Статус  старшей  жены  -  байбише  позволял  ей  пользоваться  более  широкими правами по сравнению с младшей женой – тоқал

 
119 
назывался күш куйеу (рабочий зять). Отсюда и происхождение насмешливого 
прозвища күшiк-куйеу (зятек-щенок). 
К  старинным  формам  брака  можно  отнести  аменгерлiк  -  левиратный 
брак.  В  соответствии  с  этой  формой  брака  в  случае  смерти  мужа  вдова 
должна  была  выйти  замуж  за  одного  из  его  братьев  или  иных  близких 
родственников  -  аменгеров.  Совершение  именно  этой  формы  брака 
диктовалось желанием не допустить дробления хозяйства, а также желанием 
оставить детей в общине отца. Но и в этом вопросе казахское обычное право 
проявляет достаточную гибкость. Ведь вдова может не захотеть выйти замуж 
ни  за  одного  родственника  умершего  мужа.  В  этом  случае  она  может 
отказаться  от  вторичного  замужества,  оставаясь  в  общине  мужа,  взять  на 
себя  функции  главы  семьи  и  воспитывать  своих  детей  до  достижения  ими 
совершеннолетия. 
Сороратное  право,  несколько  сходное  с  правом  аменгерства, 
предоставляло  мужу  в  случае  смерти  жены  право  жениться  на  младшей 
сестре жены, если она к этому времени не была засватана. Ее отец и она сама 
могли  отказать  в  женитьбе,  поскольку  сорорартная  форма  брака  не 
предполагала  обязательности  со  стороны  потенциальной  невесты  и  ее  отца. 
Если  отец  соглашался  на  заключение  этого  вида  брака,  то  объем  балдыз 
калыма  мог  быть  уменьшенным,  а  приданое  могло  бы  уменьшенным 
наполовину. 
Кроме  проанализированных  основных  форм  брака,  в  XV-XVIII  веках 
казахи практиковали браки на захваченных в войнах пленницах. Процедура 
брака в этом случае была упрощенной, калыма и приданого не было. К тому 
же  пленницы,  как  правило,  были  на  правах  наложниц:  они  становились 
законными женами только после рождения детей в браке. 
Наверное,  представляет  интерес  размеры  и  состав  калыма  (выкупа  за 
невесту).  Размеры  и  объем  калыма  зависели  от  состоятельности 
брачующихся  сторон.  Калым  в  Западном  Казахстане  исчислялся  двадцатью 
кобылицами. В Среднем и Старшем жузах размеры калыма варьировались от 
7, 17, 27, 37 до 77 единиц скота. Калым семей среднего достатка колебался в 
пределах  27-37  лошадей,  а  вот  бедняки  могли  платить  символический 
подарок  -  домалақ  қалың.  Как  видим,  обычное  право  Казахского  ханства  в 
вопросах калыма не настаивало на больших размерах выкупа за невесту. Тем 
самым  право  кочевников  стремилось  к  исключению  явления  «безбрачия»  в 
обществе.  В  составе  калыма могли находиться  рабы, оружие, ценные  вещи, 
деньги, драгоценности, различные виды скота.  
Богатые казахи могли иметь много жен. После уплаты калыма бай мог 
привести  в  дом  вторую  и  третью  жену.  Многие  состоятельные  мужчины 
брали новых жен также и для того, чтобы в семье было больше рабочих рук. 
Чтобы  накопить  на  калым,  бедняк  был  вынужден  зарабатывать  его 
многолетним трудом у бая или был вынужден обречь себя на безбрачие, пока 
не  находил  варианта  о  женитьбе  без  калыма  или  за  символический  калым. 
Семейное  право  казахов  устанавливало  порядок  взимания  калыма  – 

 
120 
приданого.  Размер  устанавливался  часто  в  зависимости  от  того,  насколько 
зажиточен, состоятелен данный человек. 
Казахское  право  допускало,  если  совершивший  насилие  молодой 
человек платил калым-выкуп и женился на изнасилованной девушке, его от 
наказания освобождали. 
В  состав  приданого  -  жасау  могло  входить  движимое  и  недвижимое 
имущество,  свадебная  юрта  -  отау,  комплекты  одежды,  постельные 
принадлежности,  различная  утварь,  разные  виды  и  количество  скота, 
головной  убор  невесты  –  саукеле  с  драгоценностями.  Следует  подчеркнуть, 
что  приданое  со  стороны  невесты  по  стоимости  примерно  соответствовало 
размеру  калыма  со  стороны  жениха.  В  советское  время  калым  считался 
пережитком  прошлого,  за  уплату  калыма  человек  мог  быть  привлечен  к 
ответственности.  Если  вдуматься,  то  калым  не  являлся  средством 
обогащения  со  стороны  отца  невесты,  который  воспитал  дочь,  довел  ее  до 
совершеннолетия,  поскольку  он  вместе  со  своей  супругой  выдает  дочь 
вместе с приданым, стоимость которого равняется стоимости калыма. А само 
приданое  –  это  возможность  молодым  начать  свою  совместную  жизнь  без 
особых материальных проблем.  
Как  видим,  семейно-брачное  обычное  право  казахов  было  четко 
адаптировано  к  полукочевому  скотоводческому  хозяйству  и  вполне 
соответствовало  социально-экономическим  отношениям,  господствовавшим 
в казахском кочевом обществе. 
В  обычном  праве  не  содержались  правовые  нормы  об  ограничении 
прав младших жен. Если они были людьми незнатного происхождения, то и 
права  их,  соответственно,  были  небольшого  объема.  Но  эти  же  правовые 
обычаи  устанавливали  возрастание  стоимости  калыма  за  вторую  и 
последующих  жен,  если  они  происходили  из  привилегированных,  знатных 
семей.  Нормы  обычного  права  не  ущемляли  имущественные  права  второй 
жены  и  ее  детей.  Существовало  разграничение  законнорожденных  и 
незаконнорожденных детей. Замужняя дочь не вправе была претендовать на 
наследство  своих  родителей.  Существовала  достаточно  жесткая  норма, 
согласно которой родители могли засватать дочь по своему усмотрению, не 
интересуясь ее согласием. 
Возраст  вступления  в  брак  не  всегда  соблюдался.  Тем  не  менее  в 
«Материалах  для  статистики  Туркестанского  края»  1876  года  записано: 
«Киргизы  могут  вступать  в  брак  до  совершеннолетия,  т.е.  до  истечения        
15 лет, но во всяком случае не ранее истечения 13 лет жениху и невесте»
40
. 
Договор о браке заключали родители: если их воля нарушалась невестой или 
женихом, то это каралось очень сурово. После уплаты калыма брак считали 
юридически  состоявшимся.  Поэтому  смерть  невесты  или  жениха  не  вела  к 
прекращению  действия  договора:  в  этих  случаях  замуж  выдавали  другую 
дочь или женихом становился брат покойного.  
 
40
См.: Древний мир права казахов. Том 7. – Алматы: Жеті жарғы, 2006. – С. 476. 

 
121 
Обычные  нормы  не  определяли  количество  приданого,  но  кибитка, 
головной убор (саукеле) должны были входить в состав приданого (жасау).  
Размер  калыма  нормы  обычного  права  подразделяли  на  три  группы. 
Установившиеся размеры  калыма были  таковы:  уплата  калыма по  высшему 
разряду  означала  передачу  семье  невесты  77  лошадей,  средний  разряд 
калыма равнялся 47, а низший разряд — 17 лошадям. Размер и состав калыма 
могли меняться. Если в XVII веке в высший калым могли включать не только 
скот, но и ружье, кольчугу, добротного скакуна, рабов, то в XIX веке размер 
калыма  несколько  уменьшился:  уже  допускалась  уплата  калыма  и  вещами, 
деньгами,  уплата  в  рассрочку  (по  частям).  Возможна  была  уплата 
символического  калыма,  под  которым  понималась  передача  семье  невесты 
лишь нескольких единиц скота.  
Расторжение  браков  по  обычному  праву  могло  иметь  место  по  воле 
мужа,  если  жена  проявила  неверность  или  вела  себя  «непочтительно».  В 
таком  случае  муж  отправлял  жену  к  ее  родителям,  передав  ей  «часть 
приданого».  Если  муж  принял  решение  развестись  с  женой  без  вины  с  ее 
стороны, то он был обязан отпустить ее вместе с детьми и всем приданым.  
Хотелось  бы  проанализировать  функционировавший  в  Казахском 
ханстве  институт  аменгерства,  который  базировался  на  таком  древнем 
обычае,  как  левират  (латинское  слово «levir»  -  деверь, брат  мужа).  Это  был 
брачный  обычай,  возникший  в  условиях  патриархально-родового  строя 
многих,  в  том  числе  тюркских,  народов,  по  которому  вдова  могла  вступить 
во  второй  брак  только  с  одним  из  членов  рода  покойного  мужа.  Согласно 
этому  обычаю  вдова  по  истечении  года  после  смерти  мужа  могла  выйти 
замуж  за  одного  из  братьев  мужа,  которые  в  этой  ситуации  именовались 
аменгерами.  Адат  считал  автоматически  аменгером  старшего  брата 
покойного,  но  если  вдова  отдавала  предпочтение  младшему,  то  в  случае 
согласия младший платил выкуп обойденному брату. Дети, скот, имущество 
покойного  переходили  к  реальному  аменгеру.  Нормы  права  аменгерства 
осуществляли  строго,  в  соответствии  со  степенью  родства  к  покойному.  В 
первую очередь это право предоставлялось его брату-близнецу, затем другим 
родным  братьям  по  старшинству  возраста,  старшим  сыновьям  старших 
братьев,  затем  двоюродным,  троюродным  братьям,  а  также  дальним 
родственникам.  
Если вдова была бездетной, то за ней сохранялись кибитка и приданое, 
а  остальное  имущество  подлежало  передаче  законным  наследникам.               
В исключительных случаях вдова могла выйти замуж за постороннего, но в 
этом  случае  ее  лишали  родительских  прав  на  детей,  а  ее  избранник  был 
обязан  платить  выкуп  аменгеру.  У  казахов  существовала  поговорка:  «Аға 
ӛлсе  –  жеңге  мұра,  iнi  ӛлсе  -  келiн  мұра»  (в  случае  смерти  старшего  брата, 
младшего  брата  их  жены  -  наследство  семьи,  рода).  Из  рук  в  руки  как 
наследство переходили не только жена, но и дети, а также скот и имущество 
умершего. 

 
122 
Институт  аменгерства  исходил  из  предположения  о  том,  что  невеста, 
купленная  за  калым,  стала  собственностью  засватавшего  ее  семьи,  рода, 
поэтому,  став  вдовой  (жесір),  она  не  могла  распоряжаться  ни  детьми,  ни 
имуществом,  в  значительной  мере,  ни  своей  судьбой.  Такое  объяснение  с 
юридической точки зрения даже того средневекового времени неправомерно. 
Согласно  обычному  праву  Казахского  ханства,  все  подданные,  за 
исключением  малой  группы  рабов,  признавались  свободными  людьми.  Все 
женщины в Казахском ханстве также находились в статусе свободных людей, 
а  не  рабов.  Об  этом  свидетельствовало  то  обстоятельство,  что  казахская 
женщина, несмотря на то, что казахи исповедовали ислам, никогда не носила 
паранджи.  Толкование  о  том,  что  жена  является  «собственностью  данной 
семьи», вещью, которую якобы купили за калым, не выдерживает критики не 
только  в  свете  общих  положений  казахского  степного  права,  но  и  с  точки 
зрения  конкретных  обстоятельств  гражданского-правового  характера.  Если 
за  невесту  (жену)  данная  семья  уплатила  калым  семье  невесты,  то  и  семья 
невесты на такую же сумму передавала семье мужа приданое. С точки зрения 
гражданского права ситуация в известной мере уравновешивалась. Имевшей 
детей  и  не  пожелавшей  выйти  замуж  вдове  предоставлялось  право 
распоряжаться имуществом до совершеннолетия своих детей. Ко вторичному 
браку ее никто не мог принуждать. 
Процедуры  женитьбы  по  праву  левирата  имели  немалое  число 
неписаных  правил  и  традиций.  Согласно  обычаям,  право  левирата 
распространялось на всех вдов. Но были обстоятельства, которые выходили 
за рамки этих обычаев и традиций.  
Согласно  материалам  по  обычному  праву  казахов,  собранным  в  1824 
году Омским временным комитетом, бездетная вдова, как об этом говорилось 
выше, обязана была выйти замуж за старшего брата умершего мужа. Но если 
она  отдавала  предпочтение  младшему  брату  мужа  и  этот  брат  согласен  на 
брак, то в этом случае он должен в виде подарка передать своему старшему 
брату  девять  единиц  скота.  Если  вдова  не  желала  подчиниться  нормам 
левирата, то никто не вправе был принуждать ее
41
.  Вдова  не  имела желания 
выходить замуж ни за одного из своих аменгеров, более того, она хотела бы 
выйти  замуж  за  постороннего  мужчину,  но  в  родовой  семье  ее  покойного 
мужа  ей всячески препятствовали этому.  Она понимала, что если она будет 
настаивать  на  своем,  то  у  нее  отберут  всех  детей,  не  выделят  никакого 
имущества  и  новому  мужу  выставят  требование  уплатить  калым  и  штраф 
(айып).  Исследователи  отмечают,  что  протесты  против  левиратного  брака  в 
среде женщин усилились с середины XIX века. Это было связано с тем, что 
были  случаи,  когда  60-70-летние  старики-аменгеры  оказывались  канди-
датами в мужья в отношении 20-30-летних вдов.  
 
41
  Материалы  по  казахскому  обычному  праву  и  положения  на  них  Омского  временного 
комитета. 1824 г. - В сборнике: Материалы по казахскому обычному праву. Сборник 1. - 
Алма-Ата. - 1948. - С. 27-69. 
 

 
123 
Протесты  некоторых  женщин  получали  поддержку  со  стороны  суда 
биев и русских властей. Так, 21-летняя вдова из Туркестанского уезда в 80-х 
годах  XIX  века  в  своем  прошении  на  имя  уездного  начальника  просила 
оградить ее от 70-летнего родственника покойного мужа, который вопреки ее 
воле  хотел  бы  стать  ее  мужем.  Рассмотрев  дело,  суд  биев  вынес  решение  в 
пользу молодой женщины. 
В другой семье в 1876 году в отсутствие взрослых сыновей, за которых 
вдова могла бы выйти замуж, свекор вопреки ее воле оформил брак со своим 
13-летним  сыном.  Сорокалетняя  вдова  в  прошении  на  имя  начальника 
Казалинского  уезда  просила  расторгнуть  такой  брак.  Здесь  специальная 
комиссия, изучив все факты, предоставила свободу женщине от этого брака. 
Но  в  большинстве  случаев  вдовы  старались  выйти  замуж  за  близкого 
родственника  умершего  мужа,  поскольку  только  такой  человек  мог 
бескорыстно содержать и воспитывать их детей, как своих родных. Вот здесь 
таким  образом  мать  учитывала  в  первую  очередь  интересы  своих 
несовершеннолетних детей.  
Но, бывали случаи, когда родные покойного получали от нового мужа 
девять единиц скота с верблюдом или добротным конем. При таком исходе 
дела родственные и свойственные отношения вдовы, ее детей и нового мужа 
с  родственниками  покойного  мужа  не  прекращались,  а  продолжались  до 
самой ее смерти. 
Затрагивавшие семейно-брачные отношения наказания были жесткими. 
Смертную  казнь  могли  применять  в  форме побивания  камнями  за  убийство 
мужа  женой,  убийство  женщиной  незаконно  прижитого  ребенка,  за 
совершенное женой прелюбодеяние. 
Женщина,  хотя  и  была  свободна,  но  не  была  равна  по  отношению  к 
мужчине.  К примеру,  за  убийство простого  мужчины  убийца  мог  заплатить 
кун,  отдав  его  родственникам  1000  баранов,  в  то  же  время  за  убийство 
женщины  достаточно  было  заплатить  500  баранов.  Похищение  женихом 
своей  невесты  тяжким  преступлением  не  считалось,  а  вот  похищение 
засватанной  чужой  невесты  относилось  к  тяжким  преступлениям. 
Похищение  не  засватанной  невесты,  но  с  ее  согласия  завершалось 
обращением  к  ее  родителям  с  просьбой  о  прощении  и  передачей 
соответствующих подарков.  
В XV-XVII веках ислам не имел особого влияния на семейную жизнь 
казахов,  поэтому  не  было  обряда  венчания  невесты  в  присутствии  муллы. 
Муж  мог  выступить  инициатором  развода,  если  возникали  следующие 
основания:  супружеская  неверность  жены;  бесплодие  жены;  неспособность 
жены вести хозяйство; проявление неуважения к мужу и его родственникам; 

 
124 
произнесение мужем в адрес жены троекратного «талак - талак - талак» (это – 
норма шариата, позволяющая мужу упрощенно расторгнуть брак)
42
. 
Жена  также  могла  проявить  инициативу  по  разводу  при  наличии 
следующих  оснований:  истязание  мужем;  бесплодие  мужа  и  его 
неспособность  вести  половую  жизнь;  неспособность  мужа  содержать  жену, 
семью.  Кроме  того,  брак  мог  быть  расторгнут  в  случае  отсутствия  мужа  в 
течение года
43
. 
На  фоне  реализации  норм  обычного  права  в  брачно-семейной  сфере 
рядового  населения  ханства  несколько  необычными  смотрелись  семейно-
брачные  правоотношения  в  среде  чингизидов.  Спутниц  жизни  казахских 
ханов и султанов по статусному признаку и объему личных прав можно было 
разделить  на  две  категории  жен.  К  первой  категории  относились 
полноправные  представительницы  женского  пола,  вступавшие  в  брак  на 
основе добровольного  соглашения двух  семей  и  уплаты  со  стороны  жениха 
родителям  невесты  обязательного  калыма.  Ко  второй  категории  жен 
чингизидов  относили  наложниц  из  числа  иностранных  невольниц, 
захваченных в плен в ходе военных походов и набегов. Родившиеся в браках 
от  женщин  как  первой,  так  и  второй  групп  дети  пользовались  примерно 
равными  правами  при,  скажем,  разделе  родительского  имущества.  В  то  же 
время нужно иметь в виду, что сыновья, рожденные от ханских и султанских 
наложниц,  имели  несколько  ограниченный  правовой  статус  во  власти  при 
назначении  и  избрании,  и  в  традиционном  общественном  правосознании 
населения  их  считали  недостаточно  легитимными  претендентами  на  титул 
хана. Например, Абылай-хан имел 10 жен: 4 - калмыцкого происхождения, 1 
-  каракалпакского  и  5  – казахского происхождения, но  от казашек  у  него  не 
было  сыновей.  Отсюда  его  старшему  сыну  Уали  во  время  выборов  было 
нелегко:  хотя  он  по  отцовской  линии  был  чингизидом,  но  был  рожден 
матерью каракалпакского происхождения.  
Общая  норма  казахского  обычного  права  устанавливала,  что  вопросы 
женитьбы находились  в руках родителей: их воля обязательна для молодых 
людей.  Это  касалось  и  чингизидов.  Вместе  с  тем  и  чингизиды,  и  население 
ханства в целом могли придерживаться исключения из этого общего правила. 
Смысл  этого  исключения  состоял  в  том,  что  за  достойного  можно  отдать 
дочь  и  без  калыма:  «теңін  тапсаң  тегін  бер».  Бывали  случаи,  когда 
родители,  близкие  выдавали  своих  дочерей  за  их  возлюбленных.  Одна  из 
сестер  хана  Кенесары  влюбилась  и  захотела  стать  женой  батыра  и  поэта 
Мадели-кожа:  возражать  не  стали  и  женитьба  влюбленных  состоялась. 
Выбор девушки из сословия төре – ақ сүйек мог пасть на представителя қара 
 
42
  См.:  аят  1  суры  «Ат-Талак»  Корана  -  Толкование  Священного  Корана.  Смысловой 
перевод  Корана  на  русский  язык  с  комментариями  Абд  ар-Рахмана  ас-Саади.  Том  III.  – 
Москва: Умма, 2008. – Стр. 814. 
 
43 
См.: Древний мир права казахов.Т. 7. – Алматы: Жеті жарғы, 2006. – С. 593. 

 
125 
сүйек  -  черной  кости.  Например,  батыр  Сырым  Датулы  (представитель 
аристократии черной кости) стал зятем хана Младшего жуза Нуралы. 
 
 
          5. Особенности уголовного права и наказания  
 
Казахское  обычное  право,  функционировавшее  в  Казахском  ханстве, 
много  норм  посвятило  наказаниям  за  преступные  деяния.  При  этом 
своеобразие  хозяйственной  жизни  наложило  свой  отпечаток  на  уголовное 
право  средневекового  периода.  Первоначальные  казахские  нормы  адата  не 
совсем  четко  разграничивали  понятия  преступления  и  правонарушения.  До 
XIX века казахи вместо понятия «преступление» чаще употребляли понятие 
«дурное поведение». Под преступлением обычное право понимало нанесение 
преступником крупного материального и морального ущерба потерпевшему.  
Законы  хана  Тауке  тяжкими  и  опасными  преступлениями  считали 
убийство,  похищение  и  изнасилование  женщины,  изобличенное  прелюбо-
деяние  (особенно  со  стороны  жены),  кража  скота.  Адат  убийство  хозяином 
своего раба, мужем жены, совершившей измену, нанесение побоев и насилия 
в  отношении  рядовых  членов  родовой  общины  их  старшинами  и  биями  не 
расценивал  как  преступления.  В  казахском  праве  в  XV-XVII  веках  еще  не 
было  четкого  разграничения  между  гражданским  правом  и  уголовным 
правом.  Тем  не  менее,  правосознание  номадов  разграничивало  понятия 
преступного  и  околопреступного  поведения.  Мы  своим  зашоренным 
советско-правовым  взглядом  считали,  что  наши  предки  не  разобрались  в 
понятии «преступление» и пытались преступные действия называть разными 
терминами,  вместо  того,  чтобы  соединить  их  воедино  в  одно  понятие 
«преступление».  Отсюда  мы  делаем  неверный  вывод  о  том,  что  казахское 
право  не  знало  специального  термина  для  обозначения  понятия 
«преступление

жүктеу/скачать 1,59 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: