Тюркский героический
жүктеу/скачать 3,04 Mb. Pdf көрінісі
|
Тюркский героичекий эпос
| 402 Тюркский героический эпос
гунных сапог. Только этим ножом и можно было убить Алтай‐Бучая. Оче‐ видно, потому, что именно в нем находилась душа богатыря (ср. с рас‐ смотренной выше узбекской народной сказкой «Клыч‐батыр»). Арнай и Чарнай не только убили богатыря, но и лишили его глаз и «отсекли большие пальцы», потому что, как говорилось, по представлениям алтай‐ цев, «сила богатыря заключена в его большом пальце» 1 . Убитого богаты‐ ря злодеи зарыли в глубокую яму: «Стали рыть злодеи землю, Вырыв яму глубиной В шесть земных слоев ли, в семь ли, Труп Алтай‐Бучая подло Бросили в земную глубь» 2 . Хан Арнай и хан Чарнай уезжают к себе на ро‐ дину, взяв с собой сестру и жену богатыря и весь его скот. С этого момен‐ та, в сущности, и начинается долгий и трудный путь оживления преда‐ тельски убитого богатыря. С самого начала главную роль в этом играют кони героя; по пути представляются, что они погибают: «Три коня Алтай‐ Бучая, (Мнимой гибель их была!) За преступные дела Смерть прожорам предвещая, Сразу ожили и вместе Стали обсуждать возмездие» 3 . Разум‐ ные кони все обдумывают, оборачиваются маралами, чтобы на них натра‐ вили собак Алтай‐Бучая, с которыми нетрудно будет договориться. Охот‐ ничьи псы в свою очередь оборачиваются огненными лисицами. И в это время начинаются грозные явления природы: налетает ураган, начинает‐ ся снежный буран. Ханы и их жены прячутся в наскоро сбитом шатре. Беркуты же, обернувшись воробьями, добывают забытые врагами на улице глаза и большие пальцы Алтай‐Бучая. Кони богатыря и его собаки прибывают на родину Алтай‐Бучая. И довольно легко оживляют сына бо‐ гатыря, который тут же «Встал, пошел – привел коня Темно‐рыжего, что небом Был отцу для битвы дан, И взнуздал и оседлал, Сбруей обрядив по‐ ходной, И отправился, горя Жаждой мести благородной, В богатырский свой поход» 4 . Сыну богатыря удалось одной стрелой расправиться с Арна‐ ем и Чарнаем и их конями: «Он одной стрелой своей Уложил их двух ко‐ ней – И стрела сквозь них прошла И Арнаю и Чарнаю В печень самую вон‐ зилась И в куски разорвала» 5 . Молодой богатырь, сын Алтай‐Бучая, расправился и со своей теткой – се‐ строй богатыря; а мать свою, жену‐изменницу Алтай‐Бучая, привязал к медной коновязи и так и оставил. Сам же Алтай‐Бучай был оживлен снадобьями дочери Тенгри‐хана, которые были добыты ею у Солнца и Луны: Тут истек леченья срок – И Алтай‐Бучай убитый Смертный сон свой перемог, – И проснулся, улыбнулся, Встал и произнес: «Как славно 1 Суразаков С.С. Примечания // Маадай кара. С. 453. 2 Героический эпос народов СССР. Т. 1. С. 434. 3 Там же. С. 436. 4 Там же. С. 441. 5 Там же. С. 444–445. Гибель героев. Конец повествования 403 Я поспал! Давно, недавно ль Был я смертью усыплен, Ныне богатырской девой Оживлен и исцелен!» 1 . К концу сказания выясняется, что хан Арнай и хан Чарнай были, оказы‐ вается, чудовищами‐мангусами. После их гибели, чтобы отомстить за брать‐ ев, сначала вышли три одинаковых мангуса, за которыми последовало ог‐ ромное войско мангусов из многих десятков тысяч. Алтай‐Бучай и его сын расправились со всеми чудовищными мангусами и установили на родине мир, покой и счастливую жизнь. Иногда и в средневековых сказаниях отражается мотив безвременной гибели и оживления богатыря. Так это происходит в довольно позднем ка‐ захском эпосе «Ер‐Саин». Сказание объясняет его гибель тем, что он перед боем забыл помолиться своим предкам, из‐за чего и погиб. Оживляет его же‐ на, которая говорит: Матерью подаренную мне Шкуру белого медведя возьму, Выварю медвежий жир, Жиром раны его умащу, – Может быть, оправится он 2 . И действительно, Ер‐Саин оживает. Хотя данный мотив звучит в сказа‐ нии как пережиточный, более или менее случайный, при описании его оживления отражаются и достаточно архаические представления: оживляет богатыря женщина – его жена, что само по себе является намеком на архаич‐ ность. И, во‐вторых, оживляет жиром белого медведя. В данном случае име‐ ется в виду, разумеется, не северный белый медведь, который в сущности казахам не известен, а царственный, быть может, божественный белый мед‐ ведь, которого можно сопоставить с белым волком, белой змеей как тотем‐ ными предками целого ряда тюркоязычных племен. Мотив временной гибели героя и его оживления изначально не принад‐ лежит народному эпосу. Он более распространен и характерен для народных волшебных сказок. И объяснение, да и происхождение его надо искать в жанре сказок. Если исторические корни волшебных сказок связаны, по об‐ щепризнанному положению В.Я. Проппа, с обширным циклом обрядов ини‐ циации, то и объяснения рассматриваемого мотива народного героико‐ архаического в основном и отчасти героического эпоса надо искать в тех же обрядах. Как выяснилось выше, в абсолютном большинстве случаев времен‐ ная смерть эпического героя в народных сказаниях связывается с наиболее архаическим сюжетом – борьбой героя с чудовищем или чудовищами. С этой точки зрения народный эпос стоит к обрядам инициации ближе, чем народ‐ 1 Героический эпос народов СССР. Т. 1. С. 453. 2 Ер Саин // Песни степей. С. 43. |