Формы адаптации казахских служащих

 
162 
обладателей.  Согласно  анализу  специалистов  в  иерархии  разных  родов 
государственной службы  врачи занимали низшую ступень, то есть должности 
7-8  классов.  Зачастую  выше  врачей  находились  чиновники,  для  которых 
образовательный  ценз  иногда  считался  необязательным.  Финансовое 
вознаграждение врачей не превышало 2 тысяч рублей [326].  
В  то  же  время  звания  коллежского  секретаря  удостаивались  выпускники 
высших  учебных  заведений.  Степень  титулярного  советника,  при  всей  своей 
незначительности, являлась основой карьерного роста. Обращает внимание   на 
себя  тот  факт,  что  только  султаны  с  течением  времени  повышались  в  чинах. 
Например,  И.  Аблайханов  имел  чин статского  советника,  офицер-чиновник  А. 
Сейдалин  дослужился  до  аналогичного    чина,  юрист  А.  Темиров  –  до 
надворного  советника.  Причем  свою  карьеру  указанные  личности  начинали  с 
низших  чинов.  Казахские  султаны  получали  право  владения  дворянским 
титулом.  На  рубеже  XIX-XX  веков  в  реформируемом  российском  обществе 
сословность постепенно теряет свою значимость. Атавизм сословной градации 
сказывался  в  распределении  званий  и  наград.  По  сути,  повышение  в  чине 
получали 
те 
служащие, 
которых 
необходимо 
было 
привлечь 
к 
производственной 
деятельности 
в 
наименее 
освоенных 
регионах. 
Перечисленные 
султаны 
и 
прочие 
служащие-разночинцы 
получали 
соответствующие  звания  именно  в  местах  их  «откомандирования».  При  этом 
звание  коллежского  советника  приравнивалось  к  полковничьим  погонам, 
статский  советник  гражданской  службы  являлся  тождественным  степени 
генерала,  надворный  советник  –  подполковника  [327,  с.99].  В  категории 
казахских  служащих  в  определенной степени сохранялась  иерархия  орденов  и 
медалей. Например, Султан Аблайханов имел орден Святого Владимира IV-ой 
степени. Данная награда служила знаком выслуги [328, с.139].  
Офицер-чиновник  А.  Сейдалин  на  государственной  службе  проработал 
около 40 лет. По линии Военного ведомства он дослужился до звания «майора 
по  армейской  кавалерии».  В  наборе  наград  Сейдалина  числились  Орден 
Станислава 3-ей степени, орден Святой Анны 3-ей степени установленный для 
нехристиан,  светло-бронзовая  медаль  на  Владимирской  ленте  в  память  войны 
1853-1856  годов.  Орден  Святой  Анны    3-ей  степени  вручался  служащим  за 
беспорочную  12-летнюю  службу  в  одной  должности,  но  не  ниже  VIII  класса. 
[328, с.137]. За годы службы А. Сейдалин неоднократно поощрялся денежными 
призами.  По  выслуге  лет  он  утверждается  Сенатом  в  звании  статского 
советника со старшинством. 
Младший  чиновник  особых  поручений  при  Тургайском  военном 
губернаторе  султан  подполковник  С.Джантурин  в  реестре  наград  имел  ордена 
Святой  Анны  3-й  степени  и  Святого  Станислава  3-ой  степени.    Выпускник 
Оренбургского кадетского корпуса И. Бабин состоял на службе  с 1875 года. За  
исполнение  служебных  обязанностей  он  удостоился  золотой    медали    на 
Станиславской  ленте  [329,  с.32].  Султан  Н.  Джантурин    имел      серебряную  
медаль на Аннинской ленте за противодействие восставшим под руководством   
К. Касымова. В 1867 году он получил  орден Святого Станислава 2-ой степени 

 
163 
[330, л.10].  
Служащие  несултанского  происхождения  среди  наград  имели  медали  «За 
усердие» на Станиславской ленте, «За усердие» на Аннинской ленте. Казахские 
служащие соответствующего хронологического периода повышали свой статус 
упорным  трудом  и  исполнительностью  в  их  понимании  на  благо  общества  и 
государства. Данная картина прослеживается в процедуре оценивания их труда 
государством.  В  реестре  наград  младшего  помощника    Тургайского  уездного 
начальника  К.  Беремжанова  числились  2  серебряные  медали,  которыми  он 
награждался  в  конце  70-х  –  начале  80-х  годов  XIX  века-  соответственно  на 
Аннинской и Станиславской лентах. За усердную службу он получил в награду 
серебряную именную печать. К. Беремжанов получил в награду знак общества 
Красного  креста  для  нехристиан  за  содействие  при  пожертвовании    казахами 
Тургайского  уезда  юрт  для  раненых  и  больных  воинов  в  компанию  1877-1878 
годах.  Этой  категорией  граждан  воспринималась  новая  символика  наград  в 
виде  медалей,  орденов  и  других  материальных  ценностей,  которые  в 
финансовом  отношении,  возможно,  не  играли  существенной  роли,  но 
определяли морально-качественную характеристику награжденных. 
В  числе  награжденных  медалями  и  орденами  казахских  служащих 
числились  следующие:  И.  Валиханов,  А.  Сейдалин,  К  Кокенев  [268,  л.3]. 
Впечатляет  наградной  список  чиновника  Букеевской  Орды  есаула 
Мухамеджана Чултурова Бекмухамедова.  
Он  имел  статус  кавалера  орденов  Святого  Станислава  и  Анны  3-ей 
степени,  Святого  Станислава  2-ой  степени  с  Императорской  Короной,  Святой 
Анны  2-ой  степени  и  Святого  Владимира  4-ой  степени  [331,  л.11]. 
Письмоводитель  Тургайского  уездного  управления  Байкадам  Каралдин  в  1905 
году  по  представлению  Военного  губернатора  Тургайской  области 
награждается  серебряной  медалью  «За  усердие»  на  Аннинской  ленте  [332, 
л.13]. Интересно, что в ходатайстве уездного начальства в наградной комитет в 
качестве  награды  запрашивалась  медаль  на  Станиславской  ленте.  Областное 
руководство  ограничилось  предоставлением  Аннинской  ленты.  Мотивация 
награждения  заключалась  в  непосредственной  организации  Каралдиным 
мелиоративных  работ  в  Тургайской  области.  По  сути,  данное  действие 
выходило  за  пределы  компетенции  Каралдина.  Каралдин,  как  и  некоторые 
другие,  не  ограничивался  только  узкопрофессиональным  профилем  работы.  В 
группе служащих по количеству награжденных лидировали администраторы.  
Подобная  модель  поведения  сохранилась  у  казахских  служащих  до 
революции  1917  года.  Чиновники,  как  правило,  награждались  за  выполнение 
разовых  масштабных  общественных  акций.  Не  менее  важным  показателем 
успешной  деятельности  исследуемой  группы  являлось  их  перемещение  в 
пределах  империи.  При  этом  перемещение,  которое  в  архивных  источниках 
фиксируется  под  понятием  «командировка»,  проходило  по  оправданной 
мотивации.  Казахские  служащие  мигрировали  по  приказу  руководства  либо  в 
пределах  области,  либо  в  пределах  региона,  либо  выезжали  за  границы 
исследуемой территории. 

 
164 
Из  учителей  орден  Святого  Станислава  III  степени  имел  Н.  Кульжанов 
[62]. И. Алтынсарин имел награды орден Святой Анны III степени и орден Св. 
Станислава III степени, которыми он удостоился в первой половине 70-х годов 
XIX  века  [332,  л.22].  Этот  орден  олицетворял  начало  служебного  признания. 
Орденом Станислава 3-ей степени был награжден переводчик Омской судебной 
палаты  Ишмухаметов  [333].  Аналогичной  награды  удостоился  младший 
переводчик  канцелярии  при  Акмолинском  генерал-губернаторе  коллежский 
регистратор Джантасов [334]. Переводчик  Омского  окружного суда Е. Итбаев 
получил  в  награду  светло-бронзовую  медаль  в  память  300-летия  царствования 
дома  Романовых.  [238,  л.87].  Эта  награда  являлась  подтверждением 
исполнительской  дисциплины    Итбаева.  От  переводчиков  требовалось  не 
только  педантичное  исполнение  функциональных  обязанностей.  Городские 
переводчики, как наиболее грамотная и профессиональная часть национальных 
канцеляристов,  использовались  при  выполнении  масштабных  акций  в  местах 
компактного  расселения  казахов.  В  подобных  ситуациях  они  выполняли 
информационно-пропагандистскую  роль  и  возлагали  на  себя  дипломатические  
функции  посредников  между  общинами  и  властями.    Данные  чиновники    по 
роду деятельности владели основами делопроизводства и имели существенные 
познания  во  всех  социальных  сферах,  в  том  числе  так  необходимой  в  зоне 
соприкосновения  разных культур в правовой этике. 
В  источниках  фиксируются    награды    канцелярских  служащих    в  период 
начала  ХХ  века  -  активной    деятельности  Государственной  Думы.  Наградная 
система  казахских  чиновников  в  какой-то  мере    возвышала  их  положение  в 
глазах  казахских  общинников  и  повышала  их  чувство  ответственности 
служения  государству  на  фоне  депутатской  деятельности  казахских 
интеллигентов.  Соответствующая  процедура  распределения  наград  между 
служащими,  вне  учета  казахских  думцев  сохранялась  до  окончания  периода 
работы  Государственной  Думы.  Продолжительная  деятельность  казахских 
переводчиков  в  одной  структуре  компенсировалась  подобными  наградами. 
Следует  отметить,  что  в  начале  ХХ  века  переводчики  имели  право  обладания 
отпуском  в  размере  2-х  месяцев.  Например,  словесный  переводчик 
Атбасарского  уездного  управления  А.  Джилкайдаров  получил  возможность 
свободного  перемещения  в  границах  империи  на  длительный  период  [335]. 
Примечательно,  что  на  период  отпуска  словесных  переводчиков  за  ними 
сохранялось финансовое содержание.[336] Анализ «Приказов» свидетельствует 
о  возможности  перемещения  чиновников  в  пределах  империи.  В 
исследованных  источниках  эпизодов  о  перемещении  аульных  учителей  в 
отпускное время не встречается. Впрочем, в периодике исследованного периода 
очень  часто  фиксируются  материалы  о  бедственном  положении  сельского 
учительства,  к  которым  относились  и  казахские  специалисты.  В  1912  году 
серебряной  медалью  «За  усердие»  на  Александровской  ленте  награждается 
большая  группа  учителей  Оренбургского  учебного  округа.  В  числе 
награжденных  числились  2  казахских  учителя:  Жамалетдин  Бейсенов  и 
Ханафия Жолдыбаев. Оба они заведовали школами в Кустанайском уезде [337, 

 
165 
с.23].  
Таким  образом,  соответствующими    действиями  государство    поощряло  
деятельность  клерков  подобного  уровня.  В  процедуре  награды    аульных 
учителей,  писарей  и  прочих  представителей  низовой    администрации    в  виде 
наград  доминировали ценные подарки: часы, табакерки и т.д. Так, в 1908году 
словесный  переводчик,  не  имеющий  чина  Омского  уезда  Ахмет  Татин  за 
беспорочную  службу  награждается  почетным  халатом  3-го  разряда  [338]. 
Подобные 
подарки 
в 
определенной 
мере 
являлись 
компенсацией  
незначительных  окладов  канцеляристов.  В  1902  году  серебряными  часами 
награждается  писарь  Акмолинской  волости  Павлодарского  уезда  Раимбеков 
Бабаубек [218].  
Низовые работники  канцелярии - рассыльные, как правило, награждались 
похвальными  листами.  Но  имели  место  и  исключения.  Так,  рассыльный 
Семипалатинской мещанской управы мещанин Мухамеджан Ажибаев получил 
в  награду  медаль  «За  усердие»  на  Аннинской    ленте  [339].  Письменные 
переводчики  не  ограничивались  выполнением  инструктивных    положений.  В 
уездах и  волостях они, как представители низовой администрации,  выполняли 
объемные  функции.  Например,  уездный  переводчик    Каралдин  привлекался  к 
сбору статистических материалов и исследованию обширной местности зимних  
очевий  тургайских и сырдарьинских  казахов, за что получил благодарность от 
областного начальства [286,  л.27]. Фактически переводчики и письмоводители, 
как  канцелярские  работники,  оказались  задействованными  в  процессе 
делопроизводства  и  способствовали  установлению  контактных  взаимосвязей 
между обществом и властными структурами. Письмоводитель Каркаралинского 
уезда    С.  Бекпапов  за  усердную  работу  получил  в  награду  серебряные  часы  с 
цепочкой [340]. В данном ракурсе примечательно вручение серебряной медали 
«За  усердие»  на  Станиславской  ленте  Мустафе  Бисарину  [341].  Подобные 
награды  провинциалам  вручались  за  длительный труд  или  крупномасштабные  
кампании в крае. 
В  1911  году  бывший переводчик  Акмолинской  канцелярии,  впоследствии 
Статский советник или чиновник V класса султан Аблайханов, ушел в отставку 
[342].  По  факту  приказа  он  получил  право  ношения  мундира.  Этот  фактор 
символизировал  степень  признания  заслуг  Аблайханова  руководством.  В 
империи 
сохранялась 
культивируемая 
с 
давних 
времен 
традиция 
уважительного  отношения  к  мундиру.  Мундирский  китель  подчеркивал  
сохранение  Аблайханова  в  градации  элитной  части  общества.  На  личностно-
психологическом  восприятии  данный  метод  стимулировал  стиль  деловых 
отношений и привязанность служащих к исполняемому делу. В общественном 
сознании сохранялось  уважение  к  бывшим  деяниям  отставного  чиновника.  На 
пике своей карьеры высокопоставленные чиновники достигали  определенного 
финансового  благополучия.  Аблайханов  проживал  в  Омске.  Его  надворные 
строения  и  усадьба  оценивались  в  2500  рублей    [343].  По  сути  это  были  не 
столь существенные деньги для личностей уровня Аблайханова. 
В  числе  награжденных  и  перемещенных  по  служебной  горизонтали  в 

 
166 
когорте  казахских  управленцев  обвиненных  в  злоупотреблениях  за 
исключением  ряда  ранее  упомянутых  лиц  никто  не  упоминается.  Таким 
образом,  наградная  система,  вышеизложенная  модель  перемещения  казахских 
чиновников,  косвенно  демонстрируют  нравственно-личностные  особенности 
некоторых  казахских  граждан,  стремившихся  к  повышению  ролевой 
статусности в российском обществе. 
Следующим  критерием  результативности  действий  выявленной  части 
чиновников может служить отсутствие жалоб со стороны этнических общин на 
качество  их  труда.  В  процессе  производственной  деятельности  служащие 
взаимодействовали  с  европейскими  народами,  ориентированными  на 
государственную  модель  управления,  и  казахами,  часть  которых  стремилась 
придерживаться  традиционной  сферы.  Некоторые  казахские  служащие 
контактировали  с  народами  Приуралья  и  Сибири.  Эта  тактика  отношений 
активизировала  гибкую  схему  восприятия  окружающего  мира  казахскими 
служащими.  Из  категории  проживавших  в  городах  казахских  служащих  в 
процентном соотношении преобладали чиновники. Очевидно, это было связано 
с  их  профессиональной  деятельностью.  Образовательный  уровень  во  многом 
определял  профессиональную  подготовку  служащих.  Стабильный  карьерный 
рост  фиксировался  у  юристов  и  определённой  части  администраторов. 
Большинство фельдшеров, врачей и учителей за весь период производственной 
деятельности  фактически  не  испытывали  карьерного  роста.  Уровень  их 
квалификации  ограничивался  полученным  образованием.  Сфера  деятельности 
этой группы проходила вне городского сектора. Служащие проживали точечно 
и  являлись  единственными  специалистами  на  огромной  территориальной 
площади.  Существенными  факторами,  затрудняющими  их  квалификацию, 
являлись  дефицит  финансов,  хроническая  рабочая  перегрузка  и  отсутствие 
конкуренции.   
Безусловно,  профессиональные  заслуги  чиновников  являлись  гарантом 
дальнейшего  будущего  членов  их  семей.  Казахские  служащие  часто 
обращались с ходатайственными письмами о представлении их детям права  на 
стипендии  в  учебных  заведениях.  Во  многих  случаях  соответствующие 
поощрения учитывались  как одна из форм признания заслуг.  
Наряду  с  категорией  служащих  выделяется  группа  казахских 
интеллигентов,  не  имевших  наград.  Данные  личности  действовали  в 
бюджетной  сфере  в  качестве  служащих  и  имели  не  меньшее  влияние  в 
национальной среде.  По  большей  части  соответствующие  личности  трудились 
на юридическом поприще и обладали университетскими дипломами.  Наряду  с 
духовными  лидерами  и  представителями  знатных  кланов  значительной 
популярностью  у  казахов  обладали  европеизированные  интеллигенты, 
провозглашавшие  духовно-нравственные  идеалы.  В  общественно-культурной 
сфере начала XX века были значимы учителя, писатели, поэты, журналисты. 
В  архивных  источниках  не  встречаются  материалы  о  награждении 
соответствующих  лиц.  В  казахском  обществе  исследуемого  периода 
государственные органы власти только продолжали формироваться. Синхронно 

 
167 
с этим процессом обычное право казахов, как  составной элемент национальной 
государственности, 
постепенно 
теряет 
свою 
юридическую 
силу. 
Формировались  новые  культурные  императивы,  которые  были  не  знакомы 
большинству  казахов.  Традиционная  культура  логично  вступала  в 
противодействие с европейскими новациями. 
В  силу  профессионального  статуса  служащие  существенно  ограничивали 
сферу  деятельности  в  общественной  работе.  Из  среды  администраторов  не 
было  значительных  писателей,  работники  государственного  аппарата  не 
проявляли  творческой  активности  в  журналистской  сфере,  особенно  в 
политической  печати.  Скорее,  их  действия  носили  регламентированный 
характер  в  ракурсе  этатистских  традиций  имперского  общества.  При  этом 
администраторы  интенсивно  сотрудничали  с  научными  обществами,  оказывая 
посильное влияние на духовную культуру казахов. В процентном соотношении 
численность казахских служащих оказалась невысока.  
Сохранялась тенденция соответствия морального облика  конкретного  лиц 
общественному  мнению,  ибо  нравственное  лицо  по  причине  обретения 
популярности  в  социуме  оказалось  выше  зажатых  инструктивными 
документами  чиновников.  При  подобных  обстоятельствах  влияние  в 
этнической  среде  приобретали  личности,  связанные  с  искусством,  главным 
образом, с литературой и журналистикой. 
Анализ  производственной  деятельности  казахских  чиновников  оказывает, 
что в городах оставались наиболее востребованные, так как там сложнее было 
построить карьеру и создать необходимые  деловые отношения. Определенная 

жүктеу/скачать 2,34 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: