда получали важное известие или нужно было
сделать сообщение местным жителям. «Место собраний называ-
лось мечетью (месджит), т.е. местом поклонения, но предназна-
чалось не только для богослужебных целей; в собрании выпол-
нялся молитвенный обряд, каждая речь начиналась со славосла-
вия богу, но вместе с тем решались общественные дела. По своей
первоначальной архитектуре мечеть более была похожа на двор
христианского храма с бассейном для омовения посередине и кры-
тыми галереями по сторонам, чем на самый храм. Председатель-
ство в этих собраниях, конечно, принадлежало Мухаммаду; о вне-
шних атрибутах его власти Коран не говорит; древнейшим из них,
по преданию, был жезл (аса или кадиб); за несколько лет до смер-
ти пророка появился еще минбар – небольшое деревянное седа-
лище, на которое поднимались по двум ступеням и которое легко
переносилось с места на место. … Обращение минбара на кафед-
ру имама произошло много лет после смерти пророка…»
1
.
До конца эпохи Омейядов (661–750) мечеть оставалась цент-
ром государственной жизни. При Аббасидах и наместниках ме-
чети постепенно сделались зданиями, посвященными исключитель-
но богослужению и религии. Ученые первоначально занимались в
мечетях или других помещениях с отдельными, обращавшимися
к ним мусульманами. Позднее приобретение права чтения лекций
в больших мечетях было обусловлено известными требованиями;
при некоторых мечетях возникли богословские факультеты, из
которых наибольшую известность получила школа при мечети
Азхар, построенной в Каире в Х в. Еще позже стали строить зда-
ния, специально предназначенные для науки, с кельями для сту-
дентов и аудиториями для чтения лекций. Эти школы получили
название медресе (место учения), и раньше всего (в Х в.) упоми-
башни которой вознеслись над ее древней цитаделью – Кремлем,
там, где столетия назад рушились древние минареты наших пред-
ков, уничтожалась сама память об Исламе на этой земле. Образ
мечети с многими минаретами как зримый символ культуры раз-
рушенного когда-то государства встает сегодня над Татарстаном.
Сегодня, как когда-то, вновь засияли полумесяцы над города-
ми бывшей булгарской земли. Взметнулись высоко ввысь свечки
минаретов, народ древнего Татарстана вновь вливается в семью
мусульманских народов земли.
1
 В русской и европейской литературе эта форма называется «сталактиты».
2
 Михраб – ниша в стене мечети, обращенной в сторону Мекки и обозна-
чающая направление молитвы – киблу. На территории Татарстана это – юго-
западное направление.

95
94
Пятивременные и соборные (джами) мечети в округе Оренбургского...
И. Загидуллин
рубался с противоположной стороны от михраба. Для средней
полосы России направление Кыйблы не совпадало с точным на-
правлением к южному полюсу и создавало трудности при опреде-
лении точного направления михраба мечети, что являлось уделом
лишь отдельных лиц, знакомых с астрономией. По свидетельству
Ш.Марджани, специально проверявшего этот аспект исламского
храмового строительства в Казани, ни один из возведенных до
середины XIX в. храмов, кроме шестой мечети в Новотатарской
слободе, не имел правильное направление
8
. В своей приходской
Юнусовской мечети (построена во второй половине 1770-х гг.),
он
9
 стал требовать, чтобы молящиеся становились на молитву не
в сторону установленного михраба, не параллельно к передней
стене, а косой линией. Поэтому между южной стеной и молящи-
мися формировался пустой острый треугольник
10
.
Аналогичной была позиция и у ОМДС. В 1909 г., когда Коми-
тет по постройке мечети во главе с Али Диаровичем Бигжановым
в г. Ростов-на-Дону стал возводить храм, у татар возникли разно-
гласия относительно правильности определения Кыйблы. Для вы-
яснения столь принципиального вопроса была создана ревизион-
ная комиссия, председатель которой – Юсуп Симаев обратился за
советом в Уфу. Религиозное управление рекомендовало при воз-
можности («без особых затруднений») поставить здание по на-
правлению к Кыйбле, в противном случае молящиеся должны сами
соблюдать указанное направление
11
.
Во второй половине XIX – начале ХХ в. практически у всех
мулл, а также у мусульман, добывающих средства к существова-
нию вне места традиционного проживания и ведущих мобильный
образ жизни, имелись небольшие компасы, позволяющие безоши-
бочно определять направление Кыйблы
12
. Тем не менее, для му-
сульман, десперсно расселенных в бескрайних просторах Евра-
зии, эта проблема сохраняла свою актуальность.
Общественное богослужение в храме во многом обусловлено
с ритуалом молитвы, который в исламе имеет нескольких видов:
ежедневный, пятничный, Ыд аль-Фитр (годовой после окончания
месяца Рамазан) и Ыд аль-Адха (Курбан-байрам) (годовой в па-
мять жертвоприношения Ибрагима).
Общественная молитва (совершаемая с джамаатом) превосхо-
дит индивидуальную молитву на 27 ступеней по той причине, что
если мусульманин совершил омовение должным образом, а потом
вышел из дома только ради того, чтобы совершить молитву в мече-
ти, то в этом случае за каждый шаг, сделанный им, он обязательно
наются на крайнем востоке мусульманского мира, в Туркестане.
В XI в. было построено первое медресе в Багдаде, в XII в. – в
Каире, в XIV в. – Марокко. Лишь в Туркестане и Персии медресе
упрочили свое существование и сохранили первоначальное уст-
ройство. В Аравии, Сирии и Египте местом научного преподава-
ния по-прежнему оставались главные мечети
2
.
Слово мадсжид (мечеть) переводится с арабского языка как
«место, где совершаются земные поклоны», или молитвенное зда-
ние ислама
3
. Коран предписал правоверным, что при совершении
молитвы Кааба должна быть для них ориентиром (Кыйблой). Толь-
ко в этом случае ритуал мусульман считается молитвой, угодной
Аллаху, верно восходящей к Нему.
В первое время к зданию мечети особые требования не предъяв-
лялись, кроме отсутствия в нем идолов или живописных изобра-
жений, которые могли бы служить объектом поклонения. Им мог-
ло быть любое здание, способное вместить в пятницу всех моля-
щихся. Постепенно наряду с пятничными, соборными (джами)
мечетями появляются квартальные, домашние – во дворцах и бо-
гатых домах, в караван-сараях, затем и в медресе (небольшое зак-
рытое помещение, либо зал в общем комплексе здания). Специ-
фический облик мечетей
 
складывается к концу XIII в., когда
оформляется минарет, максура и михраб. Михраб стал главным
ориентиром для обозначения направления Кыйблы. Позже с пра-
вой стороны от михраба оформляются минбар и помост (дикка)
около него, на котором сидят муэдзины, провозглашая второй и
третий призывы к молитве уже внутри мечети
4
.
Согласно сведениям В.В.Бартольда, «полумесяц как религиоз-
ный символ, имевший для мечетей то же значение, как и крест для
христианских храмов, был характерен не для ислама вообще, но
специально для турецко–османского ислама»
5
. До русского завое-
вания Средней Азии, в туркестанских мечетях полумесяц не встре-
чался. Думается, поездки российских мусульман в Мекку через
Турцию и негласное признание турецкого султана некоторыми
имами верховным халифом правоверных сыграли не последнюю
роль в установлении на шпиле минарета полумесяца

жүктеу/скачать 2,99 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: