Ибрагимов М.И. О концепции сопоставительной истории татарской... ры. Г. Рахим интересовался европейской философией, о чем, в частности, сви-
детельствуют реминисценции и аллюзии из сочинений Фр. Ницше в его произ-
ведениях.
Повесть «Идель» (1921) стала своего рода итогом творческих исканий писа-
теля, заявившего о себе в 1910-е гг. В ее основе – художественное исследование
сложного мира человеческой души, в которой причудливо соединяются поляр-
ные начала: возвышенная любовь и ницшеанское презрение к обыкновенным
человеческим чувствам, рационализм и мистицизм. Это во многом проясняет
смысл ее заглавия. Идель – образ-символ, в котором проявляется характерная
для символических образов многозначность. Значение этого образа включает в
себя эстетическую (Идель – воплощение красоты мира), психологическую (опи-
сание реки каждый раз корреспондирует с психологическим состоянием героя)
и, наконец, национально-историческую составляющие. Последняя открыто про-
является в конце повести, где индивидуальная судьба героя-повествователя впи-
сывается в мифо-исторический контекст: «Вот она – наша великая мать Волга
– подо мной…
Ты ведь когда-то была нашей родной Волгой, зачем оставила своих детей?
Зачем нас изгнали с твоих милосердных берегов? Чужие, неродные тебе дети
сейчас зовут тебя «Волгой-матушкой». Доколе ты будешь терпеть это? Ты ведь
была нашей матерью, сколько сотен лет растила нас в своих объятиях! Зачем и
ты, как судьба, отвергаешь нас, Волга» [3, с. 279-280].
Здесь Идель выступает как выражение исторической памяти. Изменяется
субъектная форма («мы» вместо «я»), что свидетельствует о переживании геро-
ем трагедии народа как своей собственной. Образ чаек, носящихся над рекой в
осеннем небе (этот образ оказывается в одном «резонантном пространстве» (В.Н.
Топоров) с «Чайками» Ш. Камала), становится символом трагической судьбы на-
ции: «О мой, бедный народ, я хочу уподобить тебя бескрылым чайкам… Кто же
сломал твои сильные крылья?» [3, с. 280]. Очевидно, что на рубеже 1920-х гг., в
период социальной смуты, этот риторический вопрос для Г. Рахима приобретает
особую актуальность.
В “Идели” романтизм соединяется с приемами реалистической и модернист-
ской поэтики; в идейном мире произведения дополняют друг друга, восходящая
к традициям восточной философии – идея возвышенной божественной любви
и комплекс ницшеанских идей. Такого рода синтез – одно из проявлений мо-
дернистских тенденций в татарской литературе (культуре) начала XX века. Для
татарского модернизма, испытывавшего влияние европейской и русской литера-
тур, но в своих основаниях не утратившего связи с восточной культурой, были
одновременно характерны антиномичность и идея целостности. Последняя ре-
ализовывалась в художественном творчестве татарских писателей как синтез:
рационального и иррационального (мистического), «восточного» и «западного»,
наконец, разных художественных систем (романтизма, реализма, символизма).
131