148
полыни, отчего так смутно волнует его душу вкус полыни?
Это не риторические вопросы. Отчего у С. Муратбекова оче-
редное издание сборника повестей (2010 г.) носит название
«Запах полыни», вместо прежнего названия «У теплого род-
ника». Секрет обаяния и притягательности этого концепта
в том, что в природе этой травы, как в зеркале, отражается
судьба самого человека.
Для иллюстрации амбивалентности «сладкая полынь –
горькая полынь» обратимся к славянской лингвокультуре, по-
скольку в ней степные просторы с запахом полыни также вос-
петы не единожды. Поэтической душе украинских художни-
ков слова близок этот концепт, они охотно используют образ
полыни в
выражении своих художественных умонастроений.
В политическом романе
«Полынь чужбины» А. Москаленко и в
романе
«Дикая полынь» Ц.С. Солодаря мотив
полынь перераста-
ет в идиологему. В повести известной украинской писательни-
цы О.Ю. Кобылянской «В воскресенье утром зелье собирала»
сюжет строится по широко известной народной песне, которая
полностью приводится в качестве эпиграфа. В этой песне гово-
рится о том, как ревнивая девушка отравила своего возлюблен-
ного, приготовив зелье из полыни. Строка из этой же песни
послужила названием повести. Как видно, концепт полынь
предстает еще и культурно-семиотическим феноменом, фор-
мирующим обширное интертекстуальное пространство.
Казахстанский писатель Иван Шухов в повести «Трава в чи-
стом поле» называет цвет полыни «пепельно-седым», а один
из
его персонажей цитирует строки никитинского стихот-
ворения: «На меже трава зеленая.
Полынь дикая качается. Не
твоя ли доля горькая в ее соке отзывается? Уж и кем же ты
придумана, к делу навеки приставлена? Кормишь малого и
старого. Сиротой сама оставлена!».
Амбивалентность полыни ярко отразилась в стихах Т. Лав-
ровой: