№2 (6385) 2016 Худ. Рафаэль Кадыров. “Под

Федеральная просветительская газета

 № 2 

(6385)  2016

Худ. 

Рафаэль 

Кадыров. 

“Под 

тенью 

плакучих 

ив”

  

Жизнь моя 

песней 

звенела...

с.2-8

Тропами 

военных 

лет

с.13

Они были 

первыми

с.9

Под слоем 

ярких 

красок

с.12

Муса Джалиль

ПЕСНЯ РУЧЬЯ

Ручей поет, струится под горой, 

В густой осоке исчезая вдруг. 

Звенящей песней, сладостной водой 

Поит он всё живущее вокруг.

Земля цветет, испив его воды, 

Купаются в нем ветки ивняка.

И соловьи поют на все лады — 

Их окрыляет песня родника...

И я хотел бы

Жизненный свой путь

Со звонкой песней, как ручей, пройти,

Земли родимой орошая грудь,

Сердцам давая силу расцвести!

Крылатая молодость

с. 15

1938

       Перевод Г.Пагирева

2

Хроника месяца

Москва

В  полномочном  представительстве  Республики  Та-

тарстан  в  Российской  федерации  прошел  показ  до-

кументального  фильма  «Вера».  В  просмотре  и  обсуж-

дении  картины  принял  участие  Президент  Республики 

Татарстан Рустам Минниханов. Фильм снят московской 

кинокомпанией  «Вианж  Продакшн»  при  поддержке 

Полномочного  представительства  РТ  в  РФ.  Это  про-

ект о самом сокровенном и глубоком чувстве, которое 

помогает каждому человеку  жить и двигаться дальше. 

Героями фильма стали люди, которые вносят большой 

вклад в различные сферы деятельности нашей страны. 

Это  Минтимер  Шаймиев  –  первый  Президент  Респу-

блики Татарстан, Ильяс Дауди – Герой России, участник 

Афганской войны,  Рустем Гильмутдинов – член русско-

го географического общества, Ринат Саитгареев – про-

фессор, врач-трансплантолог, на счету которого около 

200 пересаженных сердец.  

Открывая  мероприятие,  заместитель  Премьер-ми-

нистра Республики Татарстан – полномочный предста-

витель  РТ  в  РФ  Равиль  Ахметшин  подчеркнул:    «Герои 

фильма  «Вера»  доказывают,  что  мы  можем  и  должны 

жить в мире и согласии…». 

После просмотра Рустам Минниханов  отметил, что 

сегодня таких фильмов должно быть больше. Их героя-

ми должны быть труженики заводов, люди, работающие 

на селе, военные, сотрудники правоохранительных ор-

ганов, испытатели, представители творческой интелли-

генции, духовенства и спортсмены.

* * *

В  Институте  востоковедения  Российской  академии 

наук  состоялось  торжественное  собрание-симпозиум, 

посвященный  90-летию лауреата Нобелевской премии 

по  физике  1979  года  профессора  Абдус  Салама.  Еще 

при жизни он был избран членом 50 национальных ака-

демий и ведущих научных ассоциаций мира. С докладом 

на симпозиуме о великом пакистанском ученом высту-

пил востоковед и дипломат Юлдуз Халиуллин. Профес-

сор  МГИМО  Абдулхан  Ахтамзян  отметил,  что  активная 

научная и организаторская деятельность Абдус Салама  

- лучшее свидетельство интернационального характера 

научного прогресса на благо всех цивилизаций мира. В 

адрес  участников  симпозиума  свое  видеообращение 

из Лондона направил старший сын нобелевского лауре-

ата Ахмад Салам. Он выразил огромную благодарность 

московским ученым за проведение торжественного со-

брания в память его отца, который высоко ценил успехи 

российской науки и поддерживал тесные связи со мно-

гими видными учеными, приглашая их  в свой Научный 

центр в Триесте.

* * *

Первую премию на VI Международном конкурсе ба-

янистов  и  аккордеонистов,  прошедшем  в  Москве,  по-

лучил  молодой  музыкант  из 

Татарстана  Айдар  Салахов. 

Конкурс  по  традиции  про-

шел в концертном зале РАМ 

им.  Гнесиных.  На  протяже-

нии многих лет он собирает 

в  Москве  большое  количе-

ство поклонников баяна, пе-

дагогов,  студентов  со  всех 

уголков  России  и  зарубе-

жья.  Айдар Салахов родился 

в семье музыкантов, и уже в 

два  года  начал  осваивать 

баян. Учился в музыкальной 

школе  имени  Э.  Бакирова  в 

Елабуге,  потом  поступил  в  Московский  государствен-

ный  музыкальный  колледж  имени  А.Г.  Шнитке.  Сейчас 

Айдар завершает учебу в Российской академии музыки 

имени  Гнесиных,  в  классе  народного  артиста  России, 

профессора Фридриха Липса.

* * *

В библиотеке Татарского культурного центра Москвы 

прошел  творческий  вечер    писателя  и  журналиста  На-

зифы Каримовой.  Теплые слова в адрес творчества На-

зифы ханум высказали композитор Сайяр Хабибуллин, 

певица Наиля Фатехова, ветеран Татарского культурно-

го центра  Нурзида Чанышева. Историк Марат Сафаров 

похвалил  татарский  язык  Назифы,  назвав  его  «этало-

ном  литературного  языка».  С  пожеланиями  дальней-

ших творческих успехов выступили Мухаммят Миначев, 

Марс  Гарипов  и  поэт  Ахмет  Саттар.  Назифа  Каримова 

прочла свои новые стихи. Не шаблонно и живо вела ве-

чер заведующая библиотекой Зульфия Хабибуллаева.

     

ЕкатЕринбург

Научно-образовательный  центр  Института  Каюма 

Насыри распахнул свои двери на Урале. Эта структура 

аналогична  с  Институтом  Юнуса  Эмре  в  Турции,  Гете 

в Германии и Сервантеса в Испании, которые занима-

ются  пропагандой  и  популяризаций  языков  и  культур 

за  пределами  своей  страны.  Научно-образовательные 

центры  Института  Каюма  Насыри  открыты  в  Москве, 

Санкт-Петербурге,  Бишкеке,  Астане.  В  Екатеринбурге 

методистом  центра  назначена  учительница  татарской 

воскресной  школы  Динария  Алетдинова.  Занятия  бес-

платных курсов по изучению татарского языка в обра-

зовательно-культурном центре Института Каюма Насы-

ри  проходят  в  здании  постоянного  представительства 

Республики Татарстан. Курсы будут проходить  2 раза в 

неделю в течение 3 месяцев. По окончании курсов вы-

дается  сертификат  КФУ  с  указанием  уровня  владения 

татарским языком.

* * *

Отчетный концерт образцового ансамбля татарского 

и башкирского фольклора «Кугарчен» прошел в Екате-

ринбурге.  В концерте приняли участие и самые малень-

кие артисты, но не менее талантливые, чем старшие ре-

бята ансамбля. Зал был полон восторженной публики, 

которая  тепло  приветствовала  каждый  номер.  Ансам-

блю «Кугарчен» в этом году исполняется 25 лет. За это 

время  воспитано  несколько  поколений  детей.  Коллек-

тив  стал  лауреатом  международных,  всероссийских, 

региональных  фестивалей.  Выступления  ансамбля 

украшают  почти  все  крупные  мероприятия  Свердлов-

ской  области.  Все  25  лет  ансамблем  руководит  Раеля 

Ибрагимова.  Второй  год  уже  работает  с  ребятами  хо-

реограф – Фидалия Шарифуллина. Сегодня в ансамбле 

занимаются 37 человек, в том числе 13 малышей.

тЮМЕнь

Региональный  этап  Всероссийской  олимпиады 

школьников по дисциплине «Татарский язык и литерату-

ра» прошел в Тюменской области.  На состязание при-

ехали 33 ученика из городских и сельских школ области. 

Организаторы олимпиады подготовили для ребят об-

ширную  культурную  программу:  мастер-классы  игры 

на  народных  инструментах  и  выступления  мастеров 

искусств.   Первое место среди учеников 9-го класса 

одержала  Йолдос  Ибрагимова,  среди  десятикласс-

ников  –  Айгуль  Ниязова,  а  среди  одиннадцатикласс-

ников -  Чулпан Мирхалилова. Ребята получили соот-

ветствующие сертификаты, а учителя - новые книги и 

пособия по изучению татарского языка. 

каЗань 

В  залах  выставочно-

го  центра  «Эрмитаж 

Казань» 

открылась 

выставка  «ПУТЕШЕ-

СТВИЕ  ИБН  ФАД-

ЛАНА:  ВОЛЖСКИЙ 

ПУТЬ  ОТ  БАГДАДА 

ДО БУЛГАРА», посвя-

щенная  знаменитому 

арабскому  диплома-

ту  Х  века  Ахмеду  Ибн 

Фадлану.  На  выставке 

представлены  экспонаты  из 

коллекций  Государственного  Эр-

митажа, Государственного исторического музея (Мо-

сква),  Фонда  Марджани  (Москва),  Государственного 

музея Востока (Москва) и других музеев.  Проект явля-

ется третьим в серии выставок, объединенных общей 

темой – древними и средневековыми путешествиями 

с Востока на Запад.  Посольство, в котором принимал 

участие Ахмад ибн Фадлан, сыграло посредническую 

роль между миром арабской цивилизации и народами 

Восточной Европы в первой четверти Х в., в эпоху ста-

новления средневековых государств. Задача выставки 

– на примере уникальных предметов показать мир эпо-

хи Ибн Фадлана, рассказать о культуре народов этого 

времени,  показать  развитие  во  времени,  торговли, 

культурных  взаимодействий  государств  домонголь-

ской эпохи. На выставке представлены уникальные об-

разцы декоративно-прикладного искусства, предметы 

из погребений и кладов. 

Память

Ушел из жизни заслу-

женный  тренер  России 

Бядют  Абдулович 

Сейфулин.

 

Больше 

60 лет он отдал служению 

спорту,  воспитал  целую 

плеяду выдающихся бор-

цов.  За  годы  тренерской 

работы  в  организациях 

добровольных  спортив-

ных  обществ  (ДСО)  про-

фсоюзов по греко-римской борьбе под его руководством 

прошли подготовку многие борцы СССР и России. Среди 

его  учеников  чемпионы  Олимпийских  игр,  Мира,  Евро-

пы,  Всемирных  студенческих  универсиад,  победители 

международных турниров: Ш.Хисамутдинов, А.Шумаков, 

С.Налбондян, В.Ивлев, Г.Корбан и другие. Выйдя на пен-

сию,  Бядут Сейфулин  много времени стал уделять об-

щественной работе по развитию греко-римской и татар-

ской национальной борьбы на поясах. Принципиально и 

честно организовывал и судил турниры памяти Олимпий-

ского чемпиона Ш.Сафина, турниры по татарской борь-

бе на Сабантуях в Москве, Московской области и других 

российских регионах. Энергия и любовь Бядута Сейфу-

лина к татарским народным традициям сыграли решаю-

щую роль в возрождении национальной борьбы. Ученики 

тренера  вышли  на  мировую  арену  по  борьбе  на  поясах 

– появились чемпионы мира и Европы.  Светлая память 

о талантливом тренере, добром и светлом человеке со-

хранится в наших сердцах. 

Полномочное представительство Республики Татарстан 

и редакционный совет федеральной просветительской 

газеты «Татарский мир» разделяют горечь невосполни-

мой утраты с родными, близкими и учениками 

Бядюта Абдуловича.

 

3

№ 2 (6385) 2016

ЕСЛИ НЕТ ТЕБЯ...

Пусть неистово ликуют

соловьи в саду весной, 

Мир мне кажется унылым,

если нет тебя со мной!

Пусть шумят леса и травы,

буйно яблоня цветет,

Если нет моей любимой -

горек самый сладкий плод!

Пусть летают и резвятся

бабочки среди полей - 

Грустно, если нет красивой,

легкой бабочки моей!

Даже ангелы и пери

для меня толпа теней - 

Если нет со мной прекрасной

и единственной моей!

1920 г.

СЛЕД

Пламя жадно полыхает.

Сожжено дотла село.

Детский трупик у дороги

Черным пеплом занесло.

И солдат глядит, и скупо

Катится его слеза,

Поднял девочку, целует

Несмотрящие глаза.

Вот он выпрямился тихо,

Тронул орден на груди,

Стиснул зубы: - Ладно, сволочь!

Все припомним, погоди!

И по следу крови детской,

Сквозь туманы и снега

Он уносит гнев народа,

Он спешит догнать врага.

1942 г.

 ПЛАТОЧЕК

    

Простились мы, и с вышитой каймою

Платок родные руки дали мне.

Подарок милой! Он всегда со мною.

Ведь им закрыл я рану на войне.

   

Окрасился платочек теплой кровью,

Поведав мне о чем-то о родном.

Как будто наклонилась к изголовью

Моя подруга в поле под огнем.

   

Перед врагом колен не преклонял я,

Не отступил в сраженьях ни на пядь.

О том, как наше счастье отстоял я,

Платочек этот вправе рассказать.

Июль 1942 г.

 

 

ЗВОНОК

   

Однажды на крыльце особняка

Стоял мальчишка возле самой двери,

А дотянуться пальцем до звонка

Никак не мог - и явно был растерян.

   

Я подошел и говорю ему:

«Что, мальчик, плохо? Не хватает роста?..

Ну, так и быть, я за тебя нажму.

Один звонок иль два? Мне это просто».

   

«Нет, пять!» Пять раз нажал я кнопку.

А мальчик мне: «Ну, дяденька, айда!

Бежим! Хоть ты большой смельчак, а трепку

Такую нам хозяин даст - беда!»

Декабрь 1942 г.

МОИ ПЕСНИ

Песни, в душе я взрастил ваши всходы, 

Ныне в отчизне цветите в тепле. 

Сколько дано вам огня и свободы, 

Столько дано вам прожить на земле! 

Вам я поверил свое вдохновенье,

Жаркие чувства и слез чистоту. 

Если умрете - умру я в забвенье, 

Будете жить - с вами жизнь обрету. 

В песне зажег я огонь, исполняя 

Сердца приказ и народа приказ. 

Друга лелеяла песня простая. 

Песня - врага побеждала не раз. 

Низкие радости, мелкое счастье 

Я отвергаю, над ними смеюсь. 

Песня исполнена правды и страсти - 

Тем, для чего я живу и борюсь. 

Сердце с последним дыханием жизни 

Выполнит твердую клятву свою: 

Песни всегда посвящал я отчизне, 

Ныне отчизне я жизнь отдаю. 

Пел я, весеннюю свежесть почуя, 

Пел я, вступая за родину в бой. 

Вот и последнюю песню пишу я, 

Видя топор палача над собой. 

Песня меня научила свободе, 

Песня борцом умереть мне велит.

Жизнь моя песней звенела в народе, 

Смерть моя песней борьбы прозвучит! 

26 ноября 1943 г.

КРАСНАЯ РОМАшКА

Луч поляну осветил 

И ромашки разбудил: 

Улыбнулись, потянулись,

Меж собой переглянулись.

Ветерок их приласкал, 

Лепестки заколыхал,

Их заря умыла чистой 

Свежею росой душистой.

Так качаются они,

Наслаждаются они.

Вдруг ромашки встрепенулись,

Все к подружке повернулись.

Эта девочка была 

Не как все цветы бела: 

Все ромашки, как ромашки,

Носят белые рубашки.

Все - как снег, она одна, 

Словно кровь, была красна. 

Вся поляна к ней теснилась: 

- Почему ты изменилась?

- Где взяла ты этот цвет? - 

А подружка им в ответ:

- Вот какое вышло дело. 

Ночью битва здесь кипела,

И плечо в плечо со мной

Тут лежал боец-герой. 

Он с врагами стал сражаться,

Он один, а их пятнадцать.

Он их бил, не отступил,

Только утром ранен был.

Кровь из раны заструилась, 

Я в крови его умылась.

Он ушел, его здесь нет - 

Мне одной встречать рассвет.

И теперь, по нем горюя, 

Как Чулпан-звезда горю я. 

Июль 1942 г.

ДРУГУ 

А.А. (

Абдулле Алишу_ ред.

) 

Не огорчайся, друг, что рано умираем,-

Мы жизнью купленной не согласились жить. 

Иль не по-своему мы наши дни прожили 

И не по-своему хотим их завершить?

И разве мерится длина прожитой жизни 

Приходом старости, числом ушедших лет? 

Быть может, эта смерть, нависшая над нами, 

Подарит нам бессмертья вечный свет?

Поклялся я, что жизнь в бою не пожалею, 

Чтоб защитить народ, чтоб Родину спасти, 

И разве ты, мой друг, имея сотню жизней, 

Их все не отдал бы на этом же пути?

Как сердцу радостно при каждой новой вести, 

Что продолжаем мы врагов на фронте бить, 

И сколько силы в том, чтоб даже на чужбине 

Одними чувствами с родным народом жить!

А если злую смерть я подкупить сумею 

И шкуру сберегу, но стану подлецом, 

Проклятым каином Отчизна-мать с презреньем 

Пусть назовет меня -и плюнет мне в лицо.

Не стану никогда желать такого «счастья», 

Всем сердцем чувствую: страшнее нет беды. 

Что стоит человек, отвергнутый Отчизной? 

Ему на всей земле нет и глотка воды!

Нет, не печалься, друг, что гибнут наши жизни,

Пред жизнью Родины лишь искорки они, 

И пусть погаснем мы, от гордой смерти нашей 

Ее грядущие светлее станут дни.

Любовь к родной стране, и мужество, и верность

Геройской гибелью мы доказать должны, - 

Скажи, не этими ли чувствами святыми 

Мы с юности сильны, мы до сих пор полны?

Пусть оборвется жизнь, не думай, что бесследно

Угаснут наши дни, достойно гибель встреть, 

Чтоб, услыхав про нас, сказали молодые: 

Так надо жить, так надо умереть!

Октябрь 1943 г.

НЕ ВЕРЬ!

 

Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Устал он, отстал он, упал», -

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если верят в меня.

   

Кровью со знамени клятва зовет:

Силу дает мне, движет вперед.

Так вправе ли я устать и отстать,

Так вправе ли я упасть и не встать?

   

Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Изменник он! Родину предал»,-

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если любят меня.

   

Я взял автомат и пошел воевать,

В бой за тебя и за родину-мать.

Тебе изменить? И отчизне своей?

Да что же останется в жизни моей?

   

Коль обо мне тебе весть принесут,

Скажут: «Погиб он. Муса уже мертвый?», -

Не верь, дорогая! Слово такое

Не скажут друзья, если любят тебя.

   

Холодное тело засыплет земля, -

Песнь огневую засыпать нельзя!

Умри, побеждая, и кто тебя мертвым

Посмеет назвать, если был ты борцом!

20 ноября 1943 г.

110 лет Мусе Джалилю

Муса 

Джалиль

В  начале  сентября  1956  года  на  Международном 

поэтическом  фестивале  в  маленьком  бельгийском  ку-

рортном городке Кнокке мне довелось в качестве члена 

советской писательской делегации прочесть с трибуны 

фестиваля письмо вдовы Мусы Джалиля. В этом письме 

она рассказывала о благородном поступке находивше-

гося в фашистской тюрьме в Берлине вместе с Мусой 

Джалилем бельгийского патриота Андре Тиммерманса, 

спасшего  для  литературы  рукопись  тюремных  стихов 

этого замечательного татарского поэта, и передавала в 

дар  бельгийским  поэтам,  соотечественникам  Тиммер-

манса, книги стихов Джалиля.

Через два дня после окончания фестиваля я встре-

тился с известным бельгийским поэтом, членом Бель-

гийской  Академии  наук  Роже  Водаром  и  попросил  его 

помочь мне в розысках Андре Тиммерманса.

Об Андре Тиммермансе было известно немного: то, 

что он сидел в немецкой тюрьме в Берлине в 1944 году, 

то, что он после войны передал тетрадь стихов Джалиля 

советским людям, и то, что его фамилия распростране-

на в Бельгии так же, как у нас распространены фамилии 

Петров или Кузнецов.

С некоторым сомнением в успехе розысков, подчер-

кнув это последнее обстоятельство, Роже Бодар однако 

сказал, что он сделает все возможное, чтобы разыскать 

Андре Тиммерманса. Через два дня после этой встречи 

я получил через наше посольство в Бельгии любезное 

письмо  от  одного  из  сотрудников  бельгийского  мини-

стерства  иностранных  дел  М.  Р.  Харреманса,  который 

сообщал  мне,  что,  по  просьбе  Роже  Бодара,  он  навел 

справки  и  предполагает,  что  тем  Тиммермансом,  ко-

торого я разыскиваю, может оказаться Андре Тиммер-

манс,  бельгиец,  родившийся  5  декабря  1917  года  во 

Франции,  арестованный  гестапо  в  1942  году  и  заклю-

ченный в одну из берлинских тюрем. Пять лет назад этот 

Андре Тиммерманс жил в Бельгии в городе Тирлемоне, 

на  улице  Виктор  Бодуэн,  дом  номер  51.  В  заключение 

господин Харреманс выражал надежду, что мои поиски 

окажутся успешными.

С чувством благодарности к нему и к Роже Бодару, 

поспешившим прийти мне на помощь, я на следующее 

же утро выехал в город Тирлемон, в сорока с небольшим 

километрах  от  Брюсселя.  Поколесив  некоторое  время 

по  узким  улочкам  старинного  маленького  городка,  мы 

разыскали дом номер 51 по улице Виктор Бодуэн.

Домик был небольшой, двухэтажный. Единственная 

дверь вела в винный магазинчик с бутылками на окнах и 

узкой деревянной стойкой.

   Мы вошли и увидели за стойкой миловидную жен-

щину,  в  ответ  на  наш  вопрос  сказавшую,  что  Андре 

Тиммерманс живет здесь, что это ее муж, что он пошел 

погулять с детьми ее сестры и с минуты на минуту вер-

нется.

Не  прошло  и  нескольких  минут,  как  Тиммерманс 

действительно вернулся. Мы сказали ему о цели свое-

го приезда и по первым же его словам поняли, что это 

был тот самый Андре Тиммерманс - он сидел в тюрьме с 

Мусой Джалилем, знал его и готов был рассказать о нем 

все, что сохранилось в памяти.

Мы прошли вместе с Тиммермансом в заднюю ком-

нату,  за  магазинчиком,  я  достал  блокнот  и  по  старой 

журналистской  привычке  почти  стенографически  бы-

стро, стараясь не пропустить ни слова, стал записывать 

подряд  все,  что  в  ответ  на  мои  вопросы  вспоминал  о 

Мусе Джалиле Тиммерманс.

Жизнь  Мусы  Джалиля  принадлежит  истории  нашей 

литературы.  Волнение,  которое  я  испытывал,  слушая 

рассказ  о  последних  месяцах  его  героической  жизни, 

понятно  каждому.  Но  я  думаю,  читателю  гораздо  до-

роже, чем мое волнение и мои ощущения, сами факты. 

В них вся суть, потому что они и есть история. Поэтому 

мне  кажется  правильней,  без  литературных  прикрас  и 

отступлений,  просто-напросто  познакомить  читателей 

с теми ответами, которые Андре Тиммерманс мне дал 

на мои вопросы о Мусе Джалиле. Я их приведу именно в 

таком виде, в каком они были мною записаны во время 

нашего разговора. Больше того, я дам их именно в той 

последовательности,  в  какой  они  были  записаны.  Мне 

кажется,  тогда  перед  глазами  читателя  весь  этот  раз-

говор  предстанет  в  более  живой  и  непосредственной 

форме.

   * * *

- Когда вы познакомились с Мусой Джалилем?

Тиммерманс:  Я  познакомился  с  Джалилем  в  конце 

1943 или, пожалуй, в самом начале 1944 года. Это было 

в Берлине, в тюрьме на Лертерштрассе.

- Джалиль оказался в тюрьме раньше или позже вас?

- Джалиль уже был в камере, когда меня туда приве-

ли немцы. Он сидел там вдвоем с одним немецким сол-

датом  польского  происхождения,  родом  из  Силезии. 

Этот солдат уходил на целые дни из камеры, он работал 

на кухне в какой-то другой тюрьме, и его утром уводили 

туда, а вечером приводили оттуда, поэтому я по целым 

дням бывал вдвоем с Джалилем.

- Как вы объяснялись с Джалилем?

- Это было очень трудно, потому что я знал француз-

ский и немного немецкий, а Муса Джалиль знал только 

русский  и  татарский,  но  нам  хотелось  говорить  друг  с 

другом, и мы старались это делать. В нашу тюрьму при-

ходила  газета  «Фелькишер  беобахтер»,  которую  раз-

давали заключенным. У этой газеты были довольно ши-

рокие поля. Мы обрезали их и, скрепив, делали из них 

узенькие тетради.  Я и Джалиль рисовали на этих тетра-

дях разные предметы и каждый раз говорили друг дру-

гу, как этот предмет называется: Джалиль - по-русски, 

а я - по-французски, и оба заучивали эти слова. То есть 

тетради мы делали не сразу, а сначала рисовали и за-

писывали  слова  на  отдельных  листочках,  а  потом  уже 

переписывали их с переводом в тетради. Эти тетради 

пропали у меня потом, когда немцы переводили меня 

в другую тюрьму.

Джалиль  записывал  мне  перевод  слов  по-русски 

латинским  шрифтом,  чтобы  я  мог  их  легче  читать. 

Труднее всего было с отвлеченными понятиями, но тут 

по  вечерам,  когда  он  возвращался  с  работы,  нам  по-

могал  поляк.  Поляк  говорил  с  Джалилем  по-польски, 

они немножко понимали друг друга, а потом поляк ста-

рался  объяснить  мне  это  по-немецки.  Я,  как  вам  уже 

сказал, немножко понимаю немецкий. Таким образом, 

мы при помощи польского и немецкого языков перево-

дили отвлеченные понятия с русского на французский 

и наоборот.

- Сколько времени вы находились в одной камере с 

Джалилем?

-  Не  могу  точно  сказать,  кажется,  несколько  меся-

цев. Тюремные дни похожи друг на друга, трудно точно 

сказать, сколько их было.

- Были в этой тюрьме другие советские люди, кроме 

Джалиля?

- Тюрьма была большая, я не мог знать всех заклю-

ченных,  но  в  двух  соседних  с  нами  камерах  -  слева  и 

справа - сидело еще двое татар. Одного звали Абдул-

ла  Булатов,  а  другого  Алишев.  Этот  Алишев,  кажется, 

если мне не изменяет память, раньше, до войны, писал 

сказки для детей. Мне об этом рассказывал Муса Джа-

лиль. Вместе с этими татарами в каждой камере сиде-

ло  по  бельгийцу.  Эти  бельгийцы  были  мои  знакомые, 

они были оба арестованы в один день со мной, по тому 

же делу, что и я. Мне хотелось как-нибудь связаться с 

ними,  а  Джалилю  -  со  своими  товарищами  татарами. 

Мы хотели пробить хоть небольшие отверстия в стенах, 

чтобы просовывать записки, но у нас не было для этого 

инструмента.

В нашей тюрьме заключенным, если они просили об 

этом, иногда давали работу и инструменты для работы. 

Мы  с  Джалилем  попросили  дать  нам  работу,  надеясь 

получить  при  этом  какой-нибудь  инструмент,  которым 

можно  ковырять  стену.  Наши  надежды  оправдались, 

нам приказывали вырезать пазы на деревянных круглых 

крышках (не знаю, для чего и куда шла эта деталь). Для 

работы нам дали несколько инструментов, в том числе 

небольшую стамеску. Этой стамеской мы и стали ковы-

рять стену.

Сначала  мы  стали  долбить  стену,  отделявшую  нас 

от камеры, где сидел Булатов. Возле этой стены стояла 

тюремная параша на трех деревянных ножках. Одна из 

ножек почти вплотную подходила к стене и прикрывала 

кусок  ее.  Именно  там,  за  этой  ножкой,  мы  и  стали  ко-

вырять стену так, чтобы дырка оставалась незаметной. 

Нам повезло - с самого начала мы попали в щель между 

двумя кирпичами: стена была толстая, в полметра; мы 

долбили  ее  много  дней,  не  помню  сколько.  Уходя  на 

прогулку, мы с Джалилем каждый раз выносили по гор-

сти  щебня  и  понемножку,  незаметно  высыпали  его  на 

землю на тюремном дворе. Наконец, мы пробили узкую 

щель и с этого дня стали разговаривать - я со своим то-

варищем-бельгийцем, а Джалиль с Булатовым.

Через  несколько  дней  после  того,  как  мы  продол-

били отверстие в одну камеру, немножко отдохнув, мы 

начали долбить отверстие в другую. На этой стене на-

ходилось  отопление,  и  хотя  нам  было  очень  неудобно 

работать,  но  мы  все-таки  старались  пробить  дырку  за 

трубами отопления, чтобы ее не было видно. Нам пока-

залось с Джалилем, что вторая стена тверже, чем пер-

вая, а может быть мы просто устали. Джалиль говорил 

мне, что ему очень хочется поговорить с Алишевым, си-

девшим за этой стеной, но довести дело до конца нам 

так и не удалось. Однажды за Джалилем пришли конво-

иры и увезли его в Дрезден, на суд.

- В этот день вы в последний раз виделись с Джали-

лем? Он уже не вернулся в тюрьму?

- Да, он больше не вернулся туда, но я его видел еще 

один раз потом, в тюрьме в Шпандау. Тюрьма, где мы си-

дели, вообще была гражданская, но одно крыло - наше 

- было отведено под военную тюрьму для подследствен-

ных. Татары, которые сидели в соседних камерах, тоже 

были  отправлены  на  суд  в  Дрезден.  Джалиль  говорил 

мне, что они сидят по одному делу с ним.

- А как и когда вы встретились с Джалилем а тюрьме 

в Шпандау?

- Не могу сейчас вспомнить точно, но, кажется, что в 

августе 1944 года, в связи с покушением на Гитлера все 

политические заключенные были изъяты из берлинской 

тюрьмы, где мы сидели, и переведены в Шпандау. Через 

несколько  дней  после  того,  как  я  очутился  в  Шпандау, 

утром, во время прогулки по тюремному двору, я услы-

шал чей-то голос, кто-то привлекал мое внимание, ше-

потом говоря: «Пет... пет...» Я долго озирался, но никого 

не заметил. Через день, на прогулке, я снова услышал 

этот  звук.  Окна  нижнего  этажа  тюрьмы  были  располо-

жены сравнительно невысоко, они открывались внутрь, 

оставляя узкую щель. И вот я вдруг увидел в такой щели 

голову Джалиля, верней, не всю голову, а только часть 

лица, потому что щель была очень узкая. Я продолжал 

ходить по кругу - останавливаться было нельзя. Сделав 

круг,  я  снова  поравнялся  с  этим  окном  и,  нагнувшись, 

сделал вид, что завязываю шнурок на ботинке. Я стоял 

наклонившись  и  не  видел  в  то  мгновение  Джалиля,  но 

слышал его голос, он сказал мне шепотом по-немецки, 

что суд состоялся и что ему отрубят голову.

- И это была ваша последняя встреча с Джалилем?

- Нет, мне очень хотелось повидаться и поговорить 

с ним, и я стал узнавать через товарищей, в какой день 

заключенные  того  крыла,  где  находился  Джалиль,  хо-

дят  в  душ.  В  это  время  тюрьма  была  перегружена  по-

сле  покушения  на  Гитлера,  и  в  ней  царил  беспорядок. 

Хотя  я  сидел  в  другом  крыле,  но  мне  удалось  попасть 

в тюремный душ в тот день и час, когда там мылись за-

ключенные из другого крыла. Там я увидел Джалиля и, 

пока мы стояли рядом и мылись, десять минут говорил 

с ним. Джалиль сказал мне, что он и все его товарищи 

татары приговорены к смертной казни.

- А о чем вы еще говорили с Джалилем?

-  Больше  ни  о  чем.  Хотя  мы  были  рядом  с  ним  де-

сять минут, но говорить было почти невозможно, кругом 

были люди, нам мешали.

- Джалиль сказал вам о себе и своих товарищах та-

тарах; очевидно, по тому процессу, по которому их при-

говорили к смертной казни, сидели именно татары? 

- Да, я думаю, что по этому процессу все осужден-

ные были татары, я не слышал от Джалиля ни о ком дру-

гом.

- А после этого свидания в тюремной бане вы уже не 

видели Джалиля?

-  Нет.  Через несколько  дней я  был  переведен в ла-

герь Луккау.

- А когда Джалиль передал вам свою тетрадь, кото-

рую вы сохранили?

- Это было примерно за полмесяца до того, как его 

отправили  на  суд  в  Дрезден.  Он  передал  мне  малень-

кую  тетрадку,  сделанную  из  почтовой  бумаги,  которая 

продавалась в тюремной лавочке.

-  Почему  он  передал  вам  ее  именно  тогда?  Он  уже 

тогда ждал, что его казнят?

-  Да,  он  уже  задолго  до  суда  был  уверен,  что  его 

казнят.  Он  несколько  раз  совершенно  спокойно  гово-

рил мне о том, что у него нет ни малейших сомнений 

на этот счет. В тот день, когда он мне передал тетрадь, 

Джалиля  вызывали  к  начальнику  тюрьмы.  Точно  не 

знаю зачем, но, кажется, требовали подписать какую-

то бумагу. Когда он вернулся из тюремной конторы, он 

подошел  ко  мне,  дал  мне  тетрадь  и  попросил,  если  я 

останусь  жив  и  вернусь  домой,  сохранить  ее  и  пере-

дать после войны в советское консульство в той стра-

не, где я окажусь.

- Как вам удалось сохранить и передать тетрадь?

- Когда меня переводили в Шпандау, я взял ее с со-