Книга хорошо иллюстрирована. Рассчитана на искусствоведов, историков, археологов, этнографов, специалистов по истории рели- гии и фольклору, а также на всех, интересующихся древней культу

В
вв. до н. э. была разрушена та обширная по
территориальному охвату, но хрупкая в этнокультурном
плане общность, которую мы зовем «скифским миром».
Царские саки (сака-тиграхауда), населявшие Семи-
речье, как, вероятно, более тысячи лет назад
покинули эти земли и ушли за Висячий перевал на Па-
мире; может быть, они в начале новой эры участвова-
ли в событиях, приведших к воцарению кушанских
Отдельные государства Средней Азии (Греко-
Бактрийское царство, Парфия, Хорезм) склонились пе-
ред военной организацией кочевников (саков, юечжей,
сарматов, а позднее —
и эфталитов); новые им-
перии получили новое управление; произошло сначала
смещение, а затем и интеграция культур.
«Звериный» стиль саков, некогда отражавший «ре-
ликтовые», еще индоиранские представления, «закон-
сервированные» образы и мифы, претерпел относитель-
но быструю метаморфозу в сторону
сти-
лизации, что подготовило почву для распространения в
начале эры полихромного стиля, «одевшего» абстраги-
рованные символы в «покровы» присущих тому
иному этносу представлений. Как и «звериный», поли-
хромный стиль по своему предназначению был не попу-
лярным, а элитарным, в сильной степени идеологизиро-
ванным искусством, правильно понимать смысл произ-
ведений которого позволяли не столько уходящие
корнями во времена индоиранской и индоевропейской
общности народов Евразии, сколько паралингвистиче-
ские универсальные фольклорные и идеологические
Мы проследили взаимосвязи искусства и идеологии
саков на рубеже этой ситуации, и выводы, к которым
мы приходим, возможно, помогут определить предпосыл-
ки и причины глубокого изменения мировоззренческого
модуса у народов Средней Азии, происшедшего в эпоху
эллинизма;
Прежде всего, коснемся вопроса определения и соот-
ношения общего и особенного (по Е. Е. Кузьминой,
170

индоевропейского, индоиранского и «скифского») в
идеологии саков и скифов. Ряд исследователей
(Е.Е.Кузьмина,
Д.С.Раевский, А. М. Ха-
занов и др.) пытаются разграничить индоиранский и
специфически «скифский» уровни в мифологии скифов.
К сожалению, приходится констатировать, что сделать
это пока не удается. Наши знания мифологии скифов
основаны по преимуществу на отрывочных (впрочем,
гораздо более полных, чем о саках) сведениях из антич-
ных источников и сопоставлении их с широкими
иранскими и
параллелями. Значи-
тельная роль при реконструкции «собственно скифских»
циклов уделяется осетинскому и таджикскому фолькло-
ру, хотя эти материалы по истории своего возникнове-
ния (например, история аланов и т. п.) гораздо ближе
не к скифскому (в частности Причерноморскому), а к
сакскому и сарматскому ареалам, так что многие ре-
конструкции определенных представлений можно со
значительной долей уверенности переносить и на саков,
и на сарматов, причем с учетом большей традицион-
ности их мифологии, сталкивающейся преимуществен-
но с близко-родственными мифологиями цивилизаций
Средней Азии (Бактрия, Хорезм, Парфия) и поэтому
менее деформированной, чем скифская. И в этом за-
ключается, по нашему мнению, одна из специфических
черт
мифологии.
Для последней характерны параллели с индоиран-
ским материалом, по-видимому, в большей степени с ве-
дийским. Но, возможно, эта оценка обусловлена тем,
что ведийская (вообще индоарийская) мифология пред-
ставляется более разработанной и менее была подвер-
жена искажениям, чем иранская.
Итак, у саков существовала антропоцентрическая
модель пространства и социума, связанная с культом
военного и религиозного предводителя (племени, союза,
конфедерации), имевшим теократическую окраску, за-
ключающуюся в ассоциации нобиля с солярным богом.
Почти наверняка, таким богом у них был Митра. Сак-
ский социум мифологическим сознанием включался в
универсум, причем родоплеменная структура отожде-
ствлялась с противопоставлениями горизонтальной мо-
дели (триада, тетрада, открытая тетрада и т. д.), а иде-
171

альная сословная, либо раннеклассовая (вероятно, то-
же с родоплеменной окраской), градация соотносилась
с вертикальной (тернарной) моделью. Эти представле-
ния были универсальными, отсюда и структурное и се-
мантическое сходство в эмблематике народов сакского
мира и их ближайших соседей.
Сакский митраизм (думается, этот термин вполне
уместен) провозглашал магико-юридическую роль царя
как Митры «в миру»; причем здесь не была забыта ар-
хаичнейшая связь этого образа с мифемой о Космочело-
веке в контаминации с объединяющей и карающей
функцией Митры, известной по
Культ
Митры в этом смысле был всеобщим в сакском мире.
Этому способствовали частые «перетасовки» сакских
союзов, для чего требовался универсальный гарант
договоров и соглашений, к которому могли бы апеллиро-
вать все племена без исключения. Отсюда и гипертро-
фия сакральной роли братания, застолья, патлача, бра-
ков и кровной мести. Так, сакский пантеон стал «раз-
растаться» вокруг образа Митры. Не исключено, что
существовал и замкнутый (может быть, мистериальный)
культ Митры, который оправляли обладавшие хариз-
мой царские саки (саки тиграхауда) и жреческая кор-
порация; «намек» на существование последней содер-
жится в этимологическом значении относительно позд-
него этнонима «сака-хаумаварга». В ритуалах сакского
митраизма использовался богатый инструментарий, су-
ществуют многочисленные точные до деталей парал-
ему в брахманстве и зороастризме. Причем имею-
щие древние формы
капища огня, связанные и
культом предков, имеют ведийские и дозороастрий-
:кие (индоиранские) аналоги. В ритуалах саков,
шорно, применялись наркотики-галлюценогены (ко-
гопля, эфедра) для стимулирования состояния экстаза,
приравнивалось архаическим сознанием к медита-
Культ предков был чрезвычайно развит, существо-
понятие сакральной страны, в которой локализо-
!ались могилы вождей и царей. По-видимому, этой
:траной в I тысячелетии до н. э. было Семиречье (в ши-
смысле, включая сюда и Сев. Киргизию). Саки
ритуалы жертвоприношения животных и людей
характерной для индоевропейской традиции техникой

сакрализации жертвенника. Среди образов их мифоло-
гии особое место занимал тигр, имеющий отношение к
границам мира и Мировой горе, что сближает их не
только с Передней Азией (образ льва-охранника), но и
с дальневосточными, например, приморскими, циклами,
где тигр фигурирует как
охранитель гор. Небес-
ные кони и «стерегущие золото грифы» — это образы,
характерные для сакского искусства. Общеиндоиран-
ские образы солнечной колесницы (биги, квадриги),
близнецов-конников, небесного оленя, космической пти-
цы были знакомы сакам. Известен им был, по всей ве-
роятности, миф и ритуал стрельбы из лука для опреде-
ления границ света (цикл этот наибольшее развитие
получил в восточноиранском ареале), ритуал «диони-
сийского» характера.
Хотя многие из этих особенностей мировоззрения,
присущих сакам, на наш взгляд, гипотетичны, думается,
эта «модель»
мифологии может быть принята в
качестве «рабочей». И, пожалуй, самым сильным дово-
дом в пользу этого является тот факт, что во время
событий, последовавших за сакским «штурмом Бакт-
рии», мы не наблюдаем того шовинистического антаго-
низма, который сопутствовал, например, вторжению
доариев в земли «нагов» — иноязычных и инокультур-
ных мунда и дравидов. Религиозная терпимость и
культурный синкретизм как части общей культуры
в Средней Азии на заре нашей эры — свиде-
тельство определенной продолжавшейся духовной бли-
зости ее народов. Индоиранское наследие стало ключом
к взаимопониманию, а «горний» взор «тысячеглазого»
Митры оказался способным охватить новые просторы,
населенные разными народами, давно забывшими свое
древнее родство. «Великое переселение народов»
потрясло и разрушило жесткие границы сакских «все-
ленных», мир расширился. По-видимому, именно в это
время у народов Центральной и Средней Азии мифоло-
гический модус начинает уступать место эпическому, за-
рождается осознание истории.

СПИСОК
— авестийский.
араб. — арабский.
АГПИ —Алма-Атинский государственный педагогический ин-
ститут
англ. — английский.
— армянский.
АСГЭ
сборник Государственного Эрми-
тажа.
—
БСА — Большой Семиреченский алтарь.
вахан. — ваханский.
вед. — ведийский.
ВДИ — Вестник древней истории.
философии.
ГМИНВ — Государственный музей искусства народов Востока.
ДТС —
словарь.
др. инд. — древнеиндийский.
др. ир. —
др. перс.
др. тюрк. — древнетюркский.
ЗВОРАО — Записки восточного отдела Русского археологическо-
го общества.
ИАК — Известия Археологической комиссии.
ИГАИМК
Известия Государственной академии истории мате-
риальной культуры.
и.-е. — индоевропейский.
ИМКУ
История материальной культуры Узбекистана.
ир. — иранский.
ИРАИМК — Известия Российской Академии истории материаль-
ной культуры.
ИРГО — Императорское Русское Географическое общество.
Кау-Уп — Каушитаки Упанишада.
174

КСИА — Краткие сообщения Института археологии АН СССР,
— Краткие сообщения Института истории материаль-
ной культуры.
КСИЭ — Краткие сообщения Института этнографии АН СССР.
лат. — латинский.
ЛУН
упавшая с неба: Древняя литература Малой
Азии.
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР.
— мунджанский.
н. перс. — новоперсидский.
•— осетинский.
— Ригведа.
русск. — русский.
СА — Советская археология.
— санскрит.
САИ — Свод археологических источников.
Сарык. — Сарыкольский.
— Сообщения Государственного Эрмитажа.
— северо-западный пракрит.
—
ср. вед. — средневедийский.
ср. перс. —
СЭ — Советская этнография.
тадж. — таджикский.
ТГИМ — Труды Государственного исторического музея.
ХГЭ — Труды Государственного Эрмитажа.
тохарский.
Тр. ТГУ — Труды Ташкентского государственного университета.
— Труды по знаковым системам.
 •— Тюркологический сборник.
— тюркский.
ХИДВ
по истории древнего Востока.
хот.-сак. — хотано-сакский.
Чх-Уп —
— шугнанский.
АА
Artibus Asiae.
AMI — Archaeologische Mitteilungen aus Iran (Berlin).
BASOR — Bulletin of the American Schools of Oriental Research.
BSOAS — Bulletin of the School of Oriental and African Studies.,
London Institution (University of London).
Bund. — Bundahishn.
— East and West, Rome.
GB
Bundahishn.
MDAFA —
de la Delegation
Francaise
en Afghanistan.
MFEA
Museum of Far Eastern Antiquities (Stockholm).
JAOS
of American Oriental Society (N.-Y.; New
Haven).
JRAS —Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain
and Ireland (London).
— A Survey of Persian Art.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
1
Одежда сакского царя и Вселенная сакской мифологии . . 7
Композиция в
искусстве и мифологическое про-
странство . . . 7
Великие звери: значение синкретических изображений . 28
2
О военно-теократической идеологии саков в связи с рекон-
струкцией Иссыкского костюма . . 
.
.
.
. 6 6
3
Социальная символика у народов сако-скифского мира . . 1 1 9
Костюм Золотого человека и проблема катафрактария . 119
у саков Семиречья . . . . . 1 2 7
К происхождению и семантике
«царских зна-
ков» 145
З а к л ю ч е н и е . . . . 170
С п и с о к с о к р а щ е н и й . 174
Кималевич Акишев
И

жүктеу/скачать 4,12 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: