Является ли тело женским?

Правда, в историческую эру, которая имеет к нам отношение, жен­
щина отождествлялась со злобной и осужденной в качестве тако­
вой сексуальностью. Но это моральное осуждение сексуальности все 
целиком основано на социальном рабстве: женщина и тело разделяли 
одинаковое рабство, находились в одинаковой ссылке в течение всей 
западной истории. Сексуальное определение женщины имеет истори­
ческое происхождение: отталкивание тела и эксплуатация женщины 
расположены под тем же самым знаком, под влиянием которого всякая 
эксплуатируемая (а значит, угрожающая) категория людей автомати­
чески приобретает сексуальное определение. Черные «сексуализиро- 
ваны» в силу того же основания, то есть не потому, что они «более 
близки к природе», а потому, что они рабы и эксплуатируемые. Подав­
ленная, сублимированная сексуальность всей цивилизации неизбеж­
но отождествляется с категорией людей, социальное отталкивание, 
подавление которых составляет саму основу этой культуры.
Однако, так же как женщина и тело были едины в рабстве, оказы­
ваются исторически и логически взаимосвязаны эмансипация жен­
щины и эмансипация тела. (По сходным причинам происходит одно­
временно и эмансипация молодых людей.) Но мы видим, что эта од­
новременная эмансипация осуществляется так, что не устранено 
основное идеологическое смешение между женщиной и сексуальнос­
тью, - пуританское наследие давит еще всей своей тяжестью. Более 
того, оно только сегодня приобретает всю свою полноту, так как жен­
щина, некогда порабощенная как секс, сегодня «освобождена» как 
секс. Поэтому ясно, что повсюду углубляется ставшее отныне почти 
необратимым смешение, так как именно в той мере, в какой она «ос­
вобождается», женщина всё более смешивается с её собственным 
телом. Но мы видели, при каких условиях это происходит: факти­
чески именно как будто освобожденная женщина смешивается с как 
будто освобожденным телом. Можно сказать, что женщины, как и 
тело, как молодые люди и все категории людей, эмансипация кото­
рых составляет лейтмотив современного демократического общества, 
«эмансипируются» (во имя сексуальной свободы, эротики, игры 
и т. д.), что в целом составляет систему ценностей «опеки». Это цен­
ности «безответственные», ориентирующие в одно и то же время на 
поведение потребительское и отмеченное печатью общественной 
ссылки. Сама экзальтация, избыток признания стоят на пути реаль­
ной экономической и социальной ответственности.
Женщины, молодежь, тело, высвобождение которых после тыся­
челетий рабства и забвения составляет поистине самую революцион­
ную возможность и, следовательно, самый основательный риск для 
любого установленного порядка, интегрированы и вновь объединены 
«мифом эмансипации». Женщинам дают возможность потреблять 
Женщину, молодежи - Молодежь и благодаря этой формальной и нар-
178

циссической эмансипации успешно предотвращают их реальное ос­
вобождение. И еще: предписывая молодежи восстание (молодежь срод­
ни восстанию), убивают одним ударом двух зайцев - предотвращают 
восстание, рассеянное во всем обществе, приписывая его особой кате­
гории людей, и нейтрализуют эту категорию, замыкая ее в особой роли: 
в восстании. Характерен порочный круг управляемой «эмансипации», 
которую отыскали для женщины: смешивая женщину и сексуальное 
освобождение, их нейтрализуют посредством друг друга. Женщина 
«потребляется» благодаря сексуальному освобождению, сексуальное 
освобождение «потребляется» благодаря женщине. Это не игра слова­
ми. Одним из основных механизмов потребления является формаль­
ная автономизация групп, классов, каст (и индивида), исходя из фор­
мальной автономизации систем знаков и ролей и благодаря ей.
Речь не идет о том, чтобы отрицать «реальную» эволюцию поло­
жения женщин и молодежи как социальных групп; они действительно 
более свободны: они голосуют, приобретают права, начинают рабо­
тать раньше. Также тщетно было бы отрицать объективное значение, 
выпавшее на долю тела, забот о нем и связанных с ним удовольствий, 
того «добавления тела и сексуальности», от которых получает пользу 
средний индивид. Мы далеки от «идеального освобождения», о кото­
ром говорил Рембо*, но согласимся, наконец, что существует во всем 
этом большая свобода маневра и большая позитивная интеграция жен­
щин, молодежи, проблем тела. Мы хотим сказать, что эта относитель­
ная конкретная эмансипация, в силу того что она является эмансипа­
цией женщин, молодежи, тела только в качестве групп, непосредствен­
но ориентированных на функциональную практику, сопровождается 
мифической трансцендентностью или скорее раздваивается, порож­
дая мифическую трансцендентность, объективацию в форме мифа. 
Эмансипация некоторых женщин (и эмансипация, относящаяся ко 
всем, - почему нет?) является в некотором роде только вторичной вы­
годой, следствием, алиби той огромной стратегической операции, ко­
торая заключается в том, чтобы замкнуть в идее женщины и ее тела 
всю социальную опасность сексуального освобождения, ограничить 
идеей сексуального освобождения (эротикой) опасность от освобож­
дения женщины, предотвратить с помощью Женщины-Объекта все 
опасности социального освобождения женщин1.

жүктеу/скачать 9,65 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: