Избранные работы

ся теоретическими системами, вообще
 не содержащими
гипотез [«Слово — серебро, молчание — золото»].
Выдвинутое же мною правило, требующее, чтобы
вспомогательные гипотезы использовались как можно
более осторожно («принцип экономии — в использова-
нии гипотез»), не имеет ничего общего с рассуждения-
ми Кайлы. Меня интересует не уменьшение числа на-
ших утверждений, а их
 простота в смысле их высокой
проверяемости.
Именно это приводит меня, с одной сто-
роны, к правилу: вспомогательные гипотезы должны
использоваться как можно более экономно, а с другой
стороны, к требованию сокращать число наших аксиом,
то есть число наиболее фундаментальных гипотез. По-
следний пункт вытекает из того требования, что в на-
уке следует предпочитать высказывания высокого уров-
ня универсальности и что система, состоящая из многих
«аксиом», должна быть, если это возможно, выведена
(и, таким образом, объяснена) из системы с меньшим
количеством «аксиом» и с аксиомами более высокого
уровня универсальности.
84. Замечания об использовании понятий
«истинно» и «подкреплено»
В развиваемой нами концепции логики науки можно
избежать употребления понятий «истинно» и «лож-
но»*
28
. Их можно заменить логическими утверждениями
28
Вскоре после того как это было написано, мне посчастливи-
лось встретить Тарского, который объяснил мне основные идеи своей
теории истины. Очень жаль, что эта теория — одно из двух великих
открытий, сделанных в области логики со времени
 «Prîncipia Mathe-
matica» [92], —
часто все еще истолковывается неправильно. Следу-
ет обратить особое внимание на то, что понятие истины Тарского (для
определения которого относительно формализованных языков он
предложил соответствующий метод) есть то же самое понятие, ко-
торое имел в виду Аристотель и которое подразумевает большинство
людей (за исключением прагматистов), а именно:
 истина есть соот-
ветствие фактам
(или реальности). Однако что мы имеем в виду, ког-
да о некотором
 высказывании
говорим, что оно соответствует фак-
там (или реальности)? Как только мы поняли, что это соответствие
не может быть структурным подобием, задача разъяснения данного
соответствия начинает казаться безнадежной и, как следствие этого,
понятие истины становится подозрительным, и мы предпочитаем не
использовать его. Тарский решил эту, казалось бы, неразрешимую
проблему (для формализованных языков) путем введения семантиче-
ского метаязыка, с помощью которого идея соответствия сводится к
более простой идее «выполнимости».
220
об отношениях выводимости. Поэтому вместо того, что-
бы говорить: «Предсказание
 ρ
истинно при условии
истинности теории
 t
и базисного высказывания Ь», мы
можем сказать, что высказывание
 p
следует из (непро-
тиворечивой) конъюнкции
 t
и
£>.
Фальсификацию тео-
рии можно описать аналогичным образом. Вместо того
чтобы назвать теорию «ложной», мы можем сказать,
что она противоречит определенному множеству при-
нятых базисных высказываний. Не нужно нам говорить
и о базисных высказываниях, что они «истинны» или
«ложны», так как их принятие мы можем интерпрети-
ровать как результат конвенционального решения, а
сами принятые высказывания считать следствиями это-
го решения.
Это не означает, конечно, что нам запрещено поль-
зоваться понятиями «истинно» и «ложно» или что их
использование создает какие-либо трудности. Сам тот
факт, что мы можем обойтись без них, показывает, что
введение этих понятий не может породить каких-то но-
вых фундаментальных проблем. Использование поня-
В результате благодаря теории Тарского я больше не испытываю
колебаний, говоря об «истинности» и «ложности». И аналогично воз-
зрениям каждого человека (если только он не прагматист) мое соб-
ственное понимание этой проблемы оказалось по существу совмести-
мым с теорией абсолютной истины Тарского. Поэтому, хотя мои воз-
зрения на формальную логику и ее философию испытали революцион-
ное влияние теории Тарского, мое понимание науки и ее философии
осталось при этом принципиально тем же самым, хотя и стало более
•ясным.
Большая часть современной критики теории Тарского мне пред-
ставляется совершенно несостоятельной. Говорят, что его определе-
ние является искусственным и сложным. Однако, поскольку он опре-
деляет истину для формализованных языков, он вынужден опирать-
ся на определение правильно построенной формулы в таких языках,
и его определение имеет точно такую же степень «искусственности»
или «сложности», как и определение правильно построенной форму-
лы. Говорят также, что истинными или ложными могут быть только
•суждения или высказывания, а не предложения. Возможно, термин
-«предложение» был не очень хорошим переводом оригинальной тер-
минологии Тарского (лично я предпочитаю говорить о «высказыва-
ниях», а не о «предложениях» — см., например, мою статью [65,
«. 388, прим. 1]). Однако сам Тарский сделал вполне ясным то об-
стоятельство, что неинтерпретированная формула (или цепочка сим-
волов) не может быть названа истинной или ложной и что эти по-
нятия применимы лишь к интерпретированным формулам —

жүктеу/скачать 3,46 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: