Литературная, культурно-просветительская газета 3-чю саны, никкол ай (июнь), 2011
Н аучное творчество Фатимы Урусбиевой –
жүктеу/скачать 11,11 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Здесь я позволю себе отклониться от торже- ственного тона, принятого в юбилейном жанре. Наш институт Гуманитарных исследований, как
- Осознает и убеждено – наличие научного таланта и собственного мнения – наказуемая бестактность. В статье «Механизмы торможения в науке
- Людмила ШАУЦУКОВА, зав. кафедрой общих гуманитарных дисциплин СКГИИ Ф
- Джамбулат КОШУБАЕВ ЖИВОЕ ЧУДО РОДНОЙ ЗЕМЛИ АРИСТОКРАТИЗМ ДУХА ТАЛАНТ чувствовать
- ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ «МЕТАФИЗИКИ КОЛЕСА» В
- И в таких реалиях закономерно, что доныне офи- циального одобрения, официального вознаграждения за многие годы служения науке у Урусбиевой отсут
- КБР и КБНЦ РАН, происходит многое, удаленное от гуманизма, науки, а «исследования» которого уже обя
Н аучное творчество Фатимы Урусбиевой – одно из ярких, значимых и самобытных в ре- гиональной филологии. Уточнение здесь тер- риториального пространства обозначает толь- ко силу заговора обстоятельств в человеческой судьбе, которые вне выбора. Постигающий дух крылат, и он – над границами. Частично это под- тверждают и представленные на этой полосе ма- териалы, обращенные к ее слову. Утверждение кан- дидата исторических наук из Москвы Н. Нефляше- вой: «Данная монография Ф. Урусбиевой сделала бы честь любому мировому востоковедческому центру (речь идет о книге «Метафизика колеса». – Р.К.), практически приложимо ко всем ее работам. Здесь я позволю себе отклониться от торже- ственного тона, принятого в юбилейном жанре. Наш институт Гуманитарных исследований, как известно, к мировым научным центрам не принад- лежит. И от этой перспективы он, к сожалению, видимо, застрахован надолго. Возможно, только одна из причин скрыта в том, что руководство ИГИ даже не в силах осознать, ученный какого мас- штаба трудится в его коллективе. Или обратное. Осознает и убеждено – наличие научного таланта и собственного мнения – наказуемая бестактность. В статье «Механизмы торможения в науке крупный ученный М. Франк-Каменецкий опреде- ляет ряд таких механизмов. Это быстрое пре- вращение в республиканских институтах АН директоров в мелких диктаторов, которые производят отбор по принципу родства с лич- ной идеологией, послушности и т.д. Это усилие создать безликий управляемый фон с привле- чением репрессивного механизма. Тогда – цити- рую – «махровым цветом расцветает национа- лизм, шовинизм, кумовство. И здесь кончается наука и начинается совсем другое, как правило, директор-диктатор, не способный решать слож- ные проблемы, не заинтересованный в обеспе- чении всем необходимым для научных занятий, бросается укреплять дисциплину. Как правило, приобретающий форму настоящей паранойи. А самый быстрый способ искоренить науку – заставить всех научных сотрудников вовремя приходить и вовремя уходить» («Иного не дано», М. 1988, с. 642). Есть способы другие – столь же примитивные, разрушительные. Наш Институт гуманитарных исследований, опасаюсь, мог бы значительно дополнить упомянутые «Механизмы торможения в науке». Ф атима Урусбиева относится к редчайшему типу женщин, об- ладающих таким качеством, как научно-философский интеллект, то есть уникальной интеграции спо- собностей познавать, обучаться, мыс- лить логически, систематизировать ин- формацию, определять ее примени- мость, находить в ней связи, законо- мерности и отличия, ассоциировать ее с подобной и т. д. Читая то, что она написала, обща- ясь с ней невозможно не заметить пыт- ливость и глубину ее ума, его гибкость и подвижность, умение отделять глав- ное от второстепенного, необходимое от случайного. Меня подкупает ее дар исследова- ния предметов и явлений в новых свя- зях и отношениях, преодолевая ша- блонность мышления. Чувствитель- ность Фатимы Анваровны к новому, актуальным проблемам, к тенденци- ям возможного развития научной си- туации, отсутствие у нее боязни ново- го, непривычного позиционируются в монографии «Метафизика колеса»,в которой автор исследует важнейшие аспекты культурогенеза тюрков, опи- раясь в своей доказательной базе на фольклор и мифологию балкарцев и карачаевцев, а также множественные литературные источники. Урусбиева обладает безупречным литератур- ным вкусом и являет собой нетипич- ный (увы) случай неангажированности в литературной критике, что осложняет во многом ее социализацию, но толь- ко благодаря таким литературоведам сохраняется принципиальность в оце- ночных подходах в наше, прямо ска- жем, непростое для духовной культу- ры время. Есть один момент, на ко- тором хочется остановиться подроб- нее, и касается он проблемы женщи- ны в науке. Характерные, доминантные черты науки носят определенно мускулин- ный характер – объективность, рацио- нальность, строгость, свобода от цен- ностей, и даже сам характер произ- водства знаний выражается в маску- линности европейской науки, посколь- ку она отвергает чувственное позна- ние, интуицию, что традиционно ас- социируется с исконно женским нача- лом. Но, как ни парадоксально, Урус- биева сочетает в себе трогательную женственность с ярким и неординар- ным интеллектом, отточенную интуи- цию с научной логикой, глубокий такт с бескомпромиссностью, доказывая, что разделённость мужского и женско- го начал есть духовный, а не онтоло- гический или гносеологический прин- цип. Фатима, аристократка по проис- хождению, воплощает собой аристо- кратию духа, т.к. истинный аристокра- тизм – это свойство накапливать, со- хранять и передавать культурные цен- ности, это строгость и требователь- ность по отношению к себе и по отно- шению ко всем остальным – близким и дальним людям, это умение видеть культурные ценности даже в формах материальных вещей. Конечно, с та- кими людьми очень нелегко – они не суетятся перед сильными мира сего, они отличаются жесткими нормами и канонами поведения, их невозмож- но перестроить в угоду чему-либо и кому-либо. Но именно такие люди во все времена определяют лицо эпохи. Юбилей, как известно, повод для того, чтобы соизмерить свой жизнен- ный путь с высшими категориями бытия. Фатиме Анваровне Урусбиевой есть что сказать себе и людям в этом плане.
ольклорист, критик, литерату- ровед, публицист, культуролог – все это об одном человеке – Фатиме Анваровне Урусбиевой. Ее талант чувствовать, понимать и про- ницать явления культуры – уникален. Возможно, в уникальности ее таланта аккумулированы дарования ее замеча- тельных предков, предшественников- просветителей Исмаила Мирзакулови- ча, Науруза и Сафарали Урусбиевых. И теперь, через Фатиму Анваровну то, что когда-то, в силу разных причин, не было реализовано, возвращено в мир сторицей. И как возвращено! По сути, каждая книга Ф.Урусбиевой – «Путь к жанру», «Карачаево-балкарский фольклор», «Портреты и проблемы», «Метафизика колеса», «Карачаево- балкарская сказка» – монолит, кра- еугольный камень. Необыкновенная плотность мысли, целые россыпи но- вых идей и прозрений. Исследования, полемические и критические статьи Ф.Урусбиевой от- личаются честностью и отвагой перво- проходца. Открытие новых смыслов, направлений, перспектив присутству- ет в каждой работе. За этим – неустан- ный труд души, ее сверхтонкая вос- приимчивость и отзывчивость на все истинно значимое и ценное, что про- исходит в области духа. И неважно, пишет ли Фатима Анваровна о древ- них тюрках или о современной лите- ратуре, – в сфере культуры все явле- ния и проявления, независимо от ме- ста и времени, одномоментны, и под пером Ф.Урусбиевой актуальны. Можно быть эрудитом, обладать энциклопедическими знаниями, но оставаться при этом скучным схола- стом и догматиком. Как рождается чудо открытия – никто не знает, ду- маю и сама Фатима Анваровна не ска- жет, как это ей удается открывать но- вое? Ее метод анализа пленяет сво- ей поэтичной и в тоже время научной точностью, опровергая мнение, что в сфере гуманитарной позволительна и легко доказуема любая словесная эквилибристика. Приведу лишь один пример из статьи «Три паломничества Саида Шахмурзаева»: «Труды и дни» Гесиода, античного поэта и мудреца, и «Календарь гор- ца» Саида Шахмурзаева своим полным жанровым совпа- дением обозначают в наиболее общем виде непрерывную ли- нию, сущностную и статичную с VIII века до н. э. до времени С. Шахмурзаева». Вот так, до гениальности просто, в одном предложении изло- жена тема целой диссертации! Одной фразой Ф.Урусбиева встраивает «Ка- лендарь горца» в контекст мировой культуры. Изящно, без видимых уси- лий. И удивляешься в очередной раз, – как же ты сам это не увидел, ведь – на поверхности! На поверхности – благодаря чудесному дару Фатимы Ан- варовны извлекать нужное из глубин мировой культуры, извлекать на по- верхности нашего с вами здесь и сей- час бытия. Развивая эту метафору, я пред- ставляю, что в виде своей книги «Ме- тафизика колеса» Фатима Урусбие- ва извлекала из глубин целый конти- нент, который предстоит теперь изу- чать и осваивать. На фоне монологических, монотон- ных трудов иных ученых работы Фа- тимы Анваровны – живой, увлекатель- ный и плодотворный диалог культур, диалог автора с прошлым и будущим. В своей статье о Кайсыне Кулиеве («Избранные труды») Ф.Урусбиева го- ворит: «Мало ощутить в себе талант, заложенный природой, нужно возвра- тить его людям. Надо жить этим та- лантом, отдавая его с истинно при- родной щедростью. Земля нам дарит щедро чудеса и ждет взамен труда и удивленья .» Когда-то Кайсын Кулиев удивился и восхитился первой книгой Фатимы Урусбиевой, выразив свое восхище- ние ее талантом в дарственной надпи- си на своем сборнике: «Живому чуду родной земли». Восхищается и мы. Фатима Урусби- ева – воплощение самосознания куль- туры, исполненное красоты и досто- инства. Она отдает нам свой талант, как и говорила, – с истинно природ- ной щедростью!
Литературная Балкария и Карачай № 3, никкол ай (июнь), 2011 7
се, что пишет Фатима Урусбиева, в определенном смысле построено по законам обратной перспективы. Временные цепочки и связи здесь произвольно разо- рваны. За феноменами современными появляются пласты, которые по логике вещей должны были бы им предшество- вать, но в той истории тюркского мира, которую она созда- ет в широкой парадигме постмодернизма, хронологическая последовательность не имеет значения, да собственно и неизвестно, что было раньше, что было позже, что совме- щалось во времени, что оставалось неизменным, что по- вторялось скачками над безднами и провалами глубиною в века. Между эпохами и странами здесь существуют необъ- яснимые с точки зрения обыденного сознания, загадочные связи, в силу которых Аристотель может оказаться свиде- телем историческо¬го прогресса тюркского мира, а Пушкин или Гёте, Юнг или Ницше – интерпретаторами его поэтики. Когда Урусбиева пишет «тюрки», не следует допытываться и уточнять, кого она имеет в виду – современных балкар- цев и карачаевцев или древних воинов Тюркского кагана- та, великих ученых и поэтов мусульманского Востока (в том числе писавших свои произведения на фарси) или нынеш- них членов Союза писателей Российской Федерации. Как в многокрасочном калейдоскопе, в волшебном стеклыш- ке которого с каждым поворотом обрушиваются и возника- ют вновь целые звездные миры, бесследно исчезая и рит- мично повторяясь, почти не меняя общего мозаичного узо- ра и сверкающего великолепия, в ее литературном полотне разворачивается свой стабильно-изменчивый калейдоскоп тюркского мира, и войти в этот мир радостно и интересно. Поток цитат, который с первых до последних страниц этой книги обрушивается на читателя переливчатыми струями и пе- стрыми лентами всесветного человеческого красноречия, фи- лософской мудрости и зоркой наблюдательности, невозмож- но ни развести, ни отодвинуть, разобравшись, из каких источ- ников почерпнуты эти поэтические и прозаические фрагмен- ты, какое – прямое или косвенное – отношение имеют они к культурной специфике и этнокультурному генезису тюркского мира. В этом потоке надо плыть, отдавшись его волнам, любу- ясь его искрами (особенно яркими в целом водопаде обрушен- ных на нас балкарских и карачаевских пословиц и поговорок). Но за всеми этими размытыми призраками зыбких и ре- анимированных преданий, всемирно-исторических закля- тий, про¬клятий и благословений встает живой и богатый тюркский мир с его этическими константами, с его вечным движением («Рядом с колесом, которое тюрки изобрели на долгом пути кочевий и битв, лежит и «колея» – катего- рия [...] определяющая для тюркского транзита в истории и этике. «Идти не сворачивая» – вспять, к будущему, или вдаль, к прошлому...»), с его опасными сумерками, которые таят в себе катастрофу, в которых «начало и конец... неу- тверждающее Да и неотвергающее Нет», с его неисчерпан- ной кочевой поэтикой, с его торжествующей гармонией си- невы и зелени (великой степи и чистого неба), оттененной багрово-черными красками давних и недавних историче- ских трагедий, социальных потрясений и войн. Эта книга написана красиво и вдохновенно. А красота и вдохновение стократно компенсируют те методологиче- ские просчеты, которые, безусловно, вызовут раздражение у касты нетерпимых охранителей научной истины и могут обернуться непредвиденными достоинствами в будущем развитии гуманитарных наук, в контексте вечного движе- ния, «метафизики колеса».
русбиева очерчивает, проясняет контуры тюркского образа мира, прибегая для его установления в географическом и духовном простирании к точному понятию «транзит». И глава с вопросом «Анатолия. Конец, или начало транзи- та?», являясь шедевром пронзительного этнического портрета, как и вся книга, объясняет, дополняет кон- цепцию евразийства на уровне философии памяти, философии здравого смысла. Тонкий анализ «Благодатного знания» Ю. Ба- ласагунского, призанного одним из ярких и круп- ных произве- дений миро- вой литерату- ры средневе- ковья и в тоже время веками отклоняемого в тень даже в бытие самой тюркской культуры, – косвенный ответ на безграмотные версии о вторичности тюркоязыч- ной литературы. Созданный в VIII веке, он счита- ется первым сохранившимся произведением искус- ства тюрков, и сам автор яркой, живой метафорой извещает о своей роли первооткрывателя: «Паслось слово тюрков оленем нагорным, а я приручил его». Но думается, прав А. Кононов, подчеркивающий: «Едва ли допустимо предположение, что такое со- вершенное по форме, глубокое по своему философ- скому содержанию и обширное по объему сочине- ние явилось плодом первого опыта». Просто про- изведения, не связанные с исламской идеологией, после принятия ислама беспощадно уничтожались. Аппелируя к этому произведению, Урусбие- ва приоткрывает его научную пер- спективу и делает акцент также на самоузнавание, как и при анализе пословиц, песен о набегах и т. д. Основным фактическим материа- лом в исследовании культурогене- за тюрков служит духовная исто- рия карачаево-балкарского наро- да, представляющая собой, по убе- дительному обоснованию автора, «особую область внутри тюркской культуры». Одно из интересных определений В. Би- блера «Культура – это изобретенье мира впервые», и поиск, установление памятников духовной исто- рии своего народа, где проступают особенные меты этого «мира – впервые», – ценное и редкое направ- ление в исследовании Ф. Урусбиевой. Факты материальной культуры, историческо- го быта, ритуалы, информирующие о структуре этики, культура экологии, архитектура жилья, танцы, обряды, неся печать неповторяемого, раз- вернуто обосновывают концепции ряда ученых, рассматривающих этнос как феномен биосферы. Урусбиева доказательно и весомо раскрывает особенности бал- карского духовного ландшафта на фоне ландшафта геогра- фического. Впервые ею аргументировано до бесспорности ак- сиомы положение о панлингвистич- ности карачаево- балкарского языка, и строится оно на ярком, богатом и конкретном материа- ле. Это и фольклор, и исторические песни, и современная поэзия. Отталкиваясь от смыс- ла пословиц и погово- рок, автор выстраивает целостную и феноме- нальную систему эти- ческого и эстетического кодекса нации, которая крайне интересна тем, что в ней над универсальным преобладает своео- бычное. И при этом интонация, атмосфера книги абсолютно не допускают и мысли о национальном высокомерии, противопоставлении себя другим. Только сравнения, параллели с другими духовными опытами. Любая попытка ученого, захваченного иллюзи- ей выстроить этику собственного народа с акцентом на ее превосходстве, неизбежно обрекает его труд на печальное поражение. Как правило, такие рабо- ты, построенные на расплывчатых индексных суж- дениях, торопливом натягивании на фоновое знание широких обобще- ний и узких иллюзий к науке отно- шения не имеют, даже если автор в других своих работах выступал как серьезный ученый. Оглушенность национальным снобизмом, размывая опыт и вкус, формирует труды, где многотрудная задача по уста- новлению особенностей народа подменяется пло- ской идеей о его исключительности. Поскольку ло- жен сам посыл, недостоверны, скучны и беспомощ- ны. Думается, что сама задача обозначения концеп- туальных, конкретных определений неповторяемых осо-бенностей этноса крайне редко поддается раз- гадке не только потому, что она крайне сложна. Тре- буется, наверное, соответствие личностной значи- мости, масштаба самозадачи и неуклонное следо- вание научной этике, теме. У Фатимы Урусбиевой оно присутствует. Думается, что «Метафизика колеса» Ф. Урус- биевой была отклонена в свое время государствен- ным издательством, рядом ее коллег по очень примитивной причине – она выбивалась из освоенной и самоутешаю- щей планки изысканий, обращенных к проблемам э т н о л о г и и , культуроло- гии в нашей республике. Появление работы, где автор демонстрирует чувство формы, свободное владение всем понятийным аппаратом современной филологической науки и обращается к духовной истории своего народа прежде всего для самоузна- вания и приглашения к взаимоузнаванию, было событием, естественно, допускающим полемику, полярные оценки. Но и после публикации в ком- мерческом издательстве в открытую дискуссию никто не вступил, однако форма жестко и узко прочерченного провинциализма в нашей науке проявилась в молчании тех, кто ее представляет. Это как констатация. «Метафизика колеса» – портал в свой и иной мир, который окликает, обязывает, обучает. В ней – версии, предугадывание, знание, постижение загадки, драмы, величия тюркского мира, отраженного в культуре балкар- цев и карачаевцев. Эта книга пред- ставляет собой один из самобытных, научных опытов, обогативших совре- менную культурологическую мысль, а в тюркологии является безуслов- ным открытием. И думается, что властное, долговременное влияние стиля, конструкции исследования, качество самостоятельных формул, возможных подступов к теме в «Ме- тафизике колеса» будут испытывать все ученые, ставящие перед собой задачу приближения к этническому лику народа, все кто увлечен фило- софией мифа, времени истории, слова. И хочется верить, что оно будет благодарным и осознанным. жүктеу/скачать 11,11 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|