Российская академия наук центр цивилизационных и региональных исследований
жүктеу/скачать 1,83 Mb. Pdf көрінісі
|
kochevaya alternativa
| МИР КОЧЕВНИКОВ СКОТОВОДОВ
_____________________________________________________________ _ Т. Барфилд Кочевое скотоводство во Внутренней Азии Кочевое скотоводство было преобладающим образом жизни в степях Внутренней Азии на протяжении большей части ее истории. Хотя нередко наблюдатели извне незаслуженно отзывались о нем, как о примитивной форме экономической организации, в действительности, это была усложненная специализация по использованию степных ресурсов. Тем не менее, этот образ жизни был настолько чуждым для окружающих оседлых цивилизаций, что непонимание и неверное истолкование были неизбежны. История номадов и их связи с окружающими регионами основывались на том, что сами кочевники принимали как не требующее доказательств свои циклы движения, требования животноводства, экономические ограничения и основную политическую организацию. Термин «пасторальный номадизм» (кочевое скотоводство – прим. отв. ред.) обычно используется для обозначения формы подвижного скотоводства, при которой семьи мигрируют со своими стадами с одного сезонного пастбища на другое в годовом цикле. Наиболее характерное культурное свойство этого экономического приспособления состоит в том, что общества кочевников-скотоводов приспосабливаются к требованиям подвижности и потребностям своего скота. Следует, однако, отметить, что понятия «номадизм», «кочевничество», «скотоводство» и «культура» семантически различны. Существуют скотоводы, которые не являются кочевниками (такие, как современные фермеры- животноводы, и кочевые группы, которые не пасут скот, – например, охотники). Существуют также сообщества, в которых подвижные формы скотоводства представляют единственную экономическую специализацию, в которой отдельные пастухи или ковбои нанимаются, чтобы смотреть за животными (как случилось в Западной Европе или Австралии с разведением овец и в Америках с крупным рогатым скотом). Когда разведение скота является профессиональным занятием, твердо внедренным в культуру оседлых народов, отдельное общество скотоводов никогда не существует. Скотоводство Внутренней Азии традиционно зависело от использования обширных, но сезонных пастбищ в степях и горах. Поскольку люди не могли питаться травой, разведение скота, который мог это делать, было эффективным способом эксплуатации энергии степной экосистемы. Стада состояли из ряда травоядных животных, в том числе овец, коз, лошадей, крупного рогатого скота, верблюдов и иногда яков. Не существовало специализации по разведению отдельных видов, которая развивалась среди бедуинов Ближнего Востока, разводивших верблюдов, и пастухов северных оленей в Сибири. Идеальным для Внутренней Азии было наличие всех видов животных, необходимых для обеспечения продовольствия и перевозок, так что семья или племя могли достичь самообеспечения при скотоводческом производстве. Фактическое распределение животных в стаде отражало и экологические переменные, и культурные предпочтения, но их состав был, в основном, однотипен, независимо от того, использовали ли номады открытую степь или горные пастбища. Изменения в составе стада были особенно часты среди скотоводов, которые эксплуатировали более маргинальные районы, где, например, козы выживали лучше, чем овцы, либо где засушливость способствовала разведению верблюдов, а не разведению лошадей. Овцы были, несомненно, самыми важными с точки зрения пропитания и основой пасторализма во Внутренней Азии. Они давали молоко и мясо для питания, шерсть и шкуры 43 для одежды и жилищ и навоз, который можно было высушить и использовать в качестве топлива. Овцы быстро воспроизводились и рацион их питания был самым изменчивым в степи. На Монгольском плато их насчитывалось от 50 до 60 % всех разводимых животных, хотя их численность уменьшалась в тех частях Монголии, где пастбища были бедны травами, таких как засушливые пустыни, на больших высотах или на границах с лесами. Процент овец достигал своего максимума у тех номадов, которые разводили овец для торговли мерлушками или продавали животных на мясо на городских рынках. Например, при одних и тех же экологических условиях в Кульде (XIX век) (долина Или) овцы составляли 76 % стад у тюркских казахов, которые занимались торговлей мерлушками, по сравнению с 45 % в стадах монгольских калмыков, более ориентированных на продукты питания (Krader 1955: 313). Хотя овцы были важнее экономически, имелись также лошади, которые являлись предметом гордости у степных номадов. С самого начала традиционный номадизм Внутренней Азии определялся важностью верховой езды. Лошади были жизненно необходимы для успеха номадных сообществ во Внутренней Азии, поскольку они позволяли быстрое передвижение на огромные расстояния, допуская связь и кооперирование среди народов и племен, которые, по необходимости, были сильно рассеяны. Степные лошади были малы и крепки, жили на открытом воздухе всю зиму, обычно без фуража. Они обеспечивали второстепенный источник мяса, а кислое кобылье молоко (кумыс) был любимым напитком степи. Лошади играли особенно большую роль в военных подвигах номадов, придавая их небольшим отрядам подвижность и силу в битвах, которые позволяли им наносить поражения намного превосходящих силам противника. Эпос народов Внутренней Азии воспел образ коня, а принесение лошадей в жертву было важным ритуалом в традиционных религиях степняков. Человек на спине лошади стал истинным символом номадизма, и как метафора вошел в культуры соседних оседлых сообществ. Однако, в то время как некоторые антропологи определяли кочевые культуры как культуры связанные с лошадьми, коневодство никогда не было исключительным делом какого-либо степного племени, несмотря на культурную и военную важность этого вида животных. И в то же время, хотя не существовало великих эпических поэм, посвященных овцам, мелкий скот был основой степной экономики, причем разведение лошадей было важным дополнением к этой более необходимой задаче (Bacon 1954; Eberhardt 1970). Для разведения лошадей и крупного рогатого скота требовались регионы с более влажным климатом. По этой причине их численность была выше в тех частях степи, где были реки и ручьи и хорошие пастбища. Их также следовало пасти отдельно от мелкого скота. Овцы и козы объедают траву слишком низко, чтобы крупный скот был в состоянии пастись после них. Поэтому для крупного скота должны резервироваться специальные пастбища; либо они должны пастись перед овцами и козами, если используются одни и те же пастбища. В засушливых регионах, где лошадей и крупный рогатый скот разводить труднее всего, сильно возрастает поголовье верблюдов. Верблюды во Внутренней Азии обычно двугорбые (бактрианы). В отличие от своих ближневосточных сородичей, верблюды бактрианы имели толстый волосяной покров, который позволяет им переживать холодные зимы. Они были оплотом сухопутных караванных путей более 2000 лет, а их шерсть все еще остается высокоценным экспортом для производства тканей. Яки во Внутренней Азии относительно редки и обитают, главным образом, на границе с Тибетом. Они хороши только на больших высотах, но их можно скрещивать с коровами, чтобы получить гибрид (называемый «дзо» в Тибете и «хайнак» в Монголии), который более приспособлен к низким высотам, более послушен и дает больше молока. Кочевая жизнь основывается на способности людей перемещаться со своими животными в процессе сезонной миграции. Кров и предметы домашнего обихода должны быть разборными и портативными. В этом отношении нет ничего более поразительного, чем юрта, 44 используемая во всей евроазиатской степи. Она состоит из набора складных деревянных решетчатых каркасов, которые устанавливаются в круг. Изогнутые или прямые деревянные палки связываются на верху решетчатого каркаса и прикрепляются к круглому деревянному венцу, чтобы образовать полусферический или конический купол, в зависимости от угла, под которым изогнуты палки. Получаемый таким образом каркас мало весит, но, тем не менее, исключительно прочен и очень устойчив при сильном ветре. Зимой юрта покрывается толстыми матами из войлока, которые обеспечивают изоляцию от сильных морозов. Летом боковые войлочные маты снимаются и заменяются тростниковыми матами, которые позволяют воздуху циркулировать. В древние времена юрты сооружались на больших повозках и везде перемещались целиком, но в средние века эта практика стала относительно редкой. Однако использование колесных повозок для перевозки предметов, которые тянут волы или лошади, всегда было характерным для кочевой жизни во Внутренней Азии, тогда как номады Ближнего Востока не использовали колесных повозок (Andrews 1973; Bulliet 1975). В большинстве кочевых обществ пастбища были в общем владении обширных родственных групп, тогда как животные были в личной собственности. Перемещения кочевников с пастбища на пастбище происходили не случайным образом, а в пределах определенного диапазона пастбищ, к которым группа имела доступ. Там, где пастбище было надежным, номады стремились иметь только несколько фиксированных стоянок, на которые они возвращались каждый год. Если были доступны только маргинальные пастбища, то миграционный цикл обнаруживал и более частое перемещение, и большее изменение мест расположения стоянок. В отсутствие внешней власти диапазон пастбищ определялся также силой родовой группы. Самые сильные племена и кланы предъявляли права на лучшие пастбища в лучшее время года, более слабые группы могли использовать их только после того, как сильные группы уходили дальше. Для номадов время и пространство были связанными элементами: их заботило право использовать пастбище в определенное время или сохранять право собственности на фиксированные предприятия, подобные колодцам; исключительное право собственности на землю само по себе имело малое собственное значение (Barth 1960). Миграционный цикл кочевников Внутренней Азии состоял из четырех сезонных компонент, имевших собственные характеристики. Континентальный климат региона характеризуется значительными перепадами температуры; а зима является самым суровым временем года. Расположение зимних лагерей было, таким образом, важным для выживания, поскольку они должны были обеспечивать и укрытие от ветра, и необходимые пастбища. Будучи однажды выбранными, зимние лагеря имеют тенденцию оставаться неизменными в течение сезона. Благоприятными стоянками могут быть долины в предгорьях, поймы рек и низины в степи. Утепление юрты войлоком и гладкая круглая форма обеспечивали достаточную защиту от сильных ветров даже при чрезвычайно низких температурах. Поскольку номады, как правило, не занимались заготовкой фуража, продуктивность зимнего пастбища устанавливала пределы общего количества разводимых животных. Незащищенные от ветра области, свободные от снега, были предпочтительны, когда были доступны, но если почва имела снежный покров, сначала выпускали лошадей, чтобы они могли разбить копытами ледяную корку, и открыть пастбище для других животных, которые не могли добывать корм из-под снега. Зимние пастбища обеспечивали лишь минимум средств пропитания, и под открытым небом скот значительно терял вес. После таяния снегов и весенних дождей пастбища расцветали вновь. Хотя в другие времена года большая часть степи была бурой и безводной, весной огромные просторы превращались в мягкие зеленые ковры, испещренные красными маками. Группы лагерей широко рассеивались по степи, чтобы воспользоваться преимуществами обильных пастбищ. Углубляясь в эти луга, номады приближались к сезонно существующим зонах талого снега в 45 низинах, чтобы напоить своих лошадей и скот. На таких пастбищах овец вообще не нужно было поить, так как они получали необходимую влагу из травы и росы. Животные, ослабевшие после зимнего холода и голода, начинали восстанавливать свой вес и энергию. Окот начинался весной, и появлялось свежее молоко. Взрослых животных стригли. Хотя обычно это время считалось лучшим, всегда существовала вероятность бедствия, если на степь налетала неожиданная снежная метель, и степь покрывалась льдом. В этих условиях быстро погибало много скота, особенно новорожденного молодняка. Такой случай мог наблюдаться один раз в поколение, но урон скотоводческой экономике наносился на годы вперед. Передвижение на летние пастбища начиналось, когда весенние травы высыхали, а водоемы испарялись. Номады, использующие плоскую степь, могли перемещаться на север, в более высокие широты, тогда как номады вблизи гор могли двигаться вверх, где пастухи встречали "вторую весну". В летних лагерях животные быстро набирали вес. Кобылиц доили, чтобы приготовить кумыс, умеренно опьяняющий напиток, любимый номадами Внутренней Азии (более сильные алкогольные напитки покупались у представителей оседлых обществ). Избыточное молоко от других животных, главным образом, овец, перерабатывалось в творог, а затем высушивалось в твердые как камень шары, которые использовались зимой. Шерсть овец, коз и верблюдов очищалась и скручивалась в нить, которая затем использовалась для изготовления веревок, либо красилась и сплеталась в коврики, седельные сумки или узелковые ковры. Большое количество овечьей шерсти оставлялось для изготовления войлока, производство которого заключалось в отбивании шерсти, поливании ее кипятком, а затем в ее прокатывании взад и вперед, пока не сплетутся волокна, образовав ткань. Войлок мог быть украшен нанесением слоя окрашенной шерсти на поверхность перед прокатыванием. Тяжелые войлочные полосы, изготовленные из грубой шерсти, использовались для покрытия юрт, тогда как более тонкая шерсть, состригаемая с ягнят, использовалась для изготовления плащей, зимних сапог или седельных попон. Летний лагерь оставлялся с началом холодной погоды, когда номады начинали возвращение на зимние стойбища. Осень была временем скрещивания овец, чтобы окот пришелся на весну, так как значительная часть ягнят, выпавших из этого сезонного цикла, погибала. Те номады, которые использовали заготовленный фураж, могли потреблять его в это время, но более распространенная стратегия заключалась в том, чтобы держать животных на подножном корму вдали от зимнего лагеря; чтобы сберечь близлежащие пастбища на самые тяжелые времена. В областях, где номады не могли продавать своих животных на оседлых рынках, они резали скот и коптили мясо на зиму, особенно, когда зимние пастбища были ограничены. Вообще же, номады старались сохранять как можно больше живых животных, так как в случае бедствия, когда половина стада терялась вследствие морозов, засух или болезней, владелец стада со 100 животными мог восстановиться намного быстрее, чем владелец с 50 животными. Осень также традиционно была временем, в которое номады предпочитали делать набеги на Китай и другие оседлые регионы, поскольку их лошади были сильными, работа пастбищного цикла была, в основном, завершена, а земледельцы собрали урожай. Эти набеги обеспечивали зерно, чтобы помочь номадам пережить зиму. Годовой миграционный цикл требовал мобильности, но перемещения происходили в фиксированном диапазоне. Однако способность легко перемещать стада и семьи имела существенное политическое значение. Когда номадам угрожало нападение со стороны оседлых армий, они исчезали, так что захватчик не находил ничего кроме пустой равнины с облаком пыли на горизонте. Когда захватчик уходил, номады возвращались. В более экстренных случаях номады использовали свою мобильность, чтобы эмигрировать из региона полностью, а не оставаться под контролем другого кочевого народа. Целые народы перемещались на сотни и даже тысячи миль в другие места, где они основывали новые 46 миграционные сферы. Такие массовые передвижения неизбежно вынуждали мигрировать другие народы, приводя к вторжениям в области оседлых народов номадов на границе степи. Такие крупномасштабные миграции, как правило, не были следствием голода и поиска новых пастбищ. Они, скорее, являлись результатом политического решения кочевого народа найти новый дом, а не воевать за старый. жүктеу/скачать 1,83 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|