ний, и, возможно, диспозиций к действию; в-третьих,
мир
объективного содержания мышления,
прежде всего
содержания научных идей, поэтических мыслей и про-
изведений искусства.
Поэтому то, что я называю «третьим миром», по-ви-
димому, имеет много общего с платоновской теорией
форм или идей и, следовательно, также с объективным
духом Гегеля, хотя моя теория в некоторых решающих
аспектах радикальным образом отличается от теорий
Платона и Гегеля. Она имеет много общего и с тео-
рией Больцано об универсуме суждений самих по себе
и истин самих по себе, но отличается также и от этой
теории. Мой третий мир по своему смыслу ближе всего
находится к универсуму объективного содержания мыш-
ления Фреге.
Конечно, мои вышеприведенные рассуждения не
следует понимать таким образом, что мы не можем
перечислить наши миры совершенно другими способа-
ми или даже вообще их не перечислять. В частности, мы
могли бы различить более чем три мира. Мой термин
«третий мир» есть просто удобная форма выражения.
Отстаивая концепцию объективного третьего мира,
я надеюсь побудить к размышлению тех, кого я назы-
ваю
«философами веры»:
тех, кто, подобно Декарту,
Локку, Беркли, Юму, Канту или Расселу, занимается
исследованием нашей субъективной веры, ее основы и
происхождения. Выступая против философов веры, я
считаю, что наша задача состоит в том, чтобы находить
лучшие решения наших
проблем и более смелые тео-
рии, исходя при этом из
критического предпочтения, а
не из веры.
Вместе с тем с самого начала я хочу признать, что
я реалист: я полагаю, отчасти подобно наивному реа-
листу, что существует физический мир и мир состояний
сознания и что они взаимодействуют между собой, и я
считаю также, что существует третий мир — в смысле,
который я объясню более подробно далее.
Обитателями моего третьего мира являются преж-
де всего
Достарыңызбен бөлісу: