Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук Научный консультант

 
128 
продолжил  свое  обучение    в  Томском  университете  на  медицинском 
факультете,  но  не  закончил  его.  Обучению  в  университете  он  предпочел 
канцелярскую  должность  с  учетом  гаммы  объективных  обстоятельств.  В 
возрасте  24  лет  он  характеризовался  как  холостой  [238,    л.28].    В  1906  году 
через 6 лет трудовой деятельности Итбаев уволился в отставку. Через полгода в 
октябре 1907 года он восстановился по линии министерства юстиции в Омский 
окружной  суд  на  должность  переводчика.  По  месту  службы  он  имел  весьма 
положительные  рекомендации.  Подтверждением  заслуг  Итбаева  является 
динамика присвоения ему чинов. В 1909 году он за выслугу лет получил звание 
коллежского  регистратора  со  старшинством.  В  1913  году    Итбаев  состоял  в 
чине  коллежского  секретаря  со  старшинством.  Финансовый  оклад  Итбаева  с 
учетом  его  классности  составлял  1000  рублей,  из  которых  объем  жалования 
достигал 
450рублей, 
столовых-225рублей, 
квартирных-225 
рублей, 
добавочных-100  рублей  [238,  л.47].  В  отличие  от  аульных  учителей  и 
медицинских  специалистов  Итбаев  работал  в  городе  и  имел  более  высокое 
финансовое содержание. Данный фактор предопределил  действия Итбаева, как 
и ряда других выпускников училищ, в выборе профессии.   
С  1914  года  при  Омском  окружном  суде  состоял  Мусульманбек 
Джумашевич Сеитов. В 1915 году на него возлагалось временное заведование I-
м столом Уголовного отделения. Через месяц в ноябре 1915года он назначается 
временно исполняющим обязанности помощника секретаря этого же отделения. 
Впоследствии Сеитов по прошению уволился в отставку [202, л.14]. 
В  этот  же  период  обязанности  коллежского  регистратора  исполнял 
Досумбеков Баймурат. За время обучения в Омской центральной фельдшерской 
школе  уроженец  Акмолинской  области  Досумбеков  продемонстрировал 
отличные успехи [239, л.228].  
При  этом  Досумбеков  предпочел  медицинской  службе  работу  в 
управлении.  Выбор  решения  имел  веские  основания.  Мотивация  зачисления 
казахов  в  полицейские  структуры  заключалась  в  установлении  контактно-
контрольной связи с казахским населением. Действительно, позже Досумбекова 
командировали к крестьянскому начальнику 1-го  участка Омского уезда [240].  
Впоследствии  он  работал  смотрителем  Акмолинской  областной  больницы для 
душевнобольных [241].  
 Казахские 
чиновники  на  местах  были  востребованы  с  целью 
предотвращения  и  разрешения  конфликтов  между  властными  структурами  и 
этническими  общинами.  Канцелярский  служитель  3  разряда  Мухаммед-Гали 
Абулгазин  в  1906году  состоял  на  службе  при канцелярии  Омского  окружного 
суда.  Длительное  время  он  функционировал    при  участковом  мировом  судье 
Кокчетавского  уезда [242]. Обычно казахские  канцеляристы в подобной сфере 
совмещали  должности переводчиков и писарей. 
 С  1901  по  1915  год  при  Троицком  уездном  полицейском  управлении 
обязанности  столоначальника  I-го  стола  исполнял  не  имевший чина  Айтленов 
Айжан  Айтленович  [243,  с.10].  В  начале  ХХ  века  происходят  изменения 
престижа  должностей в  иерархии управления и общественного восприятия. В 

 
129 
частности,  небезызвестный  чиновник  М.  Бекчурин    занимал    должность  
столоначальника  в  70-80-е  годы  XIX  века  и  пользовался  весьма  высокой 
популярностью  в  местных  чиновничьих  кругах.  Должностной  оклад  М. 
Бекчурина  в  1871  году  составлял  500  рублей.  [243,  с.35].  В  сравнительном 
анализе по финансовому обеспечению он уступал управляющим и начальникам 
отделений  гражданского  управления  Оренбургского  края.  Значительно  позже 
существенно  расширился  административный  штат.  Ролевые    функции 
большинства  чиновников  сузились  по  регламентируемым  нормативам  нового 
времени.  По  факту  занимаемой  должности  Бекчурин  имел  звание  Статского 
советника.  По  ранговой  схеме  должностных  полномочий    Айтленов  занимал 
должность  без  какой-либо  классности.  На  данном  примере  логичен  вывод 
проникновения  казахских  представителей  в  вакуумные  ниши  канцелярской 
сферы.  Данный  процесс  носил  медленный,  методический,  постоянный 
характер.  
Выпускник  Омского  технического  училища  Джусуп  Сатыбалдин  связал 
свою судьбу с Омским управлением. По мнению дирекции училища, отличник 
Сатыбалдин  подавал  прекрасные  надежды  на  дальнейшее  обучение  в 
университете. В 1901 году приказом генерал-губернатора Сатыбалдин получил 
направление  в  распоряжение  Председателя  Акмолинского  уезда  по 
крестьянским  делам  [244].  Примечательно,  что  в  этом  же  управлении  состоял 
на  службе  в  качестве  словесного  переводчика  брат  Джусупа  Сатыбалдина 
Балабек  Сатыбалдин  Тлеукин  [245].  Близкородственная  связь  никоим  образом 
не  помешала  работать  Сатыбалдиным  в  административной  структуре. 
Казахские  чиновники  привлекались  как  профессиональные  переводчики  и  по 
степени 
подготовки 
в 
познании 
делопроизводства 
превосходили 
полуобразованных толмачей второй половины ХIХ века. Впоследствии Балабек 
Тлеукин  продолжил  производственную  деятельность  учителем  Нуринской 
аульной  школы  Акмолинского  уезда.  Мотивы  выбора  соответствующего 
решения  неизвестны.  На  учительском  поприще  Тлеукин  реализовал  себя 
успешно.  За  особые  заслуги,  он,  будучи  учителем,  получил  в  награду 
серебряные часы [246]. По источникам в системе наград относительно  аульных  
учителей доминировали различного рода ценные подарки. 
В штат управления Акмолинского уезда состоял бывший канцеляристский 
служитель  Верненского  окружного  суда  Хусаин  Ерденбаев.  По  роду  занятий 
Ерденбаев  находился  в  роли  словесного  переводчика.[247].    Впоследствии  он 
продолжил  свою  деятельность  канцелярским    служителем  2  разряда  при 
Омском  окружном  суде  [248].    Штат  Акмолинского  управления  постоянно 
расширялся.  В  1903  году  в  составе  членов  управления  числился  младший 
переводчик  Садвакас  Джантасов.  Позднее  он  работал  в  звании  губернского 
секретаря  [249].  По  роду  деятельности  казахские  переводчики  управления 
выполняли  должностные  обязанности  в  иных  структурах.  Так,  Джантасов 
делегируется  в  распоряжение  окружного  инженера  Тобольско-Акмолинского 
горного  округа.  За  исправную  службу  Джантасов  получил  чин  коллежского 

 
130 
секретаря  [250].    Достижение  нового  чина  определялось  работоспособностью 
служащих. 
При  Тургайском  областном  правлении на  службе  состояли  Ш.  Алматов  и 
А.  Тюлькибаев.  Письмоводитель  Кустанайского  уездного  управления 
губернский секретарь Тастемиров временно заведовал Кустанайской тюрьмой  
В  плеяде  казахских  служащих  выделяется  незначительная  группа 
чиновников,  задействованная  в  различных  структурах.  Обязанности  счетного 
чиновника  при  контрольной  палате  исполнял  титулярный  советник  Магзум 
Бисалиевич  Каратаев  [187,  с.25].  С  1915  года,    будучи  коллежским  асессором, 
он  исполнял  подобные  функции  при  Ташкентской  железной  дороге.  Ранее  он 
имел  звание  губернского  секретаря  и  действовал  при  казенной  палате 
Оренбургского генерал-губернаторства [231,с.8].  
 В  Тургайской  области  при  судносберегательной  кассе  в  должности 
кассира  работал  губернский  секретарь  Мухамедьяр  Хангереевич  Тунганчин 
[252,  с.  46].  Карьера  Тунганчина  начиналась  в  Тургайском  областном 
правлении  [261].  Параллельно  он  исполнял  обязанности  переводчика  при 
строительном  отделе.  [253,  с.  42].  Вероятно,  некоторые  казахские  служащие 
синхронно действовали на двух работах, при этом работа переводчика зачастую 
играла доминирующий характер. 
 На  рубеже  XIX-XX  веков  в  Оренбургской  контрольной  палате  на 
должности счетного чиновника числился султан Асадулла Салимович Идигин. 
[254,  с.  39]..  Идигин  не  имел  чиновничьего  звания,  но  в  делопроизводстве 
обозначен  под  султанским  титулом.  Данное  явление  носило    редкостный 
характер,  так  как  большинство  султанов  предпочитали  работать  во  властных 
структурах. В работе Оренбургского сиротского суда принимал участие Ульдан 
Ахметович  Ахметов  [187,  с.22].    В  Актюбинской  уездной  канцелярии 
служащим 3 разряда работал Исгалий Жиенгазиевич Досов [255]. 
Примечательно,  что  в  начале  ХХ  века  среди  казахских  служащих 
выделяется  незначительная  группа  специалистов,  состоявшихся  в  сферах, 
малоизвестных казахам. Казахские чиновники в единичной вариации начинают 
функционировать  на  железной  дороге,  почте  и  т.д.  Причем  эти  служащие 
пребывали  в  командировках  и  перемещались  в  обширной  зоне  степных 
областей  и  Приуральско-Сибирского  приграничья.  В  Омской  телеграфной 
конторе  трудился  почтово-телеграфный  чиновник  IV  разряда  Досмухамед 
Кеменгеров [256]. По линии Омского почтово-телеграфного округа Кеменгеров 
длительное  время  работал  в  качестве  помощника  начальника  Акмолинской 
конторы.  В  его  компетенции  находились  контроль  и  анализ  почтового 
делопроизводства  на  локальном  участке  области.  На  этой  же  должности 
Кеменгеров удостаивается звания титулярного советника. Впоследствии в 1906 
году  приказом  начальника  Омского  почтового  телеграфного  округа  он 
назначается чиновником IV разряда в штат Тобольской конторы [257] . Следует  
отметить,  что  командировка  Кеменгерова  длилась  полгода.  Мотивы 
перемещения  этого  чиновника  на  огромном  участке  были  связаны 
необходимостью  временной  инспекциии  и  взаимного  обмена  опытом.  Летом 

 
131 
1906  года  Кеменгеров  перемещается  из  Тобольской  конторы  в  Омскую  [258]. 
Осенью  1906  года  за  заслуги  он  переводится  из  титулярных  советников  в  чин 
коллежского  советника  с  сохранением  собственной  должности  помощника 
начальника  Акмолинской  конторы  [259].  Власти  нередко  привлекали 
Кеменгерова  к  выполнению  общественных  работ,  демонстрируя  степень 
доверия    к  исправному  служащему.  Железные  дороги  в  восточных  районах  
империи  закладывались  в  последней  четверти  XIX  века.  Транспортная  сеть 
зачастую  пролегала  через  малозаселенные  удаленные  от  центра    места. 
Чиновничье-технический  штат  формировался  в  условиях  дефицита  кадров.  В 
1897  году  МВД  принимает  решение  установления  оклада  начальникам 
почтовых отделений Уральской и Тургайской областей в 600 рублей, почтово-
телеграфным  чиновникам-390  рублей,  надсмотрщикам-480  рублей  [260]. 
Оклады чиновников указанной структуры оказались выше  представителей ряда 
категорий рассмотренных служащих. Кеменгеров состоялся  как специалист на 
Сибирской линии, обладавшей большой пропускной способностью.  
В штате Омской телеграфной конторы в должности почтово-телеграфного 
чиновника  IV  разряда  числилась  Софья  Джалалбекова  [261].  К  сожалению,  не 
удалось  установить  ее  национальность.  В  ракурсе  исследования  казахских 
женщин-служащих данный фактор весьма примечателен. В этот период казахи 
работали  на  промышленных  предприятиях.  Очевидно,  формируется 
незначительная  группа  казахских  служащих  в  этой  сфере.  Так,  выпускник  2-
классного  Павлодарского  училища  Анафин  Султан  Анафинович  с  1916  года 
работал конторщиком на Экибастузском заводе  [262].  
 В  областном  Правлении  Оренбургских  казахов  в  должности  помощника 
архивариуса  находился  Салимгерей  Габайдуллинович  Кальметев  [263,  с.52]. 
Эту  должность  он  занимал  с  1868  года [156,  с.52].  Впоследствии он  состоял  в 
штате  управления  Оренбургской  губернии  в  качестве  переводчика–аудитора 
[154,  с.85].  В  Семипалатинском  уездном  казначействе  работал  канцелярский 
служитель Мухамеджан Назарович Назаров.  
В  1906  году  по  приказу  Тобольского  губернатора  заведующим  конского 
участка назначается Айтмухамед Айтбакин [264]. Вероятно, эта личность была 
связана  родственными  узами  с  известным  в  Сибири  и  Северных  областях 
Казахстана  врачом  Айтбакиным.  Сын  султана  Джантурина  Селимгирей 
Джантурин  по  окончании  курса  физико-математического  факультета  Санкт-
Петербургского  университета  состоял  земским  начальником  в  Уфимской 
губернии.  Уроженец  Акмолинской  области  Сыздык  Меченбаев  работал 
канцелярским служителем 2-го разряда при Омском окружном суде с 1908 года. 
Впоследствии  он  находился  в  распоряжении  мирового  судьи  Атбасарского 
уезда [265]. Казахские служители низовых разрядов, как правило, не выезжали 
за пределы областей проживания.  
Летом-осенью  1903  года  чиновники  особых  поручений  при  Тургайском 
военном  губернаторе  Дербисали  Беркимбаев  и  Абиль  Тюлькибаев  ездили  в 
Ростов–на Дону для покупки скота [255].   Процедура перемещения  казахских 
служащих  стала  практиковаться,  судя  по  документам,  с  начала  ХХ  века 

 
132 
Соответствующие  командировки  способствовали  экономическим  познаниям  и 
расширению  кругозора  командированных,  которые  в  своей  этнокультурной 
среде  занимались  информационно-пропагандистской  работой.  Эти  чиновники 
постепенно  внедряли  новые  образцы  поведения  в  свои  семьи  и  в  ближайшее 
окружение,  распространяя  новую  модель  отношений.  Командировочные 
поездки  длительного  характера  вселяли  ощущение    масштабности  имперской 
территории  и  ее  политического  могущества  на  служащих.  Чиновники 
познавали окружающий мир и имели все основания  для сравнения с реалиями 
родного  региона.  Данные  поездки  стимулировали  производственную 
деятельность  служащих.  Анализ  личных  дел  и  сведений  многих  из  них 
демонстрируют карьерный рост и включение в ранговую титулатуру по итогам 
командировок.  Ситуативным  показателем  этого  процесса  являются  биографии 
А.  Сейдалина,  А.  Темирова,  И.  Алтынсарина,  Т.  Джантурина,  Б.  Каратаева  и 
целой  серии  военных  и  юристов.  Русский чиновник  Оренбургского  правления 
проанализировал  поведение  командированных  с  ним  в  Ростовский    край 
казахских  служащих.  Информатор  отмечал  неподдельный  интерес  его 
товарищей  к  экономической  инфраструктуре,  социальным  отношениям  и 
культуре  труда  населения  областей,  через  которые  они  проезжали:  «Киргизы 
всем интересовались  и  удивлялись русскому  гению, создавшему  такие чудные 
вещи  по  мере  возможности  [266].  По  его  наблюдению,  эти  чиновники  после 
долгой  поездки  испытали  радостные  чувства  от  восприятия  Донских  степей, 
ландшафт  и  растительность  которых  напомнили  им  родину.  В  этом  тезисе 
отражается  привязанность  чиновников,  равно  как  и  всех  горожан  в  первом 
поколении,  к  родным  устоявшимся  обрядам  и  традициям  в  подсознании. 
Психологический  фактор  восприятия  данной  картины  свидетельствует  о 
маргинальности  казахских  служащих,  балансировавших  на  пограничье  разных 
культур.  Наиболее  прогрессивные  служащие  испытывали  дискомфорт    при 
процедуре  импорта  некоторых  моделей  социально-экономического  и 
политического  характера  в  регион,  изначально  отрицаемые  казахским 
населением. 
 Основная  часть  казахских  чиновников  оказалась  задействованной  в 
переводческой  сфере  различных  органов  власти.  Из  числа  служащих 
Оренбургского  генерал-губернаторства  значительную  часть  составляли 
действовавшие  в  большинстве  управленческих  структур  переводчики  [253]. 
Лишь  незначительная  часть  из  них  с  течением  времени  поменяла  профиль 
работы,  совершив  скачок  в  иерархию  власти.  Подавляющее  их  большинство 
были  выходцами  из  социальных  низов  или  материально  обеспеченных 
семейств,  которые,  как  явствует  из  исследованной  документации,  все  же  не  в 
состоянии  оказались  обеспечить  финансовое  благоприятствование  своих 
представителей.  На  масштабном  межгосударственном  уровне  переводческой 
деятельностью  занимались  титулованные  личности  или  аристократы  с 
европейским образованием. 
Будучи  сотрудниками  государственных  структур,  казахские  служащие 
ощущали  фактор  социальной  защищенности.  Незначительный  уровень 

 
133 
подготовки  при  формировавшихся  механизмах  адаптирования  к  условиям 
другой 
властно-управленческой 
среды 
предопределил 
политическую 
пассивность  некоторых  из  них  в  отстаивании  частнособственнических 
потребностей  и  интересов  народа.  При  этом  данная  категория  граждан 
характеризовалась  такими  чертами,  как  трудолюбие,  исполнительность, 
дисциплинированность.  Такие  критерии  их  статусности,  как  уровень  дохода, 
источники  дохода,  тип  жилья,  вероятно,  были  одинаковыми.  Составляющие 
факторы 
формирования 
их 
умонастроений 
оказались 
схожими. 
Конкурентоспособные  основы  в  данной  группе  казахского  чиновничества 
отсутствовали,  так  как  их  профессиональная  ниша  в  структуре  власти 
локализовалась в сфере рутинного производства уровня младших должностей и 
переводчиков.  
 Казахские  чиновники  низового  уровня  ограничивались  служебной 
деятельностью  в  аграрной  зоне.  Уровня  подготовленности  этих  лиц  оказалось 
достаточно  для  доминирования  в  зависевшей  от  стихийных  бедствий  и 
волевого  давления  государственных  структур  малообразованной  сельской 
сфере.  Подобные  социальные  отношения  ограничивали  служебное  поле 
дальнейшей 
деятельности 
этих 
чиновников, 
рассчитывавших 
на 
незначительность финансового оклада и относительную свободу на территории 
сельских общин. 
В начале ХХ века в России общая численность бюрократов составляла 385 
тысяч  человек.  Чиновники  в  зависимости  от  занимаемой  должности, 
классности, сферы деятельности градировались по финансовому  обеспечению. 
Уровень  коррупции  и  мздоимства  у  российской  бюрократии  оставался 
высоким. По закону 1894 года чиновникам I – IV классов запрещалось участие 
в правлениях и акционерных компаниях [267, с.195].  
Это  европейское  новшество  имело  целью  обуздание  природы  лоббирования 
чиновниками частных интересов в государстве. В казахском обществе, как и во 
многих  других  этнотерриториях  со  спецификой  местных  отношений,  любой 
служащий  воспринимался  родственниками  как  выразитель  коллективных 
общественных интересов. Полностью избежать этого императорской власти не 
удалось  даже  в  районах  сплошного  расселения  русского  населения.  В  рамках 
половинчатых  буржуазных  преобразований  положение  казахских  служащих 
представляло собой весьма интересное явление. Аульные аксакалы и волостные 
старшины  как  представители  местной  этнической  формы  управления  своими 
действиями  показывали  пример  служения  во  благо  государства.  В 
источниковых  материалах  есть  множество  сведений  о  влиянии  волостных  во 
время  выборов,  принятии  важных  административных  решений,  сборе 
общественных  сумм  и  оказании  помощи  на  старте  жизненного  пути  молодым 
людям. 
Социально-базовые 
установки 
аграрно-провинциальной 
стихии 
определяли конкретный способ поведения, вырабатываемый и передаваемый по 
наследству  ее  представителям  для  реагирования  в  типичной  ситуации. 
Выработать  новые  способы  поведения  в  экстремальной  ситуации  оказалось 

 
134 
сложным.  Ценностные  ориентации  представителей  социальных  групп  казахов 
определялись ролевой статусностью старших членов семей и их ожиданием на 
минимальном  уровне  результативности  растущего  потомства.  Сын  известного 
общественного  деятеля  муллы  Кокенев  Хажиахмет,  25  лет,  выходец  из 
почетных  казахов  выпускник  Омского  уездного  училища,  знаток  русской  и 
татарской  грамоты  в  1907  году  числился  в  качестве  служащего  Акмолинского 
окружного  приказа  [268].  Его  отец  Хасен  Кокенев  ранее,  будучи  волостным 
управителем  в  звании  заурядхорунжего,  не  имел  соответствующего 
образования  и  проживал  на  селе.  С  течением  времени  критерии  образования 
сохраняли свою востребованность к социализации казахских специалистов.  
Сейлбек  Джанайдаров  по  окончании  Омской  гимназии  обучался  на 
юридических  факультетах  Томского  и  Санкт-Петербургского  университетов. 
Безусловно,  этому  способствовал  его  отец  Мейрамбек  Джанайдаров, 
занимавший  должность  младшего  помощника  Атбасарского  уездного 
начальника  [139,    л.6].  В  числе  выпускников  университетов  и  гимназий  М. 
Джанайдаров  не  числится.  Очевидно,  выбор  перспективы  совершенства 
представителей благородных слоев был спектрален в силу таковых ожиданий в 
отличие от большинства уроженцев «черной кости».  
Материальный  фактор  как  исходный  стимулятор  подъема  личности 
существенно  уступал  укрепившимся  внутренним  установкам  представителей 
различных  социальных  категорий.  Будучи  крайне  бедными,  юные  султаны 
оказались  последовательными  и  обладали  разнообразным  инструментарием  в 
достижении цели. Например, лишенный состояния А. Букейханов лидировал в 
рядах казахской интеллигенции.  
В  числе  служащих  Омского  полицейского  управления  выделялись 
представители  султанской  знати.  Это  VI  класса  сверхштатный  чиновник 
особых  поручений  при  Степном  генерал-губернаторе,  коллежский  советник 
Аблайханов.  Удача  сопутствовала  Аблайханову.  Его  карьера  началась  в 
последней  четверти  ХIХ  века.  Он  занимал  должность  старшего  переводчика 
при генерал-губернаторе. Первоначально он имел звание надворного советника, 
затем  коллежского  регистратора.  Аблайханов  неоднократно  поощрялся 
генерал-губернатором. В 1900 году за оказание содействия властям в заготовке 
юрт  для  нужд  военного  ведомства  Аблайханов  удостоился  благодарности  от 
генерал-лейтенанта Карпова [269]. В течение длительного времени обязанности 
переводчика  канцелярии  Акмолинского  генерал-губернатора  исполнял 
Ишмухамет Сьюк-Оглы Аблайханов. Только в 1910 году он ушел со службы в 
звании статского советника [270].  Примечательно, что недвижимое имущество 
статского  советника  Ишмухамета  Сьюк-Оглы  Султана  Аблайханова  – 
надворные строения и усадьба оценивались Омским городским общественным 
банком в сумме 2500 рублей [271].  
Казахские служащие действовали на должностях писарей и переводчиков. 
Язык делопроизводства продолжал доминировать как средство общения между 
казахской  общиной  и  правительственными  учреждениями.  В  Степном  крае 
властями  с  периода  80-х  годов  XIX  века  внедрялась  практика  искусственного 

 
135 
сужения  сферы  влияния  татарского  языка.  Потребность  заполнения  
переводческого  корпуса  актуализировалась  событиями  второй    половины  XIX 
века.  В  районах  компактного  расселения  татар  и  башкир  нарастала  тенденция 
роста  антиимперских  идеологических  движений,  программное  крыло  которых 
позднее оформилось в джадидизм. Государственные власти проводили тактику 
вытеснения  татар  и  башкир  из  этой  канцелярской  группы.  Поэтому 
переводческий  корпус  активно    восполнялся  казахскими  выпускниками 
государственных  школ.  По-русски  подготовленные  казахские  письмоводители 
оказались  востребованными.  На  старте  своей  карьеры  ряд  казахских 
интеллигентов  работали  в  качестве  переводчиков  и  писарей.  Определенная 

жүктеу/скачать 2,34 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: