Макаренко В. П. Распад империй и проблема колониализма
жүктеу/скачать 478,44 Kb. Pdf көрінісі
|
| тождества
англичан, французов, русских и других колонизато- ров – чувство принадлежности к Европе. Это чувство лежит в основании предрассудка: толь- ко в Европе есть наука и техника, усвоение которых позволит цивилизоваться подчиненным нациям. Западная историография и право кодифицировали понятие цивилизации, включая связь с христианством. Г. Уайтон, Л. Оппенгейм и де Мальтер (американец, англичанин и русский) определяли «основы права», подписывая фактически неравные договоры с Китаем, Сиамом, Абиссинией и Османской империей. Итак, понятие и система ценностей цивилизации выполняют строго определенную эко- номическую и политическую функцию. США, Англия и Россия не только устанавливали за- коны и права, образующие понятие цивилизации и гарантирующие преимущество европей- цев. Защита таких законов и прав приобретала моральное оправдание и стала принципом со- циально-политического бытия завоевателей. Все, кто был неспособен адаптироваться к дан- ным законам и правам, превращались в «преступников» и подвергались наказанию. А по сути дела имперский лозунг «защиты родины» пронизал сферу права, морали и цивилизации. Например, англичане назвали «преступными племенами» целые социальные группы в Индии. Это оправдывало интервенцию для последующей замены традиционных обычаев и обычного права колониальным законодательством. В число «бандитов» попадали мужчины и женщины, которые ни в малейшей мере не нарушали норм своих социальных групп. Уголов- ные законодательства 1871 г. и 1911 г. – поворотный пункт процесса, который привел к уго- ловному наказанию сати (самоубийства вдов), элиминации тугов и других «бандитов с большой дороги». Этот термин смешал касту с племенем и поставил вне закона целые груп- пы (куравары определялись как «наследственные воры»). Не составляет труда увидеть ра- сизм в таком методе репрессии. В XIX в. многие увлеклись идеями Дарвина. Маркс рассматривал борьбу классов как человеческую версию дарвиновской борьбы видов. Колонизации – это третий столп сциен- тистского предрассудка: доброта белого человека состоит в воспитании и образовании низ- ших видов, если только они люди. Но к людям относились далеко не все аборигены. Напри- мер, бушмены (аборигены Австралии) не удостоились такого звания и подлежали полному уничтожению. Сила имперских убеждений определяется союзом глашатаев разума и прогресса (верующих в историческую необходимость и логику социального развития) с людьми, кото- рые поставили инстинкт на первое место, а действие считали главным мотивом жизни. Пер- вое течение разработано Оксфордским неоидеализмом: вселенная понималась как организм, который приводится в движение человеческой моральной силой и волей. Поэтому Бри- танская империя считалась высшим этапом развития общества. Главный пропагандист таких взглядов С. Уилкинсон писал: «Империя должна занимать в сердцах подданных главное ме- сто, которое не сводится к убеждениям: сила выше права (таково кредо деспотизма) или пра- во выше силы (распространенная ошибка юристов). Это место определяется убеждением: вселенная есть проявление разумного порядка, неотъемлемого от порядка человеческой мыс- 22 Макаренко В.П. ли». Эта идея повлияла на Милнера, Тойнби и Хайдане в Англии, последователей Ранке в Германии и историков «государственной школы» в России. Английские историки считали Британскую империю квинтэссенцией всей предшествующей истории и развивали модель исторического развития, одновременно тож- дественную и противоположную марксизму. Марксисты полагали рабство, феодализм и капитализм стадиями, предшествующими социализму. Английские идеологи империи (Д. Кромб и Д. Сили) выделяли другие этапы исторического развития: город-государство, феодальное государство, классовое государство, национальное демократическое государ- ство. Тем самым британское государство становилось итогом всей предшествующей исто- рии, в котором реализованы идеалы свободы и толерантности эпохи Реформации. С таким ходом мысли переплетена концепция человека как успешно действующего творческого индивида. Речь идет о философии жизни В. Дильтея, О. Шпенглера и М. Шеле- ра. Все они – империалисты, поскольку вслед за Ницше проповедовали социальный дарви- низм, направленный против других народов Европы. Вокруг этого направления мысли сгруппировался ряд ученых, социологов и евгеников, которые развивали идеи Гобине, воспе- вали сверхчеловека будущего (Гиддинг) и соединили английский неоидеализм с немецким биологизмом. Связующим звеном стал англичанин Х.С. Чемберлен, принявший германское подданство. Указанные схемы мысли существуют до сегодняшнего дня. М. Ферро полагает, что данная связь идей фиксирует тождество британского империализма и германского расизма. В период империализма британские завоеватели-колонизаторы способствовали тому, что территориальная экспансия превратилась в главную цель политики. По мере ее воплощения в жизнь завоеванные и колонизированные народы потеряли все права, которые стали приви- легией оккупантов. Затем угнетение «чужих» (территорий за пределами метрополии) преоб- разовалось в тиранию «своих» (населения метрополии). Берк предвидел такое преобразова- ние, образцом которого стала Ирландия. Британская империя – это современный эквивалент Римской империи, поскольку поведение англичанина в доминионах не отличалась от поведе- ния в метрополии. Там и здесь англичанин был гражданином, господином и властителем, процветая за счет уничтожения обычаев и институтов завоеванных народов. Французская империя на словах подчеркивала отличие от Британской империи, утвер- ждая всеобщее равенство прав. Но эта идея вызвала противодействие колонистов и других групп интересов (независимо от названия территории департаментом, протекторатом или ко- лонией). И потому французские колонисты не занимались пустяками типа обоснования соб- ственного превосходства над аборигенами. Дихотомия империализма и нации впервые проявилась тогда, когда главной проблемой политической жизни метрополии стали колонии, а не жизнь населения метрополии. Колони- зация решала внутренние проблемы (нищеты, борьбы классов, перенаселения), претендуя на соответствие общим интересам населения метрополии и приоритет над целями всех партий. В колониях администратор и колонист ощущал себя прежде всего французом, англичанином и русским, а не сторонником «левых» или «правых». Определяющий признак колонистов – раса (а не социальная деятельность и функция), выделявшая элиту и оправдывающая угнете- ние. М. Ферро подчеркивает: расовые идеи возникли до колонизации и империализма, но не пользовались популярностью. Империализм распространил и воплотил их в жизнь. Они ши- роко применялись и в Европе. Только здесь расистская идеология создала особый тоталита- ризм, оправдывающий власть расово чистой «элиты» над другими европейцами. |