Сурдопедагогические взгляды А. Н. Радищева

этим недостатком. А. Н. Радищевым был высказан ряд оригинальных мыслей
об особенностях психофизиологического развития глухих и о тех методах
обучения глухих, которые в то время применялись в странах Западной
Европы.
Из сочинений А. Н. Радищева видно, что он хорошо знал важнейшие
проблемы сурдопедагогики своего времени, в том числе и опыты обучения
глухих Ш. М. Эпе, получившие к тому времени широкую известность во
Франции и других странах Западной Европы. Данный А. Н. Радищевым
критический анализ особенностей системы Ш. М. Эпе был чрезвычайно
интересным и важным для сурдопедагогической теории.
«Речь есть, кажется, средство к собранию мыслей воедино; ее пособию
одолжен человек всеми своими изобретениями и своим
совершенствованием... Правда, что он может без него обойтися и вместо речи
говорить телодвижениями; правда, что в новейшие времена искусство, так
сказать, мысли распростерто и на лишенных того чувства, которое к речи
есть необходимо; но сколь бы шествие разума без звучныя речи было томно
и пресмыкающееся! О, ты, возмогший
12
речию одарить немого, ты,
соделавший чудо, многие превышающее, не возмог бы ты ничего, если бы
сам был безгласен, когда бы речь в тебе силы разума твоего не изощрила»
13
.
Как видно из приведенного отрывка, А. Н. Радищев отдавал должное
изобретательности Ш. М. Эпе, который совершил «чудо», обучив глухих
словесной речи посредством применения жестов и мимики. В то же время А.
Н. Радищев критически относился к его методической системе, ее основным
теоретическим положениям.
В других разделах своего труда А. Н. Радищев с восхищением одобрял
Эпе за успехи в обучении глухих письменной речи, заменяющей им устную.
«Примеры лишенных некоторых чувств доказывают ясно, что речь, или
произвольное изражение (изображение — Прим. ред.) знамения вещей
(письменная речь — Прим. ред.), может вместо звучных знаков вмещаться в
знаки, другим чувствам подлежащие. Глухие, а потому и немые изъясняются
знаками и мысли свои заключают в знаках, подлежащих зрению. Из сего
понятна возможность изучить их разуметь речь писанную, что аббат де Л'епе
произвел в действо с удивительным остроумием...». К письменной речи А. Н.
Радищев, по-видимому, относил и другой вид ее — дактилологию, которой
также пользовался Эпе.
А. Н. Радищев считал письменную (т. е. видимую) речь наиболее близкой
к устной. Трудно обеспечить совершенное овладение словесной речью без
участия слухового и зрительного анализаторов. В этом отношении
чрезвычайно интересны следующие рассуждения А. Н. Радищева: «Если бы
другие наши чувства столь же удобны были на понимание речи, как ухо и
глаз, то бы, конечно, можно было сделать азбуку обоняемую, вкушаемую или
осязаемую... но речь обоняемая, речь вкушаемая и даже речь осязаемая не
могут быть только совершенны, как речь зримая, а паче того речь звучная,
ибо сия едина в произношении своем есть разновиднейшая и
соответствующая истинному органу слова»
13
.
111

А. Н. Радищев критически относился к мысли о возможности замещения
одного органа чувств другим, высказанной в свое время Д. Дидро. В отличие
от французских материалистов XVIII века А. Н. Радищев рассматривал
замещение одного органа другим лишь как своеобразное переключение
функций нарушенного органа на здоровый, сохранный. Последний, сточки
зрения А. Н. Радищева, не мог быть равноценным «заместителем»
нарушенного органа. Не отрицая значения «языка телодвижений» для
общения, А. Н. Радищев при этом указывал на крайне ограниченные
возможности этого «языка» для выражения мысли.
Сурдопедагогические идеи А. Н. Радищева, в частности его мысли о
влиянии глухоты и ее последствия — немоты на общее психическое развитие
человека, имели принципиальное значение и являлись крупным вкладом в
развитие материалистической сурдопедагогики России XVIII века.
А. Н. Радищев одним из первых понял искусственность созданного Ш. М.
Эпе «языка телодвижений» с включением в систему этого «языка»
методических и грамматических знаков.
А. Н. Радищев отрицательно оценивал попытку Ш. М. Эпе изобрести
язык знаков по аналогии с языком слов как не оправданную ни сходством
формы, ни содержанием значения слова и жеста, ни законами грамматики
словесного языка. Язык жестов, как указывал на это А. Н. Радищев, хотя и
имеет свой «словарный» запас и известные грамматические соотношения,
все-таки остается обособленным языком образов.
В приведенных высказываниях, а также и других сочинениях А. Н.
Радищева содержались идеи, которые в дальнейшем вошли в число основных
положений русской сурдопедагогики, а именно:
Словесная речь является важнейшим средством умственного развития;
что касается глухого и немого человека, то его умственное развитие
затруднено, так как отсутствие слуха мешает ему самостоятельно овладевать
речью в процессе общения.
Обучение глухих не может иметь для них существенного положительного
значения, если оно будет осуществляться лишь посредством жестов и
мимики. Глухих можно и должно обучать словесной речи, опираясь на их
сохранные органы чувств.
Необходимо как можно раньше начинать обучение глухих детей чтению
и письму.
В истории сурдопедагогики России XVIII век был временем всесторонней
подготовки к введению обучения глухих детей в специальных учреждениях,
периодом становления и развития теории сурдопедагогики. Необходимость
организации обучения глухих в специальных училищах к концу XVIII века
становилась все более очевидной. Нужны были только средства и повод к то-
му, чтобы организовать такие училища. Вот почему, когда в самом начале
XIX века в России под влиянием прогрессивной деятельности
университетских ученых стала развиваться сеть школьного обучения, вопрос
об обучении глухих детей, о создании для них специальных учреждений
становится, бесспорно, актуальным.
112

Первые годы XIX века, оказавшиеся важной вехой в истории развития
русской школы и педагогики в целом, стали вместе с тем этапом развития
русской сурдопедагогики и специальных училищ для глухих. Именно с этого
времени в России было положено начало систематическому обучению
глухих детей в специальных учебных заведениях.

жүктеу/скачать 2,56 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: