Общество потребления
Навязчивость худощавости: «линия»
жүктеу/скачать 9,65 Mb. Pdf көрінісі
|
| Навязчивость худощавости: «линия»
Навязчивое желание сохранить линию может пониматься в соот ветствии с тем же самым категорическим императивом. Конечно, стоит только бросить взгляд на другие культуры, чтобы понять, что красота и худощавость не имеют никоим образом естественного род ства. Жирность и полнота были красивы также, в другом месте и в другое время. Но императивная, универсальная и демократическая красота, записанная как право и долг всех на фронтоне общества по требления, неотделима от худощавости. Красота теперь не могла бы быть толстой или тонкой, тяжеловесной или стройной, какой она могла быть в соответствии с традиционным пониманием, основан ным на гармонии форм. Она может быть только тонкой и стройной согласно ее современному определению как комбинаторной логики знаков, она подпадает под те же самые алгебраические правила, что и функциональность объектов или элегантность диаграммы. Она предстает даже скорее худой и бестелесной в силуэте моделей и ма некенов, каковые являют собой в одно и то же время отрицание пло ти и экзальтацию моды. Факт может показаться странным: ибо если мы определяем меж ду прочим потребление как распространение комбинаторных про цессов моды, то мы знаем, что мода может воздействовать на всё - на противоположные явления, безразлично на старое и новое, «краси вое» и «безобразное» (в их классическом определении), на мораль ное и имморальное. Но она не может воздействовать на различие толстого и худощавого. Здесь существует как бы абсолютная грани ца. Происходит ли это потому, что в обществе сверхпотребления (про довольственного) стройность становится особым отличительным знаком? Даже если худощавость значима как таковая во всех культу рах и для всех предшествующих поколений, для крестьянских и низ ших классов, то известно, что нет знаков отличительных в себе, а 1 8 2 есть только формально противоположные знаки (старое и новое, длин ное и короткое [насчет юбок] и т. д.), которые сменяют друг друга в качестве отличительных знаков и чередуются, чтобы обновить мате риал, что не должно вести к окончательному вытеснению одного из них другим. Но в области «линии», преимущественной области моды, парадоксально, цикл моды больше не действует. Нужно, чтобы су ществовало что-то более фундаментальное, чем различие. И это что- то должно удовлетворять принципу единения со своим собственным телом, которое, как мы видим, установилось в современную эру. «Освобождение» тела имеет результатом его конституирование в объект заботливости. Однако заботливость, как всё, что касается тела и отношения к телу, амбивалентна, всегда только позитивна, но вся в целом негативна. Тело всегда «освобождается» как синхронный объект этой двойной заботливости1. Вследствие этого огромный процесс вознаграждаемой заботливости, который мы описали как современный институт тела, удваивается равным и также значитель ным применением репрессивной заботливости. Именно репрессивная заботливость выражается во всех современ ных коллективных навязчивостях, относящихся к телу. Например, гиги ена во всех ее формах с ее фантазмами стерильности, асептики, профи лактики или, наоборот, скученности, заражения, загрязнения, направле на на то, чтобы заклясть «органическое» тело и в особенности функции экскреции и секреции, она наталкивает на негативное определение тела через исключение, взятого как какой-то гладкий объект без недостатков, асексуальный, отделенный от всякой внешней агрессии и вследствие этого защищенный от себя самого. Навязчивость гигиены не является, однако, прямой наследницей пуританской морали. Последняя отрица ла, не одобряла, отталкивала тело. Современная этика более тонко освя тила его в его гигиенической абстракции, во всей чистоте его бестелес ного обозначения - чего? - забытого, подавленного желания. Вот поче му гигиеническая мания (страдающая фобией, навязчивая) всегда близка нам. В целом, однако, гигиеническая озабоченность порождает не пате тическую мораль, а игровую: она «обходит» глубокие фантазмы в целях поверхностной, накожной религии тела. «Любовно» заботясь о после днем, мы предотвращаем всякую связь тела и желания. В целом требо вания гигиены скорее близки к жертвенной технике «подготовки» тела, игровой технике контроля, к точке зрения примитивных обществ, а не к репрессивной этике пуританской эры. Гораздо больше, чем в гигиене, выражен агрессивный импульс в отношении тела в аскезе «режимов» питания, этот импульс «осво- 1 жүктеу/скачать 9,65 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|