Избранные работы
жүктеу/скачать 3,46 Mb. Pdf көрінісі
|
logic of scientific discovery
разделяют рациональные периоды развития науки, про- ходящие в рамках некоторого каркаса (эти периоды можно назвать периодами замкнутой, или авторитарной, науки), и периоды кризиса и революции, которые мож- но охарактеризовать как почти иррациональный прыжок (сравнимый с обращением в другую религию) из одно- го каркаса в другой. Несомненно, существуют такие иррациональные прыжки и обращения в другую веру, которые подобны только что описанным. Несомненно, существуют даже ученые, которые движутся только по следам других или поддаются социальному давлению и принимают новую теорию как новую веру только потому, что специали- сты, авторитеты, приняли ее. К сожалению, я должен признать существование моды в науке и социального давления на науку. Я допускаю даже, что может наступить такой день, когда сообщество ученых будет в основном или целиком состоять из лиц, некритически принимающих господст- вующую догму. Они, как правило, будут находиться под влиянием колебаний моды и станут принимать тео- рию только потому, что та представляет собой послед- ний крик этой моды, а они боятся оказаться зачислен- ными в отстающие. Однако я заявляю, что тогда придет конец той нау- ке, которую мы знаем, — конец традиции, установлен- ной Фалесом и Анаксимандром и возрожденной Гали- леем. Пока наука представляет собой поиск истины, в ней всегда найдется место рациональной, критической дискуссии между сторонниками конкурирующих теорий и рациональному критическому обсуждению революцион- ной теории. В ходе такой дискуссии решается, следует ли говорить о превосходстве новой теории над старой и тем самым можно ли считать новую теорию еще одним шагом по направлению к истине. XII Почти сорок лет тому назад я подчеркивал, что да- же наблюдения и сообщения о наблюдениях находятся под властью теорий или, если предпочесть другой тер- мин, под влиянием концептуального каркаса. Действи- тельно, неинтерпретированных наблюдений, наблюдений, 588 не пропитанных теорией, вообще не существует. На са- мом деле даже наши глаза и уши являются результатом эволюционных приспособлений, то есть метода проб и ошибок, соответствующего методу предположений и опровержений. Оба эти метода заключаются в приспо- соблении к закономерностям окружающей среды. С по- мощью простого примера можно показать, что в обыч- ное зрительное восприятие встроено допарменидовское абсолютное чувство различения верха и низа — чувство, которое, без сомнения, имеет генетическую основу. При- мер этот заключается в следующем. Квадрат, стоящий на одной из своих сторон, для всех нас выглядит со- всем другой фигурой, чем квадрат, стоящий на одном из своих углов. При переходе от одной фигуры к другой имеет место настоящее переключение гештальта. Тем не менее я утверждаю, что факт пропитанности наблюдений теориями не ведет к несоизмеримости ни на- блюдений, ни теорий. Все дело в том, что старые наблю- дения можно сознательно переинтерпретировать. Так, мы вполне можем понять, что два квадрата в нашем примере — это один и тот же квадрат в разных пози- циях. Генетические корни таких интерпретаций даже об- легчают решение задачи, поскольку нет никаких сомне- ний в том, что возможностью хорошо понимать друг дру- га мы частично обязаны тем многочисленным общим фи- зиологическим механизмам, которые встроены в нашу генетическую систему. И все же я заявляю, что мы способны преодолеть да- же генетически заданные особенности человеческой фи- зиологии. Помогает нам в этом критический метод. Мы умеем понимать даже фрагмент языка пчел. По общему мнению, это понимание весьма предположительно и на- ходится пока в зачаточном состоянии, но почти все на- ше знание является предположительным, а дешифровка нового языка всегда должна начинаться с зачаточного состояния. Именно метод науки, метод критической дискуссии предоставляет нам возможность превзойти не только приобретенные под влиянием культуры, но даже и врож- денные концептуальные каркасы. Этот метод не только позволил нам выйти за рамки ограниченных возможно- стей наших чувств, но и дал нам возможность частично превзойти врожденную склонность рассматривать мир как универсум дискретных вещей и их свойств. Уже 589 со времен Гераклита появлялись революционеры, учив- шие нас, что мир состоит из процессов, а отдельные вещи являются таковыми только по видимости — в дей- ствительности они представляют собой процессы. Все это показывает, каким образом критическая мысль мо- жет подвергнуть сомнению концептуальный каркас и превзойти его, даже если он коренится не только в на- шем конвенциональном языке, но и в самой генетике, то есть в том, что можно назвать самой человеческой' природой. Однако даже эта революция не выдвинула теорию, которая несоизмерима со своей предшественни- цей, поскольку основная задача данной революции за- ключалась именно в том, чтобы объяснить старую ка- тегорию объектности, «вещности» при помощи теории большей глубины. XIII Пожалуй, следует отметить, что существует еще одна специфическая форма мифа концептуального каркаса, получившая особенно широкое распространение. Она находит свое выражение во взгляде, утверждающем, что, прежде чем начать дискуссию, следует достичь согла- шения о словаре, например при помощи операции «опре- деления наших терминов». Мне приходилось критиковать этот взгляд по разно- образным поводам, и я не имею возможности из-за не- достатка места повторять эту критику (см. [16 т. 2, гл. 1,1; 17, с. 11—15; 15, с. 19, 28, 279, 402]). Я хотел бы только уточнить, что против этого взгляда имеется множество существеннейших возражений. Все определе- ния, включая и так называемые «операциональные опре- деления», в силах только свести проблему значения термина к вопросу об определении терминов. Таким об- разом, требование определений ведет к бесконечному регрессу, если не допускается наличие так называемых «исходных», то есть жүктеу/скачать 3,46 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|