Монография Новосибирск 2015
жүктеу/скачать 8,6 Mb. Pdf көрінісі
|
Глава 17. Роль первичных и вторичных кодов в семиотике культуры Э. Курциус называет этимологическое декодирование Вергилия «sensible and digniied», в отличие от Овидия, прибегающего подчас к нелепым и фантасти- ческим объяснениям [Curtius 1953: 495]. Однако именно такое применение этимологического анализа, опираю- щегося на домыслы, получило значительное распространение в Средние века в Европе. С приходом христианства этимологизирование получило новый тол- чок — возникла необходимость объяснить встречающиеся в Ветхом Завете имена, чему и была посвящена одна из работ св. Иеронима. Августин Блажен- ный также использует этимологический анализ для объяснения ряда имен. Главную роль в распространении этимологического подхода к познанию мира сыграла одна из самых распространенных в то время книг «Этимологии или Начала» Исидора Севильского. В этой энциклопедии этимология описана как часть грамматики и риторики, совершенно необходимая для «украшения» поэзии. С. Г. Проскурин полагает, что этимологический код занимает особую по- зицию среди вторичных кодов, так как «благодаря ему вскрываются основные принципы номинации и исторические условия организации значений. В какой- то мере этимологизирование связано с дешифровкой, при которой частично на основе непосредственных данных, а частично на основе опосредованных показаний исследователь пытается в максимальной степени воссоздать тот или иной процесс или одновременно несколько процессов во всей их целостности» [Проскурин 2005: 166]. Этимологический анализ некоторых гапаксов (слов, встречающихся в кор- пусе текстов только один раз) позволяет получить сведения о культуре носите- лей данного языка. Так, в Старшей Эдде имеется гапакс īviði, который не по- лучил однозначного объяснения среди этимологов. С. Г. Проскурин выдвинул гипотезу, в соответствии с которой данный гапакс состоит из двух основ — ī (возможное название дерева тиса — ср. название руны № 13 I — eoh «тис», встречающееся также в манускриптах как ih/īh [Page 2003: 70]) и viðr («де- рево»), т. е. данное сложное слово (тис-дерево) интерпретируется как символ мирового древа в описании древнегерманской картины мира [Степанов, Про- скурин 1993: 128]: níu man ek heima, / níu íviði, mj�tvið mœran / fyr mold neðan [V�l., 13–16]. Знаю девять миров я под Деревом вечным, Чьи корни покоятся в недрах земных (пер. С. Свириденко). При этом при помощи этимологического анализа можно выявить факт замещения тиса как символа мира на ясень в связи с миграцией германских племен на север. «Первичный символ “тис” заменяется вторичным “ясенем”, однако этимологические связи указывают на преемственность представлений, связанных с индоевропейским корнем *ei-//*oi- “тис”» [Проскурин 2005: 167]. |