Образ древности в советской историографии: конструирование и трансформация
Глава 1. Принципы марксистского историописания
жүктеу/скачать 2,89 Mb. Pdf көрінісі
|
| Глава 1. Принципы марксистского историописания
Данная глава не ставит своей целью дать сжатый очерк марксистских представлений об историческом процессе, поскольку эта задача была уже многократно выполнена (в том числе в недавнее время) 1 и очередная попытка её решения далеко выходит за цели нашей работы. Гораздо более насущным представляется сосредоточиться именно на марксистском историописании не только как понимании истории, но и как способе оформить это понимание в словах и презентовать читателю в наиболее непротиворечивом виде. Эти особенности реже
бывают объектом внимания исследователей, ориентированных прежде всего на выяснение идей, а не на определение способа их подачи, но эти особенности играют не менее важную роль в процессе написания истории, поскольку помогают авторам исторических работ продемонстрировать занимаемую ими позицию, а читателям – её распознать. Более того, коль скоро выше была предложена методология историографического исследования, отличная от
прямолинейного стремления к построению метанарратива, то логично рассмотреть основы марксизма именно с точки зрения этой методологии, отметив в них те моменты, которые принципиальны для нашего анализа и при этом не лежат на поверхности для любого студента, знакомого с классическими описаниями марксизма. Данная глава, тем самым, играет инструментальную роль для анализа образа древности в советской историографии и направлена на то, чтобы получить начальные, базовые элементы для этого анализа. Именно поэтому, чтобы задать методологические параметры рассмотрения как образа древности, так и особенностей историописания в советской историографии, необходимо остановиться на избранном произведении марксизма – популярной работе Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной
1 Можно привести в пример три важных работы: более критическую, более апологетическую и претендующую быть посредине. См. Rigby S.H. Marxism and History. A Critical Introduction. Manchester, 1998; Cohen G.A. Karl Marx’s Theory of History. A Defence. Oxford, 2000; Blackledge P. Reflections on the Marxist Theory of History. Manchester, 2006.
65
собственности и государства», которое играет важнейшую роль в отношении обоих этих аспектов. Это произведение является своеобразным прототипом (прообразом) советской исторической книги вообще, а в частности и всякого научного произведения о древнем обществе, что и объясняет наше особенное к нему внимание. Нелишним будет напомнить, что это была одна из самых популярных и издаваемых исторических книг в СССР, выпускаемая миллионными тиражами. 2 Это сочинение недаром считается одной из базовых марксистских работ – легко написанное, 3 обладающее внятной структурой и удобным для читателя объёмом, оно даёт то представление о марксизме, которое можно передать в процессе образования широким слоям общества. Несколько советских поколений интеллектуально формировались под непосредственным воздействием «Происхождения», и, конечно, на историков оно имело особое воздействие. Кроме того, «Происхождение», в известном смысле слова, первое марксистское произведение: написанное в 1884 г., спустя год после смерти Маркса, являющееся как бы выполнением его «завещания», 4 оно претендует оформить те идеи, которые Маркс собирался высказать, но не успел. Если до того были произведения Маркса (и Энгельса), то теперь появляются произведения марксистские, ибо отныне Энгельс, сознательно или нет, будет создавать образ Маркса и во всех важных высказываниях апеллировать к
2 На исходе советской эпохи появился даже комикс по книге – конечно, не для детей. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. Рисованная книга (комикс) / Сценаристы: Орлов А., Федулов А., художник Соколова Н. М., 1991. И даже этот комикс был тиражом в 50 000 экземпляров.
3 Л. Козер справедливо отмечал, что Энгельс, в сравнении с Марксом, обладал «более свободным журналистским даром». См.: Козер Л.А. Мастера социологической мысли. Идеи в историческом и социальном контексте. М., 2006. С. 34. В целом соглашаясь с этой позицией, мы, впрочем, напомним о «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» (1852) – одном из лучших, если не лучшем памфлете Маркса. Но влияние этого произведения на советскую историографию древности было куда более ограниченным, как и любого другого произведения Маркса, Энгельса или Ленина, по сравнению с анализируемой книгой Энгельса.
4
Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. М., 1961. Т. 21. С. 25 (далее – «Происхождение»).
66
нему, как к незамутнённому первоисточнику. Выгодное отличие Энгельса от любого другого последователя Маркса заключалось в том, что первый в своей интерпретации общей теории не был ограничен текстами первоисточника (в смысле, имеющимися в изданном виде работами Маркса): во-первых, он имел в своём полном распоряжении архив своего старшего друга, следовательно, обладал наиболее полным собранием текстов, во- вторых, он соавтором (пусть и скромным) основной идеи, а следовательно, мог говорить от их совместного с Марксом имени. 5
Наконец, «Происхождение» интересно для анализа и само по себе. Это произведение давно имеет самостоятельный научный вес, 6 и потому важно понять, какие принципы и понятия оно исповедует, какое влияние оно оказало на становление марксистских моделей исторического развития. 7
историографический вопрос: почему именно «Происхождение» сыграло такую роль? каким образом его внутренняя структура и способы аргументации предопределили степень его убедительности для читателей? 8
Благодаря чему Энгельсу, имевшему дело с весьма сложной темой, удалось создать произведение, в котором слабые стороны умело скрыты за впечатлением строго последовательного повествования? Можно задать
5 В этом отношении мы полностью разделяем мнение М. Рубеля о том, что понятие «марксизм» чрезмерно размыто и что размытость эта была результатом, помимо всего прочего, усилий Энгельса (не всегда сознательных). См.: Rubel M. Friedrich Engels – Marxism’s Founding Father. Nine Premises to a Theme // Varieties of Marxism. Ed. by Avineri Sh. The Hague, 1977. P. 43-45.
6
Энгельсом, давно оспорена во всех её опорных пунктах (размывание в советской этнографии, причём, началось ещё в 60-е гг. прошлого века), в отечественной социологии семьи эволюционизм до сих пор не отвергнут и сомнения в Энгельсе и по сей день высказываются в очень скромном объёме. См., например: Социология семьи / Под ред. проф. А.И. Антонова. М., 2005. С. 75.
7 То, что таких моделей много и они порой весьма агрессивно противостоят друг другу, думается, давно уже не новость для отечественного читателя. См. Дмитриев А.Н. Марксизм без пролетариата: Георг Лукач и ранняя Франкфуртская школа (1920-1930-е гг.). СПб. – М., 2004. С. 14-15.
8
исторические факты, но и то, как их интерпретируют. Ankersmit F.R. Narrative Logic. A Semantic Analysis of the Historian’s Language. Hague-Boston-London, 1983. P. 1.
67
дополнительно и другой вопрос: насколько сам автор видел эти слабые стороны? Рассматривать принципы марксистского историописания мы будем, однако, смотря прежде всего на Россию, а не на Европу. Это значит, во- первых, что мы будем уделять большее внимание тем аспектам произведения, которые окажут конституирующее воздействие на советское историческое мышление, а во-вторых, исследовать, в какой контекст попала работа Энгельса именно в русской среде. 9 Поскольку в советский период знакомство с литературой на иностранных языках было всегда в той или иной степени затруднено и поскольку в моменты потрясений в учёном сообществе наибольшую роль играет то, что написано на родном языке, 10 это имеет значение. жүктеу/скачать 2,89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|