Олдос Хаксли «О дивный новый мир (Прекрасный новый мир)» 100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
же, и шелестенье это сопровождало их по коридорам, неустанно исходя из раструба репродукторов,
размещенных через равные промежутки. Студенты и даже сам Директор невольно пошли на цыпоч-
ках. Все они, конечно, были альфы; но и у альф рефлексы выработаны неплохо. «Тише.. Тише…» —
весь пятнадцатый этаж шелестел этим категорическим императивом.
Пройдя на цыпочках шагов сто, Директор осторожно открыл дверь. Они вошли и оказались в
сумраке зашторенного спального зала У стены стояли в ряд восемьдесят кроваток. Слышалось лег-
кое, ровное дыхание и некий непрерывный бормоток, точно слабенькие голоса журчали в отдалении.
Навстречу вошедшим встала воспитательница и застыла навытяжку перед Директором.
— Какой проводите урок? — спросил он.
— Первые сорок минут были уделены началам секса, — ответила она. — А теперь переключи-
ла на основы кастового самосознания.
Директор медленно пошел вдоль шеренги кроваток. Восемьдесят мальчиков и девочек тихо
дышали, разрумянившись от сна. Из-под каждой подушки тек шепот. Директор остановился и,
нагнувшись над кроваткой, вслушался.
— Основы, говорите вы, кастового самосознания? Да дим-ка чуть погромче, через рупор.
В конце зала, на стене укреплен был громкоговоритель. Директор подошел, включил его.
— …ходят в зеленом, — с полуфразы начал тихий, но очень отчетливый голос, — а дельты в
хаки. Нет, нет, не хочу я играть с детьми-дельтами. А эпсилоны еще хуже. Они вовсе глупые, ни чи-
тать, ни писать не умеют. Да еще ходят в черном, а это такой гадкий цвет. Как хорошо, что я бета.
Дети-альфы ходят в сером. У альф работа гораздо трудней, чем у нас, потому что альфы страш-
но умные. Прямо чудесно, что я бета, что у нас работа легче. И мы гораздо лучше гамм и дельт. Гам-
мы глупые. Они ходят в зеленом, а дельты в хаки Нет, нет, не хочу я играть с детьми-дель тами. А
эпсилоны еще хуже. Они вовсе глупые, ни…
Директор нажал выключатель. Голос умолк. Остался только его призрак — слабый шепот, по-
прежнему идущий из-под восьмидесяти подушек.
— До подъема им повторят это еще разочков сорок или пятьдесят, затем снова в четверг и в
субботу. Трижды в неделю по сто двадцать раз в продолжение тридцати месяцев. После чего они пе-
рейдут к другому, усложненному уроку.
Розы и электрошок, дельты в хаки и струя чесночной вони — эта связь уже нерасторжимо за-
креплена, прежде чем ребенок научился говорить. Но бессловесное внедрение рефлексов действует
грубо, огульно; с помощью его нельзя сформировать более тонкие и сложные шаблоны поведения.
Для этой цели требуются слова, но вдумывания не нужно. Короче, требуется гипнопедия.
— Величайшая нравоучительная сила всех времен, готовящая к жизни в обществе.
Студенты записали это изречение в блокноты. Прямехонько из мудрых уст.
Директор опять включил рупор.
— …страшно умные, — работал тихий, задушевный, неутомимый голос. — Прямо чудесно, что
я бета, что у нас…
Словно это падает вода, капля за каплей, а ведь вода способна проточить самый твердый гра-
нит, или, вернее, словно капает жидкий сургуч, и капли налипают, обволакивают и пропитывают, по-
куда бывший камень весь не обратится в ало-восковой комок.
— Покуда наконец все сознание ребенка не заполнится тем, что внушил голос, и то, что внуше-
но, не станет в сумме своей сознанием ребенка. И не только ребенка, а и взрослого — на всю жизнь.
Мозг рассуждающий, желающий, решающий — весь насквозь будет состоять из того, что внушено.
Внушено нами! — воскликнул Директор торжествуя. — Внушено Государством! — Он ударил рукой
по столику. — И, следовательно…
Шум заставил его обернуться.
— О господи Форде! — произнес он сокрушенно. — Надо же, детей перебудил.