Қайролла мұҚанов
жүктеу/скачать 1,19 Mb. Pdf көрінісі
|
| частью Омской губернии. В начале января 1920 г. в
Омске при Сибирском ревкоме был образован Омский губернский отдел образования (губоно). Магжан был назначен инструктором казахской секции отдела национальных меньшинств губоно. Одновременно он входит в состав редколлегии газеты «Кедей сөзi» («Слово бедняка»), выходившей начиная со 2-го февраля 1920 г. в представительстве Казахстана при Сибревкоме. В мае губоно командирует Магжана Жумабаева, имеющего опыт в организации и проведения педагогических курсов (в 1918-1919 гг. он был директором таких курсов по подготовке казахских учителей в Омске), в г.Петропавловск для создания уездного курса казахских учителей, назначив его директором курса. Магжан в Петропавловске организует так называемые курсы «красных учителей». В то же время он глубоко задумывается о своей жизни и судьбе. Ведь вскоре (25 июня) ему исполнится 27 лет. Рождается новое стихотворение «Жан сөзi» («Исповедь»), которым он как бы отчитывается перед собой и перед народом о пройденной жизни 274 и просит народ не судить его строго за его ошибки, а судить сердце. Вот отрывок из этого стихотворения в переводе А.Кодара: Мне через месяц будет двадцать семь, А там и тридцать, там и сорок... Кем Я останусь в людских воспоминаниях, Когда уже исчезну насовсем? Я с разумом явно не в ладах, Теперь меня преследует лишь страх. Однажды я уйду в сырую землю, Так чем помянут мой остывший прах? Иль скажут, что певцом был красоты. Что поверяли все ему мечты. В дни радости и горя, может, скажут: «Поэт, ты с нами, необходим нам ты!». Иль, может быть, ко мне забудут путь, Забвению мое имя предадут. Возможно, и к могиле одинокой В степи бескрайней люди не придут? Страна казахов, не обманись, Я не в ответе за лихие дни. Пусть суд твой будет праведным, раз судишь, Я не виновен, сердце ты вини. 275 Поразительно, как он предвидел свою судьбу: ведь он не дожил даже до 45 лет, был расстрелян в марте 1938 г. В начале июня началась работа курса. Магжан принимал на работу преподавателей разных предметов. Преподавателем естествознания и географии стал Кошмухамед Кеменгеров знакомый еще с Омска. Сам Магжан преподавал казахский язык и литературу, педагогику. 10 июня была принята преподавателем математики бывшая вы- пускница Петербургского института благородных девиц Гульсум Камалова - Акчурина, приехавшая с мужем. Она была молодой, красивой и гордой жен- щиной. В первые дни она ни на кого не обращала внимания, проводила свои уроки и быстро и гордо уходила. Однажды Магжан, зайдя в классную комнату, застал ее одну, сел напротив и только хотел поговорить, но в этот момент зашла техничка и позвала ее к телефону в другую комнату Магжан взял лежавшую на столе ее толстую тетрадь, написал два куплета стихотворения и ушел. Приведу эти стихи в переводе Владимира Шестерикова: Глаза верблюжонка, волшебная речь, Гульсум-ханум, жду, как с зарей, с тобою встреч. Чуть взор мой столкнется с твоим вдруг, Гульсум, Волнуется сердце, в смятении ум. Глаза верблюжонка, волшебная речь, 276 Летящая, пламенем можешь ты сжечь, Влюбляя в себя, словно солнце блеснув Улыбкой лучистой и милой, Гульсум! Эти два куплета положили начало сближению Магжана с Гульсум. На второй день, увидев Магжана в коридоре школы, гордая красавица обратилась к нему со словами: «Здравствуйте, Маг- жан мырза!» («господин Магжан»). Когда после занятий Магжан сказал ей: «Можно вас проводить до полдороги домой?», она ответила: «Нет, Магжан мырза, проводите меня не до полдороги, а до самого дома». С этого дня началась между ними глубокая и сильная взаимная любовь. Эта любовь отвлекла Магжана от горестных мыслей, занимавших его после смерти близких своих. Интересно, что приведенные выше первые стихи Магжана, обращенные к Гульсум, перевели несколько известных современных поэтов республики, в том числе и наш местный поэт Владимир Шестериков. Правда, он скромно писал, что «не претендует на то, чтобы соперничествовать с другими». А мне, например, больше нравится именно его перевод. Прав В.Шестериков, когда пишет: «...я читаю полные сокровенных чувств стихи Магжана, посвященные Гульсум, и невольно приходят на память чарующие пушкинские строки: Я помню чудное мгновенье, Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, 277 Как гений чистой красоты. И чудится мне образ Анны Керн». Появление Гульсум и вспыхнувшая взаимная любовь благотворно повлияли на подавленное состояние поэта после смерти этих дорогих для него близких (жены и сына). Пламя любви между ними с каждым днем все сильнее возгоралась. Они страстно полюбили друг друга. Вдохновленный любовью Гульсум, Магжан пишет свои знаменитые стихи, посвященные ей: «Гульсум», «Целуй же, милая», «К Г.», «Ожил», «Расставание» и другие. О любовной лирике Магжана народный поэт Абдильда Тажибаев писал, что «юношескую любовь в самой яркой форме выразил Магжан, а до появления его вновь на исторической арене казахская поэзия была обделена этой прелестью». А наш земляк, замечательный поэт и магжановед Какимбек Салыков дальше развивает эту мысль: «Действительно воскрес Магжан, воскресли чарующие строки любовной лирики. Открывать Магжана, его тончайший лиризм, пыл его горячей страсти охватили нынешнюю молодую поэзию казахов». Приводя первый куплет из стихотворения Магжана «Целуй же, милая» в русском переводе: Целуй же, милая, еще раз и еще, Теплый и целебный яд течет в крови. Я этой прелести минуту не отдам За трон царя, за все богатства земли, - Какимбек Салыков продолжает: «Оригинал же на 278 русском языке – это незабываемый сплав слов, мысли и чувств, написанный непревзойденным чудесным языком с крылатой легкостью, божественно притягательной силой... Читая эти строки на казахском языке, поражаешься чудесному магнетизму тайных сил любви, прикосновения через поцелуй. Душа приходит в благостное состояние. Магжан со всей присущей ему откровенностью, открытостью и остротой ярко воспевает свою любовь к конкретной женщине. Он поет о живых человеческих чувствах, пробивая все преграды формально бытующих степных казахов, воспевает любовь по-новому, пылко, страстно и ярко. Все стихотворение «Поцелуй же, милая» - гимн красоте и любви». Магжан посвятил возлюбленной еще несколько стихов. В стихотворении «К Гульсум» (перевод А.Кодара) он писал: Из нежного ветра, что дует в раю Из лучших соцветий в родимом краю Красивая женщина сотворена... Прекрасной той женщины имя - Гульсум, Она, как загадка, тревожит мой ум. В стихотворении «Ожил» поэт в поэтической форме рассказывает о том, как под влиянием страстной и нежной любви Гульсум он расстался со своим печальным состоянием и ожил. К сожа- лению, это стихотворение пока никто не перевел на русский язык. Быстро пролетели дни и месяцы 279 любовных встреч. Гульсум с мужем уезжала на родину. В дни расставания Магжан написал стихотворение «В час расставания» (перевод В.Шестерикова): Год прошел, как был разлит тобою Сладкий яд любви в моей груди. Думал ли с такой душевной болью, Что разлука ждет нас впереди ? Стало горьким наше расставанье Мы с тобой не властны над судьбой. До свидания! Руку на прощанье дай мне, Верблюжонок милый мой! Кроме стихов, посвященных Гульсум, Магжан написал целый ряд других стихотворений, воспевающих любовь, красоту, женщину: «Ты красивее всех», «Ожерелье», «Что такое любовь?», «Молодая невестка», «К З...» и другие. В них он поднимает до небес внешнюю и внутреннюю красоту казахских девушек и молодых женщин. В стихотворении «Ты красивее всех» поэт описывает все прекрасные в природе (месяц май, лес, молния, степь, луна, ветер, цветок, небо, горы, река, земля, лебедь, солнце, ночь, звезды) и заканчивает возвышением предмета своей любви: Красиво палящее солнце в полдень, Прекрасна ночь улыбкой блестящих звезд, Много разных красот в мире, Для меня же, милая, ты красивее всех. 280 После окончания работы курса «красных учителей» Магжан возвращается в Омск, но по распоряжению губревкома губоно командирует его в Петропавловский уезд для проведения переписи населения. В конце года он снова в Омске, занимается творческой работой, сотрудничает в редакции газеты «Кедей сөзi». Так заканчивается богатый событиями в жизни поэта 1920-й год. ПО МАНДАТУ ДОЛГА (« Северный Казахстан». 20.06.2008) В 1921-1922 гг. в стране был сильный голод. КазЦИК принял постановление об организации чрезвычайных комиссий по оказанию помощи голодающим в центре, в губерниях и уездах. Бедственное положение сложилось и в Акмолинской губернии, особенно в казахских аулах. В такой обстановке 5 мая 1922 г. в Петро- павловск приехал чрезвычайный представитель КазЦИК Кияков для организации чрезвычайной комиссии по оказанию помощи голодающим. Заместителем председателя комиссии утвердили Магжана Жумабаева. Об этой его работе долго не 281 было известно. Только летом 1997 г. в областном архиве отыскали соответствующие документы. Магжан особенно большое внимание уделяет детям. 9 июня 1922 г. он направляет письмо губернскому военному комиссару Приморскому с просьбой принять на свое попечение 100 казахских детей-сирот и по возможности, также как и рус- ским детям, бродящим по городу и просящим милостыню, оказать им помощь. 11 июня 1922 года М.Жумабаев публикует в газете «Мир Труда» статью «Голод в Сары-Арке». Вот некоторые отрывки из нее: «...С осени 1921 г. наша Акмолинская губерния сделалась ареной смертного шествия немого царя - голода. С тех пор киргизы (казахи - К.М.) нашей губернии на почве голода переживают те же испытания и страдания, каковым в течение двух лет подвергнуты их братья в верхних губерниях Киргизской (Казахской) республики. Передо мной лежат официальные отношения нескольких киргизских волисполкомов Петропавловского и Кокчетавского уездов. Именалинский волисполком пишет: «В нашей волости голод начал сильно чувствоваться с ноября 1921 года. Все бедное население волости, до осени съев весь скот, всю зиму поголовно занималось скотокрадством. Небывалый джут прошлой зимы скосил почти весь скот, каковой сократился на 70 процентов. Люди пухнут и умирают. С ноября по май вол.исполкомом зарегистрировано 270 случаев 282 голодной смерти. Сарыайгырский волисполком пишет: «С января по май зарегистрировано 72 случая голодной смерти. Голод все возрастает. Масса скота погибла от апрельской ледяной бури. Чрезмерно усиливается скотокрадство. Из Баимбетской и Айыртауской волостей Кокчетавского уезда сообщают то же самое...». Приводя еще несколько подобных примеров, автор статьи в заключение пишет: «...Эти выписки, безусловно, могут свидетельствовать о степени бедственного положения киргизов в нашей губернии. Словом, кроме одной Семипалатинской губернии, вся киргизская Сары-Арка от Каспийского моря до Иртыша находится во власти голода. Разрушаются хозяйства, уничтожается скот...» «...Пора же отказаться от старого взгляда екатерининских времен на Сары-Арку как на сказочную киргиз-кайсацкую орду, как край, «где все обилием дышит», где кумыс льется рекой и где копченое мясо под открытым небом завялено горой. Пора услышать стон Сары-Арки и понять полное страданий жуткое молчание киргизского народа». Магжан не раз сам отправлялся в коман- дировку, чтобы оказать помощь местным комиссиям ПОМГОЛа, о чем свидетельствует выданный ему документ, подписанный чрезвычайным уполномоченным КирЦИК 283 Кияковым 1 июля 1922 г. «Мандат. Предъявитель сего заместитель председателя Акмолинской губернской чрезвычайной-комиссии помощи голодающим Жумабаев Магжан Бекенович командируется в Петропавловский и Кокчетавский уезды для усиления работы по оказанию помощи голодающим». В тот же день Кияков и Магжан верхом на конях направились в Кокчетавский уезд. В уездный центр приехали 9 июня, откуда Кияков отправился в Атбасар и Акмолинск для знакомства с работой местных комиссий и оказания помощи им.Магжан принял участие в работе Кокчетавского уездного исполкома, принявшего постановление о немедленном сборе пожертвований среди населения, причем третью его часть решено направить в Петропавловск в распоряжение губПОМГОЛа, а две трети распределить на местах среди голодающего населения. И еще: организо- вать в Кокчетаве Дом для киргизских детей-сирот. Магжан много ездил по разным волостям Кокчетавского, а на обратном пути – Петропавловского уезда. Из командировки М.Жумабаев вернулся 17 августа, а 20 августа подготовил письменный доклад о проведенной работе, который был рассмотрен на комиссии и одобрен только 13 октября 1922 г. уже без Магжана, так как он уехал к этому времени с Зулейхои в Ташкент. Из 284 документов и свидетельств того времени можно заключить, что поэт сильно переживал, видя тяжелое положение народа, подвергнутого страшному голоду, и старался помочь голодающим по мере своих сил и возможностей. МАГЖАН В ТАШКЕНТЕ (« Панорама недели». 5.09.2003) В ноябре 1922 г. Магжан Жумабаев по приглашению председателя Совнаркома Туркестанской республики Турара Рыскулова и секретаря ЦК Туркестана Султанбека Кожанова прибыл в г. Ташкент, где собирались многие быв- шие алашордынцы и другие представители казахской интеллигенции, которые преследовались в Казахстане. В Ташкенте Магжан стал преподавателем Казахско-киргизского института просвещения. Одновременно он активно сотрудничает с газетой "Ак жол" и журналами "Сана" и "Шолпан", публикует в них свои стихи и поэмы, рассказы и научные статьи. В этот период 285 им написаны Туркестанский и сырдарьинский циклы стихов. В них поэт воспевает старое доброе время, когда все тюркские народы жили дружно, а Туркестан, в старину называвшийся Тураном, был объединяющим центром: Туркестан - ты в два мира открытая дверь, Туркестан - ты всех тюркских племен колыбель. О, Всевышний! Ты здесь наш народ поселил И за благо такое спасибо тебе! В старину Туркестан называли Туран, Это родина древних тюрков всех стран. И судьба твоя славно-завидной была На путях где прошел дней твоих караван. В этом стихотворении Магжан создал художественную панораму историиТурана. Нет на свете земли, как в Туране земля! Нет на свете народа, чтоб на тюрков менять! Тюрк-мудрец, тюрк-творец, тюрк-мечтатель- певец... Нет подобных ему! Это нужно понять, - говорит поэт с большим пафосом в стихотворении «Туркестан» К этому циклу относятся и такие известные стихи Магжана, воспевавшего Восток с общена- циональным чувством, как "Старый Туркестан", "Слово хромого Тимура", "Уральские горы", "Урал", "Огонь", "Пророк", "Восток", "Далекому 286 брату", "Я спешу", "В саду Турана", "В Алатау", "На Волге", "На берегу Волги". Тему Востока Магжан воспевает в надежде на его пробуждение и оказание им положительного влияния на запятнавший себя кровавыми войнами Запад. По мнению поэта пробуждение Востока способствует установлению мира и солидарности между всеми народами. Поэтому он призывает к миру Востока с Западом, чтобы добротой скрасить жизнь народам Запада: Нет, Восток мой, очнись: Пожалеем, приветим И заблудшим их детям Добротой скрасим жизнь. С небесами их сдружим, И беспутные души Повернем на Восток. Пусть ласкает им взгляды Утром полный отрады Света алый поток. В этот период в свободном Туркестане Магжан с большим вдохновением пишет свои лирические- стихи, где воспевает любовь. Одним из них является замечательное стихотворение « Ожерельем – луну и звезду – на кольцо». Ты – зрачок мой, твое ослепляет лицо, Поцелуй – задохнусь я, смирившись с концом 287 Подойди же скользя, словно шелк. Подарю я ожерельем – луну и звезду – на кольцо. Твоя речь колдовская, как пряный туман. Мое сердце безумствует, как океан. А твой смех – так рассыпанный жемчуг смеется На серебряном блюде из сказочных стран. Не находя возможностей, чтобы привести родной народ к счастливой жизни в тот период, Магжан в ряде своих произведений обращается к старине, к сюжетам древних легенд. В Ташкенте Магжан с большим интересом прочитал сборник избранных произведений Чокана Валиханова, выпущенный в Петербурге в 1904г. Ознакомившись из статьи Чокана «Тенгри» с легендарным бақсы (шаманом) Койлыбаем, поэт собирает о нем дополнительные материалы и пишет своеобразную поэму «Қобыз Қойлыбая». Эта психологическая поэма является, можно сказать, одним из шедевров казахской поэзии. Магжан Жумабаев в своих поэмах "Батыр Баян" и "Коркут" берет главными героями людей сильных духом, оставивших после себя незабываемые примеры преданности родной земле и родному народу. Самой значительной, художественно завершенной красочной по сюжету и слову является поэма "Батыр Баян". В ней повествуется о давнем событии, происходившем во времена военных-походов, вражды между казахами 288 и калмыками. В поэме воспеваются отвага, любовь, дружба и милосердие, показывается слепота гнева и ненависти. Поэма начинается следующими строками: О, сердце мое. Я лишился ума, чего-то в тоске ожидая, Коварная жизнь, роковая тюрьма сознанье мое убивает. В темнице томится не тело мое – закован язык кандалами И мечется песней безумной душа в мучи – тельной пляске сгорая. Ах, жизнь окаянная! Нет у тебя ни шутки, ни песни, ни смеха Спасенье мое – это клад золотой старинных легенд и сказаний. Чтоб узел любой развязать, в старину нашли бы девяносто приемов И каждый волшебным ключом открывал секреты закрытого дома. А я погружаюсь в чудесную глубь, Что манит целительным ложем И яд окаянного мира меня не сможет уже уничтожить! В эпилоге поэмы поэт, прославляя своих героев, павших в борьбе с врагами за родную землю, говорит о том, что они останутся в памяти народа: Отважных героев горячую кровь, по капле 289 впавшую в лоно, Пускай позабудет героев жер – их ель никогда не забудет. А если Земля, и Вода, и Хребты, Пустыня и Ветер свободный Героев своих сохранит имена – тогда их народ не забудет… В поэме «Коркут» Магжан воспевает гениального мыслителя древнего огиз-кипчакского времени святого деда Коркута, который всюду искал бессмертную жизнь и в итоге изготовил из сосны музыкальный инструмент кобыз, играл на нем грустные кюи (мелодии). Столкнувшись лицом к лицу несправедливостями своего времени, не находя выхода из этого тупика, поэт уподобляет свою трагическую судьбу с действиями древнего Коркута и напоминает о своем намерении воспевать горести жизни народа. Одного лишь хочу я, как славный Коркут. Свои песни найти через каторжный труд. И, отдав все мечте, что и можно отдать, С другом, верным кобызом, закончить свой путь. Крупнейшие теоретики – литературоведы 20-х годов Жусупбек Аймауытов и Габбас Тогжанов называли Магжана основоположником байронизма в казахской поэзии, первым создателем романтических поэм, воспевающих один из коротких отрезков жизни героя. Именно такими 290 являются его поэмы «Батыр Баян», «Кобыз Койлыбая», «Коркут», «На вершине Окжетпеса». В 1923 г. в 4-8 номерах журнала « Шолпан» был опубликован известный рассказ Магжана «Грех Шолпан», повествующий о тяжелой трагической судьбе женщины. Магжан в Ташкенте писал и научные литературоведческие, исследовательские статьи. Им написаны такие труды об Акане серэ, Базар жырау, об Абубакире Диваеве. Материал о жизни и творчестве знаменитого акына и певца Акана серэ он собрал летом 1922 г. будучи в командировке в Кокшетауском уезде по борьбе с голодом для оказания помощи голода- ющим (тогда Магжан работал заместителем председателя комитета помгола Акмолинской губернии). Магжан в Ташкенте занимался сбором и изучением творений видного акына-импровизатора второй половины XIX начала XX вв. Базара жырау. По итогам этих исследований написал статью о жизни и творчестве жырау. Много внимания уделил Магжан творчеству знаменитого фольклориста и этнографа Абубакира Ахметжановича Диваева, работавшего тогда профессором Средне-Азиатского Госуниверситета (САГУ) и преподавал казахский фольклор и этног- рафию. Его деятельность фольклориста тесно связана с изучением этнографии казахского народа. 291 Его труд « Этнографические материалы», опубликованный в 1891-1915 гг. сохранил свою ценность по настоящее время. Он собирал образцы казахского устного народного творчества в течении 45 лет. Не случайно писатель Абдильда Тажибаев назвал его дедушкой казахской фольклористики. В марте 1923г. общественность Ташкента отметила 40-летие научной и общественной деятельности патриарха казахской фольклористики. Магжан Жумабаев составил сборник его произведений под названием «Тарту», что означает подарок к юбилею и написал предисловие к книге, в котором имеются такие слова: «Дорог человек, вложивший свой труд в пользу общества. Цена человека для общества не в единстве крови, а в единстве души, в единстве радости и печали. Абубакир аксакал хотя не имеет с казахским народом единства крови, но душу свою он сделал единой с этим народом и по мере возможности своих сил трудился в его пользу». Книга «Тарту» вышла из печати в Ташкенте с предисловием поэта 1924 г. 4 декабря 1922г. в Ташкенте было создано культурно-просветительское общество «Талап», утвержденное Народным Комиссариатом просвещения Туркестанской республики. Целью общества являлось развитие казахско-киргизской культуры и литературы. Председателем правления был избран известный врач, журналист, педагог, 292 ученый, фольклорист, общественный деятель профессор Халел Досмухамедов, один из бывших лидеров Алашорды. В работе общества наравне с Мухамеджаном Тынышбаевым, Мухтаром Ауэзовым, Абубакиром Диваевым и др. принимал активное участие и Магжан Жумабаев. Общество « Талап» начало свою работу с организации лекций на злободневные темы, имеющие историческое, познавательное значение. Так, в марте 1923г. были прочитаны лекции членами общества: М.Есболовым «О жизни и деятельности И.Алтынсарина», М.Жумабаевым « О стихотворениях Абая». Общество «Талап» провело значительную работу по развитию культурно- духовной жизни республики. Оно способствовало выпуску сборников стихов Абая и Магжана, превращению газеты «Ак жол» в настоящую народную газету, поддерживающую журналы научно-позновательной ориентации «Шолпан», « Сана», «Сауле» и др. Магжан вместе с X .Досмухамедовым, М.Дулатовым, М.Тынышбаевым, М.Есболовым, М.Ауэзовым, А.Байтасовым и другими видными членами партии «Алаш» активно работал и в учеб- ной комиссии Наркомпроса Туркестана. Магжан Жумабаев пробыл в Ташкенте всего год – с ноября 1922 по ноябрь 1923г. Но за это время написал множество стихотворений, несколько поэм, рассказы, научно-литературные 293 исследования и статьи. Можно смело сравнить этот период творческой жизни Магжана с Пушкинской Болдинской осенью. Это был действительно период расцвета творчества поэта. Итогом творческой жизни Магжана в Ташкенте явился сборник его стихов с предисловием Султанбека Кожанова, выпущенный в 1923г, в этом предисловии С.Кожанов пишет: « До сегодняшнего дня Казахский-киргизский язык в Туркестане считался языком овцеводов, непригодным для использования в официальных бумагах, для написания книг. Стихи Магжана могут показать, что казахский язык не только может с пользой использоваться, но что он очень богат, чист, остер и красив. Уверены, что стихи Магжана со стороны языка и узнавания литературы принесут много пользы». Но в то же время были и недоброжелатели Магжана, которые с ложных позиций обвиняли его во всех грехах (националист, пантюркист, певец классовых врагов советского строя, пессимист и т.д.). Не случайно в стихотворении « Возлюбленной», опубликованном в газете «Ак жол» поэт с грустью и горестью признается своей возлюбленной! О, родная, я вступил на трудный путь, Впереди моря, и некуда свернуть. Здесь вокруг лежат пески Бетпак-Далы, Ядовитых тварей злая жуть. 294 Предо мной гор заоблачных снега, Острым камнем вся изранена нога. Может быть, в слезах я горьких упаду, Не осилив многоликого врага. МОСКОВСКИЕ ГОДЫ ПОЭТА (« Северный Казахстан». 206.05.2006.) В ноябре 1923 года Магжан Жумабаев по направлению Народного Комиссариата просвещения Туркестанской Республики поступил в Московский высший литературно- художественный институт, открытый по инициативе поэта В.Я.Брюсова. К преподавательской работе в институте были привлечены литературоведы П.С.Коган, М.С.Григорьев, Л.Г.Якобсон, Г.Н.Рачинский. Перед студентами выступали Н.И.Бухарин, А.В.Луначарский и другие видные деятели партии и правительства. Как писал профессор Рачинский, 295 главное место в учебном плане занимали поэзия, проза, драматургия, художественный перевод и литературная критика. ВЛХИ стал культурным центром, готовящим литературные кадры страны. На лекциях Брюсова присутствовали не только студенты, но и преподаватели настолько это было захватывающее и полезное занятие. Кроме лекций, он вел класс стиха и семинар по всеобщей истории. Многие студенты института посещали его даже на дому. Привечал он и Магжана, несколько раз беседовал с ним. Магжана он называл «Казахским Пушкиным». Видный Казахский поэт Гафу Каирбеков об этом определении В.Я.Брюсова верно заметил: «На что опирался Брюсов, называя Магжана « Казахским Пушкиным?» Что он хотел сказать этим? Мне кажется он прав в этом смысле, что Магжан, подобно Пушкину, смог передать в своем творчестве все национальное величие своего народа, его историю, его характер, состояние души. А для этого Брюсов должен был быть знаком не только с творчеством Магжана, но с ним лично» (Гафу Каирбеков. Слово о Магжане. – Магжан Жумабаев. Стихи, Проза, литературные исследования. Составитель Ж.Сулейменов. Петропавловск. 2006, стр. 200). Магжан еще в Петропавловске, Уфе, Омске и Ташкенте много внимания уделял истории и литературе народов Востока, а также русской и западно-европейское литературе. В Московском 296 ВЛХИ он углубляет свое знакомство с русской и мировой классикой. Он глубже изучает произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Крылова, Фета, Блока, Бальмонта, Н.Гумилева, А.Ахматовой, Д.Мережковского, М.Кольцова, Л.Андреева, Д.Мамина-Сибиряка и других русских поэтов и писателей. Через русскую литературу он глубже знакомится с великими творениями Гете, Гейне, Шиллера, Байрона и других представителей мировой литературы. Таким образом он углубляет свои литературные знания, расширяет свое мировоззрение. На основе этих занятий стремясь поднять уровень Казахской национальной поэзии до уровня русской и мировой классики оттачивает свои литературные произведения. В Москве Магжан переводит на казахский язык произведения А.Блока, В.Иванова, Д.Мамина- Сибиряка, М.Лермонтова, А.Кольцова, Д.Мереж- ковского, а также стихи Гете, Гейне и других зарубежных поэтов. К этому же периоду относятся его переводы «Песни о Буревестнике» и рассказы о матери М.Горького, ряда произведений В.И.Ленина. В первые годы советской власти в Казахстане почти никто не занимался переводческим делом. У истоков его в тот период стоял именно Магжан Жумабаев. Обучаясь в ВЛХИ, Магжан одновременно читал лекции по казахской литературе и стилистике казахского языка в Коммунистическом 297 институте трудящихся Востока (КУТВ) и работал в Центральном восточном издательстве при Народном Комиссариате по делам национальностей. Магжан выпустил несколько учебников для казахских школ и брошюр с переводами, а также новые поэмы на революционную тему для детей: «Правдивая сказка» («Юсуп хан»), «Сказка-ложь». Московские годы (1923-1927) жизни Магжана богаты радостными и печальными событиями. В начале 1924 года произошел перелом в его мировоззрении и художественном творчестве. Он отрекается от прежних своих убеждений, искренне переходит на платформу советской власти, создавая ряд стихотворений в духе нового времени. 29 июня 1924 года в газете «Ак жол» («Светлый путь»), издаваемой в Ташкенте, было опубликовано стихотворение поэта «Красное знамя», в котором просматривается новая интонация: Чей он, кровью окрашенный флаг? Тех, кто знал одну судьбу, Уготованную рабу, Кто страдания знал и страх, Это знамя твое, казах. Чей он в небе пылающий флаг? Тех, чей путь труден и кровав, Тех, кто ищет волю и прав, У кого вопрос на устах, Это знамя твое, казах! 298 Здесь даны новые интонации, чем в прежних стихах. Непосредственное обращение к массам, ораторский призыв. Здесь он и для себя проясняет истину: на какие силы обращается Советская власть, а именно на эксплуатируемые массы, угнетенные народы. К сожалению, Магжану не удалось по- настоящему развернуть свой талант. Именно в этот период недоброжелатели стали обвинять поэта в буржуазном национализме, пантюркизме, панисламизме. Особенно усилились нападки и политические обвинения после выхода третьего его сборника стихов и поэм в 1923 году в Ташкенте. Предисловие к книге написал известный партийный и государственный деятель С.Ходжанов. 24 ноября 1924 года состоялось собрание студенческой организации «Жерлестик» («Землячество»), созданной при Коммунистическом университете трудящихся Востока. На нем обсуждался «крамольный» сборник. В собрании участвовали директор Центрального издательства народов СССР Н.Тюрякулов, член бюро ЦК комсомола, член исполкома Коммунистического Интернационала молодежи (КИМ) Г.Муратбаев. Всего собралось около восьмидесяти студентов и представителей интеллигенции. Удивляет то, что на собрание не был приглашен автор книги. С основным докладом о стихотворениях Магжана выступил Н.Тюрякулов, который заявил, 299 что Магжан в своих стихах тоскует о прошлом, воспевает феодально-байскую жизнь, ударяется в буржуазный национализм, пантюркизм. Докладчик закончил свою речь словами: «Магжан – поэт, но не казахский поэт, поэт, потерявший связь с жизнью казахов». Выступило еще около двадцати человек. Большинство из них поддержало Тюрякулова. Только Ж. Сарсенбин выступил в защиту Магжана. Он сказал, что нужно дать оценку стихам поэта с литературной, а не с политической стороны, и критиковать его надо не огульно, а за некоторые ошибки, которые не соответствуют коммунистической идее. Высказывание это вызвало дискуссию. Но последнее слово принадлежало Н.Тюрякулову. Собрание приняло постановление, запрещающее публикацию стихотворений Магжана. Постановление было опубликовано 14 января 1925 года в газете «Енбекши казак» («Трудовой казах»). С того, дня на страницах газеты систематически печатались материалы против Магжана. Руководители ассоциации пролетарских писателей Казахстана начали организованную компанию против поэта. Не осталась в стороне и цензура. Об этом свидетельствует сохранившееся в фонде губкома партии областного архива письмо заведующего «Кирлито» Кондратова Акмолинскому органу цензуры (гублито) от 11 марта 1925 года: «По 300 имеющимся сведениям в «Кирглавлите», по Ак- молинской губернии имеется в обращении сборник стихотворений на киргизском языке Магжана Жумабаева, издание «Туркгосиздата» от 1923г. В отношении такого издания примите решительные меры по изъятию из обращения. Изъятые экзем- пляры храните до особого распоряжения». На письме наложена резолюция агитпроп отдела губкома партии: «Тов. Иванову. Для срочного исполнения. В первую очередь изъять в Кирпедтехникуме, средних школах, библиотеке». В это трудное для Магжана время известный педагог и писатель Жусупбек Аймаутов опубликовал в журнале «Лениншил жас» («Молодой ленинец». 1923 г., №5) свою статью «О поэзии Магжана», в которой дал объективную оценку творчеству поэта: «Магжан силен чеканностью, образностью и выразительностью слога. Слова в его стихах подобны жемчужинам, нанизанным на шелковую нить. Стихам его присущи нежность, порою печально-горестная тональность. Подобного поэта, как Магжан, с его теплым, мягким, зефирным звучанием слога не встретишь среди современных казахских поэтов. Он умеет извлекать чарующие звуки из сердца кобыза. Какие бы стихи ни слагал Магжан, они удивляют своей чудной красотой и непостижимым совершенством». 301 Несмотря на гонения, годы, проведенные в Москве, были для Магжана годами творческого роста. В этот период он повысил свое образование, у него расширился кругозор и появились новые друзья из среды известных русских поэтов и писателей того времени. Весной 1927 года Магжан окончил учебу и вернулся в Петропавловск. Впереди его ждали новые испытания. САБИТ И МАГЖАН (“ Нива”) Абай – ақылдың ақыны, ал Мағжан – ақынның ақыны. Мағжан ақын ретiнде Абайдан күштiрек. Бiз Мағжаннан үйренуiмiз керек. Сәбит Мұқанов. Абай – поэт ума, а Магжан – поэт поэтов. Магжан как поэт сильнее Абая. Мы должны учиться у Магжана. Сабит Муканов Наша Северо-Казахстанская земля богата замечательными талантами. В числе таких талантов Магжан Жумабаев и Сабит Муканов. В последние годы бытуют досужие мнения, что Сабит и Магжан 302 постоянно находились во враждебных отношениях и что Сабит постоянно преследовал Магжана. А так ли это? На самом деле в их взаимоотношениях были и теневые и светлые моменты. На это были объективные и субъективные причины. Во-первых, Магжан родился в зажиточной семье и для своего времени получил прекрасное образование. Получив первоначальное образование в ауле у муллы, он окончил в г.Петропавловске медресе, руководителем которого был выпускник Стамбулского духовного университета Мухамеджан Бегишев, прекрасно знавший арабский, персидский, турецкий, татарский языки и восточную литературу. Затем полтора года Магжан проучился в высшем духовном медресе «Галия» в г.Уфе, руководимом Салимгереем Жантуриным, где одним из преподавателей был видный татарский писатель Галымжан Ибрагимов. В 1913- 1917 годах он учился в Омской учительской семи- нарии, где преподавал замечательный педагог- этнограф Александр Никитич Седельников и др. В учительской семинарии он учился в одно время с Сакеном Сейфуллиным, Ныгыметом Нурмаковым, Абдрахманом Байдильдиным и другими, которые впоследствии пополнили ряды казахской демократической интеллигенции. Кроме того, еще до встречи с Сабитом Мукановым он близко общался с такими представителями 303 казахской интеллигенции, возглавлявшими алашордынцев, как Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов, Миржакып Дулатов. Сабит родился в семье бедняка и с шести лет остался круглым сиротой. Сполна испытал сиротскую долю. Батрачил у баев, пас их скот. С трудом научился грамоте. Затем сам учил арабской грамоте аульных детей, чтобы прокормиться и выжить. И только в начале 1918 года уже семнадцатилетний Сабит едет в г.Омск чтобы поступить на двухгодичные курсы по подготовке учителей для казахских аулов. Здесь-то он впервые встречается с Магжаном Жумабаевым, руководителем этих курсов. Если Сабит тогда был бедным малограмотным парнем, слабо владеющим русским языком, но уже имевшим небольшой опыт в сочинении стихов, то Магжан к этому времени уже имел за плечами пятилетний курс учебы в Петропавловском медресе, полтора года учебы в медресе «Галия» в г.Уфе и диплом об окончании Омской учительской семинарии. К тому же, он тогда был уже известным поэтом, выпустившим еще в 1912г. в г.Казани первый сборник своих стихотворений под названием «Шолпан» («Венера»). Кроме того, он тогда уже был членом Акмолинского комитета Алаш-орды с центром в г.Омске. Мировоззрение Магжана Жумабаева формировалось в период после революции 1905 304 года. В то время на волне развивающегося казахского национально-революционного движения и в условиях роста казахской буржуазно- демократической культуры шел процесс становления целой плеяды казахских интеллигентов. Социальный состав и политические взгляды этой группы деятелей культуры, литературы и просвещения были довольно сложными. В их мировоззрении устойчивым и четким было лишь одно: страстное желание свободы, счастья и просвещения своему народу. В их числе был и Магжан Жумабаев. Во второй книге своего автобиографического романа «Школа жизни» Сабит Муканов так пишет о своей первой встрече с Магжаном Жумабаевым в г.Омске: «Утром Казый Торсанов привез меня к директору курсов Магжану Жумабаеву, деятелю алаш-орды, поэту, как я позднее понял, глубоко антинародному, контрреволюционному. Я читал его сборник «Шолпан», вышедший еще в 1912г., и некоторые стихи, напечатанные в журнале «Абай», в газетах «Сары-Арка» и «Жас Азамат». Он был молод и привлекателен. Я запомнил бритое смуглое лицо и вьющиеся волосы...» Мне кажется здесь слова « глубоко антинародному, контрреволюционному» Сабит Муканов написал в духе обстановки 30-х годов, когда Магжан и другие алашордынцы подверглись репрессии. В то же время Сабит Муканов не 305 скрывает положительных сторон Магжана. Так, узнав, что Сабиту негде жить и не на что существовать, Магжан устроил его дворником к своему родственнику Газизбаю, у которого и сам снимал квартиру. О занятиях на курсах Сабит вспоминает: «Мы изучали казахский и русский языки, географию, арифметику, природоведение, педагогику, историю и вероучение». Кроме того, у нас были уроки пения и гимнастики. Магжан Жумабаев преподавал четыре предмета – казахский язык, русский язык, педагогику, историю и вероучение». И далее: «Историю древнего мира – Египта, Греции, Рима – я усваивал лучше других предметов, быть может потому, что мне выпало на долю помогать Магжану в составлении конспектов. Происходило это так. По вечерам он вызывал меня к себе в комнату, удобно располагался на диване, брал русский учебник и диктовал мне казахский перевод. Записанный мною арабскими буквами конспект на следующее утро давался курсантам для переписывания. Я получал на первых порах главным образом пятерки». Узнав, что Сабит пишет стихи, Магжан однажды, - как пишет Сабит, - попросил его почитать свои стихи. «В моей тетради это были стихотворные послания девушкам, айтысы – стихотворные состязания – и стихи о жизни аульной бедноты. Послания и айтысы Магжан похвалил. Но, читая мои стихи об аульной бедноте, 306 он поморщился… Магжан познакомил меня со своими стихами. Его лирические произведения мне очень понравились. Но стихи, воспевавшие Колчака и Алашорду, вызывали во мне молчаливый протест». Как известно, после победы Красной Армии над Колчаком упомянутые курсы прекратили свое существование, и Сабит там не доучился. Он вернулся через Петропавловск в свой аул Жаманшубар. 4 апреля 1919г. вышло Постановление ВЦИК, обьявившее амнистию алашордынцам и разрешившее им перейти на службу в советские органы. Магжан Жумабаев некоторое время работает в редакции казахской газеты "Кедей сөзi» (« Голос бедноты»), выходившей в г.Омске с февраля 1920 р. В июне 1920 г, Магжан и Сабит встретились в г.Петропавловске. Здесь уже при Советской власти с 6 июня 1920г. были открыты курсы «Красных учителей». Магжан здесь преподавал педагогику, казахский язык литературу. Сабит стал рядовым курсантом. Он в это время уже был кандидатом в члены Коммунистической партии. Несмотря на Постановление ВЦИК, на местах продолжалось недоверчивое и даже враждебное отношение к бывшим алашордынцам. Это подтверждается словами Сабита Муканова в «Школе жизни»: «С первых же дней учебы большинство курсантов 307 заняли по отношению к Жумабаеву враждебную позицию, и только немногие оставались его поклонниками... Противники Жумабаева утверждали, что он еще не сложил оружия и продолжает бороться против Советской власти. Хитро, незаметно используя каждый удобный случай, он старается передать курсантам свои буржуазно-националистические идеи... Другие, их было совсем немного, считали Жумабаева правым во всем». В это же время в городе функционировал « казахско-татарский клуб», где местная молодежь проводила вечера художественной самодеятель- ности. Здесь ставились небольшие пьесы, читались стихи, пелись песни и т.д. В этом клубе читал свои стихи и поэмы и Магжан Жумабаев. Курсанты- коммунисты, члены партийной ячейки при курсах также ходили в этот клуб. Однажды они при- сутствовали, когда Магжан читал свою новую поэму «Сказка». В ней прославлялись Кенесары Касымов и его сын Сыздык. Это стало поводом для обвинения Магжана в поддержке старых алашордынских идей. По словам Сабита Муканова: «… Теперь уже ни у кого из коммунистов не оставалось сомнения, что Жумабаев прочно остался на своих старых идейных позициях. На следующий день партячейка наших учительских курсов вынесла на своем собрании постановление, в котором обоснованно доказалось, что Жумабаева 308 невозможно дальше оставлять преподавателем. Уездный комитет партии согласился с нашим доводом, и поэт-националист был снят с работы». Сабит тогда был членом редколлегии стенной газеты курсантов. В номере газеты, вышедшей после разоблачения Жумабаева, он поместил свой фельетон «Түсiмде» («Во сне»). «Прибегая к обыч- ной в те годы символике, - пишет Сабит Муканов, - я раскрыл в нем буржуазно-националистические взгляды и поступки Магжана Жумабаева». После этот фельетон Сабит опубликовал в газете « Еңбекшi қазақ» («Трудовой казах») – 22 февраля 1 922г. Сабит Муканов курсы не окончил. Уездный ревком послал его в дальнюю волость для организации сбора налогов. В1921 году Магжан некоторое время работает в редакции газеты « Бостандық туы» («Знамя свободы»). Но и оттуда его отстраняют, так как сторонники классовой борьбы в каждой строчке его произведений видели защитника байства, буржуазного националиста, противника Советской власти. До недавнего времени была неизвестна деятельность Магжана Жумабаева после ухода с редакции газеты. И только летом 1997 года в областном архиве были найдены документы, свидетельствующие о его работе, весной и летом 1922 г. заместителем председателя Акмолинской 309 чрезвычайной комиссии помощи голодающим (Акмолгубкомпомгол). В 1921г. Сабит в составе отряда ЧОН участвует в подавлении восстания, учится в совпартшколе, а с августа 1922г. уезжает в г.Оренбург и поступает на учебу в рабфак. В октябре 1922г. Магжан вместе с невестой Зулейхой через Челябинск и Оренбург уезжают в Ташкент. Здесь в 1923г. выходит третий сборник сти- хотворений Магжана Жумабаева с предисловием Султанбека Кожанова, в котором говорилось: « Мы издали стихи Магжана Жумабаева, считая, что они заслуживают почетное место в киргизской литературе. Поэтические произведения автора читатели уже знают. Ясно, что в деле воз- рождения новой литературы там, где только начинает вырабатываться литературный язык, заслуга таких поэтов, как Магжан, громадна... Мы в стихах Магжана имели в виду больше литератур- ную сторону, чем их политическое содержание. И читатель не должен обращать внимание на те места, где встречаются противоречия к марксистскому мировоззрению. А побольше обращать внимания на красоту и художественную сторону, на образность, должен серьезно вникать в их исторический смысл». А сам Магжан в сентябре 1923г. поступает на учебу в Московский литературно-художественный институт, которым тогда руководил видный 310 русский поэт Валерий Брюсов. Обучаясь здесь, Магжан одновременно работает в издательстве « Восток» и преподает студентам Коммунистического университета трудящихся Вос- тока /КУТВ/. Магжан в Москве усиленно изучает произведения русских и западноевропейских классиков литературы, пишет новые стихотворения и поэмы, переводит ряд трудов В.И.Ленина, М.Горького, Всеволода Иванова, Г.Гейне, И.Гете и др. В то же время продолжается и даже усиливается несправедливая критика его произведений. В декабре 1923г. во время учебы в Оренбургском рабфаке Сабит Муканов и другие студенты произвели заочно литературный суд над Магжаном. Они раскритиковали новый сборник стихов Магжана, вышедший в Ташкенте» как произведение буржуазно-националистического, пантюркистского, феодально-байского, алаш- ордынского направления. В ноябре 1924г. организация казахских студентов, обучающихся в ВУЗ-ах Москвы «Жерлестiк» («Землячество») также устроили разбор этого сборника Магжана. По воспоминаниям профессора Бейсембая Кенжебаева, бывшего студента Магжана Жумабаева, часть выступавших на этом собрании, указывая на некоторые признаки национализма и пессимизма в стихах Магжана, в целом признали 311 Магжана большим поэтом. Но большинство сделало вывод, что Магжан – буржуазный националист и для нас совершенно чужой поэт. Собрание приняло постановление, что стихи поэта не должны публиковаться без разрешения властей. Отчет об этом собрании был опубликован в республиканской газете «Енбекшi қазақ» 14 января 1925 г. В такой сложной обстановке 3 декабря 1924г. в газете «Тiлшi» («Корреспондент») Магжан опубликовал свое стихотворение «Елге сәлем» (« Привет родине»). В ответ на это Сабит Муканов написал свое стихотворение «Сәлемге сәлем» (« Привет привету») в котором говорил о непреклонной решимости идти по пути, ука- занному Лениным, о том, что никакие силы и коварство врагов не способны сбить его с этого пути. Позже, 13 октября 1926г. оно было опубликовано в газете «Еңбекшi қазақ» («Трудовой казах»). В своей работе «Очерк истории казахской литературы» Сабит Муканов писал, что «в 1920- 1923 годах в Казахстане поэты феодально-байского направления имели силу. Они выпускали свои книги, журналы против Советов. В это время почти никто против них не выступил, никто им не указал на их ошибки. В 1923-1926 годах феодально- байские писатели испытывали в Казкстане гонения. Поэтому они собирались в Туркестане вокруг 312 Султанбека Кожанова, который отдал в их распоряжение газету «Акжол», журналы «Сана» и « Шолпан». Это было действительно так. В числе писателей, нашедших поддержку у Султанбека Кожанова, крупного партийного и государствен- ного деятеля был и Магжан Жумабаев. Именно при его поддержке был выпущен сборник стихов Магжана в 1923 г. в Ташкенте. Но, начиная с 1924 года, особенно после вышеуказанных двух разборок стихов Магжана, критика в его адрес усилилась. Его запретили печатать и даже уже выпущенные книги изымались из библиотек. Об этом свидетельствует следующее письмо заведующего Кирлито Кондратова в адрес Акмолинского гублито от 11 марта 1925 г., сохранившееся в фонде Акмолинского губкома партии: «По имеющимся сведениям в Карглавлите по Акмолинской губернии имеется в обращении сборник стихотворений на киргизском языке Магжана Жумабаева, издание Туркестанского Госиздата 1923г. В отношении такого издания примите решительные меры к изъятию из обращения ... Изъятые экземпляры храните до особого распоряжения...» Летом 1925г. Сабит Муканов в Петропавловске был назначен ответственным секретарем редакции газеты «Бостандық туы». Здесь он организует литературный кружок, вокруг 313 которого группирует местных журналистов и писателей. А летом 1926г. он уже в столице республики Кызылорде. В июне 1926г. здесь создается казахская ассоциация пролетарских писателей (КазАПП), объединившая пролетарские силы казахской литературы. Председателем оргкомитета КазАПП-а был назначен Сакен Сейфуллин, ответсекретарем Сабит Муканов, членами – Абдрахман Байдильдин, Хамза Жусупбеков, Орынбек Беков. Подготовить проект платформы было поручено Сабиту Муканову. 4 октября 1926г. платформа была обсуждена на общем собрании пролетарских писателей и утверждена. С этого дня КазАПП работал на ее основе. Летом 1927г. Магжан Жумабаев окончив литературно-художественный институт, возвращается в Петропавловск. За время пребы- вания в Москве он многое передумал, принял партийный принцип деления общества на классы и свои стихи стал писать с этих позиций. 17 августа 1927г. в республиканской газете «Еңбекшi қазақ» он опубликовал свою поэму «Тоқсанның тобы» (« Девяносто – большинство»). В ней автор приветствует новую жизнь, пришедшую к прежде обездоленным, утверждает, что теперь он заодно с большинством, вместе с девяносто из ста, а не с меньшинством - десятью. Пишет, что раньше он ратовал за все сто, не делая разницы между 314 угнетенным большинством и угнетающим меньшинством, теперь же считает себя вошедшим в строй девяноста. Однако эта новая позиция поэта не была понята руководством республики. Выступая на ҮI- ой Всеказахстанской краевой партийной конференции первый секретарь ЦК Краевого комитета партии Ф.И.Голощекин в ноябре 1927 г. говорил: «Среди интеллигенции имеется движение, напоминающее «сменовеховцев». Вы, наверное, знаете знаменитое стихотворение Жумабаева о « Девяноста». Он о себе пишет, что он на стороне девяноста, а большинство ему поверило, что это действительно так, и было обмануто. Они сначала говорили сто и потерпели поражение, а теперь говорят о девяносто. Если к нам придут с хорошими делами, мы по спине погладим, однако чтобы показать необходимость поддержки девя- носто другими, мы не только по спине их погладим, но в то же время и ударим по спине». (« Советская степь», 21 ноября 1927г.). Из этих слов видна безграничность беззакония того времени. Эти слова первого руководителя республики дали простор еще более углубленной критике Магжана со стороны писателей пролетарского направления. В третьей книге « Школы жизни» («Годы возмужания») Сабит Муканов пишет: «В литературе шла ожесточенная борьба с байско-националистическим направлением, 315 и возглавлял эту борьбу КазАПП. Я не преувеличу, если скажу, что в 1927-1928 годах борьба с проявлениями байского национализма в казахской литературе была непримиримее, чем когда бы то ни было. Подтверждением этого может служить перечень многочисленных статей, опубликованных в те годы на страницах газет и журналов, дис- куссии, постоянно вспыхивавшие на писательских собраниях. Конечно, не нужно думать, что все было так уж просто; в одном стане мы, пролетарские писатели, в другом – байские националисты. Все было очень сложно, и чаще всего наши противники предпочитали не прямое наступление, а искусную маскировку. Конечно, Магжан Жумабаев, почувствовавший свой близкий конец, желая спасти себя, мог написать и такое: Я свое совершил. Наступает ваш срок, Я от прошлой десятки теперь далек». ( С.Муканов. «Школа жизни». Кн.3. «Годы возмужания». А. « Жазушы». 1985, стр. 218-219). Из этого видно, что в тот период Сабит Муканов, как многие другие пролетарские писатели, не верил искренности Магжана. Магжан же действительно повернулся полностью на сторону советской власти, открыл новую страницу своего творчества. Однако судьба не дала ему возможности писать с этой новой позиции. Черные тучи сталинизма стали сгущаться. Тени этой тучи в первую очередь попали на головы передовой интеллигенции подобных Магжану. В начале июля 316 1929г. Магжан бил арестован в собственном доме в г.Петропавловске. Он вначале по этапу был отправлен в г.Алматы, затем оттуда в Москву и заключен в знаменитую Бутырку. Затем был осужден на 10 лет каторжных работ в Карельские леса. После суда и ссылки Магжана Сабит Муканов понял свои ошибки. Поэтому находясь в Москве ( он учился в институте Красной профессуры) он пишет письмо Магжану, находившемуся в ссылке. Об этом известный ученый-исследователь, доктор филологии, профессор Турсынбек Какишев говорит: «Свое письмо Магжану, находившемуся в ссылке на Беломорканале, Сабең прочитал мне 10 ноября 1959 года. Об этом я подробно писал в своих воспоминаниях «Степь – сердце». В 1990г. на торжественном собрании в честь 90-летия Сабита Муканова в театре оперы и балета об этом я во всеуслышание рассказал в своем докладе. В этом письме Сабең писал: «…Скоро выйдете из тюрьмы. Тогда в какой стороне будете? Будете с обидой на незаслуженную репрессию или будете с идеей вашего «Девяноста - большинство?». Для нас, для будущего казахской священной поэзии было бы большим приобретением ваш переход на сторону советов». Известный писатель Жаик Бектуров в своих воспоминаниях о Магжане Жумабаеве в книге «Бес арыс» («Пять корифеев») также пишет о своей 317 беседе с Сабитом Мукановым. Ему Сабең тоже сказал, что «в период учебы в Москве в 1932-1933 годах, получив разрешение ГПУ, послал письмо Магжану в лагерь» (« Бес арыс», Алматы, «Жалын», с,325). По утверждению Т.Какишева, подлинник письма находится в фондах Алматинекого музея Сабита Муканова. Сабит Муканов после возвращения Магжана из ссылки в 1936г. встречается и душевно беседует с ним в г.Петропавловске. Об этом в своей книге « Магжан» ученый, писатель Шериаздан Елеукенов пишет: «В сентябре 1936 года Сабит Муканов, приехав в Петропавловск, специально встретился и переговорил с Магжаном, высказал в его адрес много теплых слов и пригласил на службу в Алматы». А 27 октября того же года Сабит из Алматы пишет Магжану: «Когда с вами встретился в Петропавловске, я говорил, что если Вы сами собираетесь честно служить советской литературе, Вашей литературной работе никто не будет мешать. Эти слова и сейчас в силе. Если с чистым сердцем будете служить советской литературе, никто вас не упрекнет за прошлые ошибки. Пролетариат может простить. Он и защитит, и помочь может. Только пролетариат любит не слово, а дело» ( Ш.Елеукенов. Магжан. А., 1995. с.127). После возвращения из ссылки Магжану в Петропавловске долго не давали работу. И только 1 сентября 1936 г. его приняли преподавателем 318 русского языка и литературы в 5-7 классах семилетней школы № 5 имени А.С.Пушкина. О Магжане как учителе написала свои воспоминания бывшая ученица его класса этой школы, впоследствии сама ставшая учительницей, пенисонерка Татьяна Павловна Нетесова: «...Когда Магжан Бекенович в первый раз вошел в наш класс на урок, мы невольно засомневались, сможет ли он вести на соответствующем уровне уроки русского языка и литературы? Но уже после первого занятия все сомнения рассеялись, а после нескольких уро- ков мы просто полюбили нового учителя...» ( Т.Нетесова. Учитель, именем твоим. «Ленинское знамя», 29 июня 1990г.). Магжан от всей души стремится служить « социалистической трудовой стране». В этом духе он пишет стихотворения «Перу», «Жамбулу». Однако эти порывы поэта остаются незамеченными представителями власти. Зато НКВД усиливает проверки. В конце января 1937г. его отстраняют от преподавательской работы. Оставшись без работы и без средств существования, 20 февраля 1937г. Магжан пишет письмо Сабиту Муканову, работавшему в Алматы председателем Союза писателей Казахстана: « Уважаемый мой товарищ Сабит! Я вернулся в Казахстан с единственным желанием показать силой своего пера, что я вступил в новый путь. Я решил остаток жизни, 319 цель и надежду свою посвятить, чтобы доказать на деле трудиться социалистическому строительству. Для меня теперь нет другого пути, кроме пути трудового класса и компартии... Я решил в любом случае перебраться в центр. Если найду средства на дорогу, думаю поеду в центр. Конечно, говоря о своем тяжелом положении, не хочу Вас к чему- либо обязывать. Писать Вам так вынуждает, меня нынешнее мое положение. Извините. С уважением Магжан». На это письмо Сабит Муканов отвечает согласием и приглашает Магжана приехать в Алматы. Когда Магжан с женой Зулейхой приехал в Алматы 25 марта 1937 года, на вокзале их встретил Сабит Муканов. Здесь же Магжан говорит Сабиту: «Мой путь оказался не верным, а путь Сакена – верным. Вначале я должен делать салем Сакену. По тому вези меня сначала к нему». Сабит сначала позвонил Сакену домой, затем привез к нему Магжана. Сакен и Магжан при встрече обнялись и прослезились. Магжан с женой в тот день переночевали у Сакена, на второй день гостили у Сабита. После этого по рассказу работавшего тогда секретарем Союза писателей Мухаметжана Каратаева, Сабит вместе с Мухаметжаном и Магжаном были на приеме у Мирзояна Л.И. Сабит добивался устроить Магжана на службу и помочь ему в финасовом отношении. Он же устроил 320 Магжана с женой в двухкомнатную квартиру по улице Узбекской. О заботе Сабита над Магжаном свидетельствует следующий документ, приведенный Шериазданом Елеукеновым в книге « Магжан»: « 21 апреля 1937г. Секретно. Тов. Джаманкулов. Как тебе известно, в Алма-Ата приехал алашордынский поэт Магжан Жумабаев, который написал на имя Союза писателей заявление о том, что признает свои антисоветские ошибки и просит помочь ему исправиться и дать работу. По этому поводу я на днях беседовал с тов. Мирзояном. Он мне говорил, что надо дать работу, то есть дать на перевод на казахский язык из произведений классиков русской литературы, чтобы этим ему оказать материальную помощь. Прошу тебя, как члена партии и зав. КИХЛ-ом, учесть эту мою записку и слова тов. Мирзояна на перевод с выдачей аванса по договору. С ком. приветом предс. СПК и член партии С.Муканов». Это письмо показывает яркую страницу гражданственности Сабита. Так как исполнение официального прошения Сабита затягивалось, к директору КИХЛ-а Рахымжану Джаманкулову зашел Сакен вместе с Магжаном, Несмотря на всякие уловки вчерашнего своего ученика, сегодняшнего крупного начальника, Сакен по своей личной доверенности вынудил его дать аванс 321 Магжану за будущий перевод. Это был со стороны Сакена смелый поступок, свидетельство большой человечности. Но все это регистрировалось его врагами, затем публиковалось в печати как пособничество алашордынцу. 18 августа 1937 г. секретарь партийной организации Союза писателей Калмақан Абдыкадыров в газете «Қазақ әдебиетi» (« Казахская литература») опубликовал статью « Нужно до конца уничтожить троцкистских, бухаринских, национал-фашистских вредителей в литературе», в которой так разоблачал председателя Союза писателей Сабита Муканова: « Сабит в своих произведениях: «Адасқандар» (« Заблудившиеся») хвалил бая, в 1932 г. вышедшей книге «Казахская литература ХХ века» говорил, что враги народа-алашордынцы имеют обьективно революционную роль, до последнего времени занял откровенно примиренческую позицию к врагам народа Айсарину, Жумабаеву, Асылбекову... Свои произведения дал переводить врагам народа Досмухамедову, Малдыбаеву. Желание устроить на работу Жумабаева не простая ошибка Сабита, а большая политическая ошибка». 7 сентября 1937г. на Пленуме Союза писателей рассматривался вопрос «Борьба с вредительскими делами национал-фашистов в литературе и выращивание молодых кадров». В постановлении пленума записали: «С.Сеифуллин, 322 С.Муканов не обращали внимания на поступки врагов народа, проявили либерализм, примиренчество и сами допустили массу политических ошибок». Это было подхвачено газетами «Правда», «Казахстанская правда», « Социалистiк Қазақстан». Сакен был арестован 24 сентября 1937г., а уже 2-3 октября 1937г. на двухдневном собрании Сабит был снят с должности председателя Союза писателей и исключен из партии. Недавно издательство «Казахстан» выпустил сборник документов под названием «Политические репрессии в Казахстане в 1937-1938гг.». В нем приведен такой документ: « Решение бюро Алма-Атинского горкома КП/б/К по апелляции С.Муканова 2 марта 1938 г. Слушали: Апелляция Муканова. Муканов Сабит, член КП/б/К с июля 1920 г. партбилет № 1559860, рождения 1900 г., казах. По соцположению – служащий. В момент возникновения дела работал в качестве председателя СПК - писатель. Муканов обвиняется в том, что в своих литературных произ- ведениях, как-то «Сын бая», «Мырзабек», « Темиртас», «Литература XX века», протаскивал контрреволюционные, националистические взгляды. Муканов был тесно связан с Сейфуллиным, Досмухамедовым, Асылбековым, Айсариным, Валиахметовым и Жумабаевым, разоблаченными врагами народа. Когда Жумабаев 323 был в ссылке, Сейфуллин имел с ним переписку и оказал денежную помощь. Муканов состоял в сейфуллинской контрреволюционной националистической группировке, во время совместной работы в Союзе писателей. Муканов ограждал Сейфуллина от критики, тем самым зажи- мал критику и самокритику. Решением бюро Фрунзенского ГРК КП/б/К С.Муканов « как активный член контрреволюционной националистической группировки, как пособник врагов народа и как неразоружившийся буржуазный националист» из рядов партии исключен. Муканов в своих заявлениях не отрицает предъявленные ему обвинения в допущенных ошибках в своей литературной работе и в своих связях с Сейфуллиным, Валиахметовым, Айсариным и другими, но заявляет, что он ничего не знал об их контрреволюционной на- ционалистической деятельности. Обвинение, предъявленное Муканову о его переписке с Жумабаевым и оказании ему денежной помощи, когда Жумабаев был в ссылке, ничем не подтверждается. Докладывал тов. Холодов. Муканов присутствует. Постановили: Ввиду неясности отдельных вопросов, дело о Муканове отложить и поручить тов. Холодову дорасследовать материал и доложить на бюро. 324 Секретарь ГК/б/К Шираков». Документ приведен полностью. Каждая строка его заставляет задуматься о событиях того далекого времени. По мнению исследователя жизни и творчества Сакена, Сабита, Магжана, профессора Турсынбека Какишева, в документе имеется некоторая подтасовка фактов. Особенно это касается переписки с Магжаном Жумабаевым, когда он находился в ссылке. В документе этот факт приписывается Сакему Сефуллину. Т.Какишев предполагает, что это, может быть, сделано кем-то, сочувствующим Сабиту, ибо Сакен в это время уже сидел в тюрьме. Нужно было хотя бы Сабиту облегчить обвинение. Об этом же говорит строка: «…обвинение, предъявленное Муканову о его переписке Жумабаевым и оказании ему денежной помощи, когда Жумабаев был в ссылке, ничем не подтверждается». На, самом же деле, Сабит Муканов писал письмо Магжану, как было упомянуто выше. Писатель Жаик Бектуров, занимавшийся исследованием биографических сведений многих представителей интеллигенции Казахстана, приводит некоторые сведения, записанные в блокнот из бесед с Сабитом Мукановым. Вот что рассказал ему Сабит в присутствии Сырбая Мауленова: 325 Магжан как поэт и как человек был особым, - говорил Сабит, - только путь его поэзии имел другое направление. Впоследствии его имя не называлось. Характер у него был как у ребенка, язык, как мед. Он очень уважительно относился к людям. Он был в Омске моим учителем. Образованный, мыслитель, хорошо знал русский и восточные языки. Наизусть рассказывал стихи и поэмы Пушкина, Лермонтова. Учителям русского языка преподавал русский язык. Между нами не было согласия только с идейных позиций. Магжан во многом был против нас. В действительности был против или нет, об этом сегодня трудно судить. Во всяком случае, его произведения в 20-х годах нам казались чуждыми. Он не воспевал советскую эпоху, ее достижения, горевал о старине, байстве. Долгое время не признавал классовую борьбу в казахском ауле, не хотел признать противоречия между баями и бедняками. Большинство этих мыслей я писал в своих книгах. А в личной жизни Магжан был очень человечным, к товарищам относился очень дружелюбно. По поэтическому мастерству, по образованию одним из сильных среди алаша, даже самым сильным, самым даровитым был Магжан. Мы дали Магжану книгу для перевода. Это был роман Л.Фейхтвангера « Семья Оппенгейма». Это было в то время сильное произведение, написанное против фашизма. Он быстро и очень хорошо перевел. Он с самого 326 начала был очень искусным переводчиком... Он был прекрасным знатоком русского и родного языка. В действительности в нашей казахской литературе родоначальником искусства перевода был Магжан. Только упомянутая книга немецкого писателя на казахском языке так и не вышла из печати. Главной причиной моего исключения из партии осенью 1937г. явилось мое приглашение Магжана в Алма-Ату и оказание ему помощи. В газетах одна за другой появлялись статьи о том, что Муканов поддерживал Сакена, Магжана. Потоком посыпались заявления об этом в партийные органы. В разгар такого ажиотажа как-то на улице встретился Магжан. Он сильно волнуясь, обратился ко мне с такими словами: «Қарағым Сәбит, я стал причиной ваших бед. Если я виноват, простите. Что только делается в этом мире! Больше встретимся или нет». И еще раз извинившись, попрощался. Больше мы действительно не встретились. (Магжан был арестован 30 декабря 1937г., а 19 марта 1938г. был расстрелян). В чем его вина? Вся его вина в том, что от всего сердца писал стихи о родном народе. Да, передо мной никакой его вины нет. Моя вина – приглашение Магжана из Петропавловска в Алма- Ату. Мы уважали его человечность, его поэтическое дарование, заботились о развитии казахской литературы. Мы не думали, что попадем в такую печальную участь. Магжан ведь был 327 всесторонним писателем. («Бес арыс». Алматы, « Жалын». 1996, сс.326-327). А в своей работе «Казахская литература XX века», выпущенной еще в 1932 г. Сабит Муканов писал: «В языковое обогащение казахской поэзии, улучшение ее изобразительных возможностей никто не вложил так много труда, как Магжан Жумабаев. В развитии казахской словестности после Абая никто не может превзойти Магжана». ( С.Муканов. «Казахская литература XX века». 11., 1932, с.283). Из всего изложенного можно сделать вывод, что Сабит Муканов и Магжан Жумабаев в 20-х годах имели идейные расхождения. В этот период Сабит Муканов выступал с резкой критикой произведений Магжана. К этому его подталкивала и сама обстановка того времени. Но начиная с начала 30-х годов Сабит Муканов понял свои ошибки и достоинства Магжана. Поэтому он пишет Магжану письмо в лагерь, поэтому старался ему помогать до конца, за что и сам в 1938 году подвергался гонениям. Сегодня, в дни столетнего юбилея Сабита Муканова мы должны знать истину о нем и о Магжане, о двух наших замечательных земляках и низко поклониться их человечности и гражданствености. |