Тюркский героический

416 Тюркский героический эпос
Ф.У.), оказывается, остались от тех отдаленных времен
1
. Этот весьма простой
сюжет в настоящее время довольно часто встречается в произведениях со‐
временных татарских поэтов, о чем мы имели возможность писать и ранее
2
.
Интересно здесь же отметить, что такие легенды существуют и о главных
героях общетюркского сказания «Идегей». Об этом академик В.М. Жирмунский
писал: «Отметим еще более краткие упоминания местных преданий, связанных
с легендарными историческими памятниками – курганом Тохтамыша близ Тю‐
мени и могилой Идиге на северном склоне Каратау»
3
.
Останавливаясь на лексическом значении имени Баян‐сылу в алтайском
героическом эпосе, А. Коптелов объяснял его, исходя из тюркского слова бай –
богатый. При этом он ссылался на Г.Н. Потанина, правдивость слов которого
писатель обосновывает тем, что Кузы‐Корпеш и Баян‐сылу, в алтайском эпосе –
Кезюйке и Баян или Козын‐Эркеш и Байым‐Сур – дети богатых родителей. «В
Монголии часто встречаются урочища с сложными именами, первым членом
которых стоит “баин” обыкновенно переводимое словом “богатый”, например,
Баин‐ола, Баин‐дзюрку (богатое сердце)… Это архаическое “баин” из монголь‐
ского в киргизский (в казахский. – А.К.) переходит в форме баян: так когда‐то
назывались калмыцкие урочища, впоследствии занятые киргизами, у послед‐
них носят теперь названия Баян‐аул, Баян‐джурек… Монгольское же баин – “бо‐
гатый” разговорного языка в киргизский перешло в форме бай»
4
.
В самом начале XX века Н.Н. Пантусов в Казани опубликовал работу «Древ‐
ности Средней Азии», где писал, что 16 июля 1898 года он посетил памятник
Кузы‐Корпешу и Баян‐сылу, который находится между станциями Кызыл‐Кия и
Малым Аягузом на Сергиопольско‐Верненском почтовом тракте. Высота па‐
мятника – 17–18 аршин, ширина – 6–7 аршин. На правом берегу реки Большой
Аягузки, саженей в 50 от берега стоит четыре памятника: Кузы, Баян, ее сестре и
жене брата. Однако к народным преданиям, приписывающим эти памятники
героям сказания «Козы‐Корпеш и Баян‐сылу» Н.Н. Пантусов отнесся скептиче‐
ски и писал: «Самое отношение этих каменных баб к легенде о Козу‐Керпече
довольно сомнительно, ибо у киргиз каменных баб неизвестно и встречаются
таковые лишь на древних монгольских или калмыцких могилах». Несколько
иной точки зрения придерживался Н.Ф. Катанов, который в предисловии к рас‐
сматриваемой книге писал: «Особенно много сказок у них имеется о втором па‐
мятнике (Кузы‐Корпешу и Баян‐сылу. – Ф.У.), который, по словам киргизов, вы‐
сится над могилами двух влюбленных: Козу‐Керпеша, сына богача Кара‐бая, и
его возлюбленной Баян‐Сылу, дочь богача Сары‐бая»
5
.
Глубоко уважительное отношение к подобным памятникам выразил
В.В. Радлов, который считал, что они помогают понять и интерпретировать
1
Татар халык иҗаты: риваятьләр һәм легендалар. 20 б.
2
Урманче Ф. Борынгы миф һәм бүгенге шигырь. Казан, 2002.
3
Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. С. 352; Валиханов Ч.Ч. Соч. // Зап. РГО. Т.
XXIX. СПб., 1904. С. 224; Сорокин Н. Могила хана Тохтамыша // Тобольские губернские ведомо‐
сти. № 23. 7.VI.1869.
4
Алтай‐Бучай. Ойротский народный эпос. Новосибирск, 1941. С. 392–393.
5
Пантусов Н.Н. Древности Средней Азии. Казань, 1902. С. 3, 21.

Гибель героев. Конец повествования 417
содержание конкретного сказания. Ученый писал: «В основу сказания поло‐
жено действительное событие, имевшее место, по всей вероятности, в конце
XIII или начале XIV века. Явным доказательством этого служит памятник на
могиле Козы‐Корпеша и Баян‐сылу, находящийся в Семиреченской области,
на II версте от урочища Кзыл‐Кия, по тракту от Сергиополя в Капал. Памят‐
ник конусообразной формы сложен из красноватого гнейса и высотой дос‐
тигает более 10 аршин. Он служит предметом особого почитания, и ни один
казах не проедет мимо без остановки для того, чтобы не сотворить хотя бы
краткой молитвы за мятежных героев отдаленной романтической драмы»
1
.
Такие же легенды о могилах Кузы‐Корпеша и Баян‐сылу встречаются и в
некоторых других источниках. М.О. Ауэзов, например, сообщает, что «губер‐
натор Семиреченской области Колпаковский, проезжая в 1870 году из Семи‐
палатинска в Капал, увидел возле Аягуза могилу, приписываемую легендой
Козы‐Корпешу и Баян‐сылу. Позже как раз в этих краях был записан один из
казахских вариантов эпоса»
2
. Очевидно, что во всех этих сообщениях речь
идет об одних и тех же памятниках. Мы их здесь привели лишь для того,
чтобы показать распространенность подобных легенд в казахском народе и
чтобы лишний раз показать, что народ относится к памяти своих эпических
героев и героинь с большим уважением и любовью. При этом необходимо
иметь в виду, что все эти глубоко положительные традиции берут начало с
культуры Древнего Востока, цивилизации Древнего Шумера, о чем, в частно‐
сти, говорят многочисленные памятники, поставленные как скульптуры бо‐
гов и богинь, правителей страны, знаменитых военочальников‐вождей в
древнешумерском городе Уре, просуществовавшем с 5 тысячелетия – до IV в.
до н.э., где были «оборонительные стены, дворцы, храмы, зиккурат, богатые
гробницы, клинописный архив и др.»
3
.
Продолжением той же традиции являются, очевидно, и древнеегипетские

жүктеу/скачать 3,04 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: