В стихах последних лет – ясная и глубокая мудрость

4

Литературная Балкария и Карачай

№ 5, башил (декабрь), 2011

«Есть поэзия – есть жизнь...»

Я 

меньше всего хотел бы по-

вторять общие места, возвра-

щаться к вопросам биографии 

Исмаила Семенова либо сетовать на 

нашу всегдашнюю неорганизован-

ность, беспамятство. Все это имеет 

место, неизбывно и повторяемо. Мне 

хотелось бы сегодня только озвучить 

вопросы, которые я себе задавал и 

задаю с тех пор, как столкнулся с тек-

стами Исмаила Семенова.

В самой карачаевской литературе 

репрессий 37-го не удалось избежать 

многим талантливым писателям. До-

статочно назвать тут имена хотя бы 

Х. Аппаева, А.Уртенова. Безответ-

ным остается вопрос – почему сре-

ди них не оказалось имени Исмаила 

Семенова, ведь прямых антисталин-

ских или антисоветских выступлений 

или текстов, например, того же Хаса-

на Аппаева или Азрета Уртенова мы 

не знаем. Зато мы знаем, они ушли в 

лагеря по навету своих, карачаевских 

«павлуш морозовых»… И, наоборот, 

мы знаем десятки талантливых строк 

Исмаила, где дана самая жесткая 

критика режима. И эти стихи ходили 

по Карачаю, как говорится, из уст в 

уста. И ничего. Конкурс к юбилею ар-

мянского эпоса «Давид Сасунский»: 

Исмаил побеждает на нем всех из-

вестных акынов СССР. Исмаил Семе-

нов даже получает в 1940 году высо-

кую правительственную награду. Из-

дается до этого года четыре сборни-

ка его стихотворений. Поэт на вер-

шине славы. Но параллельно суще-

ствует критическое, жесткое и чест-

ное слово, стихотворение Семено-

ва, вскрывающее все аналогии, поро-

ки режима. Критическая позиция Се-

менова интерпретируется рядом не-

доброжелателей как одобрение по-

эта. Но этому нет ни единого дока-

зательства. Если бы они были, раз-

ве бы вернувшиеся в январе красные 

пощадили бы его? Но поэт продолжа-

ет жить среди своего народа: обнару-

жить документ, где черным по бело-

му написано, что за то-то и то-то зна-

менитый народный поэт Исмаил Се-

менов, например, за коллаборацио-

низм, был подвергнут наказанию, ис-

ключен из Союза писателей СССР и 

т.д., не удалось самым активным его 

врагам. Нет и факта исключения его. 

Но, повторюсь, этих обвинений нет. 

Есть только слухи. И гробовое молча-

ние с 1941 по 1991… на 50 лет… По-

эта не печатают, но идет не просто 

замалчивание его творчества и изъя-

тие из литературного процесса, а от-

кровенное обворовывание, плаги-

ат отдельных стихотворений, строф, 

строк поэта. Он есть… и одновремен-

но его нет. Если не ошибаюсь, в 1965 

году, лишь однажды, в «Очерках ка-

рачаевской литературы» проскольз-

нет имя знаменитого поэта в контек-

сте, что выдающийся поэт в послед-

ние годы «ударился в религию». На-

верно, и за такое нарушение «все-

общего обета замалчивания поэта» 

нам следует быть благодарными ли-

тературоведу А. И. Караевой, авто-

ру очерков. А дальше – безуспеш-

ные попытки поэта легализоваться, о 

чем свидетельствует его заявление 

в местную организацию Союза писа-

телей с просьбой восстановить его 

в рядах этой организации, крик о по-

мощи (а было ли вообще исключе-

ние из Союза?). Но, увы, следова-

ло то же равондушие, глухота. Прав-

да, нашлись такие командиры от ли-

тературы, которые предложили поэ-

ту: напиши пару стихотворений, в ко-

торых отрекаешься от Бога… и, мол, 

вернем тебя в литературу. Это было 

невозможно, да на этом бы не оста-

новились его «благодетели»:  поэ-

та заставили бы публично отречься 

от того, чему он на протяжении всей 

своей долгой жизни был предан серд-

цем, своей сутью – от Бога! Несмо-

«певец СЫМАЙЫЛ»

(Присвоил имя мне народ)

Взлетев отважно, я поднялся в небеса, 

И с высоты увидел мира краски. 

И все вселенские я слышал голоса,

И эту жизнь назвал прекрасной сказкой.

Беседовал со всем подлунным миром я, 

Была пора, как искрометный танец: 

Язык наш карачаевский прославил я, 

Весь мир запел мой гимн: «Эльбрус-красавец...»

Но что поделать – отвернулась вдруг судьба,

В зените славы мне подбили крылья, 

Нить тонкая судьбы, я разорвал тебя, 

Под ноги пал безбожного насилья.

Бесовский ветер, как песок, крутил меня, 

Измолот, как зерно, под жерновами. 

Творенья приняты, а сам отвергнут я 

И оклеветан подлыми словами.

«Певец Смайыл» – присвоил имя мне народ –

Одно лишь это радует без лести,

Уйду – оно в веках меня переживет, 

В устах народа сохранятся песни.

Не СТАЛ ЛИШеНцеМ Я...

Весь скот и кош свой я отдал в колхоз, 

Запас зерна в придачу им отвез. 

В дальнейшем, слово честное даю, 

Единоличником не стану и в раю.

Не станет лесом дерево одно, 

Один не будет счастлив все равно. 

Нет, одному на жизненном пути 

И малой радости не обрести.

Что ж, вместе станем молот поднимать, 

По общей наковальне им стучать. 

Друзья, примите же меня в колхоз, 

К работе общей я душой прирос.

Байкулову – мой черный фаэтон! 

Пускай начальник новый ездит в нем. 

Ход времени я верно осознал 

И поведенье с ним свое связал.

Хозяев новых пусть повозит он, 

Трясясь по улицам, мой фаэтон. 

А я в колхозную работу запрягусь, 

Сил не жалея, снова натружусь. 

1932

пеСНЯ НАСИЛИЯ

Двух сыновей Таубий имел: 

Тут – мулла, там – коммунист, 

Стравить друг с другом их сумел 

Этот Сталин – сатанист.

Он гладко стелет, правит зло, 

Дела покрыты мраком, 

Покончил лучших, заодно  – 

Сковал всех смертным страхом.

Из сот он высосал весь мёд,

Нам только воск оставил, 

Умара – под тюремный свод, 

Сеита – обезглавил.

Неправый суд их оторвал

От шествия народа.

Наш светлый день во тьму вогнал,

Просвета нет и брода.

Кричи, и крик твой не пройдет, 

Коль рот заткнули кляпом. 

Шаг каждый стережёт сексот, 

Глаза и уши рядом.

Не стал он праведным судьей

России – дьявол Сталин.

В беззвучный погрузились вой,

Во тьме кромешной стали.

1938

А пОТОМ ГРеХ ЗАМОЛЮ

Злой иуда этот Сталин.

Он губить нас не устанет. 

Заикаться всех заставил. 

И хвалить себя заставил.

Кто похвалит – тот в почет, 

Кто не хвалит – тот умрет. 

Жизнь сладка, и я хвалю, 

А потом грех замолю... 

1938

* * * 

Козы яйца сносят, 

Куры – сыроделы, 

Кони шерсть приносят, 

Овцы – управделы... 

Всё это сумевшему, 

Сталину мудрейшему – 

Слава! 

1939

МОЛИТвА

 

Наша жизнь, как полет стрелы, 

Каждый день – сизый след золы, 

Побывать в гостях – века вес, 

Камнем в море – пропал труд весь.

Не достать, так далек мой день,

И земля угодила в плен.

Народ погибает в степях,

Выжить силы нам дай, Аллах!

1943,

Казахстан

в ГРуСТИ

 

Молодость – как радуга сияла, 

Старость – рыбьей дрожью обуяла. 

Были до семи небес надежды, 

Жизнь  – из ночи соткала одежды.

К небу не сумел найти дорогу, 

Звезды не доставил в дар народу, 

Страждущим не дал с небес я света, 

Черного не миновал навета.

Бросив камень, как бежать с отчизны? 

Лгать, предав себя, для сытой жизни? 

Льстивых песен не сложил продажным  – 

Не настиг надежд своих отважных.

ТеРпеНье

Отрекись от веры, говорили мне,      

Предай человечность, говорили мне, 

Клевещи на Бога, говорили мне, 

И вернись на место, говорили мне.

Я, увы, не смог их грубо оборвать, – 

Что я знаю о Всевышнем, чтобы лгать? 

Если меньше жить, чем прожил на земле, 

Не постыдно ли прослыть безбожным мне?

Жестокости, насилию, давленью – 

Не могу такому подпевалой стать!

В терпенье – мудрость, наберусь терпенья,

Пока проснется счастья благодать. 

1958

РАЗГОвОР

С «ИЗвеСТНЫМ» певцОМ

Если слово твое  – не народное слово,

Если стих не имеет родную основу,

Если песню твою не потребуют снова, – 

Карачаю не нужен подобный певец!

Если сильным поешь только льстивые песни,

Если праведным словом не стал ты известен,

Если истине той в твоем сердце нет места, – 

Карачаю не нужен подобный певец!

Коль всеяден всегда и не знаешь падений,

Ни в мечети, ни в церкви не знаешь молений,

И народную боль не озвучишь в твореньях, – 

Карачаю не нужен подобный певец!

Если дух продавая, лицо ты теряешь,

Если сердцем насилие ты оправдаешь,

Если ложью ты правду всегда подменяешь, – 

Карачаю не нужен подобный певец!

Я гордый – согласен, только истину славлю,

Я с народом горел в закипающей лаве,

Его жизнью я жил, его стойкость прославил, – 

Карачаю подобный лишь нужен певец!

Твое имя сотрется в ближайшее время, 

В Карачае мое – нестираемо имя, 

Без ошибки оценит нас юное племя, –

Карачаю подобный лишь нужен певец!

1965

Исмаил Семенов в переводах 

нюр-магомета Лайпанова

Литературная Балкария и Карачай

№ 5, башил (декабрь), 2011

5

«Есть жизнь – есть поэзия»

тря на всеобщую тогдашнюю обяза-

тельную традицию атеистического ниги-

лизма, Исмаил нигде и ни разу даже не 

усомнился во Всевышнем! Наоборот, 

вспомним хотя бы «Плач мечети», где 

он четко обозначил свою позицию («В 

чем же провинилась Божия мечеть?»). 

Но нет, несмотря на жесткий с ним раз-

говор, поэт с негодованием отверга-

ет такое предложение («Разговор с “из-

вестным” певцом»). Лишь однажды в 

стихотворении «Тарыгъыу» («Жалоба») 

он с горькой жалобой обращается 

ко Всевышнему, эта жалоба на 

грани упрека и недоумения. 

Поправимся, это, конечно, 

не от богоборчества, а в 

традиции суфийской по-

эзии, адептом которой 

и был Исмаил. Зикиры 

Семенова – прямой 

учет суфийской тра-

диции. И это не чуждо 

карачаево-балкарской 

поэзии. Например, в 

мекканском цикле Кя-

зима Мечиева мы так-

же встречаемся с прямой 

речью поэта, обращенной 

ко Всевышнему с призыва-

ми о справедливости и заступни-

честве над обездоленным народом. Но 

здесь, у Исмаила, эта горечь личного 

свойства. В ней боль и отчаяние от не-

избывности лжи, зла в его судьбе. Это 

стихотворение проливает свет на все, с 

чем ему приходилось встречаться. 

Одна Назифа Кагиева слышала тогда 

его молитву, в одиночестве обивая по-

роги высокого начальства, требуя лега-

лизации творчества и имени Поэта! И 

именно из части собранной ею и доче-

рью поэта Софией Семеновой рукопи-

си, переданной поэту и издателю Била-

лу Лайпанову, издана была в 1992 году 

единственная книга поэта Джырчы Сы-

майыл «Джырла бла назмула». Кста-

ти говоря, именно в  отношении к на-

следию поэта, в негласном запрете на 

его издании  официальных генералов 

от литературы – самое разрушительное 

зло. Не придавая значения такому ор-

гану как Карачаево-Черкесское отделе-

ние Союз писателей, по существу, се-

годня превращенному в некий профсо-

юз писателей, который на самом деле 

занят чем угодно, только не литерату-

рой, все же удивимся его позиции. Да, 

юбилей Поэта привел в движение даже 

глухие сердца. Да, сегодня к хору сла-

вословящих Поэта добавляются но-

вые, разные голоса, подлинные и искус-

ственные. Но, справедливости ради, я 

бы хотел здесь отметить, вслед за име-

нами Билала Лайпанова, Назифы Каги-

евой, Софии и Маруа Семеновых (Ма-

руа первая собрала и передала для пу-

бликации с нотами зикиры отца, журнал 

«Ас-Алан», №4, М., 2001 г.), Абдулла-

ха Бегиева, опубликовавшего по пере-

данной ему сыном поэта Азретом чер-

новой вариант рукописи поэмы «Акъ-

тамакъ» в журнале «Минги-Тау» – тех 

литературоведов-ученых и литерато-

ров, которые в числе первых занялись 

возвращением имени и творчества Ис-

маила Семенова в его законное про-

странство, тем самым исполняя Оси-

ят, Завещание Джырчы Сымайыла. 

Это – Зухра Караева, посвятившая док-

торскую диссертацию творчеству поэта, 

а также Кази-Магомет Тоторкулов, за-

щитивший по его творчеству кандидат-

скую диссертацию. (Отметим тут также 

целый номер в газете «Карачаево-

Балкарский мир» З. Батчаева, где К.-М. 

Тоторкулов впервые тогда дал развер-

нутый материал о творчестве и жизни 

поэта.) Примерно в это же время мне 

удалось перевести часть стихотворе-

ний поэта на русский язык и опублико-

вать их в газетных вариантах в респу-

бликанских газетах «День Республики», 

«Экспресс-почта», «Вести Гор», за что 

благодарю редакторов того времени И. 

Мягкову, Р. Узденова, А. Эбзе-

ева. Нужно отметить пе-

ревод на английский 

язык профессором 

Хаджи-Муратом 

Хубием стихотво-

рения Исмаила 

Семенова «Ста-

лин деген чуу-

утлу»… Кста-

ти, именно при 

переводе этой 

фразы возник-

ла некая труд-

ность, поставив-

шая Хаджи-Мурата 

в тупик: как переве-

сти эту фразу и опу-

бликовать в США, где ал-

лергия к Сталину в еврейской среде за-

предельна. По свидетельству Била-

ла, по его совету это место переведе-

но буквально на английский так: «Ста-

лин деген чууутлу…». Я же эту строч-

ку перевел на русский так: «Злой Иуда 

этот Сталин…». Полагаю, что я прав, 

Исмаил имел в виду именно такой кон-

текст при определении личности Во-

ждя, иезуитски перевернувшего все 

лозунги и идеалы революции. Пола-

гаю, Хаджи-Мурат на этом не остано-

вился… и переводы не только на рус-

ский, на английский языки, но и на дру-

гие языки будут множиться. Как всяко-

му большому Поэту, Исмаилу Семе-

нову слишком тесно в узком простран-

стве национального контекста. Он при-

надлежит всему человечеству. Исма-

ил Семенов – один из основоположни-

ков и классиков карачаево-балкарской 

литературы, сформировавший и разра-

ботавший современный литературный 

язык, многообразие форм и стилисти-

ки современной карачаево-балкарской 

поэзии, не говоря уже о его подвижни-

ческом титаническом труде и граждан-

ском мужестве, что навсегда останет-

ся образцом служения поэзии и свое-

му народу. Полнокровное возвращение 

творчества Исмаила Семенова, невоз-

можное, в том числе без переводов его 

на русский язык.

Для меня символично, что книга 

«Возрождение», посвященная 50-ле-

тию возвращения карачаевского наро-

да на родину, вышла с эпиграфом из 

Исмаила Семенова из стихотворения 

«Итог» в моем переводе: « Чище неба 

Карачая/ Не увидел я. / Слаще слова 

“Карачай” / Не услышал я». Интерес-

но, что поместили его на заднюю сто-

рону обложки. Полагаю, что К. М. То-

торкулов точно знает, кто этого добил-

ся и чего ему стоило сохранить фра-

зу хотя бы на этом месте. Я это говорю 

для того, чтобы подчеркнуть, что, бу-

дучи карачаевцем по национальности, 

этот благодетель совершенно серьезно 

сказал, как можно в книге, которую чи-

тают люди разных национальностей та-

кое разместить на обложке?! Я ниче-

го не нашел в ответ, поскольку, как гово-

рит мой друг народный доктор Бурхан 

Эркенов, «мне нечем было сказать»… 

Только подумалось, неужели Небо Ка-

рачая перестает быть Небом других на-

родов, как Небо других народов – Не-

бом для карачаевцев! Ведь и слепому 

ясно, что тем самым Исмаил Семенов 

передал, чем являлась Родина для ка-

рачаевцев, возвращавшихся из 14-лет-

ней каторги! Ведь книга «Возрождение» 

этому посвящена…и лучше Исмаила 

никто не передал чувство истосковав-

шихся людей, возвращающихся на Ро-

дину – под Небо Карачая. Мне кажется, 

именно такое чувство должно быть при-

суще всякому карачаевцу, где бы он ни 

был… И я даже мысленно не представ-

ляю отторжение, если, допустим, так 

будет славить Небо над своей Родиной 

и свой народ любой представитель лю-

бого нарда. Это так органично и понят-

но для живого человека, все равно как 

любовь к матери своей! Но осадок, как 

говорится, от встречи с такими нигили-

стами от литературы остается горький. 

Почему иные из нас немеют от чужого 

успеха, лишены чувства справедливо-

сти, истины, стыда, реальности?

Не скрою, меня при всем этом не по-

кидает ощущение неполноты и эклек-

тичности всех этих мероприятий. Что 

называется, все делается на живую 

нитку, на энтузиазме отдельных лично-

стей. Полагаю, не каждый народ в Рос-

сии осчастливлен Всевышним поэтом 

такого уровня, как Исмаил Семенов. И 

потому и во имя искупления греха об-

щества перед памятью этого великого 

карачаевца – его юбилей должен был 

отмечаться на высшем государствен-

ном уровне в самой республике. Да, 

прекрасно, что в свое время известный 

художник Мекер Чомаев нарисовал зна-

менитый портрет Исмаила Семенова, 

замечательно, что полумиллионным ти-

ражом Почта России выпустила конвер-

ты с изображением Поэта, в чем несо-

мненна заслуга Н. Гербекова. Спасибо 

всем, кто внес свою лепту в возвраще-

ние имени и творчества Исмаила Се-

менова народу! В том числе всей ре-

дакции газеты «Къарачай», Карачаев-

скому Научно-исследовательскому ин-

ституту, а также музейным работникам, 

членам семьи поэта – всем, кто бес-

корыстно любит слово поэта. Но ска-

жу, меня не покидает горечь, о которой, 

по-моему, провидчески – (адептам су-

фийской школы ислама это так орга-

нично) – в одном из стихотворений он 

сам, Исмаил-эфенди, сказал просто и 

гениально: «Ёлюм деген алайды  – Тар 

мекямгъа джыяды. Тенгсинмеген тен-

гинг да Къангаларынгы джонады». Ал-

люзия тут не в той прямой ассоциации, 

которая всплывает в памяти, когда чи-

таешь отельные статьи отдельных лю-

дей, запоздало славословящих Поэта, 

а при жизни, в лучшем случае, воздер-

жались от поношения поэта. Бог им су-

дия. Поэт сам во многих своих стихот-

ворениях дал им оценку, очевидную се-

годня всем: Джырчы Сымайыл вернул-

ся к своему народу, в памяти народа 

мало что задержалось от искусственно-

го соцреализма «народных поэтов».

Лучше самого Исмаила невозможно 

ответить всем его злопыхателям. Я вы-

нужден об этом говорить, потому что 

знаю  – врагов его не стало меньше. 

Если честно, то именно в этот юбилей-

ный год во всей полноте я почувствовал 

затаенную злобу и недомыслие в среде 

нашей интеллигенции. 

Раздумывая над этим, я пришел к не-

обходимости собственной оценки поэ-

зии Исмаила Семенова. И мне это сде-

лать легче. Потому что я много ночей 

сидел над его текстами, искал адек-

ватное переложение и передачу каж-

дого его стихотворения на русский. По-

иск оттенков, настроения поэта, «на-

щупывание» адекватной интонации, 

без чего вообще невозможно сесть за 

перевод, который открывает незамет-

ную глубину, подтекст, показывает уро-

вень и художественный вкус поэта. На-

пример, при переводе его стихотворе-

ния «Лишон болмадым» («Не стал ли-

шенцем я») поэт открыто иронизиру-

ет над колхозным строем. Любопытно, 

что это стихотворение на самом деле 

было опубликовано, и его буквально 

понимали, как открытую поддержку по-

этом коллективизации. Но чего сто-

ят строки: «Да бирден чёгюч урайыкъ 

энди / Биз ара мюлкню тёшюне»… Что 

говорить о людях того времени, ког-

да сегодня один из отмеченных авто-

ров статьи о нем, комментируя это сти-

хотворение, так же оценил его, как со-

временник коллективистского времени. 

В русском переводе у меня это место 

звучит так: « Что ж, вместе станем мо-

лот поднимать, / По общей наковальне 

им стучать. / Друзья, примите же меня 

в колхоз, / К работе общей я душой 

прирос».  Несомненная ирония само-

го текста, прямая декларация поэта, 

что «Ход времени я верно осознал / И 

поведенье с ним свое связал», ниче-

го не сказали современному коммен-

татору. Полагаю, что с этим коммента-

тором сыграл злую шутку именно су-

ществующий в карачаевском обществе 

по сегодня тривиальный подход к твор-

честву поэта… Не на основе текста, а 

на основе слухов и домыслов. Конечно 

же, в ученой аудитории закономерно 

обсуждение места и роли всякого поэ-

та именно на основе текста и его чте-

ния. При том, как констатирует, лите-

ратуровед и культуролог, доктор наук 

Ф. А. Урусбиева, нужны уровни чте-

ния. Что-то мистическое и детективное 

есть в оттенках возвращения поэта в 

нашу действительность. Наши балкар-

ские братья привезли из Средней Азии 

останки Кязима, отстроили дом-музей, 

издают на академическом уровне его 

творчество…потому что – Основопо-

ложник… У нас же мало кто знает, где 

похоронен великий поэт! 

Сам факт возможного возврата Исма-

ила Семенова на подобающее его дару 

место вызвал панику в умах отдельных 

литературных старателей, которую по-

нять и оправдать невозможно... 

Текстуальная работа над творче-

ством великого поэта только начинает-

ся. И я уверен, что с каждым годом мы 

будем открывать все больше граней его 

таланта. Мне кажется, что дело биогра-

фа окончательно разобраться в темных 

и неизвестных страницах его биогра-

фии. Дело филологов и литературове-

дов, добросовестных редакторов – най-

ти и опубликовать все его наследие. 

В родном мне Красном Кургане одну 

из новых улиц мы назвали его име-

нем. Уверен, к его могиле в селе Тере-

зе не «зарастет народная тропа». Все 

впереди. Что написано каламом – дол-

говечнее человека! Случайно ли поэт 

в одном из последних стихотворений 

«Ахыр сагъыш» писал: «Ёлюм къолдан 

сылджыратхан келямгъа, Багъа бериб, 

сыйлы джерге Ким салыр?». Это вопро-

шание к ныне живущим, нам всем, его 

родному народу. 

Исмаил Семенов выдержал многое. 

Выдержал испытание Тишиной, Пусто-

той, Немотой, на 50 лет будучи в изоля-

ции от своего читателя, он продолжал 

творить и верить Аллаху, нам...

жүктеу/скачать 6,13 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: