ции скрывались за противоположностью интересов парцел-
лярной собственности и крупного землевладения, а в Ан-
глии со времени хлебных законов прорывались открыто. Ан-
глийская экономическая литература этой эпохи напоминает
период бури и натиска в области политической экономии во
Франции после смерти д-ра Кенэ, однако только так, как ба-
бье лето напоминает весну. В 1830 г. наступил кризис, кото-
рым все было решено одним разом.
Буржуазия во Франции и
в Англии завоевала полити-
ческую власть. Начиная с
этого момента,
классовая борь-
ба, практическая я теоретическая, принимает все более яр-
ко выраженные и угрожающие формы. Вместе с тем про-
бил смертный час для научной
буржуазной политической
экономии. Отныне дело шло уже не о том, правильна или
неправильна та или другая теорема, а о том,
полезна она
для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется
с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное ис-
следование уступает место сражениям наемных писак, бес-
пристрастные научные изыскания заменяются предвзятой,
угодливой апологетикой. Впрочем, претенциозные трактат-
цы, издававшиеся Лигой против хлебных законов 9 с фабри-
кантами Кобденом и Брайтом во главе, все же представляли
своей полемикой против землевладельческой аристократии
известный интерес, если не научный, то, по крайней мере,
исторический. Но со времени сэра Роберта Пиля и это по-
следнее жало было вырвано у вульгарной политической эко-