Колмакова М. Н. Басова А. Г., Егоров С. Ф. Б27 История сурдопедагогики: Учеб пособие для студентов дефектол фак пед ин-тов

метод направлял их внимание на временное разграничение процесса
обучения словесной речи: устной, с одной стороны, и письменной речи — с
другой. Для своего времени это было значительным шагом в решении проб-
лемы соотношения письменной и устной речи. Методика И. А. Васильева
помогала разрешать и назревшие противоречия в системе «чистый устный
метод» в первоначальный период обучения.
И. А. Васильев разработал более полно и глубоко, чем представители
сурдопедагогики Западной Европы (Гейдзик, Форхгаммер, Гепферт, а в
дальнейшем и Линднер), приемы обучения глухих словесной речи. Но в
дореволюционный период разработка методики применения письменной
речи как исходного средства обучения глухих детей на этом и закончилась.
Нужно отметить и то, что в то время методика И. А. Васильева не была
признана представителями отечественной сурдопедагогики достаточно
педагогически обоснованной и практически полезной. Труды его
современников и коллег из Западной Европы и Америки значительно более
широко популяризировались на страницах «Вестника Попечительства о
глухонемых».
Различия в сурдопедагогической деятельности отдельных училищ, о чем
подробно говорилось выше, получали отражение и в теории
сурдопедагогики. Об этом свидетельствовали опубликованные в то время
труды отдельных специалистов: П. Д. Енько, И. А. Васильева и др. Различия
в подходах к решению теоретических, методических и практических проблем
сурдопедагогики проявились также и в дискуссиях XI секции III съезда
деятелей по профессиональному и техническому образованию (1903) и на
Всероссийском съезде деятелей по воспитанию, обучению и призрению
глухонемых (1910), проводившемся в связи с 50-летием Московского
училища глухонемых.
II съезд сурдопедагогов. На заседаниях II съезда сурдопедагогов
обсуждались организационные, сурдопедагогические и методические
вопросы. Первая группа вопросов касалась системы и типов училищ для
глухих, организации дошкольных учреждений, их роли и значения в
подготовке к школьному обучению, объема учебного материала по русскому
языку, трудовой и профессиональной подготовки глухих учащихся, их
приспособления к трудовой жизни. Вторая группа вопросов затрагивала про-
блемы первоначального обучения устной речи: обучения произношению,
чтению с губ, развития слухового восприятия или остатков слуха для
использования при обучении устной словесной речи.
Важный организационно-методический вопрос поставил в своем докладе
перед участниками съезда помощник директора по учебной части
Варшавского училища глухих С. Г. Яковенко: «До какого уровня можно
довести глухонемого со средними способностями в заведении для глухих?»
С. Г. Яковенко считал, что глухонемого необходимо научить говорить внятно
для окружающих и понимать обращенную к нему речь, составлять письмо,
деловую записку, приучить к чтению популярных книг. В училище ребенок
должен получить также элементарные знания по общеобразовательным
163

предметам, ознакомиться с нравственными понятиями. Для достижения этих
целей глухой должен обучаться в училище девять лет (приготовительный
класс и восемь основных классов).
II съезд рекомендовал именно девятилетний срок обучения;
предполагалось, что за этот срок дети достаточно хорошо овладеют
программой народной школы. Исключение представляли собой только три
училища: Петербургское, Московское и Варшавское, в которых занимались
по программам для уездных городских училищ. В эти училища отбирались
наиболее способные дети, среди них было большое количество
позднооглохших и слабослышащих детей.
Вопросам дошкольного обучения и воспитания были посвящены доклады
учительницы Киевской школы глухих Н. К. Паткановой, организатора и
руководителя Московского детского сада Н. A. Pay. Вокруг этих докладов
развернулась дискуссия.
Н. К. Патканова указывала на то, что постановка дела обучения глухих
неправильна уже потому, что оно начинается только со школьного возраста,
без учета времени наступления глухоты. До трех лет глухой ребенок еще не
отстает от нормального в умственном отношении. Это обусловлено тем, что
в этом возрасте у глухого ребенка еще сохраняются нормальные голос и
дыхание и совершенно не развита жестикуляция. Н. К. Патканова считала,
что специальное обучение глухого необходимо начинать именно с
дошкольного возраста и вести его тем же путем, каким идет развитие его
нормального сверстника. Работу с трех-четырехлетними детьми она
предлагала поручить детским садам для глухих с четырехгодичным сроком
обучения. За время пребывания в детском саду дети должны овладеть произ-
ношением звуков речи и чтением с губ. Кроме того, должно осуществляться
развитие их слуха с помощью музыкальных инструментов: гармоники В.
Урбанчича или фисгармонии д-ра де Ленса или рояля. В процессе таких
занятий дети привыкают слышать и различать звуки, чувствовать ритм,
танцевать под музыку.
Достигших шестилетнего возраста детей Н. К. Патканова предлагала
обучать грамоте (письму и чтению) в промежутках между играми; в
результате к концу обучения в детском саду ребенок должен был научиться
понимать прочитанное и правильно излагать свои мысли на бумаге. По ее
мнению, при правильной постановке дела в детских садах многие глухие
дети смогут поступить в народные школы. Они окажутся в состоянии
пользоваться устной речью и не приобретут привычки использовать
жестовую речь. Эта идея Н. К. Паткановой была воспринята как «полностью
утопическая, лишенная разумного основания».
Нужно сказать, что в самом начале XX века трудно было отнестись к этой
идее иначе. Однако у ее противников не было оснований для
принципиального отрицания того, что в результате развития
сурдопедагогики, медицины и техники со временем могут быть найдены
такие методы компенсаторного обучения глухих детей, которые позволят им
обучаться в школе для слышащих детей и по своему развитию приблизиться
164

к ученикам массовой школы.
Н. К. Патканова и Н. A. Pay смело и остро ставили вопрос об огромной
важности дошкольного воспитания глухих детей. Сурдопедагогические идеи
Н. К. Паткановой и положительный опыт Н. A. Pay по обучению глухих в
детском саду не нашли последователей в большинстве училищ
дореволюционной России. Были только единичные попытки энтузиастов: Н.
A. Pay — в Москве, Н. М. Лаговского — в Александровском хуторе, Н. К.
Паткановой — в ее частной школе в Киеве. Однако среди сурдопедагогов
росло убеждение в том, что дошкольное воспитание может обеспечить
хорошую подготовку глухих к школе, расширить возможности их
умственного развития, в определенной степени преодолеть существующие
между глухими и слышащими различия.
Введение в конце XIX— начале XX века в школах и училищах глухих
звукового метода обучения исключало использование учителем жестовой
речи. А. Ф. Остроградский и Н. М. Лаговский считали, что жесты и мимика
не должны использоваться даже как вспомогательное средство. Но не все
сурдопедагоги соглашались с таким отношением к жестовой речи.
Заведующая Казанским училищем глухих Е. Г. Ласточкина высказала мысли,
которые шли против тенденций руководителей съезда, стремившихся
исключить мимику из процесса обучения русскому языку и другим
предметам. Е. Г. Ласточкина рассматривала жесты и мимику как средство
общения, благодаря которому глухой ребенок не чувствует себя одиноким в
коллективе глухих. Сравнивая словесную речь с жестовой и выявляя качест-
венные различия между ними, она говорила, что последняя не может быть
полноценным средством общения и умственного развития глухого ребенка.
Жесты и мимика оставляют ученика на уровне конкретного мышления, даже
если они используются параллельно со словом.
Е. Г. Ласточкина выступала за развитие методов первоначального
обучения по системе «чистый устный метод». По ее мнению, использование
этой системы дает возможность обучать глухих детей методами, близкими к
тем, которые практикуются в народных и городских училищах.
В отличие от Е. Г. Ласточкиной автор графического метода И. А.
Васильев считал, что в руках учителя знак может служить эффективным
средством обучения устной речи в том случае, когда учитель употребляет его
для напоминания забытых слов в целях экономии времени. Е. С.
Боришпольский (доктор медицины — невропатолог) также выступал в
защиту жестовой речи, употребляемой детьми для выражения мыслей,
восприятий, представлений. По его мнению, жесты вполне могут служить
для ученика и учителя вспомогательным средством в первоначальный период
обучения словесной речи.
Участники II съезда учителей глухонемых в своем решении высказались
за полное исключение использования жестов, не учитывая конкретных
условий жизни глухих, их изолированного обучения и воспитания,
существующей практики в школах-мастерских, школе-ферме, прачечной. Им
казалось, что с исключением жестов и мимики у глухого тотчас появится
165

устная словесная речь и тем самым будут изжиты слабые стороны «чистого
устного метода». II съезд учителей глухих высказал положительное
отношение к использованию русского варианта «чистого устного метода» в
первоначальный период обучения речи. Обоснование целесообразности
использования этого метода давалось в трудах А. Ф. Остроградского, П. Д.
Енько, Ф. A. Pay.
II съезд способствовал расширению и обогащению последующей
практики обучения словесной речи и общеобразовательным предметам в
училищах и школах глухих. Методы первоначального обучения словесной
устно-звуковой речи стали занимать основное место в системе «устный
метод». При этом предполагалось, что с разрешением проблемы
первоначального обучения словесной устной речи будет успешно
осуществляться и дальнейшее общеобразовательное и профессиональное
обучение глухих. Однако этого не произошло.
После II съезда училища глухих продолжали существовать как
благотворительные учреждения. Состояние их бюджета целиком зависело от
каприза благотворителей и количества вносящих плату учащихся.
Наступившая после революции 1905 года реакция не замедлила
отрицательно сказаться на бюджете училищ для глухих. Приток средств от
благотворителей на обучение и содержание училищ значительно сократился.
Центральный отдел Попечительства был вынужден объявить в газете
«Петербургские ведомости» о своей несостоятельности и невозможности
принимать в Мариинское училище глухих не вносящих плату учеников. В
газете говорилось о том, что стесненное в средствах Попечительство
принуждено временно прекратить прием на бесплатные вакансии.
Количество учащихся в училищах сокращалось. Даже в Петербургском
училище из 329 учащихся (до 1905 года) было оставлено всего 150 человек; в
основном это были учащиеся, родители которых вносили плату за их
обучение и содержание. Средства от благотворительности не могли
обеспечить обучение глухих детей из бедных семей.
Со стороны сурдопедагогической общественности и благотворительных
организаций все настойчивее выдвигалось требование введения
государственного всеобщего обучения глухих. Учителя, директора училищ
для глухих и другие заинтересованные в решении этого вопроса лица
добивались созыва нового съезда учителей глухих, чтобы поставить этот
вопрос на коллективное обсуждение. И такой съезд состоялся в 1910 году.

жүктеу/скачать 2,56 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: